На одном вдохе

– Какого черта вы делаете в запретной зоне?! – крикнул он по-английски в мегафон, когда между катером и белоснежной яхтой «Антарес» оставалось около одного кабельтова.

Молодая женщина заволновалась, однако ее супруг – молодой мужчина с крючковатым носом – лениво потянулся к портфелю и, достав какую-то бумагу, успокоил:

– Не волнуйся, дорогая, у меня имеется одна бумаженция, подписанная самим министром обороны. Сейчас я ее покажу, и он заткнется…

Так позже и случилось. Военный катер подошел вплотную к новенькой моторной яхте; пара матросов занялась швартовкой, трое других направили на безоружную парочку стволы крупнокалиберного пулемета и автоматических винтовок.

– Повторяю свой вопрос в последний раз! – вальяжным тоном проговорил офицер и взошел на борт. – Какого черта вы делаете…

Договорить он не успел – вышедший навстречу хозяин яхты сунул ему под нос квадратный лист бумаги, украшенный изображением государственного флага Филиппинской Республики и несколькими яркими печатями.

Ознакомившись с текстом, офицер сник. А возвращая документ, жалобно произнес:

– Прошу прощения, господин Захарьин. Я не знал, что у вас имеется разрешение, подписанное самим министром обороны. Но ведь оно подписано около года назад…

– Разрешение не имеет срока действия, – строгим голосом напомнил российский турист.

– Да-да, простите.

– Ничего страшного, – сменил Захарьин гнев на милость.

– Больше мы вас не побеспокоим. Прошу прощения, – повторял офицер, медленно отступая к борту. Внезапно спохватившись, он затараторил: – Да, господин Захарьин! Час назад я получил сообщение из метеоцентра.

– Ну и? – нехотя повернул тот голову в его сторону.

– К ближайшей ночи испортится погода.

– Шторм?

– Нет, сильного ветра не обещают. Плотный туман и осадки. Но все равно будьте осторожнее.

– Благодарю. Мы скоро снимаемся…

К вечеру погода и впрямь начала портиться. Всю ночь шел дождь, оставив под утро затянутое облаками небо, дымку с видимостью не более трех миль и слабый теплый ветерок, гнавший метровую волну в северном направлении.

«Антарес» – тридцатиметровая моторная яхта океанского класса – шла малым ходом под управлением автопилота.

– Внимание всем судам, находящимся северо-восточнее острова Катандуанес! С тринадцати часов по филиппинскому времени в акватории военно-морского полигона, ограниченного следующими координатами… – монотонно вещал по-английски мужской голос.

Динамики радиостанции были расположены под потолком над капитанским креслом; тут же под правой рукой висел на витом шнуре и микрофон.

Передаваемого по радио предупреждения никто на яхте не слышал – в салоне надрывался музыкальный центр, оглашая округу национальной еврейской музыкой. В духовом шкафу источал аромат бисквитный торт с орехами, а супруги – хозяева роскошного судна – восседали на удобных диванах кокпита. Где-то вдали – милях в девяти к юго-западу – проплывали невысокие хребты острова Катандуанес. Однако плохая видимость не позволяла любоваться видами одного из красивейших филиппинских островов.

– Я так люблю, когда ты готовишь цукер-лейках, милая, – улыбаясь своим мыслям, сказал Захарьин.

– А мне нравится смотреть, когда ты его уплетаешь, – прощебетала в ответ молодая супруга.

– Кстати, давно хотел спросить: из чего его готовят?

– Рецепт довольно прост. Растираешь яичные желтки с сахарной пудрой, потом добавляешь тертые сухари и взбитые белки. Перемешиваешь, выкладываешь в смазанную маслом форму и запекаешь в духовке…

Повернув голову в сторону салона, Захарьин прислушался к запаху.

– Дорогая, он не сгорит?

– Нет, что ты! – рассмеялась Жанна. – Я включила таймер…

– И все же стоит посмотреть. – Захарьин сделал движение, намереваясь встать.

– Сиди-сиди, Глеб! Я сама…

Она вскочила и нырнула сквозь раздвинутые стеклянные двери. Хозяин яхты вновь чему-то улыбнулся, выковырял из пачки «Hilton Platinum» сигарету и щелкнул позолоченной зажигалкой…

– …Повторяю! Внимание всем судам, находящимся северо-восточнее острова Катандуанес! В акватории военно-морского полигона, ограниченного следующими координатами… – продолжал надрываться строгий мужской голос в динамиках радиостанции, перечисляя длинные наборы цифр.

Однако молодая женщина, увлеченная приготовлением роскошного еврейского десерта, не вникала в суть передаваемого предупреждения.

– Еще пять минут – и готово, – прошептали ее губы.

Спустя полчаса «Антарес» шел заданным курсом и прежним малым ходом под управлением автопилота. Горизонт на пару миль вокруг был чист – ни одного судна или паруса. Лишь бесконечные ровные линии волн, степенно перемещавшихся с юга на север.

Чета супругов расположилась под козырьком кокпита. На столике стояло блюдо с ароматным десертом, бутылка дорогого красного вина, вазочка с фруктами и плитками шоколада…

– Какой ты молодец, что настоял на покупке этой яхты, – мечтательно проговорила Жанна, взирая на восток.

– Она тебе нравится? – потягивая из бокала вино, самодовольно улыбнулся Захарьин.

– Еще как! Красивая, просторная, комфортабельная.

– И скоростная, – добавил муж, а через секунду, словно вспомнив о чем-то важном, бегло осмотрел горизонт за спиной супруги.

Его внимание привлек силуэт небольшого катера, только что проступивший из туманной дымки. Катер стоял на месте, покачиваясь на невысоких волнах; на верхушке мачты колыхался белый флаг, обозначающий морскую цель для учебных ракетных стрельб. Глеб никогда не служил в армии, никогда не принимал участия в военно-морских учениях кораблей и флотских подразделений, но все, что касалось учебных ракетных стрельб, успел досконально изучить накануне поездки на Филиппины.

– Ты почему такой мрачный? – озабоченно спросила жена.

Он нервно повел плечами – дескать, не обращай внимания, минутная слабость.

Она с пониманием кивнула и положила на его руку ладонь:

– Я знаю: ты переживаешь по поводу своих психологических опытов. Не печалься, Глебушка. Ты – талантливый человек, и у тебя обязательно все получится.

– Надеюсь. Подожди минутку, дорогая, нужно подправить курс…

Нырнув в салон, он уселся в кресло капитана и повернул штурвал влево – так, чтобы яхта шла точно на старенький катер.

– Никого, кроме нас и цели, – прошептал Глеб, поглядывая на чистый экран радара. – Итак, мы почти на месте. Осталась самая малость…

В это время в небе послышался гул реактивных двигателей. Вскочив с удобного кресла, Глеб бросился на кокпит и, застыв посередине площадки, стал вглядываться в облачную дымку…

– Это самолет? – наивно поинтересовалась Жанна.

– Да. Кажется, военный. Истребитель.

– И не один, – согласилась супруга. – Два или даже три. Слышишь?

– Да-да. Учения у них, что ли…

Прошло около сорока минут. Глеб давно заглушил двигатель; «Антарес» покачивался на волнах примерно в полумиле от насквозь проржавевшего катера – цели для учебных ракетных стрельб.

Погода не улучшалась: все тот же прохладный ветерок гнал метровые волны в северном направлении; видимость временами ухудшалась до трех-пяти кабельтовых.

– …Внимание всем судам, находящимся северо-восточнее острова Катандуанес! С тринадцати часов по филиппинскому времени в районе западнее ста двадцати четырех градусов двадцати минут восточной долготы и севернее четырнадцати градусов десяти минут северной широты начались совместные учения Военно-морских и Военно-воздушных сил Филиппинской Республики, – повторял по-английски мужской голос. – Всем гражданским судам вход в район строго запрещен. Повторяю: всем гражданским судам вход в район строго запрещен…

Супруги не слышали передаваемого предупреждения. Покончив с вином и десертом, они намеревались спуститься в мастер-каюту и продолжить приятное общение на широкой двуспальной кровати.

Прервав сладострастный поцелуй, Жанна вспорхнула с диванчика и потянула Глеба в открытый дверной проем салона.

– Пошли.

Улыбнувшись, тот встал. И вдруг замер.

– Что случилось? – лукаво изогнула бровь молодая женщина.

– Подожди. Какой-то странный звук, – прислушиваясь, сказал он.

Она устремила свой взгляд в ту сторону, куда смотрел муж…

– Да, верно. Слышу нарастающий гул. Или свист – не пойму…

Звук, состоящий из смеси низкочастотного гула, свиста и шипения, становился громче с каждым мгновением.

– Что это? – испуганно прошептала Жанна.

Скоро на фоне густой дымки появилась точка. Она быстро приближалась к яхте, увеличиваясь в размерах. Через несколько секунд точка превратилась в темное пятнышко, за которым тянулся шлейф черного дыма.

Проглотив вставший в горле ком, Захарьин предположил:

– По-моему, это ракета.

– Боже! Но Глеб… ведь она летит в нашу сторону! – попятилась Жанна в открытые двери салона.

– Вижу, – мрачно промолвил он. – Скорее спускайся в каюту!

– А ты?

– Я достану спасательные жилеты…

Испуганная супруга исчезла в салоне. Глеб же метнулся к дивану, под мягким сиденьем которого хранился такелаж и несколько спасательных жилетов. Схватив один из них, он, не раздумывая, прыгнул за борт. И в тот же миг ракета ударила в левый борт «Антареса».

Сильный взрыв сотряс судно. Из вылетевших иллюминаторов и стекол салона вырвались огненные всполохи. За мгновение до взрыва над поверхностью воды – в пяти метрах от яхты – показался Захарьин. Плавал он неважно. Тем не менее ему удалось надеть жилет и надежно застегнуть лямки.

Скорее всего, противокорабельную ракету выпустил один из филиппинских штурмовиков. Ракета была небольшой, но мощности ее фугасной боевой части вполне хватило, чтобы хрупкий корпус гражданского маломерного судна развалился на несколько частей.

Когда Глеб разобрался с жилетом, вытряс из ушей воду и осмотрелся по сторонам, то увидел, что рядом покачивается лишь носовая часть новенькой яхты. Но и она буквально через минуту исчезла под водой…

– Жанна! Жанна! – заметался он среди обломков салона и элементов такелажа.

Голова от ударившей взрывной волны гудела, из ушей и носа хлестала кровь. Захарьин крутился на том месте, где совсем недавно беспечно покачивался «Антарес».

Он потерял счет времени и вряд ли сумел бы сказать, через сколько минут или часов подоспела помощь в виде небольшого катера под флагом ВМС Филиппинской Республики. То ли патрульного, то ли сторожевого – Глеб мало смыслил в разновидностях военных кораблей.

– Э-эй! Я зде-есь! – заорал он, вскинув правую руку.

С ходовой рубки катера тотчас заметили человека и, застопорив ход, повернули к нему.

Матросы помогли Захарьину забраться по штормтрапу на палубу, и вскоре он сидел в небольшой кают-компании.

После нескольких общих вопросов о личности пострадавшего и принадлежности погибшей яхты командир катера растерянно интересовался:

– Как же это произошло?

– Не могу точно сказать, – мрачно ответил Глеб, уставившись в одну точку. На его плечи кто-то из команды заботливо накинул одеяло, кок предложил кружку горячего чая. – Кажется, в мою яхту попала ракета, выпущенная с вашего самолета. Так, по крайней мере, мне показалось.

– Но как вы оказались в районе учений?! – изумленно захлопал глазами филиппинский офицер.

– Обычно. Я же ничего о них не знал…

– Информация об учениях и запрет на вход в район передаются по радио почти сутки. Район оцеплен патрульными катерами, – продолжал недоумевать моряк.

– Я не слышал предупреждения, а оцепление… – Захарьин посмотрел в иллюминатор. – В погоду с такой плохой видимостью немудрено его не заметить.

– Вы находились на яхте один?

– Нет. Со мной была супруга. Прошу вас, пусть команда осмотрит акваторию. Вдруг она еще… жива.

– Да, конечно, – живо согласился филиппинец. И добавил: – Я сейчас же распоряжусь и доложу о происшествии командованию флота…

По мере того как Захарьин приходил в себя после трагедии, отчаяние охватывало его все сильнее. Он метался по крохотному пространству кают-компании, то выглядывая в иллюминатор, то прислушиваясь к переговорам по радио в ходовой рубке, что размещалась по соседству, то в изнеможении падая на диван…

Тем временем команда катера спустила на воду надувную шлюпку и осмотрела акваторию, попутно собрав кое-что из плавающих вещей.

– Ну что там? – крикнул в мегафон один из офицеров. – Тело нашли?

– Нет! – ответил матрос. – Женщины нигде нет…

Услышав это, Глеб положил руки на стол и уронил на них голову.

Спустя минуту в кают-компанию вошел командир катера. Увидев вздрагивающие плечи спасенного мужчины, он вздохнул и тихо сказал:

– Примите мои соболезнования. Можем ли мы вам чем-то помочь?

– Здесь глубоко? – поднял тот голову.

– Не более восьмидесяти метров.

– На борту утонувшей яхты осталось все: документы, фотографии, небольшая сумма денег. В вашей команде случайно нет водолазов?

– Увы…

Закрыв глаза, Захарьин сокрушенно покачал головой. Казалось, еще секунда-другая – и он, схватившись за сердце, рухнет на пол.

Офицер поспешил хоть чем-то успокоить пострадавшего:

– Но я доложил командованию флота обстоятельства трагедии. Сюда направляется наш флагманский корабль. Не исключено, что его команда поможет.

Глеб с трудом помнил, как к борту катера пришвартовался внушительный по размерам корабль под флагом ВМС Республики Филиппины, как ему помогли подняться по трапу и как на палубе его встречала делегация из нескольких адмиралов.

Вначале его провели к корабельному врачу. После осмотра тот заявил, что видимых повреждений нет, за исключением последствий легкой контузии. После этого Глеба пригласили в кают-компанию на ужин, где и состоялась беседа с командующим.

– Позвольте от лица Вооруженных сил нашей республики принести извинения за произошедший инцидент, – сказал низкорослый адмирал. – Я уже доложил министру обороны о случившемся и готов выслушать ваши пожелания.

Глеб повторил просьбу относительно утонувших вместе с яхтой документов.

– Я приказал отметить место трагедии буем-маркером, – кивнул филиппинский адмирал. – Увы, до окончания учений работы водолазной команды в данном районе организовать невозможно. Но через сутки я обещаю выслать сюда катер для поисков обломков вашей яхты.

– Вы позволите мне присутствовать на катере?

– Разумеется. Кроме того, министр пообещал финансовую компенсацию и помощь в организации вашего возвращения на родину. Мне доложили, что вы приехали отдыхать из России?

– Да.

– Ну, что ж… Приятного аппетита, – пожелал командующий. – После ужина вам выделят одну из офицерских кают для отдыха. Ровно через сутки мы бросим якорь в порту острова Лусон.