Иван катился первым… и когда при входе в кривую его лыжи стали вдруг непослушными – его со всего маху ударило о полутораметровый снежный борт и с силой выбросило на верх.
Пролетев как птица метров пять – почти вертикально встрял в слежалый снежный сугроб. На поверхности остались торчать только босые ноги – так как лыжи вместе с валенками, да портянками, продолжили путь по склону ущелья в сторону границы. Повезло, что остановил их заметённый мелкий сосняк.
Хорошо парни услышав впереди грохот вовремя придержали «своих коней»…
Пока добрались до своего старшего, пока выдернули его из сугроба – прошла кажется целая вечность.
Положение было не из приятных: руки зажаты по швам плотной снежной массой, полушубок, подвернувшись, сковал всякого рода движения. Ощущение было такое – будто на дыхательном пути прикрутили вентиль.
– Что там у тебя на этой дороге случилось? – спросил Аниканов.
– Вернусь, расскажу. – пообещал Иван.
К воротам подошёл часовой – рядовой Куликов. Потомственный шахтёр из Донецка УССР. До призыва в армию парень даже успел поработать под землёй на одной из шахт родного города, электрослесарем. Он был старше Ивана на год, но одного с ним призыва. Иван тоже работал до армии на шахте в своём городе, но только слесарем поверхности, так как не было ему в ту пору – восемнадцати лет.
Когда-то они одними из первых, среди таких же новобранцев, с лейтенантом Трошиным пошли в свой первый дозор. С тех пор сдружились. Но потехи ради, частенько прикалывались один над другим, чудили…
Характером Александр был помягче чем Иван… да и попроще…
Форму какую выдали такую и носил, без всяких там подгонов.
Иван – полная противоположность. По первому году уже щеголял в собственноручно ушитой. Сапоги гармошкой. В погонах вставки. (Круц где-то разжился и поделился пластиком от кухонного стола)
Деды не трогали, офицеры делали вид, что не замечают…
Правда, как-то, поднялся на заставу новый начальник штаба майор Паршин присланный после трагической гибели в декабре 1975 года подполковника Вишницкого… (Вишницкий вместе со своим водителем Григорием Поляковым на УАЗ-469 попали в гололёд и сорвались в глубокое ущелье)
Иван на тот момент был дежурным по заставе и встречал столь высокого гостя у ворот.
Заслонов ожидал майора у входа в казарму.
УАЗ начальника штаба отряда остановился сразу же как только въехал в ворота. Не понравился внешний вид дежурного.
– Что это за вид у тебя солдат?! – строго спросил вышедший из машины майор. Вставки в погонах. Ремень болтается. Ты на себя в зеркало давно смотрел?!
Иван и сам уже понял, что спалился. Что вид у него не для таких вот встреч. Бляха висит аж… – ниже пояса… Штык-нож болтается где-то в районе колен…
Молча снял ремень – стал его укорачивать…
Майор направился к Заслонову… Выразил своё неудовольствие…
В течении получаса гость пробыл в канцелярии, за тем уехал на заставу выше.
После того как штабист уехал Заслонов, вызвал к себе Ивана, отчитал:
– «Что же ты меня так подставляешь… Знал ведь кто к нам поднимается?!…»
Иван стоял опустив голову… Конечно осознавал он, что подставил… – только ведь ошибку уже не исправишь.
– Ладно, иди – с досадой в голосе буркнул начальник и тут же закрепил сказанное махом руки – мол разговор окончен. Что это ещё за привидение? – воскликнул Иван при появлении у ворот Куликова. – Ну ты братан и даёшь!…
Куликов был одет в овчинный тулуп до пят. Такой один на заставе. Специально для часового. Под него ещё умудрялись поддеть некоторые товарищи и стёганую солдатскую куртку – Александр из их числа. Ко всему, ещё – нашёл большие валенки и влез в них вместе с яловыми сапогами.
– Ты, что на северный полюс собрался? – подковырнул своего друга Иван. – Ты куда это так вырядился, хохол?..
– Шо? Сам ты хохол! Я русский!
– Ага, и я, и вся моя домовая книга – все русские.
Да ладно, не дёргайся так Санёк, как ни крути, а придётся начальнику рацуху кинуть!
– Какую такую рацуху, ты кому уши греешь? Иди лучше нарушителей лови, следопыт!..
– А такую!.. Пусть даст команду дежурным, чтоб те выдавали вместе с автоматом вам часовым и большую лопату, чтоб грелись. Замёрз, покидал снежок. Снова замёрз – опять покидал… И служба, и польза!
И чтоб дежурный проверять выходил через каждые пятнадцать минут. – А то ни дай бог – поскользнёшься да упадёшь… В таком-то одеянии – без чьей либо помощи и не поднимешься!
Был у друзей один замечательный прикол, на их взгляд, – который вызывал у сослуживцев улыбки на лицах…
Ещё в отряде взводный Марченко проводил в полевых условиях занятия по отработке приёмов рукопашного боя… так вот – парни решили некоторые приёмы отработать до автоматизма. Где бы друзья не встречались – в казарме, на территории – окликали друг друга и били кулаком в лицо. – Удар должен был блокироваться… Не всегда получалось, как хотелось бы…
Наконец-то подошёл к воротам наряд Резникова, – ждали пока вернётся Кобец который бегал зачем-то к себе на питомник.
Куликов подошёл к воротам, снял трубку и предупредил дежурного связиста, что сработает десятый левый, – выпускает наряды.
Вышли за ворота… «Колючка» за спиной… Свобода! Здесь уже старший наряда, как говорится, – и командир, – и дипломат… Сам себе хозяин…
Резников увёл своих по дороге в гору…
Иван с напарником Кулешовым направились к ущелью, затяжной склон которого начинался сразу за офицерским флигелем.
Перед ущельем снега было мало, открытое место – хорошо продуваемое. Тропа натоптанная лыжами, да солдатскими сапогами, хоть и слабовато, но просматривалась. Иван подождал пока его догонит младший наряда, поставил задачу на движение и на случай обнаружения неизвестного на маршруте…
Кулешов не любил Ивана, и у них это было взаимно… Не в меру ленивый молчун и затворник, – похоже, ему нравилась бы пограничная служба куда больше, если бы нести её можно было не выходя из казармы. Телосложения крепкого, – что внутри за оболочкой – попробуй, угадай.
В оружейной комнате, ещё до приказа, Иван спросил:
– Годок, ты с Мишкой Стаценко на левый сегодня уже бегал, по системе, скажи – как там снега много? Лыжи брать – или можно без них обойтись?
На что получил уклончивый ответ:
«Да нормально… Как хочешь…»
Снег, как-то, вдруг – перестал сыпать. Лёгкий ветерок освежал лицо, и от этого на душе у Ивана стало сразу легко и спокойно.
Первое ущелье, которое в аккурат подпирало заставу, меж собой почему-то заставские парни прозвали – «никто ни хотел умирать»… следующее – «смерть чекиста», – оба ущелья сливались ниже заставы в одно – Джагизман (и)…
Иван знал почему верхних два ущелья так прозвали. Когда дозор возвращается на заставу по контрольно-следовой полосе или же по «системе» – из дальнего ущелья поднимаются просто усталые… а вот – из ближнего, крайнего к заставе уже ну очень усталые, и особенно в дождливую погоду…
