Фиолетовые кружева

Пролог

Вчера соседка по палате подарила мне необычный сувенир – ярко-красный цветок из бисера.

Минут десять я разглядывала алые лепестки, которые твердо держались на крепком зелёном стебле.

Внезапно я схватила ручку и дневник, куда записываю свой рацион, и начала строчить, чтобы отвлечься. Так я спрячусь от приближающегося приступа, что словно чудище растопчет остатки моей никчёмной воли. Но письмо не лучший вариант для успокоения: ручка давит на израненные пальцы, которые еще не успели зажить. Живот скрутило спазмом. Он как будто очнулся и яро запротестовал.

Я перевернула несколько страниц. Еще вчера я наугад открыла тетрадь приблизительно на середине и нарисовала то самое чудовище, что убивает меня.

Живо закрыв рисунок безобразной старухи чистыми листами, я вновь поглядела на алый цветок. Я буду писать медленно, и пальцы не станут болеть.

Итак.

Лепестки. Стебель.

Глава 1

Маковая улица

Теплое июньское солнце ласковыми лучами обогрело узенькую тропинку Маковой улицы, по которой короткими шажками брела очень странная старушка с клюкой.

Вдруг она остановилась перед небольшим особняком, из окна которого доносились девичьи крики.

Улыбаясь, бабушка присела на скамеечку. Крики все не прекращалась.

Ох, и чудная это была улица! И дело не только в ее необычном названии.

По размерам она могла сравниться с немаленьким городом – чтобы проехать из одного конца на другой, нужно было сесть на электричку!

При въезде стояла очень высокая, самодельная скульптура мака, вырезанная из дерева, на которую были навешаны красные рваные тряпки (олицетворяющие алые лепестки цветка), но больше походила она на уродливое пугало. И оно (пугало) замечательно справлялось со своей задачей: немногие люди захаживали в здешние края.

С высоты птичьего полета улица с домиками, закоулками и тропинками напоминала стебель с листьями, завершавшийся лесом – цветочной чашечкой. Осенью, когда листья становились багряно-красными, название улицы полностью себя оправдывало.

Жители Маковой делились на два «лагеря»: жившие в Лепестках – богатые, и в Стебле – бедные.

И никогда маковцы, грубо говоря, «не смешивались»; пока не случилось неслыханное – в младшую дочку бедного учителя литературы влюбился наследник приличного состояния – сын известного художника.

Препятствовать счастью молодых не стали, и Татьяна – дочь учителя – стала женой художника Алексея Малеровского, который навсегда забрал девушку из нищеты Стебля в сказочные Лепестки.

Родители невесты места не находили от радости.

Но у Тани была сестра – прехорошенькая Милена. Она оказалась менее проворной и вышла замуж за обычного работягу.

Много лет прошло с тех пор.

Милена с мужем жили душа в душу, а женские крики, которые услышала старушка, издавали их дочери. Девочки были разными, как мать и тётя – сдержанная Арина и взбалмошная Леся.

– Противная, мерзкая девчонка! Читалка проклятая! – кричала Леся. Ей не понравилось, что старшая сестра заняла книгами последнюю полку в шкафу.

– Да, сестрёнка! Я много читаю! И горжусь этим! Сто раз скажу, если угодно! – Арина спокойно разбирала рюкзак, пока Леся высказывала претензии.

– И других унижаешь! Этим меряешься?! Кучка страниц, а за душой высокомерие!

– Я хоть как-то выделяюсь из серой массы!

– Ага. Мрачной физиономией и тощей фигурой.

Арина спокойно выдохнула.

– Если в человеке нет капли мозгов, он ничто! Считаешь это высокомерием?! Тогда нам не о чем говорить! Тем более, ты на днях сказала, что всё отдашь, лишь бы перебраться к тётке в Лепестки! Давай! Скатертью дорога!

Арина быстрыми шагами подошла к двери и резко распахнула.

– Вперёд, сестрёнка! – она деланно засмеялась. – Что же ты стоишь?!

Леся, сдвинув брови, хмуро глядела на сестру.

Она тихо что-то бормотала, будто насылая проклятья.

Затем резко двинулась и, схватив первую попавшуюся книгу с полки, запустила в сестру. Та успела поймать.

Глянула на название – "Кентервильское привидение" Оскара Уайльда. Арина простила бы сестре выходку. Но поднять руку на английского классика – непристойно!

Аккуратно положив книгу на стол, она кинулась на сестру, словно взбесившаяся кошка. Наверное, ей удалось бы победить Лесю, ведь та не ожидала внезапной схватки, но сестра была намного крупнее, и потому быстро заломила ей руки за спину. Арина громко вскрикнула, но резко вырвалась из тисков.

– Бог мой! За нами баба Зита наблюдает! – возмущённо произнесла она, глядя в окно.

– Где?! – Леся подскочила к подоконнику и бесцеремонно оттолкнула сестру. – Вот чёрт! Противная бабка! И чего ей надо?!

Она, грозно сдвинув брови, глядела старушенции прямо в глаза.

Та наблюдала с прежним спокойствием. Лесю это возмутило ещё больше. Она скорчила смешную рожу и поспешно закрыла шторы.

– Дочь, на улице день-деньской, почему солнце не пускаешь в комнату?

Девушки одновременно вздрогнули. Милена зашла так тихо и неожиданно, что сестер чуть не хватил удар.

– Что с вами?! – ахнула мать.

Лесины волосы стояли дыбом, будто их долго расчесывали против роста, она походила на пушистого перса, который нечаянно наступил на оголенный электропровод.

Арина же резко спрятала руки за спину: рукава были безнадежно разорваны. Ее щеки залились краской, напоминая свеклу в разрезе, да и сама походила на отважную деревенскую девицу, что не жалея сарафана, старательно рубила дрова.

Милена, ошарашенная, разглядывала дочерей. Потом брови ее резко нахмурились.

Девочки не раз видели подобные перемены в мимике матери.

Обычно, ничего хорошего это не сулило, но мать не стала причитать, а лишь обессилено опустила руки.

Яблочный бисквит залежался в духовке, потому, громко жалуясь господу богу на любимых, но недружных дочерей, она спустилась на кухню – спасать выпечку.

Сестры облегчённо посмотрели друг на друга.

Леся подошла к окну и одернула шторы. Баба Зита ушла.

* * *

Две сестры. Ариадна и Александра. Арина и Леся.

Что мешало им быть дружными и терпимыми друг к другу?

Милена каждый день задавала себе этот вопрос, правда, ответа не находила. С самого детства сестры не ладили.

Леся была младше Арины на три года.

Рослая, крупная, в ней не было той грации, которой обладала ее мать. Ведь глядя на Милену, с трудом верилось, что она жена рабочего.

Но у Леси были другие достоинства.

Она славилась характерной славянской красотой. О таких говорят «кровь с молоком», «коня на скаку остановит и в горящую избу войдёт».

Ее тяжелые, светло-русые волосы доходили до талии, а зелёные лисьи глаза и нежная улыбка на широком круглом лице, очаровывали местных мальчишек.

Обаяние, которое излучало ее улыбающееся лицо, не оставляло равнодушным никого, и у Леси было очень много друзей. Всегда общительная, весёлая, жизнерадостная – девушка-огонек.

Чего не сказать об Ариадне.

Молчаливая и задумчивая старшая дочь могла минут тридцать смотреть в одну точку, забыв о времени и обязанностях.

Рисунок на ковре, хрустальные сосульки на люстре, узор на обоях, зола в печке и другие, неприметные с первого взгляда вещи, занимали Ариадну.

В простых вещах она замечала мистическое, волшебное и таинственное.

Часто что-то вспомнив, девушка улыбалась, напевала давно забытую мелодию, читала вслух стихи, чем ужасно бесила младшую сестру.

Арина была не от мира сего, чего Леся не хотела ни понимать, ни принимать.

Каждый божий день Ариадна читала. Открыв книгу, она отправлялась в незабываемое приключение по страницам.

Ни на отца, ни на мать она не была похожа. Уродилась чистой копией прабабки по отцовской линии: тоненькая, темноволосая, ее всегда хотелось обогреть и накормить. В ее карих глазах читалась лёгкая грусть истинного меланхолика, который искренне любил и ценил жизнь и находил прекрасное в обычных вещах.

Леся, участливая и заботливая, подкармливала бездомных кошек, возилась с домашней птицей и даже частенько присматривала за соседскими собаками, по просьбе хозяев, пока те были в разъездах, Ариадне же было интереснее бродить в одиночестве по безлюдной дороге и, запрокинув голову, искать фигуры зверей и птиц в облаках. Неудивительно, что у Арины не было друзей: вряд ли бы нашлись единомышленники.

Училась Арина в психолого-педагогическом университете, который находился далеко от Маковой улицы. Поэтому она жила в общежитии и приезжала домой несколько раз в месяц. Пока она была на учебе, в семье царили тишина и покой: Лесе не с кем было ругаться.

Арина мечтала окончить учёбу и помогать людям. Леся же учиться не хотела вовсе.

С трудом она закончила десятый класс. Целью ее жизни было выйти замуж за обеспеченного мужчину и поселиться в Лепестках. И пусть девушка не могла похвастаться большими знаниями в литературе, но была хорошей хозяйкой. Она всегда помогала матери по дому и стремилась к готовке, пока Арина читала ночи напролет.

Но так ли прекрасны были те Лепестки, о которых самозабвенно мечтала Леся?

Есть такой десерт – розовая пастила. Она настолько красива, что даже выглядит искусственно! Невольно задаешься вопросом – неужели она съедобна?! Но так хочется ее попробовать! Жуть, как хочется! И вот откусываешь лакомый кусочек, прожевываешь и понимаешь – да это обычный зефир! Зефир даже вкуснее.

С кислой миной проглатываешь чудесное лакомство и не понимаешь, а где волшебство-то?!

Может, и в Лепестках не было ничего удивительного? Что там хорошего, кроме прекрасного леса? Неужели в той части улицы солнце светит по-другому, и небо не синего цвета?!

Но даже будь там цветы инопланетные и огромная радуга, по которой можно было скакать и плясать, Лесю это не так интересовало, как богатство тамошних обитателей.

Милене достался отцовский дом в наследство, да и родители мужа неустанно баловали внучек и помогали, чем могли. Леся с сестрой не были обделены, как большинство жителей Стебля. Но все же детям «лепестковых» родителей повезло намного больше! Поэтому Леся все ждала, когда же тетка пригласит ее в гости, и кто-нибудь красивый и богатый заметит ее, а дальше будет как в дамском романе.

Но мы отвлеклись. Сейчас у сестер летние каникулы. На дворе начало июня.

Это было испытанием для родителей. Особенно для Милены. Ведь отец семейства Дмитрий трудится с утра до вечера, а потому дочерей видит лишь за поздним ужином.

Сегодня сестры опять поссорились и даже подрались.

Возможно, если бы не любопытная старушка баба Зита, они бы поубивали друг друга.

На самом деле, бабу Зиту звали Зинаида Никаноровна, но настоящее имя было слишком сложным для простецов, живущих в Стебле.

Баба Зита – одинокая старушка, жившая в старом заброшенном доме.

Она часто таскала коробки из-под овощей и фруктов, которые брала на базаре. Торговцы с радостью их отдавали за ненадобностью.

Бабушка в них очень нуждалась – она застилала ими земляные полы в своем разваливающемся доме.

Баба Зита была абсолютно безобидной и спокойной старушкой, и если бы не своеобразный стиль в одежде, к ней бы относились не так настороженно.

Она закутывалась в старые простыни и пододеяльники, как в индийское сари. Они были самых разных цветов и, бывало, с такими забавными рисунками, что без смеха не взглянешь. О причинах чудаковатого вкуса в одежде никто не знал, может, старуха под старость лет из ума выжила (все предпочитали думать именно так), может, не было средств на нормальную одежду.

Старушка же особо не тревожилась о мнениях соседей.

Наряды ее менялись каждый день и редко, когда повторялись. Многие удивлялись – сколько у нее в запасе постельного белья?! Стилю старушка не изменяла ни летом, ни зимой, просто в холодное время года простыней и пододеяльников надевалось больше.

Длинные седые волосы она окрашивала хной, отчего они приобретали яркий красно-оранжевый цвет.

Она любила болтать сама с собой и наблюдать за жителями Маковой. Одних это раздражало, как, например, сестер Вивьяновых, других вовсе не волновало. А иногда она любила исчезать из Стебля на несколько месяцев, а потом появляться, как ни в чем не бывало.

Вот такая она была. Баба Зита.

*  *  *

Вечером того же дня семья сидела за кухонным столом.

Неожиданно отец семейства встал и вышел в прихожую, задержался на минутку, и, вернувшись, вручил Милене конверт.

– Родная, сегодня муж твоей сестры передал письмо. Надо было сразу тебе отдать, да так устал на работе, что запамятовал.

– Что это?! – она смотрела удивленными глазами.

– Я же говорю, муж твоей сест…

– У меня нет сестры! – вскрикнула Милена.

От неожиданности Арина пролила ложку супа на скатерть, а Леся с жадным любопытством глядела на белоснежный конверт. Он из самих Лепестков! Ей, как никому, было интересно узнать его содержание!

– Ешь суп! – строго сказала Милена, заметив, что глаза у дочери загорелись как лампочки на рождественской гирлянде.

– Но…

– Суп!

– Хорошо. – Буркнула Леся и уткнулась в тарелку.

– Я не собираюсь его читать! – невозмутимо сказала Милена и встала из-за стола. Аппетит пропал у всех, но чтобы не накалять обстановку, которую и сейчас спокойной не назовешь, все кроме матери семейства делали вид, что заняты трапезой.

– Милая, не будь ребенком. – Начал отец. – У тебя есть сестра, а у наших дочерей тётя.

– Да, которую мы не разу не видели. – Ляпнула Арина.

Поняв, что совершила глупость, она стала поспешно доедать суп, будто это последняя еда на планете.

– Девочки, выйдите, пожалуйста. Нам с мамой нужно поговорить.

– Но нам тоже интересно узнать, что там написано! – жалобно произнесла Леся.

– Девочки, выйдите, пожалуйста. – Хором потребовали родители.

Тон заметно повысился, и Арина и Леся быстро удалились.

Впрочем, это не помешало все услышать: родители разговаривали громко.

Сестры стояли за закрытой дверью и подглядывали через замочную скважину.

Послышался тяжёлый вздох отца и уставшим голосом он произнес:

– Родная, я все понимаю. Вы живёте на одной улице, но не виделись лет двадцать… Мы не раз делали попытки к сближению, но без успеха. Не знаю почему, может, потому что мы живем в Стебле. Но Алексей сам пришел, лично передал письмо и говорил не свысока. Жизнь заметно его потрепала. Чувство тоски и затаенной боли засели в глазах. Не знаю, что случилось, раз он так изменился… Какая вина его терзает, что он ступил на бедную землю нашей улицы? Но похоже жизнь никого не щадит, и я это понял, взглянув в глаза Алексея.

– Что ты хочешь от меня? – спросила Милена. – Чтобы прочитала это проклятое письмо? Хорошо, но большего не требуй.

Наступила тишина.

Прошло несколько минут. Потом мама громко охнула и, судя по звукам, села на стул.

– Ты слишком громко дышишь, я ничего не слышу! – прошептала Леся.

– А ничего и не происходит. – Тихо сказала Арина, подглядывая в замочную скважину.

– Почему они замолчали?! Что там в письме?! Почему так тихо?!

– Леся, заткнись, пожалуйста, иначе мы вообще ничего не услышим!

– Я сейчас тебе… – младшая сестра сжала руки в кулаки, когда взволнованный голос матери произнес:

– Они… Она… Они… приглашают девочек в гости на каникулы.

Из гостиной послышался грохот: Леся от неожиданно свалившегося счастья упала ничком прямо на пол.

– Девочки, все хорошо? – обеспокоенно спросил отец.

– Да-да, все замечательно! – громко отозвалась Арина, пока Леся поднималась с пола.

Дмитрий открыл дверь.

Сестры с невинными лицами стояли возле порога.

Окинув дочерей подозрительным взглядом, он не стал закрывать дверь. Теперь девочки с чистой совестью могли участвовать в разговоре.

– Никогда в жизни! – твердо сказала Милена. – Никогда наши дочери не ступят на чертовы Лепестки! От них беды! Они забрали сестру. Дочерей не отдам!

– Дорогая, ты слишком драматизируешь. К тому же девочкам решать ехать или нет, но не тебе! – Заметил отец и выхватил письмо из рук жены. Бегло пробежав глазами, он сказал:

– Они приглашают Арину и Лесю для отдыха и знакомства с кузиной! Девочки! – он улыбнулся, обращаясь к дочерям, – у вас есть двоюродная сестра!

– Ура! Наконец-то! – радостная Леся с дикими воплями закружилась по комнате.

– У нас есть кузина, и она, наверное, ровесница Леси, но узнали мы только сейчас! Да уж! – Арина поджала губы и укоризненно покачала головой.

– Милая, ты ведь старшая. – Дмитрий подошёл к жене и нежно положил руки на плечи. – Будь мудрее. Они идут на сближение. Пусть между нами существует недопонимание, но дети не должны страдать: они родня. Пусть хотя бы познакомятся. Подумай о девочках. Когда они ещё выберутся из нищего Стебля?

– Мне хорошо и здесь! – тихо ответила старшая сестра.

Леся ткнула пальцем Арине в ребро. Та, ожидавшая чего-то подобного, стерпела болезненную выходку сестры.

Леся светилась от счастья и предвкушения захватывающего приключения. Ее энергией можно было осветить весь дом. Ее лучистое лицо контрастировало с недовольной физиономией Арины. Со стороны смотрелось комично. Родители выглядели похоже, правда, контраст был не такой яркий: отец довольно улыбался, мать взволновано теребила письмо в руках. Но настроение Арины поднялось, когда она вспомнила про лес, о красотах которого все говорят. Появилась возможность его посетить!

Милена тоже смягчилась, прислушавшись к словам мужа.

Все решено. Девочки отправляются в Лепестки.

Глава 2

Фиолетовые кружева

Добираться до Лепестков не ближний свет!

Семья встала ранним утром, чтобы успеть на первую электричку.

Вещи собрали с вечера.

Арина неспешно завтракала, пока Леся вспоминала, не забыла ли чего из одежды. Ее наряды занимали намного больше места, чем у старшей сестры. Платья, сарафаны, сандалии, всего по десять штук, и все необходимо, и ничего убрать нельзя. Ведь Леся все решила – вряд ли она вернётся из Лепестков. Сказочный принц заждался ее.

– Арина, ты выпила витаминки? – обеспокоенно спросила Милена.

– Конечно, мам. Каждое утро.

– Я знаю, знаю, моя хорошая. – Она поцеловала старшую дочь в макушку. – Просто волнуюсь, как бы ты не забыла.

– Я всегда помню, – уверяла Арина.

Милена слабо улыбнулась. Потом вспомнила про младшую дочь.

– Леся! – позвала она. – Иди сюда!

Та пыталась запихать что-то пестрое в огромный чемодан, но, похоже, его тошнило от этого «чего-то», а Лесе как с гуся вода. Она решила, во что бы то ни стало «скормить» самый яркий сарафан чемодану, у которого напрочь пропал аппетит. Наконец, она оставила его в покое: не ответить на материнский зов гораздо хуже, да и опаснее, чем капризы дорожной сумки.

– Да, мамочка? Что ты хотела? – проворковала Леся.

– На. Выпей. Это витаминка.

– Боже, я и так здоровая, зачем мне витамины?!

– Давай, давай, едите к черту на рога, неизвестно какая там погода.

Отец загружал багаж, мать и сёстры одевались в прихожей.

Милена села в машину, а девочки почему-то не спешили. Оказывается, баба Зита внезапно появилась и пристально наблюдала за семейным отъездом.

Сегодня она закуталась в огромную простыню, бледно-розового «поросячьего» цвета, до самого подбородка. Присмотревшись на ткань, девочки заметили крупные лепестки розы, а голова бабы Зиты по смешному совпадению находилась в центре лепестков, как будто распускающийся бутон!

– Ха-ха-ха, глянь, сестрица, ее башка символизирует розу! – шепотом произнесла Леся и тихо засмеялась.

Арина еле сдержала улыбку.

На голове у старухи был повязан огромный ярко-розовый ленточный бант размером с небольшой кочан капусты. Наверняка, и он символизировал распустившийся цветок. Баба Зита заулыбалась и хотела что-то сказать, но недовольный голос Милены прервал:

– Девочки! Мы опоздаем на поезд! Поторопитесь!

Сестры побежали к машине. На ходу Арина извинялась перед старухой:

– Здравствуйте, Зинаида Никаноровна! Простите, нам нужно ехать!

Старуха с пониманием кивнула и произнесла:

– Удачной поездки! Увидимся в «Фиолетовых кружевах»!

Арина с Лесей, наконец, уселись. Машина тронулась.

– Что сказала эта сумасшедшая?! – удивленно спросила Милена.

– «Увидимся в Фиолетовых кружевах»?! – усмехнулась Леся.

– Она старая женщина, к тому же одинокая, что с нее взять! – пожала плечами Арина и, удобно устроившись на сиденье, загляделась в окно.

Все понимающе кивнули.

На станцию прибыли вовремя.

Большая часть поездки прошла в полном молчании.

Арина читала книгу, Милена периодически переглядывалась с Дмитрием. В ее глазах читалось волнение за дочерей, отец же мысленно подбадривал.

Леся мечтательно улыбалась и про себя спорила сама с собой – через, сколько дней после знакомства прекрасный принц сделает ей предложение?

– Мама, а почему ты нас не знакомила с тетей? – спросила она.

Ариадна уронила книгу на колени и посмотрела на мать. Сестра затронула запретную тему. Вряд ли Милена устроит истерику в поезде, но Арина заметила, как окаменело ее лицо. Молчаливый холод гораздо красноречивее слов, и будь в вагоне цветы, они непременно бы завяли от мороза, который исходил от Милены.

Девушка перевела взгляд на Лесю.

Та по-детски хлопала ресницами, не понимая, отчего такая враждебная реакция. Видимо, мечты о зефирном будущем окончательно затмили ее разум.

– Тётя не интересовалась вами! – Сказала внезапно оттаявшая Милена.

Она решила, что дочери имеют право знать предысторию об отношениях родственников, если пробудут у них несколько недель.

– Ваша бабушка говорила, что огромный особняк, в который ее увез муж, заколдованный и оторвал Татьяну от семьи. – Продолжала мама. – Эти небылицы она внушала вам малюткам. На самом деле, все гораздо проще. Золото Лепестков затмило глаза вашей тетке. Она стала полноправной хозяйкой богатого дома, а что творится в Стебле – ей плевать. Но вы девочки, не забывайте – прекрасные Лепестки держатся на пресловутом Стебле, который все не любят. Труд людей, живущих в Стебле, питает их. За счёт этого они и держатся, так что не надо его недооценивать.

Милена задержала взгляд на младшей из дочерей.

– Неужели тётя ради знати и богатства предала семью? – спросила Леся.

– Ее семья теперь в Лепестках. – Холодно сказала мама.

– До сегодняшнего дня. – Заметил отец и ласково погладил руку Милены. – Люди меняются. Время все расставило на свои места. Пусть и много лет прошло, но они готовы с вами познакомиться, девочки.

– Но я всё равно не понимаю! Неужели из-за богатства можно бросить отца и мать? Я, например, вас не брошу, когда перееду в Лепестки! – заявила Леся.

Арина засмеялась едким смехом.

– Что тут смешного?! – сдвинув брови, спросила младшая сестра. – Или у тебя есть своя теория, почему нашу тётю испортили Лепестки?

– Пожалуй, есть. – Ответила та.

– Ну, скажи, нам интересно.

– Кхе-кхе. – Откашлялась Арина. – Что ж, пожалуйста.

Она отложила книгу, закинула ногу на ногу и с важным видом произнесла речь:

– Если человек изменился под влиянием благ, то правильно сказать не «испортился», а показал истинную сущность, но ничего плохого в этом нет. Я не осуждаю, ведь все стремятся к лучшему. Наша тетя, скорее всего, всегда была амбициозной, думаю, ты пошла в нее!

Арина замолчала, саркастически улыбнулась и уткнулась в книгу.

– По-твоему тётя Таня с рождения алчная? Просто это было незаметно, а когда подвернулась удача, сняла маску?

– А ты умеешь мыслить. Но алчная – не значит плохая. Она же не обманывала никого! – Пробубнила Арина из-за книги.

– Да, – добавил папа. – В данном случае больше подходит другое слово… скажем, дальновидная, сообразительная и…

– Изворотливая! – злобно вставила мама.

– Я все равно не алчная! – с вызовом сказала Леся.

– Милая, не реагируй так на слова сестры. – Спокойно сказал отец. – Арина высказала мнение, и я его тоже разделяю, но речь все же о твоей тётушке. Ты не причем.

– Но я тоже буду жить в Лепестках! Я хочу, но не брошу вас! Вот выйду замуж!

– Ха-ха-ха! – засмеялась Арина, вновь откладывая книгу. – За кого?! Думаешь, ты кому-то понравишься в Лепестках? Всяк сверчок знай свой шесток!

– Наша тётя сломала эту пословицу! Почему бы и нет?! И вообще, тебе-то какой интерес, что я выйду замуж?! Почему ты такая злая!? Сама-то только с книгами и общаешься, и на меня свои комплексы вешаешь!

– Да мне все равно! Нет у меня никаких комплексов! – Арина вспыхнула, зарделась, пристыженная словами сестры, но, страшась встречаться с негативным чувством, яро взбесилась. Но злость только обличила ее: сестра открыла горькую правду.