– А где тогда Михаил? – спросила я.
– А я знаю? – Парень вытаращился на меня.
– Ладно, будем считать, что хозяин – это ты, – примирительно сказала я, решив, что строго говорить с находящимся в похмельном синдроме страдальцем негуманно, а главное – бессмысленно.
– Кто хозяин? – опять спросил парень.
– Да ты! Кто же еще? – прикрикнула я на него, отступив от принятого секундой ранее решения.
– Я этого не говорил, – как-то задумчиво изрек парень.
– Так, ты скажешь, наконец, где Михаил Терентьев?! – уже не сдерживая себя, закричала я.
– А черт его знает, – меланхолично ответил парень.
В это время из комнаты раздался чей-то хриплый голос:
– Леха, ты с кем там балаболишь?
– Не знаю, она говорит, что… что она…
Алексей замолчал, не в силах вспомнить, как я отрекомендовалась всего лишь минуту назад.
Я решительно сдвинула его со своего пути и вошла в комнату.
– Быстро отвечайте, кто из вас, алкашей, Михаил Терентьев? – строго спросила я.
Я обвела комнату взглядом и увидела, что прямо на полу ничком лежат три парня. Еще один скорчился в неудобной позе в кресле. Рядом на грязной, местами ободранной софе лежали еще двое. В углу комнаты на рваном ватном одеяле почивало еще несколько человек. Все они были в одежде, а некоторые даже и в обуви. Хотя что же тут удивительного? Находиться в таком свинарнике и переодеваться в пижамы?
Все понятно; кажется, еще вчера пьянка здесь разыгралась не на шутку. Посередине комнаты стоял старый обшарпанный раздвижной стол, заваленный несколькими десятками бутылок, естественно, пустых, пустыми же консервными банками, наполненными окурками. Еще там же стояли тарелки с остатками колбасы, селедки и еще чего-то, что определить было уже трудно. Аромат в комнате стоял совершенно немыслимый: спиртной, сигаретный и еще непонятно какой.
– Так кто мне ответит, где Михаил Терентьев? – повторила я свой вопрос.
– Его здесь нет, – довольно уверенно сказал один из парней, который привстал с софы и с пьяным интересом посмотрел на меня. – Не, ваще-то он… здесь жил… пока не отчислили. А мы тут… а чё? Хата проплачена…
– Давно он здесь не живет? – спросила я.
– Ага, – коротко ответил парень.
– А кто вы такие?
– Мы студенты, отмечаем сданный зачет.
Ничего себе! Если они закатили такую вселенскую пьянку по поводу только одного сданного зачета, то можно себе представить, как они будут гудеть после всей сессии.
Ладно, кто там у нас следующий?
Я заглянула в список: Гордей Станиславович Сквореченков. Значит, сейчас я направлюсь к этому самому Гордею.
Парень с таким довольно редким именем проживал почти на окраине Тарасова – в новом, недавно выстроенном жилом массиве.
Я поднялась на четырнадцатый этаж – хорошо, что в доме было два лифта: пассажирский и грузовой – и позвонила в нужную квартиру. Дверь мне открыла тщедушная, маленькая, но на вид довольно бодрая – судя по тому, как быстро она оказалась у входной двери и засеменила обратно в глубь квартиры, открыв мне дверь, – старушка.
Я осталась одна в громадной без преувеличения прихожей. В этом холле вполне можно было устроить танцпол. Я в нерешительности остановилась, гадая, куда мне идти дальше. Справа доносился аромат свежей выпечки, стало быть, там находилась кухня. Видимо, старушка опасалась, что ее пироги-плюшки-пампушки могут пригореть, потому и заспешила на кухню. С левой стороны мой слух уловил ритмичные звуки современной музыки, что-то типа рэпа. По всем признакам нужный мне Гордей находился именно в этом отсеке. Поэтому я направилась налево и оказалась сначала в просторной гостиной, из которой дверь вела в еще одну комнату.
Дверь ее была прикрыта, я постучала, но, видимо, меня не услышали, потому что никакой реакции на мой стук не последовало. Тогда я толкнула дверь и оказалась в комнате размерами немного поменьше гостиной. Прямо в центре комнаты парнишка лет десяти-одиннадцати в белой футболке, черных штанах и в сдвинутой козырьком назад бейсболке самозабвенно танцевал хип-хоп.
Я несколько минут постояла у двери, наблюдая за ним. Ловко у него это получалось, ничего не скажешь. Наконец мальчишка заметил меня.
– Здравствуй, – сказала я, – можно войти?
– Проходите, – разрешил паренек и выключил музыкальный центр.
– Мне нужен Гордей Сквореченков, – сказала я. – И это, я так думаю, не ты.
– Это мой братан, – ответил мальчик.
– А тебя как зовут?
– А я Орфей.
Интересное сочетание: Гордей и Орфей. Последнее имя, насколько мне известно, принадлежало мифическому древнегреческому певцу, который силой своего искусства усмирил диких фурий. И они позволили ему вывести из царства мертвых свою жену Эвридику. А вот по какому случаю мальчик получил такое имя?
– А почему тебя так назвали? – поинтересовалась я.
– А, – махнул рукой мальчишка, – мама училась в музыкальной школе, и им там рассказывали про оперу «Орфей и Эвридика». Так она, прикиньте, с тех пор запомнила имя и назвала меня так. А брату имя выбрал папа, – добавил мальчик.
– Так твоя мама – она кто? Музыкант? – полюбопытствовала я.
– Не-а, она – геолог. Они сейчас с папой на Камчатке, в геологической партии, – объяснил Орфей.
– А с кем же ты живешь, если родители так далеко?
– А бабушка с нами, точнее, прабабушка. И еще тетя Лариса. Только сейчас она на работе.
– А где твой брат? – задала я главный вопрос.
– А зачем он вам? – хитро прищурился Орфей.
– Мне с ним надо поговорить, – ответила я. – Если он скоро придет, можно я его подожду?
– Он не скоро придет, – сказал Орфей, – он, вообще-то, сейчас не в городе.
– А где же он?
– Уехал на сборы. Он – дзюдоист, у них сейчас сборы перед соревнованиями проходят. Он в секции занимается. А я тоже сначала там занимался, а потом надоело, танцы интереснее.
– А что ты танцуешь? – поинтересовалась я.
