Хаггард. Критика и анализ литературного наследия

© Константин Трунин, 2023

ISBN 978-5-0051-9055-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Всю жизнь бороться, и ничего не достичь, кроме писательской славы, и то забываемой потомками – таков жизненный путь Генри Райдера Хаггарда. Ныне он известен благодаря единственному произведению, рассказав про приключения на африканском континенте словами авантюриста Аллана Квотермейна. Не воспринимается Хаггард и в качестве серьёзного писателя, скорее ориентированным на детскую аудиторию. Он сам говорил, насколько оказался потрясён «Островом сокровищ» Стивенсона, после чего принял твёрдое решение – развлекать читателя интересными произведениями. Но не только к этому стремился Райдер, всё равно продолжая создавать произведения на опережение, указывая на общественные проблемы, делая на этом акцент в периодических статьях. Может кому-то творчество Хаггарда даже теперь способно показаться интересным, специально для такого читателя создан данный труд.

Чем ещё примечателен Райдер для потомка? Однажды он решил пойти в политику, проиграв выборы, оказавшись с ног до головы оболганным. После этого более к политике не возвращался, посчитав оказаться нужным в ином исполнении, беря на себя обязательства по сглаживанию острых углов. За деятельность во благо английской короны его удостоили рыцарского звания. Райдер проявлял заботу о бывших военнослужащих, разрабатывая варианты, каким образом для них обустроить пребывание в колониях, если они желали там остаться.

Другой аспект – интерес к сельскому хозяйству. Хаггард переживал за бедственное положение английского фермерства. Он лично опробовал на себе, что значит быть фермером и садоводом, разводил животных, о чём написал соответствующие труды. Особо выделился монографией «Сельская Англия», в мельчайших деталях изучив все аспекты каждой местности. Этим он думал оказаться востребованным у современников и потомков, отчасти таковым и оказавшись, так как впоследствии редкие проблемы сельского хозяйства обсуждались без его участия.

Но для нас сейчас Хаггард важен в качестве писателя. С первых строк его литературный путь тесно связан с Африкой. Райдер начинал с публицистических статей, не нашедших спроса. Пройдёт ещё порядка шести лет, прежде чем Хаггард приступит к написанию беллетристики, сделав то с соревновательным интересом. Он создаст несколько романов в стол, поскольку к ним читатель не проявит интереса. Какими были те произведения? Хаггард писал в привычном тогда стиле викторианского романа – очень словоохотливо, уделяя внимание абсолютно всему, с помощью чего получится нарастить объём. Третьим произведением станет роман «Копи царя Соломона», как раз и написанный под вдохновением от «Острова сокровищ». Затем история в мистических тонах про Айешу, и далее длинный писательский путь, никогда не ослабевавший.

Как сказать вкратце, о чём писал Хаггард? Он создавал легенды, где действовали сильные и удачливые мужчины, вдохновлённые на подвиги красивыми женщинами. Если кому-то сюжет о подобном покажется наивным, то не стоит спешить с выводами. Нужно вспомнить, каким образом до XX века в Европе воспринимали литературу, считая обязательным рассказывать про такое, чему нет места в жизни. Само понимание романтизма в том и заключается – рассказывать о небывалом. Находились люди, отказывавшиеся читать о дне насущном, поскольку такому они являются очевидцами без дополнительного напоминания. Впрочем, Хаггард писал даже такие произведения, где отражал текущую действительность, например, предупреждая о недопустимости малого количества спасательных шлюпок на кораблях, сказав так ещё до крушения «Титаника», или про необходимость вакцинации, когда в Англии бушевала эпидемия оспы.

Литературный путь Райдера Хаггарда нужно обязательно проследить и по его публицистическим статьям, на основе которых получится лучше понять, чем жил и мыслил писатель в действительности.

Трансвааль. Военный танец зулусов. Визит к вождю Секокоени (1877)

Каждый писатель начинает с чего-то ему знакомого. Для Хаггарда таким являлись впечатления от дней, проведённых на юге Африки. Там, в котле противоречий, схлестнулись интересы британцев, европейских переселенцев и местного чернокожего населения. Регион постоянно трясло от конфликтов, заканчивавшихся пролитием крови. Для британцев это оставалось пустым звуком, так как они всерьёз вознамерились признать право на юг Африки за собой. Но знал ли кто из подданных английского монарха, к чему следует готовиться? Если прежде происходили столкновения, значит они повторятся вновь, только уже с участием британцев. Но и тогда не обратят внимание на первые статьи Хаггарда, мало кому показавшиеся интересными.

Самая первая статья Райдера была опубликована изданием «Макмилланс Мэгэзин» в мае 1877 года. Называлась она лаконично – «Трансвааль». Данное слово означает местность, расположенную на протяжении реки Вааль. Сюда предпочитали переселяться выходцы из Голландии, стараясь уйти от налогообложения. Таких голландцев прозвали бурами. Но и исповедуемые ими принципы ничем не отличались от европейских, они в той же мере желали брать сверх им потребного и не задумываться над последствиями. Для буров юг Африки становился таким же источником обогащения, как для всех остальных. Если прежде соперниками на землю были местные племена, теперь перед ними предстал соперник в виде Британской империи. Несмотря на очевидность должного случиться всплеска агрессии, рядовые британцы не могли даже подумать, что через три года случится война, и тем более не думали, что затем понадобится ещё двадцать лет, прежде чем буров получится обуздать.

В июле в издании «Джентльменс Мэгэзин» вышла статья «Военный танец зулусов». Показывалось своеобразие традиций. Читатель узнавал, каким потенциалом обладало племенное образование во времена Чаки (или Чеки, такой вариант считается равнозначным). Хаггард не умел чётко выразить мысль, рассказывая известную ему информацию, в итоге подведя к действию, вынесенному в название. Порою случалось, что зулусы танцевали военный танец, в котором принимало участие более тридцати тысяч воинов. Для зулусского правителя такое событие позволяло вершить дела, должные оставаться тайными. Так во время танца могли убивать или похищать людей.

В сентябре – для того же издания – Хаггард написал статью «Визит к вождю Секокоени». Эта статья стала отражением воспоминаний. Райдер поведал, какой силой обладал Секокоени, противостоявший европейцам, умело отражавший нападения, умея самостоятельно наносить поражения при наступлении на территорию Трансвааля. К столь сильному вождю было решено совершить визит. Но где искать? Было ясно – его племя владеет землями где-то на востоке. Где именно – никто не знал. Надеялись на людей, должных попадаться им на пути. Ехать предстояло через земли враждебно настроенных к англичанам буров. Поэтому путешествие представлялось полным опасностей. В дороге не найдёшь постой, не выпросишь еды, а если сумеешь к себе расположить, то за неравноценную плату. Оттого и ехали путники плохо выспавшимися и голодными. Однако, кое-какие традиции буров Хаггард всё-таки описал. Например, подъезжая к дому, должен дождаться, когда тебя заметят и пригласят войти, до того момента не имеешь права предупреждать о своём посещении и даже спешиваться. Если зашёл в дом, обязан всем пожать руку. На добротный ночлег мог не рассчитывать, дадут самую скудную охапку сена.

Несмотря на столь активное начало писательской деятельности, интереса к творчеству Райдера не проявили. К 1881 году он снова напишет труд про юг Африки, в той же мере оставшийся незамеченным, невзирая на важность темы, всё-таки с бурами случился ряд военных столкновений.

Кетчвайо и его белые соседи (1881, 1888)

Путь Хаггарда в литературу начинался с публицистической работы. Райдер взялся показать исторические и политические процессы, происходившие на юге Африки. Успеха это начинание ему не принесло, наоборот – обременило расходами. Уже написанный труд не брались публиковать, а где согласились, там попросили внести определённую сумму, которую Хаггард так и не оправдал. Сообщить он хотел о ситуации вокруг непростой обстановки, в центр которой Райдер поставил вождя зулусов – Кетчвайо. Вот о нём и о его белых соседях читателю следовало узнать подробнее.

На момент издания книги казалось ясным – зулусы отныне полностью контролируются англичанами. Даже верховным вождём над ними поставлен не зулус, а англичанин – Джон Данн. Но прежде требовалось вообще вспомнить о предыстории. Хаггард в чётких штрихах воссоздал историю возвышения зулусов под руководством Чеки, доведя её до современности. Им в обязательном порядке упомянуто и прошлое земли, занимаемой бурскими колониями. Оказывалось, данные области не имеют истории, причём буквально. Некогда люди Чеки прошлись по ним огнём и ассегаем, убив каждого и уничтожив всё рукотворное. Поэтому создалось небывалое – появилась земля, на которую исторических прав никто не имел, за исключением зулусов, взявших её по праву завоевателей. Англичане сломили такое мнение, в ходе англо-зулусской войны получив контроль по праву сильного.

Хаггард предложил красивую легенду о предсказанном зулусам поражении. Будто бы когда-то они нанесли обиду, в ответ получив весть о должных явиться мстителях с моря, обязанных уничтожить государственность зулусов. Тогда это приняли со смехом, ведь никто и никогда не являлся с моря с целью завоевания. Читатель понимал возможную надуманность данной легенды, скорее сочинённой самими англичанами для подавления морального духа зулусов. Легенду Райдер дополнил описанием обычаев местных племён, вроде принятого в африканском обществе многобрачия. Ещё одна традиция – пока мать кормит ребёнка грудью, муж с ней не контактирует.

Помимо интересов англичан, активно вмешивались в дела зулусов колонии европейцев-переселенцев – Наталь и Трансвааль, в свою очередь представлявшие интерес и для английской короны. Об этом Хаггард ещё успеет рассказать в публицистическом произведении «Последняя бурская война». Пока же следовало уделять основное внимание зулусам, но Райдер о них ближе к середине повествования словно забывает. То согласуется как раз со второй частью названия, поскольку речь на равных ведётся не только о самом Кетчвайо, но и про его белых соседей.

Почему же данный труд Хаггарда прошёл мимо читателя? Тема казалась важной для общества Англии. Два года назад отгремела англо-зулусская война, ставшая откликом зулусов на нежелание окончательной потери независимости. За пять лет до войны англичане решили объединить все государственные образования юга Африки по типу конфедерации, каким образом они поступили в отношении Канады. Следом за войной 1879 года разразилась первая англо-бурская война против Трансвааля. Жар сражений ещё остывал, когда Райдер брался публиковать книгу. Может причиной стал перенос внимания с юга на север Африки, где разгорался конфликт вокруг Суэцкого канала.

Не помогло Хаггарду и переиздание труда в 1888 году. Читатель решительно отказывался интересоваться трактовкой Райдера. По этой, или по иной причине, Хаггард сконцентрирует силы на художественной литературе. Впрочем, нет нужды заглядывать вперёд и заранее делать выводы, не подойдя к знакомству с самими произведениями, над которыми Райдер продолжал трудиться до конца жизни. Главное, Хаггард обозначил ту часть мира, к которой чаще прочего будет обращаться. И этой частью станет как юг Африки, так и весь континент в целом.

Рассвет (1884)

О чём писать, если не имеешь о том никакого представления? Это самое тяжёлое в жизни писателя, не умеющего ещё понять, о чём ему вообще следует рассказывать. Годного для художественной обработки много, а её достойного почему-то не находится. Следует поступить по рецепту Хаггарда. Находите человека, убеждаете его составить вам компанию. После находите другого человека, который о вашем замысле ничего не должен знать, в идеале ему не полагается узнать и после. Лучше, если им окажется постороннее лицо, совершенно неизвестное. Достаточно один раз его увидеть, чтобы в остальном додумать сюжетные детали самостоятельно. Теперь следует приступить к написанию истории, но не совместно, а раздельно. Потом проверите – у кого лучше получилось. В случае Хаггарда произошло следующее: он продолжил писать до финальной точки, а с кем он договаривался – сдался едва ли не сразу. Вполне можно сказать, кем приходился Райдеру тот человек – им была его жена.

Проблему начинающего писателя усугубляет неумение грамотно подходить к изложению. Хаггард этому не придавал значения. Пусть получится плохо – лишь бы получилось. Никому не понравится? Только бы набить руку. Совершенствоваться Райдер будет долго и плодотворно. Первые его художественные работы отличались стремлением к написанию полновесных романов, тогда как в последующем он чаще ограничивался созданием расширенных повестей.

Что происходило с первым художественным произведением Хаггарда? Говорят, Райдер увидел миловидную девушку в церкви, твёрдо утвердившись в желании написать о её жизни, пускай никогда её он больше не встречал. С какого конца браться? Представить девушку в церкви и продолжить жить за неё на страницах, либо вернуться назад, а может и вовсе писать о разных моментах её жизни? Довольно трудно определиться. Райдер хватался за всё. Пока ещё он не умел продумывать действие наперёд, поэтому сперва сообщал одно, после возвращался по хронологии персонажа назад, описывая, почему всё случилось именно так. Повествование получалось рваным. Зато оно получалось, какой бы читательский отклик не был получен. Впрочем, придавать значение читательскому вкусу явно не стоило. Хаггард был прав хотя бы в том, что набивал руку, для чего в беллетристике все средства хороши, вплоть до написания произведения по мотивам, либо вовсе переписывая знакомую историю своими словами.

Желательно добавить в сюжет печальное прошлое действующих лиц, связанное с проблемами их теперешнего быта. Обязательно зародить интригу ожидания развития событий. Ещё лучше бросать действующих лиц на совершение опрометчивых поступков, дабы они не сумели с ними никогда справиться, постоянно подавляемые морально. Чем круче будет перед читателем подъём по сюжетной канве, тем лучше. Да вот не скажешь, чтобы читатель настолько уж проникся вниманием к данному произведению Хаггарда. Чудо и то, что нашлось всё-таки издательство, согласившееся на публикацию. Не сразу Райдер смог таковое найти, понадобились доработки и смена названия. Прежнее звучало иначе – «There Remaineth a Rest».

Читатель может узнать о содержании произведения. Это викторианский роман с разнообразием задействованных персонажей и запутанностью родственных связей, поэтому это ещё и семейная сага. Такого описания достаточно, чтобы читатель им заинтересовался или отказался от знакомства с ним. Надо помнить и о слабости подачи материала. Вместе с тем, произведение требуется к осмыслению всяким, кто берётся понять рост творческого потенциала Хаггарда, кому интересно найти грань перехода от романтизма английских будней к романтизму сокрытых от человеческих глаз миров. Этого осталось ждать не так долго.

Голова ведьмы (1884)

Хаггард верен русской пословице: терпение и труд всё перетрут. Райдер продолжал пытаться сочинять, создавая художественные работы сомнительной полезности. Он только теперь начал определяться, к чему ему стоит склоняться в творчестве. Продолжать писать подобие викторианской литературы – не совсем его. Он, если выражаться точно, писал не так, как того требовалось. Вместо тщательной остановки на деталях, Хаггард всё-таки стремился к наполнению. Но как ему это делать? Вторгаться в личное пространство описываемых им действующих лиц вполне допустимо, было бы то интересно читателю. И читатель, как раз, совершенно не интересовался литературными изысканиями Райдера. Снова последовал крах писательских ожиданий, Хаггард оставался на мели. Куда же далее направлять взор? Неужели так и пришлось бы ему сочинять истории, не способные приковать интерес? Даже на страницах этого произведения, второго по счёту, не имелось так остро необходимого, пусть и затронул Райдер тему Африки. Что же, «Копи царя Соломона» он напишет следующими, пожнёт успех и до конца жизни будет создавать приключения, скорее ориентируясь на аудиторию, склонную верить фантазиям о том, что продолжало расцениваться таинственным и непонятным.

Стоит сказать и про стремление Хаггарда растекаться мыслью по древу. Викторианская литература требовала от писателей многословия. Чем больше глав будет в произведении, тем интереснее читателю следить за еженедельно выходящими выпусками, которые он ожидал в предвкушении прояснить до того остававшееся ему неизвестным. Райдер на подобное внимание рассчитывать не мог. Его просто не публиковали, соглашаясь издать в виде отдельной книжки, да и то за мизерные отчисления, не способные покрыть расходы. Райдер почти и не стремился к пространности, создавая средние произведения, их читатель мог осилить за два дня – при условии усидчивого и безотрывного чтения. И этого оказывалось много. Скука овладевала читателем, предпочитающим остановиться и найти более ему интересное. Как можно было исправить ситуацию? Сразу писать об Африке – до этой мысли Хаггард созреет после.

Пока же загадка происходящего проистекала от самой малой таинственности. Разбег повествования начинался с берегов Англии, далее пролегая на африканский континент. Повествование касалось зулусов и государства колонистов Наталь. Что и к чему вело – представляет малый интерес. Если спросить внимательно читавшего произведение, он скажет о запутанных связях между действующими лицами, упомнит голову некой колдуньи. Вот, пожалуй, и всё. Прочий читатель и вовсе не вспомнит, о чём ему пытался сообщить Хаггард. Литература выходила написанной на одно чтение, либо на невзыскательного книгочея, которому не так важно, что ему будет сообщено. Впрочем, заинтересоваться произведением мог и подросток. Всё-таки получалось прикоснуться к таинственной африканской земле. А куда ещё могли стремиться дети англичан, как не в пределы Африки? Ведь как раз там ныне разворачивались основные события колониальной политики. Англичанам приходилось участвовать в боевых действиях со всех сторон континента, насаждать право сильной державы с помощью вооружённого вмешательства. Понимая это, Хаггард мог вполне рассчитывать на успех. Пусть не сейчас, в следующем произведении он исправит допущенные им ошибки.

У Райдера уже должен был сложиться образ южноафриканского охотника за артефактами. Хаггард явно горел желанием дать ему жизнь. Требовался стимул. Стимул тот же, к коему Райдер прибегал прежде – писать книгу сообща с кем-то, но каждый создаёт при этом собственное произведение. Так будет и в случае «Копей царя Соломона», как возможно было с прежде написанными произведениями. Теперь точно можно утверждать, что в споре рождается ценное: Райдер Хаггард тому яркий пример.

Копи царя Соломона (1885)

Приключения Аллана Квотермейна начинаются. Хаггард ещё сам не знает, каких размеров достигнет общее количество сочинений об этом искателе неприятностей. Да и писатель он пока лишь начинающий. Поэтому стоит простить автору, делающему первые шаги, нетривиальный сюжет и подмену действительности выдумкой. Его герои ищут ими же придуманное, находят выход из ситуаций, в которых оказались по собственной глупости, и с блеском демонстрируют кодекс поведения настоящих викторианских британцев, что чувствуют себя хозяевами мира и надменно относятся к окружающим, продолжая считаться благородными людьми: ведь представители Туманного Альбиона не могут обманывать, хотя, на страницах книги, ничем другим и не занимаются, кроме введения в заблуждение всех и вся, включая себя же, поскольку ищут то, чего нет, и находят то, что искали; британцы на пустое не размениваются, всегда получая желаемое, даже при его отсутствии.

Вооружившись ветхозаветными преданиями и вполне осязаемой картой, Аллан Квотермейн начинает полное опасностей приключение. На его пути встанет жаркая пустыня и холодный климат гор, кровожадные племена и силы природы: всё это он преодолеет с помощью верных друзей и железной воли. Изначально лёгкая познавательная прогулка, не предвещала будущих проблем. Пока главные герои охотились на животных, поедали их сердца и пилили бивни на трофеи, они продолжали помнить о главной цели, а именно о копях царя Соломона, якобы должных быть где-то в этих местах. Разумеется, копи найдутся обязательно – их в Южной Африке и без того хватает. Только того ли царя Соломона они? Хаггард старательно увязывает предания, помещая в сюжет остатки могущества растворившейся в прошлом цивилизации.

Хаггард являлся писателем своего времени. Узнав мир лучше, люди принялись за его изучение Уже никто не верил в мифических чудовищ, но тяга к устранению белых пятен осталась. И ведь не было никакой гарантии, что в доселе неизученной местности не найдётся таинственный артефакт. Хаггард взялся именно за мифологизирование, описывая не личный опыт, а используя экзотический антураж, в декорациях которого возможно абсолютно всё. А где, как не в Африке, колыбели человечества, искать легендарные сокровища? За каждым камнем кроется история, за следом газели – открытие, за пиком на горизонте – опасные порядки одичавших людей.

Взаимодействие с действительностью у героев происходит чрезмерно утрированным способом. Всё для них сложно и легко одновременно. Хаггард использует различные ситуации, чтобы продемонстрировать их находчивость. Традиционно, для подобной литературы, накопленный багаж знаний позволяет применять нужные умения, переводя ситуацию из разряда опасных в разряд извлечения выгоды. Снова читатель видит эрудированность, стоит европейцу столкнуться с проблемой, разрешаемой примерным знанием, допустим, положения светил на небе.

Повествование движется скачкообразно. Если у героев и имелась первоначальная цель, то она ими забывается в угоду разрешения других проблем. Перед их воображением стоят копи, но это для них не имеет существенного значения. Прежде им предстоит пережить ещё один день и только после продолжить движение дальше. Копи их уже не интересуют. Рано или поздно кривой путь выведет героев повествования к нужной цели. Она служит для увязки сюжета в единое приключение, показав читателю, отчего рассказывающий историю Аллан Квотермейн мучится от изжёванной львом ноги.

Хаггард посвятил книгу всем мальчишкам, что её прочитают. Это правильный подход. Девочкам противно будет читать про грубость мужчин, а взрослые с улыбкой вспомнят, какими они были в детстве и как они оказывались доверчивы, веря фантазиям писателя.

Она (1886)

Вечная жизнь представляется чем-то ужасным, от чего нельзя избавиться. Она напоминает длинный день, когда по его завершению хочется сомкнуть глаза и заснуть. А если представить, что дни будут следовать друг за другом и никогда не закончатся? Нужен весомый стимул, дабы продолжать существовать. Райдер Хаггард по умолчанию предлагает в качестве таковой причины считать ожидание возвращения любимого человека, должного переродиться через несколько тысяч лет и восполнить сполна пустоту прожитых дней.

Хаггард берёт за основу древнюю историю, начиная повествование с Древнего Египта. Бурными были те времена, происходили значимые события и только они достойны упоминания. Всё последовавшее после стало лишь цепочкой рода Мстителей, передававших последующим поколениям предание о той-которую-следует-наказать. Сия семейная тайна мучила многих, частично сгинувших в безвестности, завещая потомству по достижении двадцати пяти лет продолжать занимать тем, что у них всё никак не может получиться. Один из главных героев произведения как раз из череды Мстителей, о чём ему суждено узнать в отведённый для того срок.

«Она» – история полная загадок и мистических поворотов сюжета. Это приключенческое произведение схожее со сказочной легендой, где красивые люди стремятся соединить усилия, а им напоминают о бренности бытия их соратники, от природы наделённые отталкивающей внешностью. Когда суть происходящего становится читателю понятной, тогда Райдер Хаггард переходит к драматизации событий, подводя к пониманию, будто нет в мире ничего идеального, кроме веры в возможность существования оного. Давно произошедшее может повториться снова, каким образом не пытайся вернуть утраченное: потеряв раз, потеряешь опять.

Желание вечно жить сталкивается с желанием сталкиваться с вечной жизнью. Для героини произведения, первоначально известной читателю под разнообразными опосредованными упоминаниями, её пребывание на свете омрачилось необходимостью ждать события, пребывая в дали от всех процессов, от чего ей следовало сойти с ума и творить безумства. Хаггард такого допустить не мог, он хотел рассказать о возвышенном чувстве, проистекавшем от упущенного шанса жить в счастье и любви. Читатель оставит в стороне домыслы насчёт идеализации романтических чувств. Может и способна любовь жить более трёх лет, как о том пишут беллетристы.