Смертельный конкур

– Вы же спортом занимаетесь, – пояснил он. – Значит, владеете собственным телом, с координацией у вас тоже должно все быть в порядке. Обычно, если человек дружит с физкультурой, то и с верховой ездой справляется.

Что верно, то верно, на физподготовку не жалуюсь. Только как быть с моим неприязненным отношением к четвероногому средству передвижения? Сказать по правде, я куда лучше чувствую себя за рулем удобного, верного «Фольксвагена»: вожу уверенно, и к машине своей отношусь трепетно, с любовью. Ну почему Марина занимается верховой ездой, а не участвует в автомобильных гонках?..

Тетушка Мила только поохала, когда я объяснила ей, что собираюсь на ипподром. Бодрости и оптимизма мне это не прибавило.

– Да зачем тебе это, Женечка? – недоумевала она. – Лошади – опасные животные!

– По работе, – коротко бросила я. Тетушка искренне меня пожалела, сочувственно прибавив, что лучше б я и дальше фильмы смотрела. По крайней мере, это занятие тихое и безопасное. Мне оставалось только согласно хмыкнуть в ответ.

Накануне вечером я позвонила Жанне Константиновне и изъявила свое желание брать у нее уроки. Наплела, что с детства грезила лошадьми, хотела ездить верхом, но возможности не было. А теперь появились деньги – зарабатываю прилично, вот и решила воплотить свою давнюю мечту в жизнь. Прибавила, что очень старательная, буду делать все, что она скажет, ну и платить, естественно, за индивидуальные уроки в состоянии. Жанна сухо сообщила мне время первого занятия (я настояла, чтобы обучение началось как можно раньше, пока у меня отпуск, и я могу ездить на ипподром хоть каждый день). Как объяснил Кузнецов, вначале люди берут индивидуальные уроки, которые, понятное дело, стоят недешево, а потом, овладев азами верховой езды, занимаются в группе. Я изъявила желание заниматься на манеже, вроде интересуюсь конкуром и намерена преуспеть именно в этом направлении конного спорта. На столь амбициозное заявление Жанна только усмехнулась, пояснив, что задачу я себе поставила не из легких. Ничего, заверила я ее, у меня точно получится, ведь я такая талантливая и старательная. Меня порадовало, что тренер велела приезжать утром. Таким образом, у меня есть шанс познакомиться с Мариной, а заодно и с другими подопечными Жанны. А после урока я придумаю что-нибудь, дабы задержаться на конюшне. Пакет с сухарями, надеюсь, будет как нельзя кстати.

Экипировалась я соответственно: отыскала удобные спортивные штаны, жилетку (я обратила внимание, что все наездники носят поверх рубашек и футболок безрукавки на молнии), на ноги надела легкие кроссовки на маленькой платформе. Мне повезло, что таковые имеются в моем гардеробе. Жанна советовала мне найти ботинки на небольшом каблуке – вроде чтобы правильно держать ноги в стременах. Итак, в парадном облачении я села за руль своего «Фольксвагена» и выехала на свой первый урок.

Утро радовало свежей прохладой и легким ветерком, приятно ерошащим мои волосы. Хорошо, если такая погода продержится весь день – как-то не очень радовала перспектива жариться под палящим солнцем верхом на лихом коне. У нас в Тарасове только один ипподром, и найти его легко. Даже улица, ведущая к пункту моего назначения, так и называлась – «Ипподромная». Заблудиться при всем своем желании невозможно.

Я припарковала машину в специально отведенном месте, дальше пошла пешком. Ипподром был обнесен высоким серым забором, выглядящим уныло и непрезентабельно. Идти до входа оказалось долго, и я недоумевала, почему парковку сделали так далеко. Наверно, чтобы посетители смогли размять ноги перед тренировкой…

Наконец я увидела зеленую калитку – она была открыта, хотя людей поблизости не было. На входе тоже никто не дежурил, и я спокойно прошла на территорию ипподрома.

На обширном кругу с мягким грунтом одиноко скакала серая лошадь, запряженная в повозку (позже я узнала, что называется сие приспособление «качалка», а соревнования в повозках именуются «бега»). Что самое странное, а скачек в Тарасове никогда не проводилось, равно как и состязаний по выездке. Чтобы иметь общее представление о конном спорте, я накануне вечером начиталась статей из Интернета, посвященных развитию верховой езды в Тарасове. В конном спорте существует огромное количество направлений, но в нашем городе основные виды – это конкур и бега. Выездка считается одним из самых нелегких направлений в верховой езде и со стороны напоминает некий танец. Всадник заставляет лошадь выполнять разные трюки – ходить боком, перебирать определенным образом ногами, делать «принимания» и прочие фокусы. Выездка не имеет ничего общего с моим представлением о конном спорте. Я всегда думала, что верховая езда – это «сели и поскакали», главное – обогнать соседа и прибежать первым. Ну и, желательно, не грохнуться с коня. Когда же я прочитала самые общие сведения о том, чему мне предстоит учиться, моя голова разболелась от обилия малопонятных терминов и описаний. Из статьи про конкур я поняла только то, что препятствия представляют собой перекладины и брусья, различные по высоте, еще запомнилось красивое название «кавалетти». Это даже не препятствие в широком понимании, а лежащие на земле бревнышки, через которые лошадь должна аккуратно перепрыгнуть. Пожалуй, надо было сказать Жанне, что я собираюсь обучаться прыжкам только через «кавалетти», а еще лучше – делать это на шагу…

Конюшня, куда тренер мне велела прийти, находилась на другой стороне ипподромного круга. Я миновала дорогу, по которой должны скакать всадники, и пошла по узкой тропинке вперед, рассматривая длинные строения, по-видимому, помещения, в которых и содержатся лошади. Конюшни показались мне заброшенными и неухоженными, и в целом ипподром позитивных эмоций не вызывал. Давно я смотрела фильм про жокеев – не помню названия, не суть важно. Дело происходило в Штатах, и заграничный ипподром представлял собой яркий контраст по сравнению с нашим. Участники скачек гнали своих лошадей по аккуратной, едва ли не ковровой, дорожке, все пространство круга представляло собой ровный зеленый газон, а помещения с денниками радовали глаз своей опрятностью и чистотой. Если б я точно не знала, что на Тарасовском ипподроме проходят занятия, то сочла бы его давно забытой, никем не посещаемой территорией. Хотя что я хотела – живу ведь не в столице, в Петербурге или Москве наверняка все куда цивилизованнее.

Погруженная в свои раздумья, я даже не заметила, как добрела до противоположной стороны круга. Лошадь в качалке как раз огибала дорожку и находилась примерно в пятистах метрах от меня. Я быстро пересекла ипподромный круг и спустилась вниз к первой конюшне, ближайшей к дорожке.

Это было грязно-белое вытянутое строение с деревянной дверью, оказавшейся незапертой. Я думала, что никого из людей не увижу, время еще раннее, может, конюх попадется. Однако когда я подошла к входу, то услышала женские голоса и шум. Я толкнула дверь и вошла в полутемное помещение конюшни.

По обе стороны располагались стойла, или, как они правильно называются, денники. Как только я переступила порог, то увидела большие морды лошадей, меланхолично жующих сено. Один конь стоял в проходе, рядом с ним копошилась какая-то невысокая девчонка лет пятнадцати. Чтобы лошадь не убежала, к ее уздечке с двух сторон были прикреплены веревки, фиксирующие голову. Девчонка щеткой смахивала пыль с шерсти животного. Одета она была в обтягивающие клетчатые штаны, неизменную жилетку и высокие сапоги. Присмотревшись к ее обуви, я разглядела, что на самом деле это не сапоги, а кожаные вставки, надетые поверх кроссовок. На голове юной наездницы была надета черная каска наподобие мотоциклетной.

Девчонка с кем-то беседовала – я огляделась и увидела другую девушку, которая проводила с лошадью некие манипуляции в закрытом деннике. Разглядеть как следует я ее не смогла – она постоянно переходила с одной стороны денника на другую, подныривала под морду лошади, иногда пинала коня в сторону с покриком «Прими!». На меня девчонки едва обратили внимание, даже не поздоровались. Я решила продемонстрировать правила вежливости и первая пожелала доброго утра. Та, что чистила лошадь в проходе, мимоходом бросила «здрасьте» и вернулась к своим делам.

– Мне нужна Жанна Константиновна, – произнесла я. «Разговорчивая» в проходе даже не повернулась ко мне и махнула рукой в конец конюшни, противоположный выходу.

– Она в быташке, – пояснила девчонка. Я призадумалась, размышляя, что представляет собой эта самая «быташка». Если размышлять логически, быташка – от слова «быт». Может, так на их жаргоне называется раздевалка или помещение, где они едят?..

Я пошла в направлении загадочного места пребывания тренера, попутно прикидывая, где в конюшне можно поставить прослушку. Идя на первое свое занятие, я вооружилась набором компактных «жучков» и отмычек – никогда не забываю своих рабочих «аксессуаров». В принципе, никаких сложностей возникнуть не могло – после тренировки буду кормить лошадей сухарями, заодно и поставлю прослушки.

Девчонка толкнула лошадь в сторону, дав мне возможность пройти, и я, поднырнув под веревку, быстро миновала потенциально опасное животное. Из техники безопасности я хорошо помнила, что нельзя находиться рядом с задними ногами коня – может и лягнуть, но для пущей осторожности я постаралась не задерживаться вблизи лошади. Конь повернул ко мне свою длинную черную голову с густой челкой, но быстро потерял к моей персоне всякий интерес. Девчонка сунула лошади в морду кусочек сахара, и та быстро схрумкала угощение.

Я увидела впереди дверь – стало быть, у конюшни два выхода, – и толкнула ее. Тоже открыто – я вошла в так называемый коридорчик, слева снова увидела дверь. Никаких подписей, ни табличек. Недолго думая, я открыла ее и увидела перед собой маленькую комнату с целой кучей разных седел, уздечек и прочих предметов конной амуниции. Посередине комнаты стоял маленький столик, за которым сидела высокая женщина.

На вид ей было лет тридцать пять – сорок. Я сразу догадалась, что это и есть Жанна Константиновна, хотя представляла я ее себе совсем по-другому. Кузнецов говорил, что вместе с ней учился, и я сразу подумала, что она его ровесница, то есть тренеру должно быть лет пятьдесят. Оказывается, Иван Андреевич поступил в училище уже в зрелом возрасте, тогда как Жанна вполне могла учиться после девятого класса – в техникумы поступают в большинстве случаев в возрасте 14–15 лет. Одета инструктор была по «ипподромной моде», то есть в клетчатые обтягивающие штаны, «сапоги», на поверку таковыми не являющиеся, и в темно-синюю жилетку. Правда, каски на голове Жанны не было, а прямые каштановые волосы были стянуты в низкий хвост. Рядом с тренером на столе стоял электрический чайник (ух ты, у них даже розетки есть!), а в руках женщина держала белую чашку. Видимо, я застала Жанну за утренним чаепитием, или что там еще она могла пить. Услышав мои шаги, женщина повернулась ко мне, и я увидела строгое, суровое лицо с резкими чертами, всем своим обликом выражавшее властность и бескомпромиссность.