Миллиграммы счастья
И все соседи закивали. Мол, да, конечно, тут городских сумасшедших точно нет. Ну, кроме Алевтины Ивановны.
* * *Мама решила, что их сельская жизнь должна быть ничуть не хуже столичной, и организовала «корпоратив» – для себя, соседок, подруги из подмосковного города. В общем, гостей позвала, чтобы отметить наступающий Новый год без внуков, детей, мужей и прочих хлопот.
Утром мама проснулась в предвкушении отличного вечера. И стала спускаться вниз по ступенькам со второго этажа. В одной руке она держала чашку с остатками вчерашнего чая, в другой – телефон. На ногах – носки, потому что холодно. И, естественно, поскользнулась, успев подумать, что важнее удержать в руках при падении – чашку или телефон?
По счастью, любимая мамина соседка тетя Шура не знала, что на корпоративы положено опаздывать. Она пришла с утра, чтобы помочь маме приготовить закуски. Дверь была открыта. Тете Шуре далеко за семьдесят. У нее болит сердце, скачет давление, один глаз давно не видит, но нервы, к счастью, крепкие. Поэтому, когда она увидела маму, лежащую в крови на полу, то сразу начала действовать. Вызвать «Скорую» она не могла: мамин телефон не подавал признаков жизни, а на своем она умела нажать только одну кнопку – чтобы принять звонок. Цифры она не видела. Поэтому тетя Шура сбегала к соседу Стасу – травматологу, вытащила его из-за стола и приволокла к маме. Тот оказал первую помощь, промыв рану на голове мамы – она наткнулась на осколок чашки. Установил, что переломов нет, только гематома на всю руку и плечо.
– Родным сообщите, – велел Стас.
– Нет! Иначе мне внучку на Новый год не отдадут! – закричала мама.
Корпоратив все-таки состоялся. Мама встречала гостей с перемотанной бинтом головой, лежа на диване. Стас вместе с вызванным по тревоге умельцем Павликом в это время оббивал ступеньки специальными ковриками. Тетя Шура наготовила еды, а потом вместе с прибывшими гостями под закуску и выпивку отмывала дом, наряжала елку и расчищала дорожки на участке.
Как об этом узнала я? Мне позвонил совершенно пьяный Стас, гордо представился доктором и торжественно заявил, что он как врач считает, что к приезду ребенка все готово и «больная идет на поправку». А еще он клятвенно пообещал заступить на дежурство на мамином участке в новогоднюю ночь. В качестве доказательства, что все хорошо, Стас прислал фото мамы с перемотанной головой. Потом врач передал трубку пьяному Павлику, который сообщил, что лестница оббита коврами и с нее даже «на попе не съедешь».
* * *Каждый год с наступлением осени в деревне, где живет моя мама, начинается сбор денег на сторожа, который бы обходил с дозором дома: закрытые на зиму помещения присматривают себе для зимовки бездомные. На нашей улице мама живет круглогодично одна и покорно берет на себя роль сторожа и наблюдателя за соседними участками – она женщина с активной гражданской позицией. Конечно, есть еще местный алкоголик – «золотые руки» Павлик, но на него особой надежды нет. Может уйти в запой.
В общем, однажды вечером она вышла на крыльцо и увидела, что в соседнем доме горит свет. Приглушенный. И звуки тоже есть, но тихие. Мама вернулась в дом и позвонила соседке.
– Лилька, как дела? – спросила мама. – Все хорошо? Уже спать ложитесь? В Москве затопили? Ну и хорошо. Нет, просто так позвонила.
Соседи были в Москве. Значит, в дом забрались посторонние. Мама оглядела арсенал: лопата, веник, щипцы для колки орехов. Она вышла во двор и тут увидела бензопилу, которую оставил верный Павлик, напиливший ей дрова для камина на зиму.
Мама прокралась в дом соседей. Звуки доносились из спальни. Мама ногой открыла дверь и включила бензопилу, наставив ее на бездомных. На кровати лежал восемнадцатилетний сын соседей с неизвестной девушкой. Девушка заорала, парень подскочил и спрятался за шкафом.
– Толик, ты, что ли? – ахнула мама.
– Я. – Толик выглянул из-за шкафа. – Теть Оль, это вы? А я думал, что мама. Она бы меня убила!
– А то, что я тебя чуть не убила, тебя не волнует? – возмутилась мама. – Ты где должен быть?
– У бабушки. А бабушка думает, что у друга на даче.
– А ты? – Мама строго взглянула на девушку.
– У Лены, – прошептала девушка.
– Я из-за вас чуть инфаркт не получила! Толик, ты же знаешь, что я старая и больная!
– Да, теть Оль, только пилу выключите и опустите, пожалуйста.
– А, ну да, а то я думаю, что это мне орать приходится, – спохватилась мама и выключила пилу.
– Теть Оль, я все сделаю, только родителям не звоните! – попросил Толик.
– И моим тоже не звоните, – пискнула девушка.
– Хорошо. Сами предложили. Значит, так, Толик, ты завтра мне участок убираешь и свой заодно. Чтобы ни листика, ни соринки. А ты, – мама ткнула бензопилой в барышню, – поможешь мне пельмени лепить для внука. И Лильке передадим. А теперь налейте бабушке Оле пятьдесят граммов коньячку, а то я перенервничала.
– Это кто еще перенервничал, – нервно хохотнул Толик.
* * *У мамы очень образное мышление. Иногда ее мысль не успевает за словом или наоборот. Или она считает, что собеседник должен сам догадываться о том, о чем она собиралась сказать, но решила, что и так все понятно.
– Мам, ты нашла свой полис? – спросила я, поскольку последнюю неделю мама его искала.
– Я пью статины, – ответила мама.
Подобные диалоги у нас считаются нормальными. Дальше разговор продолжать маме неинтересно, поскольку она убеждена, что тема раскрыта полностью.
– Что ты пьешь? – настаиваю я.
– Статины. Разве ты не знаешь? От холестерина.
– И как это связано с поиском полиса?
– Напрямую. – Мама уже из последних сил поддерживает беседу.
– Объясни, пожалуйста.
– Ну как ты не понимаешь? У статинов есть побочный эффект – они влияют на память. Вот я перестану их пить и сразу вспомню, куда положила полис. Но диалог должен был закончиться на фразе: «Я пью статины».
* * *– Мамуль, привет, что делаешь? – звоню я утром.
– Плиту мою.
Каждое утро мама моет плиту. У нее образцово-показательная плита. Чище не бывает. Сверкает как новая. А все потому, что мама каждое утро варит кофе и каждое утро кофе убегает. Мама стоит, буравит взглядом турку, караулит пенку, но кофе убегает. И так каждый день тридцать лет подряд. Почему тридцать? Потому что в десять лет уже я мыла плиту за мамой. Иногда мне кажется, что она делает это специально, чтобы не нарушать ритуал.
«Встали на место, раз, два, три…»
«Ой, девочки, а что задали?», «Дайте списать домашку по русскому», «Кто решил математику, у вас какой ответ?», «Кто сделал английский? Дайте списать упражнение 11!» Время на часах – почти одиннадцать вечера. Мой телефон взрывается от переписки в родительской группе в Вотсапе. Мамы делают домашнее задание за детей. Заодно обмениваются картинками: «Коротко о начале учебного года. “Черный квадрат” Малевича». Правда, мама под ником Принцесса Софи, пославшая картинку, назвала квадрат прямоугольником, и на ошибку ей немедленно строго указала Светка-красотка – тоже реальный персонаж. Еще пользуется популярностью картинка – за столом сидит скелет, перед которым бутылка вина и стакан, а напротив девочка, которая корпит над тетрадками. Подпись: «Пока ребенок заканчивает домашку». Ну и классическое: «Уроки сделаны, мать охрипла, сын оглох, соседи выучили наизусть, собака пересказала».
Это даже уже не смешно. Ладно, в первом классе все родители мучительно высчитывали и запоминали, сколько клеточек отступать от полей, сколько клеточек пропускать между заданиями, сколько от одного столбика примеров до другого. Помню, целых два вечера были посвящены жизненно важной теме: считать ли в тетради по русскому самую верхнюю линейку рабочей или все-таки нет?
Сейчас дети в третьем классе. Я не очень люблю делать домашние задания с ребенком, но иногда приходится. Терпеть не могу залезать в электронный дневник и смотреть задания и отметки. Тем более что он все время «висит» и его дублирует бумажный. Я предполагаю, что ребенок в третьем классе способен записать домашку, сделать ее самостоятельно и должен беспокоить родителей только в сложных случаях. Но нет, наши мамы другого мнения. Я не участвую в обсуждениях и не даю «списывать», за что меня не очень любят. Точнее, совсем не любят.
Никогда не знаешь, что вызовет приступ переписки. Чаще всего проблемы возникают из-за русского языка. Родительницы коллективным разумом пытаются определить, какое слово не считается однокоренным, может ли в слове быть два суффикса. А три? Если задают творческое задание, то можно смело закрывать соцсети. Мой муж шутит: «Как победить зависимость от социальных сетей? Завести родительский Вотсап!»
Упражнение, которое взорвало наш мессенджер, поначалу выглядело вполне невинно. Задание: «Составьте предложения, используя слова каждой строчки: “Воскресенье, Демьян, Ульян, братья, обезьяны”, “Крылья, вьюга, бьет, сучья”». И понеслось. «А сколько предложений надо? К каждому слову? Поделитесь талантами! Дайте списать!» Дети у нас чудесные. Вот, например, Сева написал: «В воскресенье братья обезьяны Ульян и Демьян ходят в зоопарк. Крылья птицы во время вьюги бьются об сучья» (пунктуация авторская). Про Севушку я знаю, что он никак не может правильно написать «сентябрь» – просто затык с этим месяцем. То «сянтябрь», то «синтябрь». Его мама уже и по пять строчек заставляла прописывать, и по десять – бесполезно. У моей дочки тоже затык – никак не запомнит, как пишется «Кремль». А это слово знать надо, во всех словарных диктантах встречается. Так вот, у нас то «Крэмль», то «Крэмэль», то еще какой-нибудь «крэм-карамэл». Не менее смешно у детей с определением родов: как доказать ребенку, что «тишь» – женского рода (с мягким знаком на конце), а не мужского? И «молодежь» тоже женского. Я начала хохотать и пересказала дочери старый анекдот: «Запомни: «вилька», «тарелька» пишутся без мягкого знака, а «сол», «фасол», «вермишел» – с мягким знаком». Дочь, как ни странно, серьезно кивнула и стала писать правильно.
Родители тем временем склоняли «сучья» из задания как могли. Делились талантами. «В воскресенье братья Демьян и Ульян вели себя как обезьяны». «Вьюга бьет сучьями как птица крыльями». «Вьюга бьет сучьями по братьям Демьяну и Ульяну».
Приступ истерики начался ближе к полуночи. Родители дошли до задания «произнести звуки, из которых состоят слова, в обратном порядке и записать новые слова». Слова: «сон», «тля», «краб». Ладно, со «сном» все справились. А дальше? Задумались? Ну, еще немного. Сдаетесь? Правильный ответ – «альт» и «парк».
Дети разные. У одних развито образное мышление, другие прагматики. Моя дочь никак не может разобраться с прямым и переносным значением выражения. Например, «пустая голова» и «пустая тарелка». Для дочки голова вполне имеет право быть пустой, а пустую тарелку она никогда не видела, поскольку плохо ест и я еду в нее впихиваю. Или «холодный ветер» и «холодный взгляд» – дочь не понимает, как ветер может быть холодным, зато догадывается, что мой холодный взгляд имеет прямое значение.
Дочь не умеет придумывать, не умеет воображать. «Белка песенки поет и орешки все грызет» – ерунда. Белки – злые и наглые, за орехи дерутся и могут укусить, если дашь не тот орех. Я не пытаюсь ее переубедить. Дочь – математик. Ей близка логика. Она понимает, как в задании по математике переложить спичку, чтобы из домика получилось два домика. Я не понимаю и даже не пытаюсь.
Ситуацию всегда спасает мама под ником Шушука. «Ой, девочки, а что делать? Мы не сделали домашку. Что нам теперь будет?» Шушука – чудесная. Она всем в чате желает «спокойной ночи» и «доброго утра». Каждый божий день. Шушука у меня вместо будильника. Ее волнует, в чем нести муку и соль для урока технологии, на котором дети должны лепить фигурки из соленого теста. Она радуется и всем сообщает, что догадалась насыпать соль в банку из-под муки, а муку – в банку из-под соли. Пока мама Шушука спрашивает в чате, как решать примеры на деление с остатком, ее дочка Кристина быстро объясняет маме, как это делается. Это ведь очень правильная схема воспитания – дочка разбирается сама, стараясь по пустякам не волновать маму, которая волнуется и колдует над пирогом к ужину, а мама приходит в искренний восторг от любых успехов ребенка.
* * *У меня появилась «вторая работа». Я теперь в школе тружусь. В частности, готовлю детей к конкурсу «Художественное слово». Проведите неделю в школе, репетируя с детьми номер художественной самодеятельности, и все ваши проблемы покажутся ерундой. Военная тематика, автор – любой. Я выбрала Симонова – стихи и прозу. И конечно, задумала мини-спектакль. Под музыку, с движениями. И потом три дня подряд причитала: «Господи, где была моя голова, когда я на это соглашалась?»
Настя у меня умница. Всем, включая меня, объясняет, кто куда должен идти и где стоять. Тут выдала: «Но вы же танец не на меня ставили! Это совсем не мое!» Мой режиссерский стул начал заметно раскачиваться.
Петечка тоже умница. Но я же не знала, что дети на физре теперь не проходят «направо, налево, кругом». Петечка у меня не может повернуться от «лицом к зрителям» к стене. На одном месте. Еще он все время просится «выйти». Я уже сама была готова попроситься «выйти». Тут пошутила: «Куда выйти? Покурить?» «Нет, покакать», – честно ответил Петечка.
И Павлик умница. Он умеет делать поворот на месте. Только не может произнести «Смоленщина». Ну не может, и все тут. Он шипящие, как выяснилось, когда нервничает, не выговаривает. Так выговаривает, а на сцене – нет. Поймала себя на том, что ору на весь актовый зал. А минутой раньше пообещала оторвать Петечке ногу. У меня от нервов опух не один глаз, как обычно, а оба. Я стала похожа на женщину степей, причем очень злую. Дети от меня обкакиваются и буквы забывают. А завтра снова на работу.
Волевым режиссерским решением назначила свою дочь Симу на танцевальную партию – поднять красиво руки, покрутиться на месте, пробежать с алым полотном по заднику сцены. Репетируем. Несколько раз сказала: «Петя – плохо, Настя – опять глаза закатила, Сима – умница». Тут же вспомнила номер команды КВН про «Яблочко, и «Сережа-молодец» («Встали на место, раз, два, три. Костя руку вверх поднял, Женя ногу правую, Аркаша в носу не ковыряется, Сережа – молодец»). Постоянно твержу себе, что по новым правилам на детей нельзя кричать, угрожать им оторвать ногу или голову – их нужно мотивировать. Мотивировать я умею: пообещала снять с контрольной по математике. Сработало. На четвертый день репетиций вошла во вкус. Сбегала в магазин тканей и купила реквизит – кусок алой ткани. Сбегала в ателье – чтобы красиво подшили. Придумала костюмы. Поменяла танец и музыку. Решила, что без Рахманинова никак. Наложила музыку, прочитала стих – отлично. Дети стонут и просятся на контрольную по математике.
После детского конкурса только одно желание – умереть. Но сначала напиться. За полчаса до выступления мой любимый Петечка затеял игру в йога и сел на шпагат. Поперечный. Туда смог, назад нет. Подняла. Милый мальчик с ангельским голосом и невинным взглядом сообщил мне, что у него теперь болят… вот прямо так и сказал. Я открыла рот и зарделась, как юная барышня. Петечка спросил: «Вы чё, теть Маш, не знаете, что у мальчиков есть…» На «теть Машу» я среагировала и пообещала Петечке оторвать то самое, что есть у мальчиков, если он еще раз меня так назовет или еще раз «чёкнет». Павлик пришел с подбитым глазом. Запудрила. Павлик убежал и вернулся с криком – упал, рука болит сильно.
– Может, мне к врачу? – с надеждой спросил Павлик.
– Выступишь хорошо – отведу! – рявкнула я, и мое материнское сердце даже не дрогнуло. Я побежала в рекреацию, где еще не успели убрать выставку снежинок. Одна была сделана из марли. Пока не видел охранник, я отодрала фрагмент от снежинки, которую сделала Катя из первого «Б», и сделала Павлику повязку, как у раненого бойца. Благо тематика конкурса позволяла. Настя прибежала в слезах – расплелась коса. Переплела. Настя осталась недовольна. Переплела еще раз. Настя все равно осталась недовольна. За успешное выступление я пообещала артистам шоколадки. Настя с Павликом обрадовались. Петечка уточнил, за какую именно шоколадку он должен так мучиться, а вот если бы я предложила ему радиоуправляемый вертолет, то тогда да, можно и пострадать.
Сидим в зале. Моя дочь от волнения даже не синего, а зеленого цвета. Опять же хорошо – подходит к военной тематике. Я сама вспотела раза три, пока до нас дошла очередь. Но дети молодцы. Только в конце замялись. Ревниво смотрели на конкурентов, которые целый спектакль поставили и явно не без профессиональной помощи. Дети у них тоже танцевали как не третьеклассники. А как пятиклассники, причем из профессионального ансамбля. Ну не может быть в одном классе шесть танцующих мальчишек! И вообще, конкурс чтецов, а не танцоров! Я готова была биться за своих детей до последнего. У меня Павлик преодолел себя и стал выговаривать шипящие! Петечка повернулся так, как на репетициях не делал! Сима не грохнулась в обморок за кулисами, а вышла и все сделала. Настя прочитала так, что мурашки по спине забегали.
Через два дня сообщили результаты. Мы выиграли, и нас отправляют на городской конкурс. «Ну прости, ты сама виновата. Я-то думала, получим третье место и успокоимся, – рассмеялась учительница. – И да, кстати, сделай птичку. Ну, ты помнишь – ко Дню птиц. Нам же надо закрепить успех!»
Моя подруга, у которой дочка тоже учится в третьем классе, искренне спросила: «Зачем тебе все это нужно? Заняться, что ли, нечем?» Я уже три часа сидела и изучала на разных сайтах способы изготовления птичек из ниток: методом валяния, из папье-маше.
Мне есть чем заняться. Но я была на родительском собрании у старшего сына-одиннадцатиклассника, где от меня уже ничего не хотели, кроме денег на выпускной. И после этого решила сделать не только птичек, но и гнездо из ниток. Пройдет всего несколько лет, и от меня никто не будет хотеть птичек, печенья, подготовки к конкурсу. Мне не для кого будет по ночам красить шишку и клеить на нее бисер. Как уже сейчас дочку не впечатлишь бусами из макарон, хотя еще три года назад мы вдвоем, высунув от усердия языки, нанизывали их на нитку.
* * *День учителя в России отмечается 5 октября. В нашей школе его отметили неделей раньше, поскольку дети уходили на каникулы. Я не очень люблю участвовать в массовых мероприятиях и стараюсь поздравлять учителей отдельно, но в этом году родительский комитет возложил эту миссию «от имени и по поручению» на меня – больше желающих не оказалось…
Списки – топ-5 подарков, которые не стоит дарить учителям, топ-10 подарков, которым учителя будут рады, – гуляют по родительским «ватсапам» из года в год, и появились они еще во времена, когда Вотсапа и в помине не было, но ничего не меняется. Подарки остаются традиционными: конфеты, цветы, чай-кофе. Вошли в традицию и подарочные сертификаты.
В восемь утра я с букетами-конфетами стояла в холле школы. Проблема заключалась в том, что я не знаю половины учителей моей дочери. Только классную руководительницу и завуча. Знаю физрука Сан Саныча, потому что он еще у моего сына вел и за эти годы вообще не изменился внешне. Я каждый раз, как его вижу, обещаю себе начать бегать по утрам. Помню учительницу по технологии – Наталью Андреевну. Она Васе всегда пятерки ставила, хотя прекрасно знала, что крестиком вышиваю за него я, а аппликации делают одноклассницы. Зато его вазочку хранит у себя в кабинете до сих пор – это была единственная Васина самостоятельная поделка. И когда кто-то из мальчиков заявляет, что не будет клеить дурацкие розочки на открытку или пришивать пуговицы, Наталья Андреевна достает с полки Васину вазочку и трясет ею над всем классом: «Вот, мальчик тоже не хотел, ничего не умел, а сделал! Сам сделал! И вы сможете!» После вазочки все мальчики послушно пришивают пуговицы.
Еще некоторых педагогов я узнаю, но не помню, какой предмет они ведут и, уж тем более, в каких кабинетах сидят. Пришлось обратиться за помощью к детям.
– Так, дети, кто хочет поздравить учителей и громко проорать: «Поздравляем с днем учителя!»? – спросила я.
Желающих не нашлось.
– Дети, еще раз: не сказать, а прокричать, проорать, кто громче! – повторила я. – Нам разрешили!
Желающих набралось аж десять человек.
– Музыка, – объявляла я, и дети неслись по коридору. Я неслась следом. Дети бежали быстрее, но я узнавала направление по звуку – они вопили «Поздравляем!», заглушая привычный школьный гул.
– Информатика, – едва отдышавшись, вытаскивала я следующий подарок. Дети бежали по лестнице на четвертый этаж. Я с трудом поспевала за ними.
– Английский, первая группа. – Я вытаскивала очередную конфетную коробку.
Дети неслись в противоположный конец коридора и прытко взбегали по другой лестнице, опять на четвертый этаж.
На третьем взбегании я подумала, что неплохо бы было заранее узнать, где какие кабинеты находятся, и составить правильную «логистику», чтобы два раза не бегать. Еще я подумала, что теперь точно пора совершать утренние пробежки по парку, вести здоровый образ жизни и прекратить лопать на ночь детские сушки.
Дети у нас оказались консервативными. После очередного забега мы должны были непременно спуститься на первый этаж и уже оттуда бежать дальше. Мы носились по коридорам, дети дружно вопили: «Поздравляем с Днем учителя!» и врывались в класс до того, как я успевала посоветовать им постучаться. Учительница, переобувая туфли, оставалась босиком, пока малыши орали поздравление и выдавали ей подарок. «Можно я следующий вручу, можно я, можно я?» – Школьники вцеплялись в коробку конфет с двух сторон и вручали в четыре руки.
– Физ-ра, – объявила я.
Дети кивнули и устремились к лестнице.
– Так, стоп, – заорала я, – мальчишки, вот вам сертификат, идите поздравляйте сами. И кто такая Вера Ивановна?
– Продленка, – ответила Катюша.
– Так, иди, поздравляй. – Я отдала ей конфеты.
– Технология номер два? Кто знает, что это такое?
– Мы, мы знаем! – закричали девочки.
– Так, все разбежались, встречаемся на диванчике.
Целых пять минут я сидела спокойно, вытянув ноги. Откуда-то сверху доносились детские крики. Дети, к сожалению, прибежали быстрее, чем я рассчитывала.
– Английский номер два, – достала я последнюю коробку.
И мы снова побежали на третий этаж. Учительница тоже в этот момент поднималась по лестнице. Она была новенькой в нашей школе и не предполагала, что День учителя у нас отмечается до каникул. Коробку с конфетами держал Степа – главный актер класса и обладатель «неуда» за поведение. Он, недолго думая, плюхнулся на одно колено и объявил: «Мадам, поздравляю, целую вашу ручку!» Степа вцепился в руку англичанки и приклеился к ней в жарком слюнявом поцелуе. Англичанка, которая была не мадам, а мадемуазель и с живыми детьми впервые встретилась в сентябре, а до этого видела их лишь на картинках учебников своего пединститута, смотрела на меня с ужасом.
– Степа, зайка, пойдем уже, – ласково пропела я.
Но Степан продолжал устраивать акробатические этюды. Он встал, отвесил поклон, упал на другое колено, снова сграбастал руку англичанки, поцеловал, встал, поклонился в китайском стиле, потом в русском народном и уже расцеловал бы англичанку троекратно, если бы я его не остановила.
– Степа, фак ю, булл шит, мазер факер, эсс, пойдем уже, – сказала я первое, что пришло в голову. Степа сразу все понял, хотя по английскому они проходили тему «Фэмили».
Я очень надеялась на то, что сейчас прозвенит звонок на урок и я верну детей в класс. Но в нашей школе часы опаздывают ровно на семь минут. Так было всегда. Что тоже вошло в традицию. Так было еще с сыном девять лет назад. Все живут по школьным часам, а не по общепринятым.
– Куда еще надо? – подпрыгивали на месте дети.
– К завучу, – призналась я честно, поскольку детям врать нельзя.
Дети понеслись по коридору. Моя орава растолкала толпящихся с букетами около учительской мам из других классов, стоящих в очереди с поздравлениями, и повисла на завуче со всех сторон аккуратной гирляндой. Я протянула букет. Дети завопили: «Поздравляем вас от третьего «А»!» Степа исполнил номер с лобызанием руки. Две девочки сделали книксен, как их учили на уроках ритмики, а Тимур станцевал экспромтом лезгинку. Лиза спела что-то про березки и День России, перепутав праздники. Я делала вид, что не имею к этим детям никакого отношения. Потом они еще раз накинулись на завуча всем скопом и убежали накидываться на классную руководительницу.
Остальное было совершенно не важно. Что в каждой коробке конфет был спрятан подарочный сертификат, который требовалось вытащить уголком, чтобы учителя непременно заметили. Что надо дождаться еще мам, чтобы было видно, что от всего нашего класса поздравляем. Что надо было сделать все не так, а по-другому. Что мы перепутали букеты классной и завуча. Классной достались лилии, а завучу – розочки. Что мы перепутали конфеты и сертификаты музычке и физруку – музычке достался спортивный, а физруку – книжный. Но дети потом сообщили, что учителя им сказали: это было лучшее поздравление и лучшие подарки в их жизни! Прямо угадали! И с лилиями, на которые у завуча была аллергия, и со спортивным – музычка как раз собиралась за ковриком для йоги.