Спаси себя сам

* * *

Время остановилось и, по-видимому, больше не хотело трогаться с места. Валерий вообще не чувствовал течения времени: оказывается, его течение можно чувствовать, это начинаешь понимать, когда сильно ждешь, а оно не наступает. Когда ждешь, с каждой секундой надежда становится все меньше, хотя кажется, что даже секунд нет, будто время исчезло навсегда и все вокруг замерло в ожидании чего-то страшного… или это только так казалось человеку, который лежал на земле со своими тяжелыми мыслями? А что ему еще думать, когда костер почти догорел и вокруг темно? Вывод напрашивался сам собой: бросил его Родионович. Ноги распухли и очень болели, терпеть уже не было сил: наверное, там все кости раздробило… Спина болела так, что он чуть сознание не терял. А возможно, даже терял, он не мог точно этого сказать. Очень хотелось пить: ту воду, что дал Родионович, Валерий давно выпил.

От мрачных мыслей его отвлек звук, который раздался со спины. Оглянувшись, он увидел силуэт волка. Вот только этого не хватало! И что теперь делать? На всякий случай он вытянул из тлеющего костра самую толстую палку. Можно ли отбиться таким оружием от грозного хищника? Тем временем волк изучил обстановку и постепенно начал обходить свою жертву. Человек на земле сосредоточенно смотрел на кружащего волка, направляя в его сторону палку. Валерий Антонович с ужасом вспомнил, что волки охотятся стаями. «Теперь точно крышка!» – мелькнула мысль. Но он тут же ее отогнал и начал спокойно думать, что у него все будет в порядке и что помощь совсем близко. Он никогда не сдавался, и этот раз – не исключение. Он хорошо натренирован подобными фокусами и более чем уверен, что выиграет бой. Их организация была не из простых: они проходили НЛП, психологическую подготовку и другие способы влияния на человека. Валерий прошел много тренировок на психическую устойчивость, и теперь простой волк не мог его запугать. Тем более он знал, что мысли материальны и, если он направит всю свою силу на положительный результат, то так и будет. А то, что он попал в такую ситуацию, это его вина: расслабился – вот и поплатился. Ну ничего, побед без промахов не бывает, а с этим волком он сейчас легко расправится, он знает, как.

Только он об этом подумал, волк на него напал, увидев, что жертва замешкалась. Но Валерий Антонович Рябошапко был профи по быстрому реагированию, и один четкий и резкий удар попал в цель. Обгорелая палка, вонзившись в глотку зверя, почти вся вошла в него. И хотя она была не очень длинная, но этого оказалось достаточно, чтобы смертельно ранить волка. Да, Валерий снова убедился: человек может контролировать все, что с ним происходит. И это не сказки, это реальность. На спецзанятиях их заставляли сидеть по три часа и думать одну мысль, тем самым укрепляя их психическую силу и веру в себя. А потом они с однокурсниками вечером обсуждали, какие чудеса с ними творились. У многих случалось то, о чем они думали на занятиях, причем случалось в самые ближайшие дни.

От наблюдения за волком, катающимся в агонии, Валерия отвлек мелькнувший в лесу луч света. Ха, вот оно! Сдаваться не нужно никогда, и, если тебе уже кажется, что сейчас ты умрешь, можно силой мысли себя спасти. А за мыслью идет действие, и действовать нужно незамедлительно.

Человек на земле закричал что есть силы и почти сразу же услышал ответ своего начальника, своего спасителя. Значит, Георгий Родионович еще не полностью потерял человечность, значит, человек в нем победил в этот раз. Но расслабляться не стоит: животное, дремлющее внутри, иногда дает о себе знать. За этими мыслями его и застал Родионович.

– Ну что, мученик, не ждал меня? – по его лицу можно было многое прочитать.

– Ты же знаешь, как это работает: я давал постоянный посыл, что ты придешь, визуализировал, как ты появляешься из лесу, задействовал нашу специальную программу беспроигрышных вариантов. И ты мне почему-то постоянно представлялся с лучом фонарика, хотя я тебя ждал еще засветло.

Тут подошла группа итальянцев, и один из них на ломаном русском спросил, как он себя чувствует.

Валерий ответил, что очень болят ноги и спина. Ему сделали обезболивающий укол, и тут к ним подъехал внедорожник. Итальянец объяснил, что его сейчас положат в машину и отвезут в больницу. Валерий повернул голову к своему начальнику:

– Гриша, спасибо тебе.

– Так, давай без этих соплей. Это может случиться с каждым: сегодня – ты, завтра – я.

Валерию казалось, что они ехали к больнице целую вечность. Особенно было больно первые двадцать минут: он ощущал каждую кочку, каждую ухабину. Каждый удар машины отдавался в поврежденных ногах, в спине, и Валерий чувствовал нестерпимую боль. Он еле сдерживал стон, который, зарождаясь в легких, буквально разрывал их, и мужчина не кричал на весь салон только благодаря навыкам, полученных на тренировках, воспитавших в нем твердую волю. Со временем боль незаметно ушла: подействовало обезболивающее. Он даже заснул, и ему приснился волк с оскаленной пастью: он надвигался на него, становясь все больше. И вот он настолько приблизился, что закрыл собой весь обзор. Огромнейшие клыки торчали над головой человека, а потом начали опускаться вниз. Он стоял в оцепенении, не в силах что-либо предпринять, но спасительная мысль все же мелькнула. И тут вдруг здоровенная пасть начала рассыпаться на мелкие частицы, похожие на небольшие шарики. Через пару минут от волка не осталось и следа. Хотя в душе у человека поселился страх: неизвестный, неимоверный, архаический страх. Его начало трясти, непонятно почему, он не знал, куда себя деть и что делать, и побежал. Бежал долго и, по идее, уже должен был запыхаться, но нет: дыхание оставалось ровным. Помолодел, что ли? Постепенно успокоившись, он остановился: куда бежал и зачем, уже забыл. «Странно все это», – подумал он про себя. Почувствовав сильную усталость в ногах от непривычного бега, он сел на землю. Над головой застыла черно-белая картина ночного неба, звезды мерцали как никогда, прорезая своими лучами мглу. И тут он почувствовал под собой дрожь. «Землетрясение?» – подумал Валерий и открыл глаза. Оказалось, его положили на каталку и повезли по коридорам больницы.

– Куда вы меня везете?

Его никто не услышал, даже он сам. Он сделал еще попытку, но и она ничего не дала: у него пропал голос. Как это могло произойти? Над ним наклонился человек в белой шапочке и протараторил что-то на итальянском. Валерий уставился на него, хотел что-то сказать, напрягся, почувствовал боль в голове, да такую, что чуть не выключился. Ему пришлось закрыть глаза: так было легче перенести эту новую странную боль. Доктор, который пытался наладить с пациентом связь, понял, что ему не удастся это сделать. Спустя минуту они въехали в операционную. Валерий лежал с закрытыми глазами. Вдруг яркий свет от операционной лампы просочился сквозь веки и сделал ему больно. Он приоткрыл глаза, посмотрел на суетившихся людей. Смуглые итальянцы что-то обсуждали на своем языке. И, хотя пациент не понимал ни слова, он ощутил, что все их кивки и жесты означают недоброе. Спину снова начало ломить: видно, действие обезболивающего заканчивалось. Ему надели маску…

* * *

За окном светило яркое солнце. Полная тишина настораживала: это большая редкость в наше время. Днем всегда шумно, суматоха везде и повсюду, а тут – полный штиль… Как это возможно? Через большие окна солнце так нагрело комнату, что казалось, весь кислород исчез, дышать было нечем. «Окна, как и двери, закрыты. Нужно их открыть», – подумал человек и уже хотел было сделать движение, чтобы встать, но не смог. Попробовал снова – и опять ничего. Странно, почему он не может встать? Хотел снять с себя простыню, которой был укрыт, и этого не смог этого сделать. Паника нарастала медленно, по мере понимания безысходности ситуации. Все, что он мог, это вертеть глазами – он даже не мог повернуть голову. Эмоции начинали понемногу усиливаться и грозили разорвать человека на части, если он сейчас же не встанет. Но он не мог встать.

Через несколько минут его злость достигла максимальных размеров, и казалось, что она вот-вот уничтожит грозила разорвать какой-нибудь орган, если ей не дать выход. Нужно ее выпустить, иначе будет беда, если она останется в теле. От вскипевшей злости лицо покраснело, сердце стучало неимоверно часто, давление зашкаливало, глаза налились кровью. Огромнейшая энергия, которой обладала злость, не могла найти выход: он не мог ничего сделать, даже крикнуть, что позволило бы сбросить часть накопленного. Даже мысли затопила абсолютная злость, она была всепоглощающей и непобедимой. Он окинул глазами комнату, надеясь увидеть хоть одного человека, но в этой большой комнате с высоченными потолками он был совершенно один. Пытаясь понять, что же с ним приключилось, он цеплялся взглядом за те предметы, которые мог видеть вокруг себя, и понял, что это напоминает больничную палату. Правда, здесь все было более высокотехнологичным, чем он привык видеть.

Вдруг откуда-то прилетела муха и села ему на нос. Как же бесят эти мухи! Но теперь он понял это по-настоящему, потому что прошла минута, две, три, а муха не улетала, он просто не мог ее согнать. А то, что он изо всех сил таращил на нее глаза, совсем не беспокоило это мелкое, жалкое насекомое. Муха все больше впивалась ему в нос, и это было не то что бы больно, но противно и щекотно до такой степени, что, достань он в эту минуту до носа, он бы в кровь его разодрал.

Что же с ним могло произойти такого, что он даже мышцей лица не может пошевелить? И тут к нему пришла спасительная мысль: муху можно сдуть! Набрав, как ему казалось, полные легкие воздуха, он подул, но… случился промах: он даже подуть не мог! И тут действительно началась тотальная паника. Неужели он даже не дышит?! Успокоившееся сердце снова начало учащенно колотиться, перед глазами пошли круги, дышать стало действительно нечем. А муха все так же спокойно сидела и продолжала нагло грызть его нос.

С виска медленно стекала струйка пота. У него даже не осталось сил злиться, он просто отпустил ситуацию: пусть будет, как будет. Едва он это сделал, муха сразу улетела. Его облегчению не было предела. И снова открытие: он даже не знал и не представлял, насколько сильным бывает чувство облегчения, насколько оно по своей природе долгожданное, насколько оно потрясающее и упоительное. Как будто тебя целый час держали без воздуха и вдруг накачали полные легкие кислородом. Даже чувство полета появилось. Действительно, не передать, что с ним произошло за эти минуты. Постепенно он снова вернулся к размышлениям. Где он? Что с ним произошло? И что будет дальше? Он решительно ничего не мог припомнить. За этими мыслями его застали вошедшие люди. «Ну, наконец-то», – подумал он.

Ему начали что-то говорить, но, как оказалось, он перестал слышать. Что может быть ужаснее, чем живой, ничего не слышащий и недвижимый труп?! Человек в белом халате, видно, прочитал ужас в глазах своего пациента и дал другому мужчине указание. Через минуту принесли листы и ручку. Один из вошедших, а их было пятеро, начал что-то усиленно строчить на бумаге и, после несколько затянувшейся паузы, продемонстрировал лежащему свое произведение. Вот что там было написано:

«Добрый день, Валерий, меня зовут Владимир. Вы упали с самолета и повредили обе ноги и позвоночник. Вам сделали операцию, которая длилась девять часов. Врачи сделали все, что могли, но… мы были вынуждены ампутировать вам обе стопы. А также была произведена сложная операция на позвоночник, но его не удалось восстановить. При встрече с нашими врачами на месте вашего падения вы еще разговаривали, но на момент операции мы увидели, что ваш спинной мозг полностью разорван. Мы предполагаем, что это случилось при транспортировке вас в больницу, впоследствии вы потеряли слух, способность говорить, а также всю связь с двигательным и дыхательным аппаратом. Скорей всего, спинной мозг был сильно поврежден при падении, а когда вас везли сюда по ухабистой местности, он разорвался полностью. Нам искренне жаль, но на данный момент мы вам больше ничем не можем помочь. Вашего друга мы оповестили, что вы очнулись, он скоро приедет».

Что можно еще добавить после этого? Какая новость может огорчить еще больше? Валерий лежал в шоке, и теперь даже проделки мухи казались ему такой мелочью. За что ему все это? От кончиков пальцев рук и ног постепенно начало пробираться какое-то чувство. Оно все ближе подбиралось к центру тела, и, когда оно добралось до сердца, Валерий понял: это было тотальное горе. И ни слов, ни мыслей ему уже не нужно было. Это было ниже самого дна, худшее, что он только мог представить. Тем временем люди, еще немного пообщавшись, стали выходить из палаты. И тут у Валерия началась паника: его снова покидают, он беспомощен, ему нечем дышать, точнее, что случилось с дыханием, он так и не понял. Стоп, он написал, что потеряна связь с дыхательным аппаратом… что это значит? «Это значит, что я подключен к аппарату искусственной вентиляции легких. А где же тогда маска?» Вопросов у него было множество, но как их задавать, не понятно.

Он лежал и долгое время не понимал, что делать. Наступила апатия, хотелось просто умереть. Жалость к себе проникла в каждый сосуд и капилляр его тела. Он хотел вырваться из этого уже ненужного, неподвижного футляра, но не мог. Видно, еще не время ему покидать это тело.

Неизвестно, сколько длилось его упадническое состояние. Он даже не знал, ночь сейчас или день. Потеряв внутреннюю опору, он не мог опереться на что-то внешнее. Возможно, прошли сутки, прежде чем Валерий принял ситуацию. Теперь, немного отойдя от навалившейся беспомощности, он начал думать, что ему делать дальше.

Оценивая свое положение, он постепенно успокоился и даже осознал, что не так давно его полностью обуял страх, но он с ним обязательно справится и, более того, через полгода выйдет из этой больницы на своих ногах. Он мог бы поспорить, что сделает это, хоть на миллион долларов. После этого Валерий решил зря времени не терять и назначил себе временные медитации, пока не поймет, какой у него будет график. Медитаций будет три в день, и каждая продолжительностью по два часа, таким образом шесть часов в день он будет медитировать и восстанавливать свой организм. В итоге через полгода он будет намного сильнее, чем был до этого. За исключением одного: у него уже нет ног. Но ничего, сейчас это поправимо: у него будут самые современные киберпротезы, и в брюках никто не поймет, что он инвалид. Стоп, опять не то: он в любом случае не инвалид, инвалидность она ведь в голове, а у него с головой все в порядке. Хорошо хоть, мыслит так же ясно, как и раньше. А теперь – за медитацию…

* * *

Спустя полчаса к нему пришел Георгий Родионович Удальцов, начальник их секретной правительственной организации. Валерий был его вторым замом… да, скорее всего, именно был. Впервые в жизни Валерий так сильно обрадовался появлению босса. Видно, это отразилось в его глазах, так как по лицу начальника скользнула еле заметная улыбка. Родионовича, скорее всего, предупредили, в каком состоянии его подопечный, так как он держал в руках клипборд с листами бумаги и ручку. Валерий отметил, что его босс немного осунулся, хотя на свои пятьдесят восемь он выглядел неплохо. Похоже, давление со стороны президента страны дает о себе знать. Ведь они летели в Италию, чтобы поймать эту Настю, которая занимается осознанными сновидениями. После того, как с самолетом приключилась поломка прямо в воздухе, им пришлось спрыгнуть с парашютами, и Валерий, который во время прыжка подумывал, а не замочить ли своего босса, сразу получил кармический удар в виде перелома позвоночника и потери обеих ступней. Он просто не смотрел на землю, а под ноги попались торчащие вверх камни…

Удальцов поздоровался, хотя знал, что Валерий не услышит и не ответит ему, сел на стул, улыбнулся и начал писать. Тем временем Валерий продолжал медитировать, так как у него уже была поставлена цель: через полгода выйти из больницы на своих ногах. А если цель правильно выставлена, то и действия будут соответствующие. В таком расположении духа человек не может бездельничать, он будет заполнять действиями любую освободившуюся секунду. Прошло около сорока минут с начала первой медитации, и Валерий уже почувствовал некий сгусток силы и уверенности в себе. Относительно общих человеческих возможностей, этот сгусток был еще очень слаб, но это ведь только начало. Он будет медитировать каждый день, ведь ему известны возможности подобных техник. Во-первых, внимание должно быть полностью зафиксировано в одной точке, не сдвигаясь ни на секунду. Во-вторых, это нужно проживать эмоционально: ощущать то действие, которое человек хочет привлечь в свою жизнь. И чем качественнее «проживаешь» это действие, тем с большей вероятностью оно случится. Около двадцати лет Валерий занимался медитациями и прекрасно знал свою силу и способности в этой сфере. Поэтому у него сформировалась железная установка, что полгода каждый день по шесть часов медитации – и он выйдет победителем из этой борьбы.

Родионович дописал свое послание и развернул клипборд так, чтобы Валерию было удобно читать.

«Валера, привет. Знаю, что медики уже сообщили тебе о твоем состоянии. Оно оказалось наихудшим из возможных, кроме, конечно, смерти. Ты теперь не ходишь и даже не можешь двигаться, легкие у тебя тоже не работают самостоятельно, поэтому ты на искусственной вентиляции. Когда делали операцию, пришлось тебе пробить трахею и вставить трубку с подачей воздуха. Почему ее оставили, я особо не понял: врачи меня загрузили своими терминами, так что это тебе объяснят в процессе, ведь тебя это интересует. Также тебе ампутировали обе стопы, говорить и слышать ты не можешь из-за повреждения нервов. Извини, тебе не позавидуешь, но ты должен держаться. Сейчас, после беседы, я уеду искать дальше нашу беглянку, а тебе придется пока полежать здесь. Думаю, через неделю, когда шок пройдет, тебя заберут в нашу клинику. Могу в одном обнадежить: тебе попробуют вживить имплант, с помощью которого ты сможешь общаться. Об этом более подробно узнаешь позже. Если тебя интересуют какие-то вопросы, попробуй их задать взглядом. По-другому пока никак».

Валерий перечитал это два раза и прикрыл глаза. Родионович убрал клипборд, глядя на его мимику. Ни один мускул на лице Валерия не дрогнул: он и не мог дрогнуть, так как главный нерв, отвечающий за мускулатуру лица, был перебит. Он только повращал глазами и уставился на своего начальника потухшим взглядом. Родионович снова принялся писать, и через минуту Валерий прочитал:

«Что ж, я по глазам читать не умею, и мы так ничего не добьемся. Мне пора идти, а ты не падай духом, встретимся через неделю. Пока».

Валерий моргнул глазом – это единственное, что оставила ему фортуна. Родионович поднялся, взял его за правую руку в знак приветствия и удалился. Вот так жизнь расставляет все на свои места: бывает, что обратные действия находят виновника через десятки лет, а бывает, что сразу лупит со всей силы, чтобы человек понял свою ошибку и начал жить иначе.

* * *

Валерий лежал на койке и чувствовал себя отработанным материалом. Лучше бы он потерял психическое здоровье и съехал с катушек, чем остался бы неподвижной массой при здравом рассудке. Он вспоминал, как упал, как его пронзила острая боль… Ну почему он в тот момент не сконцентрировался и не увидел тех торчащих из земли камней? Ведь с вниманием у него никогда не было проблем. Вероятно, ему кто-то помог потерять бдительность, именно с целью оставить его в таком положении, как сейчас. Хотя… он не верил во все эти сказки, что есть другие миры и параллельные реальности, что кто-то за ними наблюдает… бред все это. И эта странная особа, Анастасия, запудрила им всем мозги, испортила его карьеру, и по ее милости он теперь лежит здесь, прикованный к кровати. Его вновь обуяла злость. Как он хотел отомстить Насте за это! Вена на виске стала более выпуклой и начала пульсировать с бешеной скоростью. Тут его аппарат жизнеобеспечения начал пищать, но он, конечно, этого не слышал и только увидел вбежавших докторов, которые начали проводить с ним разные манипуляции. И странное дело: он заметил, что, когда врачи прикасались к нему, он не чувствовал этих прикосновений. А как же история с мухой? Лишь потом он узнал, что только кончик носа остался чувствительным, как будто нарочно для того, чтобы муха смогла его мучить.

По прошествии нескольких часов Валерий открыл глаза. Все та же картина и те же ощущения, точнее, их по-прежнему не было – абсолютно никаких ощущений. Что-то беспокоило его, когда он спал. Он вспомнил, что сильно разнервничался из-за Насти и, скорее всего, был на грани жизни и смерти, если врачи так быстро вбежали и так сильно старались что-то сделать. Он не представлял, что именно они делали с ним. Сейчас он был спокоен и, обдумав то, что случилось, и вообще свое положение, решил больше никогда, по крайней мере, в ближайшие полгода не опускаться в такие низкие вибрации и не испытывать никаких негативных чувств, а, наоборот, использовать время максимально качественно: то есть медитировать на выздоровление. У него достаточно сил, чтобы взять себя в руки и больше не впадать в столь негативные эмоции. Он решил, что каждое утро будет прорабатывать область спины. Концентрируясь на поврежденных местах, будет отводить оттуда плохую энергию и сразу заполнять освободившееся место положительной. Днём два часа медитации он посвятит своим легким. Просканирует организм, выяснит, из-за чего легкие перестали дышать, и будет проделывать то же, что и со спиной. Вечером займется своим слухом: его тоже, он был уверен в этом, можно восстановить. Перед тем, как засыпать, он будет давать подсознанию задание по обработке физического состояния, и на следующий день в зависимости от времени подсознание будет присылать ему информацию, какие произошли изменения в том или ином органе. Исходя из этого, он будет знать, как медитировать сегодня. Он был настолько уверен в своем начинании, что его можно было сравнить с инженером, который проектирует строительство дома, он чётко знал, что все будет так, как он задумал. Для того чтобы построить дом, нужно привезти в назначенное место определённое количество необходимых материалов, нанять рабочих, которые разбираются в строительстве, и, координируя их действия, построить дом. Так же и Валерий: он знал, что его внимание при длительной концентрации наберет достаточно сил, чтобы найти поврежденный участок и излечить его. И он знал, что у него все получится, потому что ему нравилось медитировать. Он применял именно это слово – «нравилось», хотя этого было бы мало для успешного завершения; нет, он любил медитировать, просто сам не осознавал, что у него присутствует эта спасобность. Ведь только любовью можно победить любые невзгоды.

* * *

После недели медитаций Валерий почувствовал себя намного лучше. И, хотя ничего из того, что было повреждено, он пока не излечил, но уже чувствовал во время медитации огромнейшую силу, которая может со временем излечить любое физическое повреждение. С каждой медитацией требовалось все меньше и меньше времени, чтобы зафиксировать внимание на порванной ткани нервов. Он чувствовал, как выстраивается новая клетка взамен поврежденной, и это вызывало в нем восторг. В процессе медитаций он также нашел причину своего паралича. Она находилась там же, где была проблема с позвоночником: проходящий в том месте нерв был разорван. Если его восстановить, то он будет двигаться, и это поднимало настроение Валерию: он просто весь сиял от понимания, что спустя каких-то полгода будет ходить, как прежде.

Однажды вошли врачи, их было трое. Они поздоровались со своим пациентом и начали что-то обсуждать, как будто его здесь и не было. Они ведь знали, что он ничего не слышит и, даже если бы слышал, не понимает по-итальянски ни слова. Дело было вот в чем: у итальянцев очень хорошая медицинская аппаратура, и сегодняшние анализы показали, что у пациента идет излечение. Но они-то его не лечили, а только поддерживали его жизнеобеспечение! Как всегда, мнения разделились, и каждая сторона доказывала свою правоту. Высокий коренастый доктор, главный из них, утверждал, что этого не может быть. Он считал, что или при поступлении, или сегодня анализ оказался неверным. Его коллеги указывали на пациента, говоря, что он действительно стал лучше выглядеть. Начальник соглашался: «Да, тогда он был в шоковом состоянии, ведь он сначала упал, потом пролежал целый день на холодной земле и под конец боролся с волками, а теперь отлеживается здесь, в теплом помещении, и о нем заботится медперсонал – и от этого ему стало намного легче, поэтому он теперь так хорошо выглядит». Было понятно, что главному доктору не интересна эта история и он старается опровергнуть мнение коллег. Он вскоре вышел, а двое остались и принялись более тщательно рассматривать Валерия. Он понял, что те зафиксировали начало регенерации и теперь им как настоящим врачам интересно, что же вызвало эти изменения. Валерий чувствовал себя немного странно, когда два человека начали виться возле его тела, не спрашивая у него разрешения. Точнее, не так: сам он, его личность, их не интересовала, как будто они рассматривали невоодушевленный предмет. Они провели осмотр и, так ничего и не поняв, показали ему письмо. Почерк он не смог опознать.