Воздух, которым он дышит
– Ты знаешь, все четыре были для меня.
– Знаю. Просто хотел немного поберечь твою печень.
Я смотрела, как он лезет в карман и достает монету в двадцать пять центов – ту самую, которую постоянно и безостановочно вертел в пальцах. Этот его странный обычай я помнила еще с нашей первой встречи.
– Я вижу, ты все еще таскаешь с собой эту монету, – засмеялась я.
– Я никогда не выхожу из дома без нее, – со смешком ответил он и опустил монету обратно в карман.
Я изучала его лицо, и душу мою наполняла тревога. Возможно, он и сам не знал об этом, но иногда взгляд у него был невероятно печальным.
– Как у тебя дела?
Он пожал плечами.
– Я просто рад снова тебя увидеть. Мы ведь давно не виделись, подруга. И к тому же ты так быстро исчезла после… – Голос его прервался. Все резко умолкали перед тем, как упомянуть о смерти Стивена. Мне казалось, что это проявление милосердия.
– Я вернулась. – Кивнув, я снова наполнила все четыре рюмки. – Мы с Эммой намерены остаться здесь. Нам просто нужно было немного выдохнуть, вот и все.
– Ты все еще водишь эту раздолбанную машину? – спросил он.
– Несомненно. – Я прикусила губу. – Позавчера я сбила собаку.
Он приоткрыл рот.
– Не может быть!
– Может. Пес остался жив. Но вышло так, что эта ржавая жестянка вместо того, чтобы затормозить, просто дернулась и наехала на него.
– Я могу проверить ее, – предложил Таннер. Я пожала плечами.
– Ничего страшного. Теперь, когда я в городе, я вполне могу ходить везде пешком. Тут все близко.
– Но когда наступит зима, ходить пешком будет неприятно.
– Не волнуйся, Таннер Майкл Кейз, все будет хорошо.
Улыбка тронула его губы.
– Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты называешь меня полным именем.
Я засмеялась.
– Именно поэтому я так и делаю.
– Что ж, надо произнести тост, – предложил Таннер. Файя ворвалась на кухню и высоко подняла одну из рюмок.
– Когда в деле участвует текила, тосты – это по моей части, – хихикнула она. – Впрочем, сойдет и водка, виски, ром, самогон…
Я засмеялась, и мы втроем подняли рюмки. Таннер откашлялся:
– За старых друзей и новые начинания. Мы скучали по вам с Эммой, Лиз, и мы чертовски рады, что вы вернулись. Пусть следующие несколько месяцев будут для вас легкими, и ты всегда должна помнить – ты не одна.
Одним быстрым глотком мы осушили наши рюмки.
– Кстати, о новых начинаниях – я хотела бы сменить замки во всем доме. Вы знаете кого-нибудь, кто может этим заняться?
– Конечно. Сэм может.
– Сэм?
– Ну, ты помнишь того парня, которого я хотела уволить, чтобы взять тебя на работу? Тот неуклюжий тип из кафе. У его отца есть мастерская, в которой Сэм подрабатывает как раз по этой части.
– Серьезно? Ты думаешь, он станет мне помогать?
– Конечно. Я скажу, что он должен это сделать, иначе я его действительно уволю. – Файя подмигнула. – Все считают его странным, но он знает свое дело и работает быстро.
– С каких это пор тебе нравятся парни, которые делают свое дело быстро? – пошутила я.
– Иногда девушке просто необходимо быстро переспать с кем-то, выпить пива и посмотреть реалити-шоу по телику. Не следует недооценивать преимущества быстроты. – Файя налила себе еще одну рюмку и удалилась прочь танцующей походкой.
– Твоя подруга, наверное, первая из моих знакомых женщин, которая действительно мыслит как мужчина, – пошутил Таннер.
– А ты в курсе, что они с Мэтти…
– Спят? Конечно. После твоего отъезда ей понадобилась подружка, которой можно поплакаться в жилетку, и она почему-то решила, что я похож на такую подружку. Она каждый день приходила ко мне в автомастерскую с историями о Фэтти-Мэтти – отчего, честно говоря, мне было ужасно неловко.
Я хихикнула.
– Ты хочешь сказать, что тебя не интересуют прозвища, которые она придумывает для своих сексуальных отношений?
Он подался вперед.
– Капризуля Фрэнки – это правда?
– Файя никогда не лжет.
– Что ж, бедняге Фрэнки не повезло.
Я улыбнулась – то ли под воздействием алкоголя, то ли потому, что Таннер заставил меня вспомнить о самых лучших моментах прошлого. Подпрыгнув, он уселся на кухонную стойку и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая меня присоединиться. Я последовала его примеру.
– Ну как малышка Эмма?
– Самоуверенная, как обычно. – Я вздохнула, подумав о дочери.
– Так же, как ее мать. – Таннер засмеялся, и я легонько ткнула его в плечо.
– Я все-таки думаю, что по большей части она унаследовала самоуверенность от своего отца.
– И это правда, он был очень нахальным. Помнишь, как мы ходили погулять на Хэллоуин, и Стивен считал, что может справиться с любым, потому что он был одет как ниндзя? Он задирался с каждым встречным и поперечным, но настоящий ниндзя из него не получился, ему просто подбили глаз и выкинули его из трех баров подряд.
Мы оба засмеялись, вспоминая, как сильно мой муж напился в тот вечер.
– Если я правильно помню, ты не самым лучшим образом влиял на него. Ты всегда слишком много пил и начинал задираться с людьми, а в итоге побитым оказывался мой муж.
– Это правда. Когда я выпиваю, я становлюсь ужасно невежливым – но Стивен это понимал. Черт… как же мне не хватает этого урода! – Он вздохнул. Мы перестали смеяться, на глаза мне навернулись слезы. Его глаза тоже увлажнились, и мы сидели молча, вместе тоскуя по Стивену.
– Ну ладно, – произнес наконец Таннер, меняя тему разговора. – Участок вокруг дома выглядит кошмарно. Если хочешь, я могу как-нибудь заскочить и подстричь траву, можно еще ограду поставить, чтобы тут не был такой проходной двор.
– Да нет, я, на самом деле, думала обо всем этом позаботиться сама. Я работаю неполный день, так что у меня будет какое-то занятие, пока я не найду более стабильную работу.
– Ты не думала вернуться в дизайн интерьеров?
«Вопрос недели». Я пожала плечами.
– На самом деле в прошедший год я почти ни о чем не думала.
– Полностью тебя понимаю. Ты уверена, что тебе не нужно помочь с домом и двором? Мне не так уж сложно оказать тебе помощь.
– Да, уверена. Наступает такой момент, когда нужно уже начинать самой все делать для себя, понимаешь?
– Я тебя услышал. Но я думаю, тебе следует заскочить ко мне в мастерскую в воскресенье. У меня для тебя кое-что есть.
Я улыбнулась.
– Подарок?
– Что-то вроде того.
Я похлопала его по плечу и сказала, что мы можем встретиться вечером в четверг, если можно будет взять с собой Эмму.
Он кивнул, потом спросил, понизив голос и пристально глядя на меня:
– И что для тебя тяжелее всего?
Ответ на этот вопрос был прост.
– Бывает, что Эмма делает что-то забавное, и я хочу позвать Стивена из другой комнаты, чтобы он тоже посмотрел. Но потом я вспоминаю и останавливаюсь. Самое тяжелое в том, чтобы потерять кого-то, кого ты любишь, – то, что при этом ты теряешь себя. – Я поднесла большой палец ко рту и покусала ноготь. – Хватит депрессивных разговоров. А как дела у тебя? Ты все еще встречаешься с Пэтти?
Он поежился.
– По правде сказать, мы с ней больше не разговариваем.
Я не была удивлена. От Таннера было так же сложно ожидать верности, как от Файи.
– Что ж, значит, мы просто две одинокие печальные горошины в стручке.
Он засмеялся, взял бутылку с текилой и снова наполнил рюмки.
– За нас, бедных горошин.
Остаток вечера я помню смутно. Кажется, я смеялась над чем-то совершенно не смешным, плакала над чем-то совершенно не печальным… но это был лучший мой вечер за последнее время. Когда на следующее утро я проснулась, я лежала в своей кровати, не совсем понимая, как я туда попала. Я не спала в этой постели с того несчастного случая. Протянув руку за подушкой Стивена, я прижала ее к груди, глубоко вдохнула запах хлопковой наволочки и закрыла глаза. Хотя я этого пока не чувствовала, однако невозможно было отрицать тот факт, что я была дома. Что это была моя новая нормальная жизнь.
Глава 6. Элизабет
На той же неделе к нам заехал Сэм – поменять в доме замки. Я знала, что Файя называет его жутким типом, но на самом деле он был дружелюбен, с ним чувствовалась легкость в общении. У него были светлые волосы, зачесанные торчком, и прямоугольные очки, отчасти скрывавшие мягкий взгляд его карих глаз. Разговаривал он со мной всегда негромко и очень вежливо. Если ему казалось, что он чем-то задел меня – хотя такого никогда не бывало, – он сразу же сдавал назад и извинялся, путаясь в словах.
– Некоторые из этих замков – просто ржавый хлам, но другие в очень хорошем состоянии, Элизабет. Вы уверены, что хотите сменить их все? – спросил он. – Извините, это был глупый вопрос. Вы не стали бы просить меня, если бы вам не нужно было поменять их. Простите, пожалуйста, – добавил он.
– Нет, все в порядке, – я улыбнулась. – Я просто хочу начать совсем все заново, вот и все.
Он поправил очки и кивнул.
– Конечно. Ну, я смогу сделать это за несколько часов, как-то так.
– Отлично.
– Ах да! Еще я хотел бы вам показать кое-то. – Он сбегал к своей машине и вернулся с каким-что крошечным предметом в руке. – Мой отец только что получил партию новых охранных камер – если вас это интересует. Камеры – вот такие маленькие, их легко спрятать от посторонних глаз. Их можно поставить по всему дому или участку для пущей безопасности. Если бы я был красивой женщиной, живущей с маленькой дочерью, я захотел бы принять дополнительные меры.
Я улыбнулась – на этот раз обеспокоенно.
– Думаю, я на некоторое время воздержусь от этого. Но еще раз спасибо, Сэм.
– Нет проблем. – Он засмеялся. – Пока что единственный, кто их купил, – это Таннер, так что я сомневаюсь, что продажи будут такими большими, как надеялся отец.
Он работал быстро и качественно. Не успела я оглянуться, как во всех дверях стояли новые фирменные замки.
– Я еще чем-нибудь могу вам помочь? – спросил он.
– Нет, это все. На самом деле мне пора идти, через десять минут мне нужно быть в кафе, а моя машина не совсем в порядке, так что мне придется идти пешком.
– Не надо, я вас подвезу.
– Нет-нет, я и пешком дойду.
– Там уже начинается дождь, вам совсем ни к чему под него попадать. Мне это действительно несложно.
Я задумчиво нахмурилась:
– Ты уверен?
– Конечно. – Он распахнул пассажирскую дверь своего пикапа. – Нет проблем.
Когда мы въехали в город, Сэм спросил меня, почему Файя его не любит, и я, как могла, попыталась объяснить, что Файя никого не любит – по крайней мере, сначала.
– Дай ей немного времени, и она будет о тебе лучшего мнения.
– Она сказала, что у меня есть все признаки психопата, – пошутил он.
– Да, такая вот она резкая-дерзкая.
– И она ваша лучшая подруга.
Я усмехнулась.
– Лучшая подруга, какая у меня когда-либо была.
В течение всего остального пути по городу Сэм указывал мне на всех, мимо кого мы проезжали, и рассказывал то, что ему было известно об этих людях. Он сказал, что поскольку большинство людей считают его странным, они не обращают на него внимания, но тем легче ему подслушивать сплетни, ходящие по городу.
– Вот это Люси, – сказал Сэм, указывая на девушку, болтающую по мобильнику. – Она самая грамотная в нашем городе, даже в течение последних пяти лет выигрывает все ежегодные конкурсы-диктанты. А вон там Моника. Ее папаша лечится от алкоголизма, но, между нами говоря, я знаю, что он по вечерам в пятницу напивается у Бонни Дин. А вон там идет Джейсон, он несколько месяцев назад отпинал меня, потому что ему почудилось, будто я его обозвал, хотя я его не обзывал. Но потом он извинился и сказал, что на тот момент просто был под препаратами.
– Ничего себе, ты действительно все обо всех знаешь!
Он кивнул.
– Неплохо бы, чтобы вы как-нибудь поехали со мной на городские гуляния или что-то в этом роде. Тогда я мог бы показать вам, какие безумства здесь творятся.
Я улыбнулась.
– Это было бы потрясающе. – Мы уже были недалеко от кафе, когда я бросила взгляд на другую сторону улицы, и внутри у меня все сжалось. – Что насчет него? – спросила я, указывая на Тристана, бегущего по тротуару; уши его были закрыты огромными наушниками. Добежав до магазина мистера Хенсона, он снял наушники и зашел внутрь. – Что ты можешь рассказать о нем?
– Вы имеете в виду Тристана? Он – скотина. И немного чокнутый.
– Чокнутый?
– Ну он работает на мистера Хенсона. Нужно малость свихнуться, чтобы иметь с ним дело. Мистер Хенсон у себя в дальней комнате занимается вуду и всем таким прочим. Жутко это. Хорошо, что Таннер пытается закрыть его лавочку.
– Что?
– А вы не слышали? Таннер хочет расширить свою мастерскую, и единственное, что ему мешает, – это магазинчик мистера Хенсона. Таннер пытался выжить мистера Хенсона из этого здания, сказав, что магазин напрасно занимает место, ведь туда никто не ходит.
Я не удержалась и задумалась о том, что же действительно стоит за всей этой историей с магазином мистера Хенсона – и о том, почему Тристан пошел туда работать.
* * *Во время своей смены я время от времени посматривала на ту сторону улицы – на магазин мистера Хенсона, где Тристан, должно быть, переставлял товары. Магазин был набит разного рода магическими штучками – хрустальные шары, колоды карт Таро, волшебные палочки…
– У тебя есть вибратор?
Услышав эти слова из уст своей лучшей подруги, я резко вынырнула из задумчивости и едва не уронила три тарелки с бургерами и картофелем фри, которые пыталась удержать в руках одновременно.
– Файя! – шепотом воскликнула я, мои щеки мгновенно зарделись.
Она окинула взглядом кафе, удивленная моей реакцией на ее не вполне приличный вопрос.
– Что такое? Можно подумать, я спросила, есть ли у тебя герпес. В наши дни вибраторы – совершенно нормальная вещь, Лиз, и я просто думала, что твоему несчастному, сухому, одинокому влагалищу требуется помощь.
Мое лицо пылало.
– Как это заботливо с твоей стороны, – засмеялась я, ставя тарелки перед тремя пожилыми дамами, которые смотрели на меня с неприкрытым отвращением. – Я могу еще что-нибудь сделать для вас? – спросила я.
– Вы можете предложить вашей подруге установить фильтр на рот.
– Поверьте, я пыталась. – Я улыбнулась и подошла к Файе, умоляя ее понижать голос, когда речь идет о влагалище и тому подобных вещах.
– Послушай, Лиз, я всего лишь хочу сказать, что у тебя долгое время не было ничего такого. И как ты сейчас чувствуешь себя – там, внизу? Джордж из джунглей встречает старых теток из «Золотых девочек»? Там уже больше волос, чем вот тут? – спросила она, поглаживая меня по голове.
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
Она сунула руку в карман своего фартука и достала маленький черный блокнот, который в былые времена всегда доставлял сплошные проблемы.
– Что ты делаешь? – настороженно спросила я.
– Ищу член, который может тебе помочь сегодня.
– Файя, мне кажется, я еще не готова к такого рода эмоциональным связям с кем-либо.
– Какое отношение секс имеет к эмоциям? – на полном серьезе изумилась она. Я даже не знала, как ответить на этот вопрос. – В общем, я знаю чувака, который поможет тебе очистить твой сад от сорняков. Его зовут Эдвард. Когда речь идет о подобных вещах, он просто творческий гений. Однажды на Валентинов день он нарисовал мне сердечки там, внизу.
– От тебя сплошное беспокойство.
Она улыбнулась.
– Знаю. Но я могу назначить за тебя встречу с этим Эдвардом Руки-Ножницы, а потом ты можешь выбрать в моем блокноте милого парня, чтобы без проблем провести с ним одну ночь.
– Я не хочу никаких отношений на одну ночь.
– Хорошо, можешь просто лежать и никак к нему не относиться. – Она ухмыльнулась. – Но серьезно, Лиз, ты думала о том, чтобы начать с кем-нибудь встречаться? Просто погулять с одним парнем, с другим. Необязательно что-то серьезное, просто я думаю, чтобы тебе это было бы полезно. Я не хочу, что ты застревала в пустоте.
– Я не застреваю в пустоте, – слегка оскорбленно возразила я. – Просто… у меня есть дочь. И прошел всего лишь год после смерти Стивена.
«Ничего себе!»
Я в некотором роде впечатлилась тем, как легко эти слова сорвались с моего языка, не вызвав вспышку эмоций.
– Я не хотела быть грубой. Ты же знаешь, что я тебя люблю, и знаешь, как много значил для меня Стивен…
– Знаю.
– Может, я и могу считаться женщиной легкого поведения, но даже сердца женщин легкого поведения иногда разбиваются, и когда мне бывает трудно отойти от каких-то эмоций, секс мне всегда помогает.
Я засмеялась.
– Мне просто кажется, что я пока к этому не готова, но я это запомню.
– Понимаю, милая. Но если ты когда-нибудь поймешь, что тебе нужна помощь моего блокнотика, просто дай мне знать.
Я улыбнулась.
– Твой блокнот сейчас выглядит ужасно маленьким, мне казалось, что раньше он был больше.
Она снова запустила руку в карман фартука и вытащила еще два блокнота.
– Не говори глупостей. Я просто пыталась соблюдать приличия и показывать их по одному.
* * *Во время перерыва в работе любопытство взяло надо мной верх, и я, почти против собственной воли, зашла в магазинчик мистера Хенсона. Буквально за несколько секунд пребывания здесь можно определить, что мистер Хенсон торгует в основном разнообразными магическими вещами. Половина помещения была отведена под кофейню, а вторая половина обустроена как чулан, набитый штучками, которые я видела во множестве фильмов о сверхъестественных явлениях и о магии.
Когда я вошла, над дверью звякнул колокольчик, и мистер Хенсон с Тристаном в замешательстве переглянулись. Когда они посмотрели в мою сторону, я изо всех сил постаралась вести себя нормально и просто рассматривать магазин, несмотря на то что я всей кожей чувствовала их взгляды, устремленные на меня.
Задержавшись на несколько секунд, я потянулась к верхней полке одного из шкафов за какой-то книгой. Сборник заклинаний? Ну ладно. Переплет был прошит суровой ниткой и покрыт пылью. Я взяла другую книгу. Обе выглядели древними, как помет динозавра, но была в них некая прелесть. Папа всегда любил отыскивать в антикварных магазинах подобные старинные драгоценности. В его кабинете собралась большая коллекция старых книг на разных языках, в этих книгах зачастую говорилось о том, о чем он не имел никакого представления… но ему просто нравился внешний вид и ощущения от прикосновения к старинным переплетам.
– Сколько стоят эти две книги? – спросила я у мистера Хенсона. Он ничего не сказал. Я приподняла брови. – Извините. Вы закрыты? – Встретившись взглядом с Тристаном, я прижала книги к груди, чувствуя, как краснеют мои щеки. – Здравствуйте.
Тут заговорил мистер Хенсон – вероятно, это было к лучшему:
– О нет-нет, мы открыты. Просто у нас нечасто бывают посетители. И особенно такие приятные посетительницы, как вы. – Сказав это, мистер Хенсон присел на край стойки. – Как вас зовут, красавица?
Его слова заставили меня отвести взгляд от Тристана, и я откашлялась, втайне радуясь тому, что могу на что-то отвлечься.
– Элизабет. А вас?
– Я мистер Хенсон. И если бы я не был в четыре раза старше вас и во столько же раз грузнее, я подумал бы о том, чтобы пригласить вас на танцы в старом амбаре.
– На танцы? А почему вы считаете, что такая женщина, как я, может интересоваться танцами?
Мистер Хенсон не ответил, но лицо его по-прежнему выражало довольство. Я подошла и присела рядом с ним.
– Это ваш магазин?
– Мой. Каждый квадратный фут, каждый квадратный дюйм. Если только вы не хотите его себе. – Мистер Хенсон засмеялся. – Потому что если вы его хотите, то он ваш. Каждый квадратный фут, каждый квадратный дюйм.
– Это очень соблазнительно. Но должна сказать, что прочла каждую из опубликованных книг Стивена Кинга по пять раз, и мысль, выраженная в романе «Нужные вещи», меня несколько тревожит.
– Между нами говоря, я подумывал назвать свой магазинчик «Услышанные молитвы»[3], но я не особо религиозен.
Я фыркнула, Тристан тоже.
Я оглянулась на него, радуясь тому, что мы смеемся над одной и той же шуткой – и он сразу же умолк. Я снова перевела взгляд на книги.
– Так я могу купить их у вас?
– Они ваши, и совершенно бесплатно.
– Нет-нет, я хочу заплатить.
Мы долго спорили об этом, он настаивал на том, чтобы я взяла книги даром, но я не уступала, и в конце концов мистер Хенсон сдался.
– Вот почему я предпочитаю иметь дело с мужчинами. Женщины слишком похожи на меня. Заходите как-нибудь, я бесплатно погадаю вам на картах Таро.
Я улыбнулась.
– Звучит интересно.
Он встал и направился к двери, ведущей в подсобку.
– Тристан, рассчитайся с ней, хорошо? – Повернувшись ко мне, он слегка кивнул, а потом скрылся за дверью. Тристан пошел к кассе, я последовала за ним.
Я медленно положила книги на стойку. Мой взгляд упал на коричнево-черные фотографии леса, висящие в рамках на стене позади меня.
– Красиво, – сказала я, глядя на снимки. Тристан ввел в кассовый аппарат неведомо откуда взятую цену за книги.
– Спасибо.
– Это вы снимали?
– Нет, – ответил он, бросая взгляд на картинки. – Я вырезал их из дерева и затонировал черными чернилами.
Приоткрыв рот от изумления, я присмотрелась внимательнее. Чем пристальнее я смотрела, тем яснее мне становилось, что «фотографии» на самом деле были резьбой по дереву.
– Как красиво… – повторила я. Когда я снова встретилась с ним взглядом, мой желудок сжался в комок от нервной дрожи. – Кстати, еще раз здравствуйте, – со вздохом произнесла я. – Как поживаете?
Он выбил чек, игнорируя мой вопрос.
– Вы собираетесь за них платить или как?
Я нахмурилась, но ему, похоже, было наплевать.
– Извините. Да. Вот, держите, – сказала я, протягивая ему деньги. Потом я поблагодарила его и, прежде чем выйти из магазина, снова оглянулась на него. – Вы все время ведете себя по-свински, и в городе вас все считают грубияном, но я видела вас в приемном покое, когда вы узнали, что с Зевсом все будет хорошо. Я видела, как это потрясло вас. Я знаю, что вы не монстр, Тристан. Я просто не понимаю, почему вы притворяетесь монстром.
– Это ваша самая большая ошибка.
– Какая? – спросила я.
– Делать вид, будто вы хоть что-то обо мне знаете.
Глава 7. Тристан
2 апреля 2014 года
Пять дней до прощания
Когда такси высадило нас с отцом возле больницы, я бегом бежал всю дорогу до реанимации. Мой взгляд метался из стороны в сторону, выискивая хоть что-нибудь, хоть кого-нибудь знакомого.
– Мама! – воскликнул я, и она обернулась ко мне. Я снял бейсболку и бросился к ней.
– Ох, милый… – всхлипнула она, обнимая меня.
– Как они? Как?..
Мама заплакала еще сильнее, ее тело содрогалось от рыданий.
– Джейми… Джейми больше нет, Тристан. Она держалась так долго, но не смогла… не дождалась.
Я отстранился и сжал двумя пальцами переносицу.
– В каком смысле – больше нет? Она есть. С ней все хорошо. – Я обернулся на отца, в глазах которого читалось потрясение. Замешательство. Боль. – Папа, скажи ей. Скажи, что с Джейми все хорошо.
Он склонил голову. Меня словно обожгло огнем изнутри.
– А Чарли? – спросил я, почти уверенный, что не хочу знать ответ.
– Он в палате интенсивной терапии. Ему плохо, но он…
– Здесь. Он здесь. – Я запустил пальцы в собственные волосы. «С ним все в порядке». – Могу я увидеть его? – спросил я. Мама кивнула.
Я метнулся к сестринскому посту, и меня отвели в палату Чарли. Я зажал себе рот ладонью. Мой сынок лежал, подключенный к огромному количеству медицинских аппаратов – я даже не знал, что их бывает столько. В горло его была вставлена трубка, руки утыканы катетерами, все лицо в синяках и ссадинах…
– Господи… – пробормотал я.
Медсестра осторожно улыбнулась мне.
– Вы можете взять его за руку.
– Зачем эта трубка? З-з-зачем у него трубка в горле? – выдавил я, пытаясь думать только о Чарли. Но истина, относящаяся к Джейми, постепенно вползала в мое сознание.
«Джейми больше нет», – сказала мама. Ее больше нет. Но как такое может быть? Как ее может не быть?
– Во время аварии его левое легкое было повреждено, ему трудно самому вдыхать воздух. Эта трубка помогает ему дышать.
– Он не может дышать сам?
Медсестра покачала головой.
– С ним все будет в порядке? – спросил я, глядя ей в глаза и видя в них виноватое выражение.
– Я не его врач. Только они могут…
– Но вы же можете сказать мне, верно? Будь вы на моем месте, только что потеряв жену… – Эти слова словно вскрыли во мне вулкан эмоций, и мне пришлось умолкнуть, чтобы подавить их. – Если бы этот мальчик был всем, что у вас осталось, а вы были всем, что осталось у него, вы ведь тоже захотели бы узнать, есть ли хоть капля надежды, так? Вы умоляли бы кого-нибудь сказать вам, что нужно делать. Как нужно действовать. Что бы вы сделали?