Тот, кто знает

Игорь ошеломленно уставился на девушку. Что она такое говорит? И это Светка, которая на лекциях умирает от скуки и готовится к экзаменам ровно столько, сколько нужно, чтобы получить хиленькую четверочку и не потерять стипендию? Это Светка, которая больше всего на свете любит наряды и танцульки и считает себя первой красавицей Томского университета? Да откуда она слова-то такие знает? Отец, однако, ничего необычного в ее словах не уловил, но это и понятно, он ведь видит Светку в первый раз и не знает, какая она на самом деле.

– Ну, с этим, уважаемая гостья, я бы поспорил. Нравственность не так легко отделить и отграничить от политики, как вам кажется. Они очень взаимосвязаны и влияют друг на друга. Какова политика государства, такова и нравственность в обществе. Но, впрочем, это действительно слишком тонкая и сложная материя, чтобы обсуждать ее субботним утром за завтраком. Давайте лучше поговорим о приятном.

– Давайте, – с готовностью согласился Игорь, поглощая уже третий гренок.

Они принялись обсуждать культурную программу на предстоящие каникулы, отец со знанием дела советовал, куда сходить и что посмотреть, обещал достать билеты.

– Но только по пять билетов я вам обеспечить не смогу, – предупредил он. – Это много.

– А зачем нам пять билетов? – Света выразительно округлила свои голубые глазки. – Нас же двое, я и Игорь.

Игорь поперхнулся и долго откашливался, мама похлопывала его ладонью по спине, а Виктор Федорович некоторое время насмешливо посматривал то на сына, то на девушку в голубом платьице.

– Ну что ж, – наконец произнес он, – если двое – то уже легче.

После завтрака Игорь пригласил Свету в свою комнату и показал свою коллекцию пластинок и магнитофонных записей.

– Ты посмотри, может, тебе еще что-нибудь нужно, – предложил он. – Перепишешь, пока мы в Москве.

Света долго разглядывала книжные полки, мебель, шторы на окнах.

– Хорошо у тебя, уютно. И вообще у вас квартира хорошая, большая такая, никто никому не мешает. И родители у тебя очень приятные.

– Спасибо. Слушай, я не понял, почему ты сказала, что нам не нужно пять билетов? Мы с тобой что, вдвоем будем в театр ходить?

– Конечно. А ты хочешь ходить один?

– Постой, а как же ребята? Мы ведь договаривались все каникулы вместе проводить. И потом, а Жорик? Он обидится, он же тебя любит.

– Этого недостаточно, Игорек, – с загадочным видом ответила девушка.

– Чего недостаточно?

– Того, что он меня любит. Нужно еще, чтобы я его тоже любила. Впрочем, это к делу не относится. Давай лучше решим, чем сегодня займемся.

Она удобно устроилась на диване и оперлась локтем о диванную подушку.

– Но ведь ребята будут звонить, мы же договаривались…

– Игорь, ну что ты, в самом деле, как маленький! – сердито воскликнула Светлана. – Ребята, ребята… Ваське с Леной и без нас хорошо, мы им совершенно не нужны. Если хочешь знать, они собираются заявление в загс подавать, им вообще сейчас не до нас.

– Васька с Леной женятся? – изумился Игорь.

Вот никогда бы не подумал! Конечно, они влюблены друг в друга, это всем понятно, и все время проводят вместе, глаз друг с друга не сводят, но жениться… Зачем? Они и так вместе и, пока будут учиться в Томске, будут жить в общежитии, ничего не изменится. Неужели Васька считает свою невзрачную малышку таким сокровищем, которое кто-то может у него увести? Нет, конечно, Леночка – чудесная девчонка, веселая, остроумная, компанейская, но разве жену выбирают за эти качества? Жена должна быть красивой и такой, чтобы все восхищались и завидовали. Например, такой, как Светлана. Но уж точно не такой, как Леночка.

* * *

Опасения Игоря не подтвердились. У него было еще слишком мало опыта, чтобы прогнозировать подобные ситуации, и он не знал, что отношения, складывающиеся в одной обстановке и в одной социальной среде, зачастую преображаются и теряют свою ценность при попытке перенести их в другую обстановку и среду. Оторванные от дома, оказавшиеся в далеком сибирском городе, так непохожем на Москву, втиснутые в совершенно иные бытовые условия, ребята искренне считали, что стали самыми близкими друзьями. Однако по возвращении домой все оказалось иначе. У всех были в Москве друзья-приятели, с которыми так хотелось пообщаться и поделиться новостями, а у Жорика была девушка, с которой он встречался целых два года до того, как поехал поступать в Томский университет, и которая, конечно, тут же объявилась, как только ей от общих знакомых стало известно, что он в Москве. Вася и Леночка всюду ходили вместе, перезнакомились сначала с его, потом с ее друзьями, мгновенно создалась большая общая компания, которая то уезжала с самого утра кататься на лыжах в Подрезково или под Яхрому, то собиралась у кого-то дома слушать записи группы «Пинк Флойд», Элтона Джона и Джо Дассена, то просто гуляли по зимней Москве, перемежая бесконечный треп с заходами погреться в какой-нибудь кафетерий и поеданием кексов «Столичный» за 16 копеек, которые запивались горячим невкусным кофе с молоком из мутных от грязи граненых стаканов.

Света пару раз для порядка позвонила Жорику, собираясь что-то наврать, тем самым объясняя ему невозможность встретиться в ближайшие дни, однако дома его не застала и на этом успокоилась, тем более что Жорик и сам ее не очень-то разыскивал, тоже отзвонился один разочек и вполне удовлетворился тем, что «Светы нет дома». Игорю же никто из ребят вообще не позвонил, и он, каждый день с утра надевая свежую рубашку и собираясь на свидание со Светланой, с облегчением думал о том, что совесть его чиста.

Все десять дней они провели вместе, по вечерам ходили в театры и в кино, а днем, когда родители Игоря были на работе, слушали музыку и до обморока целовались в его комнате на диванчике.

Но каникулы закончились, и надо было уезжать. Обратные билеты покупали еще в Томске, и лететь всем пятерым предстояло одним рейсом. Игорь поехал в аэропорт вместе со Светой. Регистрация на их рейс еще не началась, и они стояли в обнимку в сторонке и целовались. У Игоря неприятно холодело внутри при мысли о том, что сейчас придет Жорик и нужно будет с ним объясняться. Или не объясняться? Просто демонстративно держать Светку за руку и целовать в щечку? Ну хорошо, а Жорик спросит, что это значит, и надо будет что-то отвечать. А что? Или ничего не показывать, никаких чувств не проявлять, а потом с глазу на глаз поговорить с ним по-мужски. И что сказать? Дескать, извини, друг, я у тебя девушку увел, пока ты на минутку отвернулся? Тоже не годится. Хотя, если по совести, речь идет не о минутке, а о десяти днях, в течение которых Жорик, судя по всему, не очень-то убивался от тоски по своей любимой Светочке. Потому что если бы убивался, то оборвал бы телефон у Светки дома, а не застав ее, позвонил бы ему, Игорю, с вопросом, не объявлялась ли Света и не знает ли Игорь, где она может быть.

Через какое-то время появились Вася и Леночка, сияющие и счастливые. Правда, они несколько опешили, увидев, как Игорь совершенно недвусмысленно обнимает Светлану.

– А Жорик где? – с подозрением спросил Василий.

– Как всегда, опаздывает, – равнодушно ответила Света, еще сильнее прижимаясь к Игорю. – Не волнуйся, успеет, еще регистрация не начиналась. Вы заявление-то подали? Или, может, передумали?

– Подали, – Леночка порывисто обняла подругу. – В Грибоедовский. Такую очередь отстояли! Регистрация 28 апреля, мы специально так подгадали, чтобы к майским праздникам. На свадьбу три дня отпуска полагается, плюс праздники, плюс суббота с воскресеньем – у нас получится целая неделя. Правда, здорово?

– Здорово, – согласилась Света. – Когда я буду замуж выходить, я тоже в Грибоедовский буду заявление подавать, там, говорят, все так красиво, торжественно, мраморная лестница, ковровые дорожки, и музыканты настоящие, а не магнитофон. Ладно, вот выйдешь замуж – расскажешь, как там все происходит, буду знать, к чему готовиться.

Игорю показалось, что в этот момент Светлана ждала от него каких-то слов, но не сообразил, каких именно, и промолчал.

Регистрация на рейс началась, ребята заняли очередь, а Жорика все не было. Он появился в последний момент и едва успел через головы других пассажиров протянуть Игорю свой паспорт и билет.

– Ты чего опаздываешь? – с негодованием набросился на него Вася. – Мы уж не знали, что и думать.

– Извини, старик, проспал. Вчера отвальную устроил, перебрал немного, голова прямо раскалывается. Светик, иди сюда, я тебя чмокну.

Он потянулся к Светлане, но та брезгливо отвернулась:

– От тебя перегаром несет.

– Да ладно, ну чего ты…

– Не трогай меня! – взвизгнула девушка. – Ты за все каникулы ни разу со мной не встретился, только пил со своими дружками и с девицами, наверное, тоже. В Москве я тебе не нужна оказалась, ты себе тут получше нашел, да? А для Томска и я сгожусь. Нет уж, Жорочка, так не пойдет.

– Да ты что, Светка, взбесилась? Что с тобой? – удивленно протянул Жорик.

– Со мной ничего. И с тобой ничего. И больше у нас с тобой ничего не будет, запомни.

– Как это – ничего не будет?

– А вот так это. Не будет – и все. А о том, что было, – забудь.

– То есть… ты хочешь сказать, что у нас с тобой… все, что ли?

– Вот именно. У нас с тобой – все. Все кончено.

– Ну ладно, – Жорик пожал плечами, – все так все. Когда очухаешься – дай знать.

Игорь, Вася и Леночка ошеломленно наблюдали за этой сценой, казалось, сошедшей со страниц какого-то дешевого любовного романа. Особенно недоумевал Игорь. Ведь Света сама сказала, что Жорик ей не нужен, и встречаться с ним во время каникул она не хотела, и не искала его, а когда звонила, то лишь затем, чтобы объяснить, что не может с ним встретиться. Зачем же она разыгрывает этот спектакль? Да еще самого Жорика выставляет виноватым. Но в конце концов, это не самое важное. Главное – Жорик теперь знает, что Света не с ним, она его бросила, и ничто не может помешать Игорю за ней ухаживать. А скандал… Ну что ж, это, как любит повторять Светка, к делу не относится.

* * *

Спустя месяц Света впервые осталась у него ночевать. Тамара Серафимовна вдруг решила заблаговременно предупредить своего квартиранта о том, что уезжает на несколько дней в деревню, где заболела какая-то ее родственница.

– Лекарства отвезу, вкусненького чего-нибудь, – деловито говорила она Игорю. – Ну и сам понимаешь, надо будет в райцентр ехать, в больницу ее класть, а там надо договариваться, чтобы ухаживали как следует, а то, как говорится, не подмажешь – не поедешь. «Утку» не вынесут вовремя, белье не поменяют. На работе я отпуск взяла за свой счет, так что искать не будут. А если кто спросит – скажи, приеду числа пятнадцатого.

Пятнадцатого! А сегодня только шестое. А послезавтра – восьмое. 8 Марта, Международный женский день. Между прочим, выходной. Радостные и пугающие мысли забродили у Игоря в голове. Проводив хозяйку до автовокзала и дотащив ее тяжеленные сумки, Игорь принялся проверять содержимое своего кошелька и прикидывать, что можно купить Свете в подарок. И чтобы хватило на цветы, на бутылку шампанского и торт. Правда, за тортом еще побегать придется, так просто на каждом углу не купишь.

Седьмого марта он прогулял две лекционные пары, явившись только на семинар по политэкономии. Результатом этого прогула явился торт «Подарочный», бисквитный с кремом и посыпанный орехами, бутылка шампанского, букетик мимозы и умопомрачительного цвета лак для ногтей, темно-малиновый, в изящном заграничном флакончике, купленный возле рынка у цыганки в широкой цветастой юбке. Все свои приобретения Игорь успел отнести к себе, торт засунул в холодильник, веточки мимозы поставил в вазочку, которую временно позаимствовал у Тамары Серафимовны, не имевшей привычки запирать дверь в свою комнату.

После семинара он помчался искать Свету – они учились в разных группах.

– Привет! Какие планы? – как можно небрежнее спросил он.

– Никаких, – улыбнулась девушка. – Завтра выходной, так что сегодня можно к семинарам не готовиться.

– Пойдем ко мне, – с замиранием сердца предложил Игорь. – Моя хозяйка свалила на несколько дней.

– Пошли, – легко согласилась Света.

Она так обрадовалась стоящим на столе цветам, так радостно прыгала, зажав в кулачке флакончик с лаком, и с таким нескрываемым удовольствием ела торт, что Игорь умилялся и не мог понять, как он мог еще два месяца назад считать ее надменной и неприступной. Ничего надменного в ней нет, просто она так вела себя, потому что рядом был Жорик, который душил ее своей любовью и который ей совершенно не нравился. А с ним, с Игорем, она совсем другая, легкая, дружелюбная, простая и милая.

Съев добрую половину торта и прикончив бутылку шампанского, они начали целоваться, и спустя некоторое время наступил тот момент, когда Игорь понял, что нужно что-то делать. Что-то другое, отличное от того, чем прежде ограничивались их ласки. То, ради чего, собственно, он и позвал сегодня Свету к себе. Но как это сделать? Как приступить к выполнению задуманного? А вдруг Света обидится и уйдет?

– Какой диван узкий, – бросил он пробный шар в секундном перерыве между поцелуями.

– А давай его раздвинем, – с готовностью отозвалась девушка.

Они разложили диван, и возникла пауза. Оба стояли и не знали, что делать дальше. Но Света взяла инициативу на себя:

– Где у тебя постельное белье?

Они провели в квартире Тамары Серафимовны все время вплоть до утра 9 марта, когда нужно было подниматься и идти в университет на занятия. За эти долгие и такие скоротечные часы они доели торт и выгребли из холодильника остатки продуктов, купленные Игорем, – яйца, сыр и консервы «Завтрак туриста». Светлана оказалась опытнее Игоря, и им удалось избежать неловкостей и заминок, которых так опасался сам Игорь, рисуя в мечтах первые минуты близости с красавицей-сокурсницей.

– Света, а ты с Жориком… – Он не закончил вопрос, не зная, в какие слова облечь то, что хотел спросить.

– Конечно. Разве он тебе не говорил?

– Нет.

– Ну что ж, это хорошо. Значит, Жорка – не болтун. А ты, Игорек?

– Что – я?

– Трепаться не будешь? Или завтра же всем раззвонишь, что уложил меня в постель?

– Да ты что, Светик! Как ты можешь!

– Ладно, не обижайся.

Света прижалась к нему, погладила по груди.

– Просто я знаю, как вы любите хвастаться друг перед другом, когда вам удается уложить красивую девушку. Но ты не такой, я знаю. Ты самый лучший.

Он помолчал, думая, задавать следующий вопрос или лучше не надо. И решил, что все-таки задаст.

– Свет, а до Жорика у тебя был кто-нибудь?

– Это к делу не относится.

«Значит, был», – решил про себя Игорь. Ну и пусть, какое это теперь имеет значение? Теперь она с ним, и это – главное.

* * *

Вплоть до приезда Тамары Серафимовны Светлана приходила к Игорю каждый день и оставалась у него до утра, но с возвращением хозяйки пришлось придумывать, как быть дальше. Он маялся, опасаясь внезапного возвращения квартирной хозяйки, вздрагивал от каждого шороха и кусал локти от злости на самого себя и на весь мир, когда Тамара вообще не являлась ночевать. Света с каждым днем все больше мрачнела, но ничего не говорила. И только в конце апреля неожиданно спросила:

– Твоя Тамара к которому часу на работу уходит?

– К одиннадцати. Но не каждый день. У них там смены, но они все время меняются, не уследишь.

– Значит, с утра она в любом случае дома? – зачем-то уточнила Света.

– Ну да, если только дома ночует, а не у хахаля своего. А ты почему спрашиваешь?

– Так просто.

– Ну все-таки почему? – не отставал Игорь.

– Это к делу не относится, – отмахнулась девушка.

Спустя несколько дней Игорь, придя с утра в университет, не увидел Свету. Ее не было в лекционном зале, и Леночка не знала, куда девалась ее подруга. Ночевала в общежитии, а утром куда-то ушла. Игорь места себе не находил и твердо решил, что если ко второй паре Света не появится, он отправится ее искать. Где искать и как, он представлял себе слабо, но нужно же что-то делать! Человек пропал!

Однако на вторую пару Света пришла, уселась рядом с Игорем как ни в чем не бывало, достала толстую тетрадь для конспектов и приготовилась записывать.

– Где ты была? – прошипел Игорь.

– Это к делу не относится. Проверка была на первой паре?

– Не было.

– Ну и слава богу, значит, мой прогул не отметили.

– И все-таки где ты была?

– Отстань, не мешай конспектировать.

До конца лекции они сидели как чужие, Светлана старательно записывала, а Игорь рисовал в тетради кораблики и с горечью думал о том, как быстро кончилось его счастье. Вот она уже уходит, не предупреждая, и не считает нужным что-то объяснять. А что будет дальше?

После занятий Света сама подошла к нему и ласково взяла под руку:

– Ну что, Игорек, пошли домой?

– Куда? Домой? – переспросил он.

– Ну да. К нам домой. Я разговаривала сегодня с Тамарой Серафимовной, и она разрешила нам жить вместе.

– Ты…

Он потрясенно смотрел на девушку, не веря тому, что услышал.

– Ты была у Тамары?

– Да, сегодня утром. Вместо первой пары.

– И что ты ей сказала?

– Сказала, что мы любим друг друга и хотим жить вместе. И спросила, не может ли она нам чем-нибудь помочь. Может быть, она знает кого-то, кто сдаст нам комнату или квартиру.

– И что Тамара?

– Да ничего, расслабься ты, чего ты так перепугался, Игорек? – Светлана весело рассмеялась. – Твоя Тамара мировая тетка, ей на самом деле глубоко наплевать, один ты живешь или со мной, для нее главное – чтобы грязи не было и чтобы никто на кухне и в ванной не толкался, когда она дома. Поэтому она и компании приводить не разрешает. А спокойная хозяйственная молодая девушка, которая обещает соблюдать чистоту и порядок, – это же совсем другое дело.

– Светка, ты не врешь? Ты действительно с ней договорилась?

Он все еще не верил обрушившемуся на него счастью.

– Ну конечно. Пошли. Теперь у нас есть свой дом. Правда, хорошо?

Они перетащили из общежития ее вещи – учебники, одежду, кое-что из посуды и всякие милые мелочи и вечером устроили в комнате Игоря тихое новоселье с дешевым вином «Агдам», яичницей с сыром и помидорами и с бесконечными «законными» поцелуями.

* * *

Светлана сильно преувеличивала, когда назвала себя хозяйственной девушкой. Ходить по магазинам в поисках продуктов она не хотела, готовить не умела, мыть полы и драить сантехнику не любила.

– Ну что это такое, – жаловалась она Игорю, – в этом Томске ничего купить невозможно, ни мяса, ни колбасы. Жаркое приготовить не из чего, суп сварить невозможно.

Он даже не пытался возражать и говорить, что весь огромный город как-то живет и из чего-то варит супы, он слишком хорошо помнил свои жалкие и безуспешные попытки сварить борщ. В конце концов, разве это главное – все эти обеды и ужины? Они молоды, полны сил, любят друг друга и живут вместе, это ли не счастье? А питаться можно консервами и булочками, все студенты в общаге так живут – и ничего, никто не умер.

– Вот если бы мы с тобой жили вместе в Москве, я бы тебя кормила на убой, – часто повторяла Светлана. – Я такие пирожки пеку – пальчики оближешь. И вообще я хорошо умею готовить, только продукты нужны.

И Игорь верил.

– Я не могу мыть унитазы и раковины в чужой квартире, – со скорбным видом говорила она. – Понимаешь, я так остро чувствую, что это – чужое! И получается, что я как бесплатная домработница. Вот если бы это была сантехника в нашей квартире, где только ты и я, она бы у меня сверкала и блестела! Честное слово.

И этому он тоже верил. Он был полон первой взрослой любовью (девчонки, за которыми он ухаживал еще в школе, не в счет, это было смешное неуклюжее детство) и не хотел думать о пустяках.

Оставалась одна проблема – родители. Рано или поздно они узнают о том, что он живет со Светой (а точнее – Света живет с ним), и еще неизвестно, как к этому отнесутся. Хотя там, в Москве, она им, кажется, понравилась, во всяком случае, они ничего не имели против того, что их сын проводит с белокурой голубоглазой девушкой целые дни. Но ведь одно дело – сходить вместе в театр или на выставку, и совсем другое – жить вместе, как муж и жена. А узнают об этом родители непременно, потому что регулярно звонят сюда, в квартиру Тамары Серафимовны. Либо в один прекрасный день Света снимет трубку, и они обо всем догадаются, либо Тамара им сама скажет.

До летней сессии ничего страшного не случилось, родители Игоря оставались в полном неведении. Но после сессии во всей полноте встал вопрос о том, где и как проводить каникулы. Василий с Леночкой поженились и после майских праздников вернулись в Томск с новенькими обручальными кольцами на руках. Жорик, прождав несколько дней после зимних каникул в надежде, что Света одумается и прибежит мириться, быстро утешился в обществе сначала одной сокурсницы, потом другой, а к лету у него уже развивался бурный роман со студенткой филологического факультета. Он и не думал сердиться на Игоря и свою бывшую пассию, вел себя вполне дружелюбно и даже выступил инициатором совместного летнего отдыха. Идея была поддержана с энтузиазмом.

– Я знаю одно место, где можно жить вместе без регистрации брака, – сказал Жора Грек. – Там селят в двухместные домики и никаких документов не спрашивают.

– А где это? – заинтересовался Игорь.

– В Марийской ССР, под Йошкар-Олой. Турбаза называется «Яльчик». Можно поехать вшестером, теплой компанией. Только надо путевки купить. Но это не проблема, поскольку место не шикарное, все-таки не Сочи и не Ялта, а всего лишь Яльчик, – скаламбурил Жора.

В тот же день вечером Игорь позвонил домой и спросил отца, может ли он достать путевки на эту турбазу. Тот пообещал узнать, потому что слышал о Яльчике впервые в жизни. Но через несколько дней, как раз перед последним экзаменом, Виктор Федорович сообщил, что все в порядке, есть шесть путевок, заезд 10 июля.

* * *

Грек не обманул, на турбазе «Яльчик» в паспортах смотрели только фамилии, на наличие штампов о регистрации брака никто внимания не обращал. И домики действительно было двухместными, деревянными, с двумя кроватями, двумя стульями и двумя тумбочками. Общий туалет и общий длинный жестяной умывальник находились на улице, и Игорь сначала содрогнулся от отвращения, вспомнив прошлое лето и аэродром «Рогань», но потом утешил себя мыслью о том, что жить он будет не с кем-нибудь, а со Светой, и у них отдельный, запирающийся на ключ домик, в который никто без их ведома не войдет и ничего не украдет, и можно уходить с территории турбазы куда хочешь и когда хочешь. И вставать можно когда угодно, а не в 6 утра, и физзарядку делать не нужно, и уж тем более не нужно заниматься уборкой территории. В общем, никакого сравнения!

Кормили в «Яльчике» плохо, но зато на территории турбазы был магазин, где можно было отовариваться спиртным, шпротным паштетом в банках и хлебом, а у приезжающих каждый день крестьян покупать огромные сочные помидоры пугающе лилового цвета, невероятно вкусные и сочные. Ребята целыми днями катались на лодках, купались, загорали, играли в волейбол и в бадминтон, по вечерам пили вино или дешевый плохой коньяк, закусывая помидорами и хлебом, намазанным паштетом, и, влажно блестя глазами от предвкушения, расходились по своим домикам.

Вернувшись с турбазы, остаток лета они провели по отдельности. Вася с молодой женой осел на даче в Подмосковье, Жорик с подружкой-филологиней махнул куда-то на Волгу к родственникам, а Игорь и Света остались в Москве. Виктор Федорович, правда, предлагал отправить сына на Черное море, в дом отдыха, у него была такая возможность, но Игорю не хотелось расставаться со Светой.

На втором году учеба пошла веселее, начался курс уголовного права, правда, пока только общая часть, но все равно это было Игорю куда интереснее и ближе к настоящей преступности, чем какие-то там истории-теории. Комната его в квартире Тамары Серафимовны все больше обрастала приметами того, что здесь живет женщина: на подоконнике прочно обосновалось большое зеркало, перед которым Света наводила красоту, рядом лежала ее косметика и стояли баночки с кремами для лица и для рук; посреди стола теперь стояла вазочка для цветов, а на гвозде, вбитом в косяк, висел шелковый яркий халатик. С хозяйкой квартиры Света отлично ладила, и Тамара Серафимовна даже стала изредка подбрасывать молодым людям принесенные с работы продукты – то кусочек сырокопченой колбасы, то маленькую баночку салата «Оливье», то несколько ломтиков красной или белой рыбки. В остальном жизнь текла как и прежде: консервы, булочки, чай, плавленые сырки «Дружба» и макароны из серой муки. Уборкой занимался Игорь, так повелось с самого начала, да и потом, у Светы маникюр, который она портить не хотела. Но это не омрачало его радости, ведь после каждого дня ему наградой была упоительная, чудесная, восхитительная ночь, полная восторгов и открытий.