По мощеной дорожке в сторону букового леса уходила прекрасная Лючия. Рядом с ней телепался Стас.
Меркурьев замер, выглядывая из-за угла дома.
– Стасик, послушай, – говорила Лючия негромко. – Ты должен меня понять! Я хочу побыть одна, ну хоть немно-ожечко! Женщины иногда нуждаются в одиночестве гораздо больше, чем в обществе.
– В лесу? – недовольно переспрашивал Стас. Он широко шагал и был обут в зеленые резиновые сапоги. – В одиночестве? Это просто опасно, Лючия! Вы должны это понимать! Одну я вас не отпущу.
– Стасик. – Она остановилась, повернулась к нему и повысила голос.
Меркурьев поглубже задвинулся за угол.
– Стасик, ты не можешь меня отпустить или не отпустить. Я иду, куда хочу. А ты возвращайся к себе.
– Лючия, я должен вас проводить.
– Если ты от меня не отстанешь, я завтра же отсюда уеду, – сказала она, и непонятно, шутливой была угроза или нет.
– У вас свидание? – выпалил Стас.
– О господи, – пробормотала Лючия. Меркурьев скорее догадался, чем услышал.
Она была одета в клетчатый твидовый костюм – длинная юбка, узенький жакет с меховым воротником и маленькая шапочка на волосах. На руках коричневые перчатки – очень по-английски! Меркурьев из-за угла любовался ею.
– Стас, дальше ты не пойдешь. Или мы незнакомы.
Эта фраза – «мы незнакомы», – видимо, тоже из английской жизни, решил Меркурьев.
Лючия быстро пошла по дорожке, но остановилась, оглянулась, вернулась к Стасу и положила руку ему на грудь. Он моментально накрыл ее своей.
– Не обижайся на меня, – попросила Лючия ласково. – Мне правда нужно побыть одной. Я погуляю и вернусь, обещаю тебе.
– Правда?
– Ну, конечно!
И она вновь быстро зашагала по дорожке к буковому лесу. Стас поглядел ей вслед и побрел к дому. Возле самой двери он остановился и еще раз оглянулся.
Меркурьев голову мог дать на отсечение, что он ринется за ней – или покрадется, как получится, – но Стас посмотрел ей вслед и вернулся в дом.
Бабахнула, закрываясь, тяжелая дверь.
Ну а мы, решил Меркурьев, пристраивая чашку на каменный парапет, люди не романтические, не мистические и не тонкие. Мы, пожалуй, посмотрим, куда она направляется, наша красота.
Он дождался, когда она войдет под сень разноцветных буковых деревьев – очень высоких, странно высоких, в Средней Азии Меркурьев совсем отвык от таких деревьев, – еще раз оглянется на дом, и отправился следом за ней.
По дороге он выломал сухую ветку в ивовых кустах – если его засекут, он скажет, что ищет грибы. А что такого? Наверняка грибы еще есть.
Брусчатка уходила в лес, как дорожка в парке, и потерять Лючию Меркурьев не боялся. Вряд ли она полезет в мокрую траву!
Он шел, насвистывая, помахивал своим хлыстиком и думал о приключениях. Он не предполагал никаких приключений, когда уезжал из Бухары, мечтал только о холоде и дожде и неожиданно получил все сполна. Ему нравилось об этом думать.
В лесу было просторно и светло, на самом деле как в парке. Буковые деревья, еще не до конца облетевшие, шелестели кронами далеко вверху, и на дорожку и на траву время от времени ворохом сыпались листья. С правой стороны мелькнули в кустах какие-то развалины – то ли беседка, то ли садовый павильон. Василий Васильевич решил, что при случае непременно их исследует.
Можно позвать Антипию и исследовать развалины вместе. Она вызовет чей-нибудь дух. Интересно, духи приходят только в темные комнаты и непременно со столами, чтобы ими стучать, или в романтические беседки посреди леса тоже? Нужно будет спросить.
Дорожка все не кончалась, и Меркурьев удивлялся – кому и когда пришло в голову мостить дорожку посреди леса? Или здесь когда-то был парк?..
Гигантский муравейник попался ему у поворота, Василий Васильевич остановился и посмотрел. Грандиозность сооружения завораживала – муравейник был Меркурьеву примерно по колено. Невозможно было представить себе, что муравьи – самые обыкновенные муравьи! – возвели такое огромное здание. Как если бы Василий Васильевич и его рабочие взяли и соорудили Фаросский маяк.
Он прикинул, правильно ли пересчитал пропорции, и получилось, что неправильно. Он начал вычислять, и вышло, что сооружение должно было бы иметь двести пятьдесят метров высоты и метров четыреста в поперечнике.
Фаросский маяк, конечно, не кот чихнул, но до муравейника недотягивал.
Лючия совсем скрылась за деревьями, но Василий Васильевич нисколько не тревожился. В конце концов, слежка была задумана и предпринята исключительно как развлечение!..
Впереди замаячило нечто, явно рукотворное и не имеющее отношения к лесу, – углы, прямые линии, жесткие грани.
Виктор Захарович говорил что-то про охотничий домик Франца Фердинанда, до сих пор сохранившийся в лесу. Может, дорожка ведет к нему?..
Василий Васильевич сошел с брусчатки, прошел через почти облетевший черничник и стал обходить развалины по дуге – слежка так слежка!..
Между деревьями мелькнула Лючия. Видно было плоховато, от света, тени, желтизны, зелени и пурпура листьев рябило в глазах, но Меркурьеву показалось, что она стоит, задрав голову, и рассматривает небольшое, почти обвалившееся здание красного кирпича.
Может, на самом деле решила просто погулять? Нет никакого свидания и Стас не останется с носом?
Проваливаясь ногами в мягкий изумрудный мох, Василий Васильевич осторожно прошел вперед и засел в кустах, наблюдая за красавицей.
Развалины и впрямь оказались живописными – с одной стороны красный кирпич осыпался совсем, а с другой уцелела даже круглая башенка, почти такая же, как в доме Виктора Захаровича. Перед строением когда-то была довольно широкая площадка, тоже, по всей видимости, замощенная. Лючия, заложив руки за спину, прыгала по уцелевшим камням, постукивали каблуки ее туфель, словно она играла сама с собой в классики.
Нет, подумал Меркурьев из засады, кого-то она поджидает. Не просто так взыскует одиночества!.. И сам удивился – поджидает? В лесу? Может быть, у нее ревнивый муж-кентавр, а из леса должен прибежать пылкий поклонник-фавн?..
Он захрюкал от смеха так, что затряслись и задрожали кусты, в которых он сидел. С них посыпались листья.
Как тогда Антипия сказала про помехи? Кто-то их наводит? Судя по всему, такие мысли, которым решительно неоткуда было взяться в голове у Василия Васильевича, тоже кто-то наводит!..
Он уже решил было выбраться из кустов и выйти ей навстречу – сидеть в засаде ему надоело, и ноги промокли, – когда увидел, что с другой стороны через лес пробирается человек.
Василий Васильевич замер в кустах.
Лючия тоже увидела движение в лесу, потому что остановилась, и спина у нее напряглась.
Человек вышел к развалинам. Это был самый обычный грибник – в ватнике, кепочке и резиновых сапогах. На локте широкая корзина.
– Ну? – негромко сказал грибник.
Лючия покачала головой.
– Что?
