Хаймы. Вторжение
Дошагав до Летучего Голландца, я быстренько поднялась по ступенькам к входу и забежала внутрь. Здесь, как всегда, все были очень приветливы и вежливы. Обаятельная девушка-хостес провела меня за столик, где уже ждала тётя Ада.
–Привет, солнышко! Что-то ты опаздываешь, я уже почти ухожу, – проговорила отчётливо тётушка своим лукавым голоском, ехидно улыбаясь. – Что тебя так задержало?
–Тётя Ада, я сегодня, наверное, просто встала не с той ноги. Какой-то кошмарный день, не задался с самого утра! Сегодня ведь восьмое число… или седьмое?
–Оу, детка! Ты вчера где гуляла и что пила? Совсем во времени потерялась, – улыбаясь, ответила она. – Надеюсь, что если ты с кем-то тусовалась всю ночь, то этот кто-то – красавчик с хорошими манерами?! Потому что другой отговорки я не приму!
–Ну уж нет! Это не то, о чём ты подумала! – хихикая, ответила я. – Со мной происходят странные вещи, тётушка! Очень странные…
–Тогда рассказывай быстрее, что там у тебя стряслось. Я даже не успела ничего заказать – так хотелось скорее поделиться своими историями. Понадеялась на то, что тётя уже всё заказала (она всегда так делала, потому что я не очень пунктуальна обычно).
–Дело в том, что у меня выпал из жизни один день, вчерашний… седьмое число. И мне необходимо в этом разобраться. Помню, что в субботу я проснулась от телефонного звонка и долго искала антикварный телефон, который издавал звуки. Я, кстати, нашла телефон в квартире! Далее пошла в парк читать. Засиделась допоздна, потом испугалась, так как заблудилась в Екатерингофе… ночью. Далее был какой-то мужчина, сказавший мне странные слова, в которые входило слово «воняр» или «ваньяр», или «ваняр», или «виняр», короче, что-то в этом роде! Кстати, надо погуглить что это значит! Ты не знаешь, случаем? Также сегодня я познакомилась со странным мужчиной, и он меня взбесил так жутко, что я очень долго не могла успокоиться. Это было наваждение какое-то, как будто в меня вселился демон ярости; потом я ехала в идиотской маршрутке со злобными людьми-троллями, которые постоянно кричали и ругались. И теперь я тут… Всё. – Выпалила я.
Я так быстро тараторила, словно через несколько минут наступит конец света и мне срочно нужно всё рассказать, иначе этого никто никогда не узнает, а это нереально важная информация. Я задавала риторические вопросы и быстро переходила на повествование. По мере того, как выкладывала информацию, лицо моей тётушки принимало удивлённое выражение с нотками опасения. А когда я наконец остановилась, она произнесла:
–Девочка моя, тебе необходимо побыть под моим наблюдением, ну или наблюдением врача. Больше никаких книг, и я не оставлю тебя одну в квартире. Что за телефон? Что за прогулки ночью? Что за мужчины и странные слова? Ты не стукалась головой? Или, может, ты приняла что-то? Такое ощущение, что ты не совсем адекватна, прости уж, но ты очень своеобразно реагируешь.
По виду моей тёти и выражению её лица можно было понять, что она очень обеспокоена.
–Нет, я ничего не принимала! Ты что?! Что за мысли?! Я просто не понимаю, что происходит, и подумала, что ты поможешь мне разобраться…
–Давай начнём с самого начала, дорогуша. Ты помнишь только воскресенье? Что за телефон ты отыскала? – тоном следователя начала свой расспрос тётя Ада.
–М-м-м, да. Я помню, что меня разбудил телефонный звонок, и я долго искала, что за прибор звонит. Потом нашла на балконе среди цветов старинный телефон. Он такой, знаешь, как во дворцах. Красивый, позолоченный. И этот аппарат очень громко звонил, но, когда я взяла трубку, никто не ответил. А ещё у него нет провода, и я вообще не понимаю, как он мог звонить.
–Раечка, девочка. Тебе показалось, скорее всего. А этот телефон у тебя сейчас? Может, поедем и ты мне его покажешь? – она смотрела на меня, как на умалишённую.
–Да, он дома. Поехали. Я покажу его, конечно! – я старалась дать ей понять, что я адекватна и ничего не придумала.
–Прекрасно! Далее… Парк… Ты гуляла в Екатерингофе до ночи и потом испугалась, что темно? Это нормально. Все плутают в темноте, ты же не ориентируешься по звёздам! Потом ведь ты нашла путь домой…
–Да, но там было жутко!
–Мне самой страшно по ночам в парках гулять, милая. Не нужно просто засиживаться так долго. Ты, скорее всего, какую-то жуткую книжку прочитала… вот эти эмоции и наслоились на твоё воображение. Тебе померещилось, что там было жутко. Но там могли быть маньяки в кустах! Аккуратнее надо быть – вот и всё! Пошли дальше – мужчина и странные слова.
–Я не видела его лица, но он поднял меня на руки и сказал слова непонятные, как будто проникая в мозг, точно это заклинание какое-то. Он что-то со мной сделал с помощью этих слов, я отключилась.
–И потеряла субботу? Давай-ка сходим к врачу, может, он тебе вколол наркотик?! Рая, надо срочно к врачу. Ты ходила? – тётя начала сильно волноваться. – У тебя были глюки! Всё остальное – последствия наркотика! Мы едем сдавать анализы, и быстро!
–Нет, я хорошо себя чувствую! Тётя Ада! Он мне ничего не вкалывал! Я уверена! Не надо мне в больницу к врачу! – молила я, но… она меня не слушала. Схватила сумку и стремительно направилась к барной стойке, швырнула деньги за несъеденный обед и, быстро развернувшись, направилась ко мне.
–Одевайся! Поехали в больницу! – настроена она была очень серьёзно, и я решила, что лучше подчиниться.
Мы прямо-таки долетели до больницы, в которой у тёти был знакомый главврач, и направились прямиком в его приёмную.
Мне не нравятся больницы. Помню, что в детстве большое количество времени проводила в них, после смерти родителей. Помню, что мне кололи всякие лекарства. Пичкали таблетками, чтобы спровоцировать возвращение памяти. Но… так ничего и не помогло. Помню, как расстраивалась тётя. Помню, что я и сама постоянно была грустной и расстроенной. Больницы ничего хорошего не сулят, и пахнет тут… болезнями, смертью и… беспомощностью. И если уж говорить честно, то я не очень верю врачам и их диагнозам. Мне кажется, что пичкают они своих пациентов таблетками только потому, что им это выгодно – подсадить пациента на определённое лекарство, которое он будет вынужден покупать потом до конца своих дней. Бизнес. Жестокий бизнес. Ненавижу больницы.
Мы поднялись на третий этаж, где располагалась приёмная, и, постучавшись, зашли в кабинет. Как и во всём здании, тут пахло безжизненностью и опустошённостью.
–Олежка, в смысле, Олег Андреевич! Привет. Нам очень нужна ваша помощь! – отчётливо и громко проговорила тётя Ада. – Раечке необходимо сдать в срочном порядке все анализы! Ей, скорее всего, позавчера на улице вкололи какой-то наркотик! Ей срочно нужна помощь!
–Аделаида Константиновна, успокойтесь и перестаньте паниковать, – сказал врач и, встав из-за стола, подошёл ко мне.
–Раечка, пройдёмте со мной в соседний кабинет, я вас осмотрю и возьму необходимые пробы для анализов. – Далее он открыл шкаф и достал какой-то флакончик с каплями. Развёл в стакане воды капель десять и протянул получившуюся смесь тёте. – Вот. Выпейте, пока мы отойдём.
Тётушка послушно взяла стакан и высушила его до дна. А мы с Олегом Андреевичем вышли в соседний кабинет, оставив тётю переживать там одну. Войдя в кабинет напротив, он взял маленький фонарик со стола и стетоскоп. Спокойно подошёл ко мне и раскрыл один глаз, светя в него. Затем проделал то же самое со вторым.
–Как вы себя чувствуете? Поднимите, пожалуйста, кофту. Я вас послушаю, – сказал он серьёзным, властным тоном.
–Чувствую себя хорошо. На самом деле меня ничто не беспокоит, я пришла сюда только ради того, чтобы тётя Ада перестала переживать за меня, – я подняла кофту и начала делать глубокие вдохи и выдохи. – Мне не нужны ваши анализы и ваши таблетки, со мной всё прекрасно!
–Все так говорят, когда в их крови наркотики. Я понимаю, что вы сейчас ловите кайф… скоро действие закончится и будет совсем не здорово, хочу я вам сказать.
–Да нет в моей крови наркотиков! – я опять начинала взрываться. – В меня ничего не вкалывали! – Я уже пожалела, что поехала в эту чёртову больницу.
–Не кричите и успокойтесь! Я возьму анализ крови и всё проверю. Не волнуйтесь. Если я что-то найду, то удалю эту грязь из вашего организма, – произнёс он.
–Прекрасно! Восхитительно! Чудесно! Давайте уже скорее, а то я хочу есть! – я закатила глаза и протянула руку, чтобы он смог взять анализ крови. Мне хотелось уже поскорее уйти отсюда. Меня выматывала эта больничная атмосфера. Я начинала себя чувствовать скверно.
–Хватит язвить. Всё это делается для вашего же блага! Лучше бы побеспокоились за свою тётушку! Она для вас столько делает! А вы… слов нет, КАК ВЫ СЕБЯ ВЕДЁТЕ! Я многозначительно на него посмотрела и решила ничего даже не отвечать, так как это было бессмысленно. Он поставил свой диагноз… и его приговор был – «молоденькая девочка, которая решила попробовать новых ощущений. Тебе совершенно наплевать на мнение других». Я решила, что спорить бесполезно и лучше просто поскорее закончить эту «проверку на вшивость». Но, видимо, его не устроило моё молчание, и он, пока брал у меня все необходимые анализы, решил прочитать мне лекцию на тему хорошего поведения.
После всех проведённых манипуляций и прослушанной ахирантской лекции (ну он же тоже из рода ахирантесов), мы вернулись в приёмную. Видимо, успокоительное, которое Олег Андреевич развёл для моей тёти, подействовало, так как она сидела и спокойно ждала нас. Как только мы вошли, она поднялась со стула и отвела доктора поговорить. Не знаю, о чём уж они вели беседу, но вскоре оба вернулись, и «восхитительный» дядя врач протянул какую-то коробку с таблетками и бумажку (видимо, рецепт) тёте Аде.
Она быстренько убрала всё это в сумочку и расплылась в широкой улыбке, проворковав: «Спасибо вам огромное, Олег Андреевич! До скорой встречи!». Затем мы вышли из кабинета.
Как только мы оказались за пределами больницы, тётя остановилась и, повернувшись ко мне, сказала:
–Милая, доктор сообщил, что в твоей крови обнаружены наркотические вещества и превышено количество некоторых составляющих. Их немного, но необходимо вывести. Это всё объясняет – все твои галлюцинации и всё, что тебе привиделось. Также это вещество вызывает агрессию и ярость. Скорее всего, в воскресенье ты бродила по барам и развлекалась, просто ничего не помнишь – это побочное действие данного препарата. Поэтому нужно быстрее вывести это вещество из твоего организма. Олег Андреевич дал таблетки, которые выводят эту дребедень. Сегодня поезжай домой и отдыхай. А завтра я приеду к тебе, ты покажешь мне свой телефон, и мы убедимся, что это не волшебно-звенящая вещица. Договорились? Только сегодня тебе нужно отдохнуть и поспать! Обязательно. Приедешь домой, и сразу в кровать! Возьми одну таблеточку с собой и выпей перед сном – она действует как снотворное. Тебе с утра станет легче. Обещаю! Я очень беспокоюсь за тебя, любимая моя! Ты моё чудо. Поехали, я отвезу тебя домой.
Тётя Ада и правда была мила и обеспокоена. Я решила, что лучше её не тревожить и согласиться сейчас со всем, что она говорит. Приеду домой и решу – принимать эту фигню или нет. Поэтому я её обняла и промямлила: «Хорошо, тётушка! Отвези меня домой спать. Так и правда будет лучше!».
* * *
Как только наступили сумерки, в парк Екатерингоф вошёл дедушка. Он был настолько стареньким, что едва мог передвигать ногами. Мало кто мог узнать в нём ещё недавно пышущего силами и энергией мужчину, который всего пару-тройку дней назад «подцепил» маленькую паутинку. Под кожей лица и тела сверкали тонкие ниточки, которые встраивались в его организм, проникая в ДНК. Он был весь покрыт большими наростами-бородавками. Эти обильные наросты целиком покрывали тело. Они кровоточили и выделяли особый зловонный гнойный запах, который распространялся по всему парку. Дедушка шёл по аллее в сторону дома, но вдруг его ноги подкосились, и он упал. С шумом свалился на дорожку, перевернулся на живот и стал ползти по газону к выходу – думал, что так он сократит свой путь. Он полз, передвигая ноги и руки, цепляясь своими наростами за холодную острую траву и пеньки, торчащие из земли. Пока он полз, бородавки с силой отрывались, оставляя на его теле открытые раны, из которых сочилась кровь. Он задевал раны ветвями от кустов и веточками, лежащими на земле; земля и мелкие камушки застревали в бороздах на его теле, что доставляло ему огромную нестерпимую боль. Дополз он только лишь до забора и… попытался подняться, опираясь на металлические прутья, но дальше двинуться не смог. Из пальцев его ног стали прорезаться корни деревьев, с силой разрывая мышцы. Кожа начала грубеть и черстветь… Она иссыхала и становилась как древесина. Это было настолько мучительно больно, что у него вырвался крик. Он кричал и стонал изо всех сил; крик превращался в жуткий вопль, пока его тело приобретало новую форму. Он кряхтел и ревел от боли, когда происходили эти омерзительные мутации. Куски его кожи, усыхая и теряя влагу, отпадали; вместо неё на кровоточащей ране появлялись деревянные борозды.
Мужчина отчаянно пытался схватиться за металл руками, но его руки мутировали. Кожа прорывалась насквозь изнутри ветками, а тело разрывало внутри. Ошмётки кожи падали, вырывая куски мяса из тела. Кости оплетались жёсткими прутьями. Это было мучительно. Его конечности приобретали вид искажённых ветвей деревьев. Из борозд на туловище свисали внутренние органы… Прорвав изнутри дыру, вылезла ветвь в области кишечника. Кишки выпали на траву, и мужчина попытался их собрать в руку, чтобы вернуть на место, но их пронзили острые тонкие ветви. Печень и селезёнка вмиг были буквально разодраны в клочья. Мучительные крики раздавались по всему парку, но их звон поглощал стелющийся по земле туман.
В течение получаса мутация была завершена, и у забора появилось новое дерево, которое оплетало своими ветками металлические жёсткие прутья. Земля впитала кровь, и к утру туман должен был поглотить зловонный запах гнили и падали.
Вся мерзость и пакость этой жуткой мутации заключалась в том, что мужчина при всём этом остался жив. Только теперь его мысли стали мыслями дерева. Он будет жить, лишившись памяти, пока его природа не будет восстановлена. Личность этого мужчины не сотрётся, отныне он будет жить в совсем иной форме, и часть его будет осознавать своё положение, но эта часть будет отодвинута на второй план и лишь в некоторые моменты будет себя проявлять…
Теперь всё стихло и наступило жуткое молчание. Через некоторое время появились две маленькие фигуры, в их руках поблёскивал золотой колокольчик. Позвонив в него три раза, они проткнули кору дерева острым шипом-трубочкой, и из-под коры полилась жидкость. Этой жидкостью они наполнили свой колокольчик до краёв, вынули шип-трубочку и направились к аллее. В мгновение ока через аллею была протянута тонкая паутинка, и две фигуры растворились в ночной мгле.
Глава 4. Монстр
Тётя Ада привезла меня домой уже за полночь. На улице заметно похолодало и стало так темно, что не видно было толком ничего.
Я поднялась в свою квартиру усталая и опустошённая. Я просто валилась с ног! Хотелось принять тёплый душ, чтобы смыть с себя больничный запах и лечь в тёплую мягкую любимую кроватку!
Взяв с собой пижамку с мишками (мою любимую), я направилась в ванную. Разбросав по ванной комнате одежду, я покружилась перед зеркалом, улыбнулась сама себе, потому что выглядела бесподобно даже в уставшем виде, и залезла в душ. Вода всегда меня успокаивала; как только она начинала сочиться по моему телу, то сразу уносила всю боль с собой в канализационные стоки. Поэтому, если мне морально плохо или же физически, то первое место, куда я захочу направиться, – это ванная.
Намылив себя очень вкусно пахнущим гелем для душа, я случайно обратила внимание на руку… на место, откуда брали кровь из вены. Не знаю, как описать, но выглядело это местечко как в фильмах ужасов – знаете, это когда человек превращается в зомби или заражён страшным вирусом… В общем, место, куда мне вставляли иглу, чуточку почернело, около него образовалось серо-синее пятно в виде небольшого ореола. И вся область этого серого пятнышка была пронизана чёрными пульсирующими сосудиками. Казалось, будто бы в жилах течёт кровь чёрного или тёмно-синего цвета, кожа стала очень тонкая, почти полупрозрачная и приобрела трупный оттенок.
Я начала быстро моргать, чтобы прийти в себя, потому что мне почудилось, что я ловлю глюк. Я быстро смысла с себя мыльную пену и обмоталась полотенцем. Если ещё днём я была уверена в том, что слова доктора о наркотических веществах в моей крови – байка, то сейчас я твёрдо решила выпить предложенную мне таблетку для выведения этих веществ, поскольку налицо была явная интоксикация3.
Босиком я направилась к куртке, в кармане которой лежали спасительные капсулы с неизвестным препаратом. Я взяла одну и скорее помчалась на кухню, чтобы запить её. Наполнив стакан водой, я забросила таблетку в рот и осушила его до конца. У меня стучало в висках, я ещё раз посмотрела на место взятия крови, но теперь там был просто небольшой синяк и маленькая кровяная точечка от укола.
–О Боже, наверное, я схожу с ума, мне и вправду необходимо выспаться, – закрыв лицо руками, пробормотала я. Затем положила руки на стол, а на них свою голову, закрыла глаза, чтобы этот стук в висках прекратился, начала делать дыхательную гимнастику и… уснула.
Не знаю, сколько прошло времени, но была ещё глубокая ночь, когда я резко проснулась. И что же меня разбудило? Да, не хотелось этого признавать, потому что только при мысли об этом становилось жутко, но, это был… телефонный звонок. Звон доносился из соседней комнаты… такой противный и раздирающий. Такой… зловещий и мрачный.
Я в панике метнула взгляд на часы – ровно три ночи. Господи, как же страшно! Звонок по старинному телефону в три часа ночи – это ни фига не смешной прикол! В моей голове стали проноситься чудовищные сцены из японской киноленты «Звонок». Я никогда, повторюсь – НИКОГДА, не верила в эту хрень с демонами и дьявольскими отродьями, я смотрела все ужастики с улыбкой на лице и НИКОГДА не боялась темноты. Но именно сейчас мне было до ужаса страшно! До жути просто… Мне казалось, что я сейчас умру от страха! Моё сердце бешено колотилось, выдавая, наверное, все триста ударов в минуту. Оно отбивало ритм, и моё воображение начало рисовать картинку, как я пойду в комнату и из дырочек на телефонной трубке начнут вылезать чёрные волосы какой-нибудь умершей девочки…
А-а-а! Зачем я насмотрелась этих фильмов?! Сейчас бы мне точно было не настолько страшно. Теперь я поняла, почему маленькие дети не боятся ничего! Потому что их мозги не могут воспроизвести в уме такие сцены. Их мозг зашорен от чудовищных развитий сюжета, и не может выдавать страшную картинку со страшным, жутчайшим концом! Надо оградить детей от просмотра этой дьявольской фигни! Вот это я чётко для себя осознала!
Ещё казалось, что действует таблетка… может, она родила такие глюки во мне, вместе с наркотическим веществом? Может, не нужно было её пить?! Зачем я выпила её? Ну зачем?!
Я закрыла глаза, телефон всё трезвонил…
Не знаю зачем, но я взяла с собой кухонный нож, перед тем как пройти через страшный коридор в тёмную комнату, на комоде которой стоял дьявольский телефон. Уж не пони маю, чем мне мог помочь кухонный нож, если из трубки полезет чёрная шевелюра убитой девочки-подростка, но, видимо, он мне помогал морально.
Взяв нож лезвием к полу за мощную рукоятку и приподняв руку, в которой он находился, я тихонечко стала красться по коридору. Я прищурила глаза и была, как мне казалось, в полной боевой готовности… только для чего – не знаю. Наверное, в полной боевой готовности вопить, как истеричка.
Тихо подошла к входу в комнату и аккуратно приоткрыла дверь. Телефон звонил. При каждом новом зловещем трындении моё сердце падало в пятки и замирало, а потом вновь начинало биться. Он так громко звонил, что трубка подпрыгивала от сильных вибраций. В моих мыслях пронеслось: «Если я сейчас возьму трубку и мне скажут "Семь дней", то я умру от разрыва сердца»4.
Я делала маленькие шаги и очень тихо подбиралась к комоду.
Трынь-трынь… трынь-трынь… трынь-трынь… Я занесла трясущуюся руку над телефоном с готовностью схватить трубку, как он… перестал звонить! На один момент моя ладонь зависла, и я скорчила гримасу удивления и схватила трубку. Но он не работал. Я ещё раз её положила и опять поднесла к уху – молчание. Я стукнула трубкой по столу и ещё несколько раз повесила и сняла эту… долбанную трубку. Молчание…
–Р-р-р! Что за ерундовские приколы?! Что за розыгрыш? – теперь уже я кричала и злилась. Мне не было страшно и жутко, я просто злилась.
Вот, девушки… Нас реально не понять, потому что мы сами себя не понимаем! С одной стороны, мне, конечно, полегчало, оттого что никакой девочки, вылезающей из телефона, не было, с другой стороны… я снова начала сомневаться в своей адекватности. Мне казалось, что я сумасшедшая!
Пока я рассуждала и злилась, балконная дверь слегка отворилась, и комната стала заполняться стелящимся дымом. Когда он распространился по всей поверхности пола и дошёл до моих босых ног, я почувствовала очень сильный холод… леденящий холод. Я аж подпрыгнула и взвизгнула слегка! Ощущение было такое, что пол начинал покрываться изморозью. Сразу же мой взгляд упал на раскрытую балконную дверь. На моей любимой оранжерее-лоджии за занавеской горело два маленьких красных огонька. Они то исчезали, то появлялись. Начав присматриваться, что это за огни, я услышала громкое дыхание. Там определённо кто-то был! По моей коже побежали мурашки; страх опять начинал завладевать моим телом так, что я оцепенела и не могла пошевелиться. Я даже не могла произнести ни звука, все мои органы свело, и они не двигались.
Скрип… клацанье металла по плитке… удар (что-то свалилось или разбилось)… дыхание… и обладатель двух красных маленьких моргающих огоньков (а ими, видимо, оказались глаза) направился ко мне, дыша и скрежеща зубами. По плитке волочилось что-то тяжёлое и металлическое… какое-то оружие.
Я застыла. Я одновременно хотела бежать и мчаться во весь опор и не могла! Я не могла пошевелиться! Единственное, что у меня шевелилось, – это глаза; с каждым шагом невидимого чудовища на балконе мои глаза увеличивались в размере. Казалось, я даже не дышу. Я стояла и ждала, когда это ЧТО-ТО войдёт в комнату. Существо остановилось около занавески и встало в полный рост в конце комнаты. Это был зверь, ростом около 180 сантиметров, с кожей оливково-зелёного цвета, имеющий слегка сгорбленную спину и пока- тый низкий лоб. У него были огромнейшие клыки, с которых капала кровь, плоский нос и короткие уши торчком. Это существо имело много развитых мышц и было изрядно покрыто волосами. А ещё… в его руках блестел огромнейший окровавленный топор, на рукоятке которого виднелись прикреплённые обрубленные человеческие пальцы и уши!
Я не представляла, что когда-нибудь столкнусь с вымышленным персонажем из книг, фильмов и компьютерных игр. Отчётливо видя перед собой эту тварь, я не могла поверить своим глазам. Мой мозг не хотел принимать эту реальность и существовать в ней.
Это тёмное существо при этом источало грязный, вонючий, омерзительно-тошнотворный запах. У меня опять застучала голова, и что-то в моём теле начало происходить. Существо моргало своими красными глазками и дышало. На долю секунды в моей голове мелькнула мысль о том, что, возможно, оно может оказаться добрым и не убьёт меня. Но этот зверь оказался не слишком доброжелателен… он оценил обстановку и решил, что меня нужно устранить. Стоя у балконной двери, это дьявольское отродье раскрыло свой рот, обнажая острые кровяные клыки, и заревело. У меня зазвенело в ушах – он ревел нереально громко!
Ушные перепонки напряглись и стали перекрывать уши от такого громкого рёва, так что из них потекла кровь.
Почувствовав сильную боль от звука, до моего организма, видно, дошло, что мне угрожает опасность, и мышцы стали двигаться. Я с силой прикрыла уши ладонями и закрыла глаза, так как мне казалось, что сейчас белки из моих глаз просто выкатятся наружу и лопнут. Это было безумно больно! Каким-то образом я смогла развернуться и выбежать вон из своей квартиры.
Издав свой боевой клич, чудовище бросилось за мной. Скорость, конечно, его была в десятки раз быстрее моей, но его задержала дверь, которую я умудрилась захлопнуть, выбегая из квартиры.
Мне было плевать, что на мне одето одно полотенце, мне было плевать на то, что из ушей лилась кровь, и мне было плевать на то, что на улице холодно, а мне очень больно. Скорее всего, это действие адреналина в крови заставило забыть обо всём. Первостепенная цель сейчас для меня – это бежать как можно быстрее в безопасное место! Бежать!
Впереди были дома и дворы, и я помчалась через них. Необходимо было выбежать на дорогу – там стопроцентно ходили машины, и я могла бы остановить хоть кого-то. Я успела пробежать только половину двора, как меня сбил с ног ревущий огромный зверь! Он отшвырнул меня, и я долбанулась о мусорный бетонный бак. Говорил он что-то, обращаясь явно ко мне, на каком-то странном языке, но мне было ничего не понятно. Присев на земле, я встряхнула голову, пока он не напал второй раз. Его удары были очень сильными и мощными; стало ясно, что он мог бы меня убить с одного, но я была ему нужна зачем-то. Поэтому он швырял меня, как маленькую игрушку, по двору, и после каждого швырка говорил со мной. После очередного удара я отлетела к скамье, ударившись позвоночником; в теле что-то хрустнуло, и стало нестерпимо больно. Если бы я наблюдала за собой со стороны, то я бы подумала, что у меня сломана парочка рёбер. Я уже не могла больше поднять голову, было очень больно… Слишком больно, чтобы вообще двигаться. Тогда он подлетел ко мне, рванув мою руку, его глаза сверкнули, и он занёс свой нереально большой топор над ней.