Дракон не спит никогда

28

Колокол Саймона Трегессера выплыл в док из тени как раз в тот момент, когда Ноа закончил разговор по платному коммуникатору. Артефакт вышел и направился к убежищу, адрес которого ему только что сообщили.

Валерена решила, что его могут заподозрить и поэтому ему лучше скрыться.

Внезапно в его смятенном сознании мелькнула мысль, что вокруг что-то не так. Он замедлил шаг.

Тишина резала уши.

Когда Ноа входил в кабинку, это был обычный док. Огромный. Шумный. Суетливый. А теперь он вдруг опустел, словно все живое в нем разом уничтожили.

Ноа замер.

Так быстро?

Исключая вторжение из космоса, только одна сила могла очистить док с такой скоростью.

С обеих сторон от него и впереди появились люди из команды странника. Каждый из них держал в руках распылитель. Они приближались.

Безумный смех раскатился по доку позади него. Он понял, что на этот раз ему не уклониться от молнии.

Но все же попытался, хотя и знал, что не сможет обмануть судьбу.

29

Существо, спрятанное в самом сердце цитадели Саймона Трегессера в глухом конце космоса, ощутило колебания Паутины. Вибрации ударяли по нему со всех сторон, словно поток нейтрино самой Вселенной.

Через минуту сообщение привело его в полную вменяемость.

Доступным ему способом оно позвало: «Саймон Трегессер!»

Трегессер не ответил.

Оно позвало еще раз. Эти новости должны быть как-то связаны! Колесница бедствий катилась по Паутине, и только вдохновенная импровизация могла предотвратить ее преждевременный прорыв к глухому концу.

Судьба отхватила себе слишком большой кусок. Судьба и происки врагов, о которых внешник даже не подозревал.

Трегессер не желал отзываться. Должно быть, безумец отправился куда-то развлекаться. Если поступит больше тревожных сигналов, ему придется ответить.

Период вменяемости внешника закончился, и он начал биться о границы своей обители. Дергался, корчился и извивался. Его составные части вращались одна вокруг другой. От конвульсий треснул клапан, вероятно предохраняющий от выплеска агрессии. Из него под высоким давлением хлынул метан.

Взрыва не последовало. Трехметровое лезвие пламени вонзилось в панель управления. Тепло перестало циркулировать. Заклубился дым. Загорелся пластик. Завыла сирена. Система пожаротушения включилась слишком поздно или не сработала совсем. Температура поднималась все выше и выше. Отказывали все новые и новые системы.

Огонь подобрался к хранилищу химикатов, используемых внутри жилища Трегессера и внешника.

Лупо первым примчался в пещеру и стал свидетелем взрыва. Осколки разлетались в непредсказуемых направлениях и ударялись о стены. Но внешник ничего этого не почувствовал. Его составные части были уже мертвы, одни от удушья, другие от отравления кислородом, третьи от падения давления или, избежав всего этого, зажарились, словно стейк.

Лупо проследил за тем, как утихает буйство стихии, покачал головой и вернулся наверх посмотреть, не зафиксировали ли приборы что-нибудь особенное, способное объяснить случившееся. Хотя и сомневался, что сможет что-то узнать.

Он и не узнал.

Но задумался над этим.

30

Там, где не бывал и куда не отправился бы по доброй воле ни один человек Канона, во мраке метана и аммиака, десятки колониальных разумов ощутили еще один взрыв агонии, эхом разносившийся по Паутине. Их составные части перестроились в некое выражение разделенных эмоций. Возможно, это была печаль, или гнев, или отчаяние, или нечто непостижимое для человека. Несомненно, за этим последовал период неподвижности, который мог быть воспоминанием и скорбью.

Затем множественные разумы собрались на совет, чтобы придумать новый план.

31

Тортилу отвели апартаменты, предназначенные для почетных гостей, – лучшее жилье, какое он видел со времен Зловещего Радианта. Тюремная камера без решеток. На «VII Гемине» имело бы смысл запирать только самых безумных пленников, которые бросаются на своих тюремщиков. Сторожевой корабль знал все о каждой разумной частице, движущейся по его металлическим и пластиковым венам.

Ему дозволялось свободно ходить по всему кораблю, за исключением ядра. Какой вред он мог причинить?

Он увяз крепче, чем муха в паучьих силках.

Янтарную Душу поместили в соседнюю каюту и без всякой жалости наблюдали за ее страданиями. Поначалу Тортил больше никуда не ходил, не желая притворяться кем-то другим, кроме пленника своих стародавних врагов.

Полночь поселили рядом с Янтарной Душой, но она редко с ними виделась, проводя все время с Ханавером Стратом. Тортил не держал на нее зла. Она являлась такой, какой ее создали.

Он был опечален и болью Полночи, и необъяснимой агонией Янтарной Души.

Возможно, кто-нибудь из соплеменников Янтарной Души и смог бы проникнуть через ее барьер, но для Тортила он выглядел таким же непреодолимым, как щиты сторожевого корабля.

Разочарование собственной беспомощностью перешло в беспокойство, которое он постепенно начал смягчать прогулками. Но он бродил в стороне от мест обитания живого экипажа, в отдаленных частях корабля, неподалеку от отсеков для рейдеров, гнезд для истребителей преследования и перехватчиков, а также шахт адской карусели. Там попадались места, откуда можно было увидеть звездный космос.

Тортил подозревал, что большинство из многотысячного экипажа корабля никогда не видели космос иначе как на экране. Но у экрана есть границы, он всегда показывает только небольшую, плоскую часть реальности. Люди не любят признавать, что с точки зрения Вселенной они не представляют никакой важности.

Он отыскал нерабочую шахту. «Гемина» разрешила ему войти. Из О-образного купола дежурного помещения ему была видна такая большая часть Вселенной, какую только способен вместить в себя разум. Он мог прилечь на койку деформастера в успокаивающей, мерцающей темноте, где не было ни вчера, ни завтра, ни беспокойства, ни страха.

Он мог позволить себе болезненно-философское состояние в той мере, в какой сам захотел бы.

Военконсул отыскал его во время третьего посещения шахты. Разумеется, «Гемина» сообщила, где он находится. Но все равно удивительно, что этот человек потратил время, чтобы навестить его здесь.

Страт сел за консоль управления, уставившись в пустоту космоса. «VII Гемина» оказалась вне Паутины с неизвестной Тортилу целью. Он заметил маленькую луну, станцию и движущиеся искорки местного транспорта.

Казалось, военконсулу нечего было сказать. А когда он заговорил, его слова лишь подтвердили то, что Тортил прочитал по его позе.

– Здесь так спокойно. Оглядываясь назад, я чувствую ностальгию только по тем временам, когда был деформастером. Здесь ты остаешься наедине с собой. Иногда вдруг видишь себя и того, кем ты мог быть.

Он усмехнулся, очевидно без всякой задней мысли.

– Ничто не сравнится с ощущением, когда ты выпустил вихрь, а штурмовик все равно прорывается и ты должен закрутить новый, чтобы достать его, прежде чем он достанет тебя.

– Нет, – возразил Тортил, – ничто не сравнится с ощущением, когда ты идешь в атаку, зная, что должен отыскать шахту и уничтожить ее, прежде чем деформастер уничтожит тебя и весь экипаж. Ты и в самом деле такой старый?

– Боевой состав бо́льшую часть времени спит. Ты летал на штурмовиках?

– Я придумал эту тактику.

Удачливые штурмовики высаживали десант на обшивку сторожевых кораблей. Солдаты сторожевиков не могли сравниться с воинами ку.

– Теперь она уже не сработала бы.

– Теперь больше нет ку. Никакая другая раса не имеет таких рефлексов. А где же дети, военконсул?

– Что?

– Где ваши дети? Малыши. Я побывал на борту трех сторожевых кораблей. Когда мы захватили «XVI Киренаику» – ненадолго, прежде чем она взорвалась. Потом на «XXII Скифии», пока ее боевой состав не вышвырнул нас. А теперь на «VII Гемине». И до сих пор не видел детей.

Военконсул наконец понял.

– Мы сами себе замена. Каждый из нас находится на борту с того момента, когда «VII Гемина» вошла в строй.

– Но… я знаю, что боевой состав стареет только во время дежурства. Остальные, похоже, живут непрерывно.

– Да, до тех пор, пока их не отберут или не обожествят. Бо́льшая часть экипажа просто умирает, затем их записанную и отредактированную личность закладывают молодым клонам.

Тортил не вполне уловил смысл.

– И они живут снова и снова?

– Как шутят у нас, снова и снова, пока не добьются своего.

Тортил покачал головой. Какая-то бессмыслица. Он всю жизнь изучал людей. Они были предсказуемы, но непостижимы.

– Так принято на «VII Гемине», Кез Маэфеле. Некоторые корабли развивались в другом направлении. Они стали странными.

Странными.

– Говорят, что вообще ничего не меняется. И обвиняют во всем вас. Вас считают диковинными демонами. Но я прожил каждую минуту из этих тысяч лет. Вся Вселенная стала странной. Возможно, вы этого не замечаете.

– Почему мы не должны этого замечать?

– Вы не обращаете внимания на то, что происходит вовне, пока Внешний космос не мешает тем законам, которые вы установили силой. Канон изменился, военконсул. Я отметил тот водораздел, за которым страсть к многоярусным городам захлестнула его. Прежде в пространстве Канона было мало негуманоидов, если не брать в расчет Рубежи, а также закрытые и заповедные миры. И артефакты встречались редко. Как и меня, их создавали для благородных целей. Теперь их полно везде – совершенные игрушки, которыми хозяева наигрались и выбросили на помойку. Миры людей были переполнены. Паутина кишела кораблями. Шла бойкая торговля с Внешним космосом. Куда исчезли эти триллионы людей, военконсул? С тех пор открыты еще тысячи новых миров. Они должны быть заселены. Но ничего похожего не происходит. Лишь на немногих из них больше жителей, чем на том гнойнике, где вы нашли меня. Почему? Потому что обычные люди перестали размножаться.

В наши дни те, кого глубоко презирают, – это цемент, скрепляющий все, что еще осталось. Канон принадлежит людям, но поддерживают его существование негуманоиды и артефакты.

Военконсул задумался.

– А в этом есть смысл?

– Нет, если ты не видел его прежде.

– Ты хочешь сказать, что это затянувшееся вымирание – наша вина?

– У меня нет собственного мнения. Я всего лишь наблюдатель. Но другие видят. Возможно, их зрение острее. Они более свободны в своих странствиях, чем я.

– Это пища для размышлений, Кез Маэфеле.

– Я хочу пересказать тебе кое-какие слухи, военконсул. Некоторые расы во Внешнем космосе стремятся завладеть пространством Канона. Они ощущают вакуум. Но есть одна сила, которая сдерживает их.

– Мы? – усмехнулся консул. – То, чего нельзя добиться силой, можно заполучить хитростью.

Тортил хмыкнул:

– Ты хорошо изучил меня.

– Малыми силами вы добились большего, чем кто-либо до и после вас. До сих пор ваша тактика определяет характер каждого нападения или мятежа. – Военконсул рассмеялся. – И пока они придерживаются тактики, которая почти принесла успех, вместо того чтобы искать ту, которая его принесет, мне остается только потирать руки.

– А есть ли другой способ?

– Должен быть. Всегда есть другой способ. – Военконсул задумался. – Интересно, кто-нибудь пытался представить, что произойдет, если нам дадут пинка? Очевидно, тот, кто это сделает, окажется еще омерзительнее, чем мы.

– Я даже не надеюсь, что этот вопрос вызовет много размышлений.

Военконсул был прав. Тот, кто победит Сторожевой флот, займет его место и почти наверняка устроит еще большую тиранию.

Тортил невидящим взором уставился в пустоту снаружи, размышляя о том, являются ли жадность, грубость и жестокость такими же основами для жизни, как энтропия – для физики Вселенной. Неужели выползшие из грязи составили программу, с которой не сможет справиться никакой разум?

32

– Вчера вечером мальчишка узнал тебя, – сказала Вторая.

– У него поразительно острый глаз, – ответил Лупо. – И ум не хуже. И он тут же получил с этого дивиденды. Унизил Валерену перед ее сторонниками, выставив недостаточно компетентной, и указал им на нас. Со временем Дом Трегессеров получит прекрасного руководителя.

– Если он переживет Саймона и Валерену.

– Его придется опекать. И оберегать от фамильной одержимости Трегессеров.

– Ты какой-то слишком задумчивый этим утром.

– Слишком многое из того, что происходит, я не могу контролировать. Не могу это делать здесь, в то время как наш сторожевик направляется к глухому концу. Ты сама это чувствуешь. Чувствуешь необходимость быть там.

– Это должно кончиться сегодня. Ты ведь ожидаешь там неудачу, правильно?

– Если кому-то и по силам захватить сторожевой корабль, то только мне. Я сомневаюсь лишь в том, что сторожевик вообще возможно захватить. Такого не случалось со времен войны с ку. Впрочем, и тогда это длилось недолго. «XVI Киренаика» взорвалась.

– Форсированного режима хватит на это?

– Мы испытаем это на собственной шкуре. Собирается совет директоров. Я хочу быть там, когда появится Валерена. Поехали!

Валерена была настоящим Трегессером. У нее оставалось двенадцать часов, чтобы успокоиться. Ее ярость достигла температуры расплавленного свинца, а потом превратилась в холодное, твердое золото. Трегессеры становились особенно опасны в этом возвышенном состоянии.

Оно охватило Валерену, когда она входила на первый этаж Пилона. Блаженный с неизменным калейдоскопом в руках шагал вслед за ней. Она тщательно и бесстрастно изучила свое положение и пришла к выводу, что в лучшем случае его можно назвать безвыходным. Лупо Провик раскрыл истинную суть собрания у Масеранга.

Не надеясь что-либо выгадать или спасти, она выбрала курс, который, по ее мнению, мог застать Лупо врасплох, – почти мистическое принятие ситуации, решение не обороняться, не спорить и даже не обсуждать.

Просторный первый этаж был покрыт живым ковром цвета желтой охры, проглатывающим все, что падало и проливалось на него, хотя в часы затишья служители обрызгивали его водой и посыпали рыбьим кормом. Бродячие мини-бары дрейфовали между островами и архипелагами мягкой мебели, и бармены раздавали то, что улучшает настроение и изменяет сознание.

Трегессер не возражал, когда здесь собирались вперемешку разные обитатели Пилона. Ему хотелось, чтобы его считали демократичным человеком. Техник по переработке отходов мог расслабляться рядом с начальником своего отдела, сглаживая вековечный конфликт между рядовыми служащими и руководителями.

Валерена ухмыльнулась.

Это была показуха. Сплошная показуха, и ничего, кроме показухи. Просто уловка, чтобы пустить пыль в глаза. Но это никого не могло обмануть.

Между такими островами стояли бесчисленные трофеи Трегессера. Лодки мини-баров сновали туда-сюда, торговля даже в этот час шла бойко. Но все это оплачивал Дом Трегессеров. Еще одна маленькая привилегия тем, кто работал на Саймона.

– А вот и Лупо со своей подружкой, – сказал Блаженный.

Валерена увидела их. Они остановились в нескольких метрах от лифтов и уставились на какое-то дополнение к экспозиции…

Это был артефакт Ноа, набитый и выставленный здесь, словно мифологическое существо. Валерена бросила хмурый взгляд на Лупо Провика.

– Это очень хитро, Лупо, – заметил Блаженный. – И даже ловко – заменить деда так быстро.

– Иногда приходится делать то, чего добивается твой противник, но ты делаешь это, исходя из собственного графика.

– А кто такая твоя подружка?

– Ты и сам довольно хитер, – ответил Лупо.

– Думаю, мама наконец-то примет твой совет подождать.

Они все вместе вошли в шахту лифта.

– Приятная новость. Хорошо бы, чтобы это продлилось до тех пор, пока мы не узнаем, что происходит в глухом конце.

Стены вокруг были расписаны фресками. Но Блаженный смотрел на спутницу Провика.

– Я Блаженный Трегессер. А ты?

Женщина лишь улыбнулась.

– Ты хитер, Блаженный, – сказал Лупо, – но выбрось это из головы. Тебе не хватает опыта и тонкости.

Рука юноши дернулась на миллиметр в сторону матери.

Валерена не обратила внимания, сместив взгляд на затылок сына и обдумывая услышанное. Хитрый Блаженный! Неужели он все испортил всего несколькими словами?

Лупо вежливо посоветовал ему не лезть в чужие дела. Но он дважды пропустил это мимо ушей.

Юношеская беспечность.

Если бы мальчик… Нет, если он так поступил, то он уже не ребенок.

Лупо с усмешкой посмотрел на нее поверх плеча Блаженного и вышел из лифта. Выше по этой шахте было не подняться. Они приблизились к первому барьеру безопасности. Спутница Лупо шагала следом. Оба приложили ладони к считывателю и прошли дальше. Каждый пройденный барьер добавит свою долю информации о ее роли в замыслах Провика.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Радиант – точка небесной сферы, кажущаяся источником метеоров одного потока. – Примеч. перев.

2

КонКом – контрольная команда. – Примеч. перев.

3

Р-Р – розыск и расследование. – Примеч. перев.

4

МКС – младший командный состав.

5

УПД – установленный порядок действий.