– Как?! И это всё?!
Удивлённый возглас словно пуля ткнулся в спину.
– Простите? – Туран резко обернулся.
Эмоциональный жар библиотекарши всё таки выплеснулся наружу. Молодая женщина по-прежнему стоит возле квадратного столика, только теперь её глаза буквально светятся удивлением и гневом.
– Неужели вы даже не попытаетесь пригласить меня в ресторан или хотя бы в театр!
Изящная ручка судорожно стиснула толстый том. Библиотекарше страсть как хочется запустить в Турана уголовным кодексом.
– С какой стати я должен пригласить вас в ресторан? – в груди Турана перегретым чайником вскипела злость.
Гнев и удивление в душе библиотекарши сменились на раздражение. А по виду вполне приличная девушка. Даже самые дешёвые проститутки в кабаках Северного острого и то не столь навязчивы.
– Совсем кавалеры измельчали, – библиотекарша хлопнула уголовным кодексом по квадратному столику. – Вы вообще на что надеялись?
Туран будто в первый раз глянул на молодую женщину. Штучное платье, золотые серёжки, для простой библиотекарши слишком дорого. Да ещё ладошки, мягкие такие. Вряд ли она когда возвращается домой принимается мыть полы, варить кашу и стирать носки мужа. И откуда она знает о Раконском университете? В голове шарики со звоном столкнулись с роликами.
– Вы Исслара, – Туран тряхнул головой, будто согнал сонное наваждение. – Исслара Шандар.
– Собственной персоной, – вигора Шандар гордо выпрямила спину и ещё более гордо расправила плечи.
– Старшая дочь губернатора, своенравная девица, которая напрочь не слушается отца и расшвыривает женихов яко гнилые яблоки.
Господи, Туран оглянулся, неужели он произнёс ЭТО вслух. Громкая перепалка уже привлекла внимание посетителей. Пожилая дама в очках сокрушённо покачала головой. Дальше по проходу два гимназиста уставились на вигору Шандар во все глаза и как по команде зажали рты руками.
– Ну, знаете ли, уважаемый, – от столь наглого признания лицо вигоры Шандар пошло красными пятнами, – теперь вам точно ничего не светит. Убирайтесь от сюда вон!
Точно она, Туран сдержанно улыбнулся. В первый же рабочий день утус Бизин поделился свежими сплетнями о старшей дочери губернатора. С её положением она могла бы сиять сверхновой звездой в местном высшем свете и сводить с ума самых смазливых наследников многомиллионных состояний. Вместо этого Исслара Шандар предпочла работать в городской библиотеке. «Всё зло от книг», – многозначительно заметил утус Бизин.
Теперь понятно, от чего вигора Шандар взъелась как собака, которой наступили на хвост: жениться на дочери самого большого в губернии начальника – самый лучший трамплин для карьерного роста. Вот и крутятся вокруг Исслары Шандар самые отпетые карьеристы. По Управлению полиции анекдоты ходят, как она отшивает претендентов на её руку и сердце. И сегодня, Туран украдкой покосился на двух дам в ярких платья, которые аж светятся от любопытства и удовольствия, сам того не желая он породил ещё один анекдот. Может быть даже самый смешной и забавный.
Нужно бы вежливо раскланяться и убраться подобру-поздорову, но заело. Язык мой – враг мой.
– Уважаемая, я всего лишь третий день в Снорке, – на едином дыхании выпалил Туран. – И до сего момента не имел чести знать вас лично. Позавчера вечером вы соизволили разочаровать отца и проигнорировали его просьбу.
В библиотеку, если вы изволили заметить, я пришёл за знаниями и только за ними. Коль я так противен вам, то всё, что от вас требовалось – остаться за книжными шкафами вне пределах моего внимания.
Ух! Туран перевёл дух.
– Разрешите откланяться и всего вам наилучшего, – Туран самым решительным образом повернулся к вигоре Шандар спиной.
Благородный гнев старшей дочери губернатора волшебным образом испарился. Ему на смену пришли удивление и растерянность. Так ей и надо! Туран прибавил шагу. Разводить амуры с дочерью губернатора – упаси господи.
Глава 6. Трудное задание
Нишран Ангоро из рода Лиав бесшумно вошёл в Обитель Пресвятой матери, в самый большой, самый величественный зал дворца Владыки нишранов. На каменном прямоугольном постаменте возвышается она – Пресвятая мать всего сущего. Мастера глубокой древности вложили в её образ всю душу, всё умение, любовь и веру. Пресвятая мать словно обычная смертная женщина стоит опустив натруженные руки. Взгляд её с печалью и любовью смотрит на каждого, кто входит в её обитель. Кажется, ещё немного и из её каменных глаз польются самые настоящие слёзы. Ангоро медленно опустился перед богиней на колени и склонился ниц. Если бы не она, если бы не её божественная помощь и защита.
Больше двадцати лет назад Ангоро из рода Лиав была оказана большая честь – его приняли в Гвардию посвящённых. Больше двадцати лет он живёт в Нсече, в единственном городе нишранов, но всё равно не устаёт восхищаться величием и размерами дворца Владыки. Служба в Гвардии трудна и сопряжена с лишениями и опасностями. Зато он обладает огромной привилегией созерцать лик Пресвятой матери хоть каждый день. Далеко не каждому нишрану выпадает честь хранить покой великой богини.
– Ангоро, ты пришёл?
Ангоро повернул голову. Факелы на стенах Обители мерцают неровным светом. Из боковой ниши медленно вышел Владыка, земной повелитель и учитель народа нишранов. Белый балахон мешком висит на его тонких плечах. Костлявые руки с трудом цепляются за длинный посох. Повелитель нишранов передвигается маленькими неуверенными шашками. Владыке Бугу из рода Сертим недавно исполнилось восемьдесят шесть лет – неслыханное для нишранов долголетие. На его памяти нишраны покинули берега гостеприимной Рунии и были вынуждены обосноваться здесь, на холодных и неприветливых Доупарских островах. Годы подточили тело Владыки, но они не властны над его разумом и могучим духом.
– Я здесь, Владыка, – перед правителем нишранов Ангоро благочестиво склонил голову.
– Печальную весть поведаю я тебе, – глубоко запавшие глаза Владыки уставились на Ангоро. – Один из людей узнал тайну сокровищ наших проклятых.
– Как? Как это случилось? Владыка!
Дурная весть кузнечным молотом долбанула по голове. В глазах помутилось. Страшная, самая страшная тайна народа нишранов оказалась под угрозой разоблачения.
– Увы, сын мой, – Владыка сгорбился ещё больше, – мы стремились во что бы то ни стало сохранить в тайне проклятые сокровища наши и переусердствовали в стремлении своём. Юный нишран, в наивном невежестве своём, продал ключ от них человеку. Я простил его, ибо юноша не ведал, что творил.
Владыка неподвижен, только сипящее дыхание выдаёт его волнение.
– Сын мой, – Владыка вновь поднял глаза, – тяжкую ношу взваливаю я на плечи твои. Тебе и только тебе по силам вынести её. Ты – наш единственный мыслечтец. Тебе веданы переживания и думы не только нишранов, но и людей. Ты должен сделать всё, чтобы люди так и не прознали о проклятых сокровищах наших. Ибо некому мне более доверить сей тяжкий труд. Иначе смерть лютая ждёт народ наш. Голод и холод убьют детей наших, мужчин и женщин наших. Не останется на Догет народа нишранов. Никого не останется. Не допусти этого. Ты слышишь?
Смертельной безысходностью веет от слов Владыки. Как гвардеец Ангоро посвящён в страшную тайну народа нишранов. Прав Владыка: тяжела ноша, очень тяжела. Но! Глубоко в душе буйным цветком расцвела радость. Ни кому-нибудь, а именно ему и только ему доверил Владыка ни много, ни мало, а будущее нишранов. Будущее целого народа, его народа. Ангоро расправил плечи и распрямил спину.
– Владыка, я сделаю это. Сделаю, или умру. Клянусь! – Ангоро приложил правую руку к сердцу.
– Пресвятая мать помогла нам. Мы знаем имя того человека. Ошгар из рода Эвбан завладел ключом. У тебя есть время, немного, – глаза Владыки блестят от возбуждения. – Торговец он. «Крюк» коч его. До сих пор плавает он вдоль островов наших. Через неделю, да поможет нам Пресвятая мать, через две вернётся он на Рунию. А ты будешь ждать его.
Возьми, – из глубин белого балахона Владыка извлёк округлый мешочек. – Это всё, что есть у нас. Бери. Ибо нет отказа тебе во всём. Ибо будущее народа нашего в руках твоих.
Ангоро принял мешочек. Сквозь плотную ткань пальцы нащупали рёбра монет. Судя по весу, Ангоро прикинул на руке, золото. Очень много золота. Владыка отдал ни много, ни мало, а всю казну Зивувич, государства нишранов.
– Сильны люди, очень сильны. Но жадность и алчность гложет сердца их. Четырёх помощников вполне хватит мне, – произнёс Ангоро.
– Да будет так. А теперь, – Владыка простёр костлявую руку в сторону выхода, – поспеши. Дорога каждая минута.
Ангоро низко поклонился.
– Через час мы выйдем в Сантару. Да поможет нам Пресвятая мать, завтра днём будем в Снорке. Владыка, я справлюсь, – Ангоро вновь прижал правую руку к сердцу.
Менее чем через час двухмачтовый коч вынес Ангоро и ещё четверых гвардейцев из небольшой бухты, на берегу которой приютился Нсече, единственный город нишранов. Над рядами убогих домиков из камней и шкур возвышается дворец Владыки. В развилке между сопками остроконечным куполом поднимается Обитель Пресвятой матери всего сущего.
Увесистый мешочек давит на шею, словно исполинский камень тянет на дно. Казна Зивувич, государства нишранов, целиком и полностью поместилась в нём. Что поделаешь – бедна родина, очень бедна. На скудной земле с превеликим трудом пробиваются жалкие кустики чеснока. Сильные ветры и жестокие зимы держат народ нишранов на грани выживания. Нсече – жалкий осколок былого величия. Без него, без грандиозного дворца Владыки, нишраны окончательно погрязли бы в дикости и в невежестве.
Холодный северный ветер остужает горячую голову. Пальцы правой руки крепко-накрепко сжали мешочек с золотом. Радость и гордость распирают грудь. Так и тянет затянуть разухабистую песню, но не к месту. Ангоро в последний раз бросил взгляд на берег. Выбор у него небогат: либо он выполнит невероятно трудное задание Владыки, либо погибнет. Позорного возвращения не будет.
Пунг из рода Гоах со скрипом сдвинул рулевое весло. Двухмачтовый коч послушно повернул на юг, к Рунии, к оставленной когда-то родине предков.
Глава 7. Убийство купца
Снорк – невероятно огромный и шумный город людей. Он находится гораздо южнее Нсече. Здесь тепло. Приход осени почти незаметен. К тому же город укрыт от холодных ветров Сантары скалистым мысом с выразительным названием Каменный нос. Широкая полоса хвойного леса ещё лучше бережёт город людей. В самом Снорке морем, солью и водорослями, даже не пахнет.
