Ужасы Фазбера. 1:35 ночи

Этот же дом, правильно? Она внимательно осмотрела его, потом оглядела соседние дома. Да, тот самый.

– Странно, – сказала она вслух.

Странно ли?

В конце концов, хозяйка дома устроила гаражную распродажу. Их разве устраивают не перед тем, как переехать в другое место? Так что никаких далеко идущих выводов из того, что в доме, где она нашла Эллу, не осталось вообще никого и ничего, делать нельзя, верно?

Но почему тогда это кажется таким зловещим?

Надеясь, что сможет хоть что-нибудь узнать о том, куда делись Мамфорд и его коротко стриженная хозяйка, Делайла обошла дом кругом и заглянула в окна. Но ничего не нашла. Дом был совершенно пуст, не считая скомканного бумажного полотенца, сиротливо лежащего на кухонном столе. Поиски не дали Делайле ничего полезного – лишь чувство страха, которое всё сильнее и сильнее сдавливало грудь и не отступило, даже когда она бегом добралась до машины и выжала газ до упора.

Вернувшись в квартиру, Делайла жевала печенье, запивая молоком, до тех пор, пока беспокойство всё-таки не ушло.

– Так, ладно, – сказала она. – План Б.

Положив ноутбук на кровать, Делайла устроилась поудобнее, потом посмотрела на часы. На работу выходить минут через сорок пять. Времени хватит – по крайней мере, она на это надеялась.

Мэри за стеной распевала что-то о грибах, но Делайле было всё равно. У неё было важное дело. Она решила поискать информацию об Элле в интернете.

Сначала она ввела запрос «кукла Элла». Кукол с таким именем оказалось великое множество, но она всё-таки сумела найти кое-какую информацию. Производство куклы «Элла», как узнала Делайла, прекратили по неизвестным причинам. Попытки узнать побольше о кукле особенно ничего не дали: она раз за разом наталкивалась на всё ту же бесполезную информацию или текст из буклета, который она читала.

Времени оставалось всё меньше, и она пробовала всё более безумные поисковые запросы: «кукла Элла с привидениями», «сломанная кукла Элла», «уникальная кукла Элла», «кукла Элла с дефектом», «особая кукла Элла». По ним она находила только ссылки на бессмысленные блоги, которые никак не были связаны с той самой куклой Эллой. Но вот «особая кукла Элла» все-таки привела ее к онлайн-объявлению, которое разместил пользователь по имени Финеас, искавший одну из таких кукол. В объявлении говорилось об «особой кукле Элле», и он был готов заплатить большие деньги за энергию куклы. Что бы это ни значило.

Делайла посмотрела на часы. Пора на работу.

Классные идеи оказались не такими уж и классными. Лишь встревожили её ещё больше.

Ещё три ночи. Ещё три пробуждения в 1:35.

В первую ночь Делайла проснулась, уверенная, что за ней наблюдают. Все волосы на теле встали дыбом, словно маленькие антенны, предупреждающие о слежке. В своём воображении она видела огромные тёмные глаза Эллы, буравящие её душу. Когда Делайла судорожно потянулась за фонариком, ей показалось, что кто-то коснулся её руки. Но на свету выяснилось, что она в комнате одна.

На вторую ночь Делайла услышала шуршание – такое тихое, что вообще не должно было быть заметным. Но оно всё же разбудило Делайлу. Когда она открыла глаза, шуршание усилилось. Оно слышалось из её шкафа, словно кто-то рылся в её одежде. Нащупав фонарик, Делайла встала, шатаясь, дошла до дверцы шкафа и распахнула её. Внутри оказались только её одежда и обувь.

На следующую ночь Делайлу разбудил стук. Во сне ей казалось, что это стучит клювом дятел. Но проснувшись, она поняла, что кто-то стучит в пол. Спрятался под половицы и стучит по ним, словно пытаясь выбраться. С трудом борясь с истерикой, Делайла сумела включить лампу. Едва в комнате зажёгся свет, стук прекратился.

После этого Делайла начала бояться уже по-настоящему. Так сильно, что даже со сном начались проблемы.

Делайла приходила домой со смен настолько измождённой, что тут же падала в кровать и засыпала. Но потом, ровно в 1:35 ночи, её что-то будило. Какой-то звук или ощущение, что-то за краем сознания Делайлы нахально влезало в её сон и заставляло проснуться.

Сегодня это был какой-то звук из стены, отделяющей её квартиру от квартиры Мэри.

Это шорох, правильно? Или рокот? Может быть, какой-то сигнал тревоги? Нет, Делайла так не думала. Она была совершенно уверена, что внутри стены что-то двигается.

Делайла включила свет и оглядела пустую спальню. Подтянув колени к груди, она попыталась успокоить бешено скачущее сердце.

Вот в чём проблема со всеми этими незваными ночными визитами: звучит всё так, словно кто-то пытается до неё добраться, подкрадывается к ней или манит к себе. Делайла была уверена, что это Элла.

Кукла по-прежнему где-то рядом. Определённо.

И она работает. Но не для того, чтобы кому-то помогать.

Делайла много об этом раздумывала. Очень много. Собственно, целыми днями только об этом она и думала.

Она решила, что Элла очень недовольна тем, что её выбросили. Может быть, после этого в ней активировалась какая-то подпрограмма, запустив новые, скрытые функции Эллы. Может быть, у создателя Эллы очень злобное чувство юмора, и он решил, что будет очень весело разыграть человека, который посмеет выбросить его бесценное творение. Или, может быть, Элла просто глючит.

Хотя не важно. Главное, что Элла пытается отомстить Делайле. Другого объяснения происходящему Делайла не видела.

Но что она может с этим сделать?

Она посмотрела на тонкий барьер, отделяющий её владения от жилища Мэри.

Мэри.

Что, если кукла у Мэри?

Квартира Мэри тоже выходит окнами на мусорные контейнеры, и она целыми днями сидит дома. Что, если она увидела, как Делайла выбрасывает куклу, вышла и забрала её?

Нужно проверить.

Делайла собралась было встать с кровати, пойти и постучать в дверь к Мэри, но потом остановилась. Сейчас ночь. Ломиться к кому-то в дверь посреди ночи – отличный способ поссориться. А ей не хотелось ссор. Не хотелось, чтобы Мэри начала искать отговорки, а потом куда-нибудь спрятала Эллу.

Нет. Надо дождаться утра, а потом попробовать уговорить Мэри отдать Эллу по-хорошему.

Когда Делайла выбралась из душа в 7:30 утра, Мэри пела песенку о пингвинах. Надев спортивный костюм (она решила, что после разговора с Мэри ей явно потребуется пробежка), Делайла прошла в кухню и разогрела кусок пирога с персиком, который принесла с собой из кафе вчера вечером. Она мало что знала о Мэри, но всё же знала, что Мэри нравятся пироги, особенно – персиковые.

Делайла вышла из квартиры, когда Мэри начала петь о белых медведях. Когда она постучала в хлипкую дверь Мэри, та взяла верхнюю ноту на слове «айсберг», а потом замолчала. Через секунду дверь открылась.

– Мисс Делайла! Какая приятная неожиданность!

Мэри широко улыбнулась, раскинула руки и схватила Делайлу.

Делайла едва успела убрать в сторону руку с пирогом до того, как Мэри прижала её к себе своими огромными руками. Нос Делайлы воткнулся прямо в широкое плечо Мэри. Мэри пахла колбасками, по́том и лавандой.

– Привет, Мэри, – сказала Делайла, когда Мэри отпустила её.

Она прошла вслед за Мэри в тихий, вдохновлённый Японией оазис, который та создала в своей квартире.

Когда Делайла впервые постучала в дверь к Мэри, чтобы поговорить насчёт пения, она ожидала увидеть загромождённую квартиру, полную всяких безделушек и книг. Мэри просто казалась «из таких»: выше среднего роста, дородная, с завитыми седыми волосами, морщинистым лицом, в круглых очках с черепаховой оправой на слегка вздёрнутом носу. Одежду она носила слоями – жилетки, под ними рубашки, под ними юбки, под ними платья, причем цвета не сочетались совершенно.

Но квартира Мэри нисколько не напоминала саму Мэри.

– Пожалуйста, разуйтесь, – нараспев сказала Мэри, когда Делайла забыла это сделать.

– О, точно. Простите.

Делайла держала в одной руке пирог и приподнимала ноги по очереди, чтобы развязать кроссовки. Кроссовки она поставила на маленькую стойку сразу за дверью. А потом, когда Мэри ей поклонилась, она поклонилась в ответ.

– Я принесла вам персиковый пирог. – Делайла протянула ей тёплый контейнер.

– О, замечательно! – Мэри схватила контейнер, снова поклонилась Делайле и удалилась на безупречно убранную кухню, чтобы принести палочки.

Делайла не знала, почему Мэри так себя ведёт и так обставляет квартиру. Может быть, она когда-то жила в Японии, а может, просто считает себя японкой. Она никогда не спрашивала об этом, потому что спрашивать: «Эй, а почему у вас всё такое японское?» – как-то грубовато.

Но Делайла достаточно много читала, чтобы знать, что сейчас стоит на циновке-татами, дверь в спальню скрыта за бамбуковым экраном, а её ведут к серо-голубым дзабутонам, разложенным на полу вокруг тябудая в дальнем конце гостиной. На тябудае стоял сучковатый бонсай в синей вазочке. Кроме циновки, столика и японских подушек, в гостиной не было ничего.

Присев на одну из подушек, Делайла уже начала сомневаться в своём предположении, что Мэри забрала куклу. Зачем этой странной женщине нужна кукла? Она просто не впишется в интерьер.

Но, с другой стороны, спальню Мэри Делайла никогда не видела. Что, если за этой дверью прячется целая коллекция кукол в кружевных платьях?

Мэри поставила на тябудай чайный набор, тарелку миндального печенья, контейнер с пирогом и палочки. Делайла уже участвовала в этой чайной церемонии, так что знала, что надо сначала молча подождать, пока Мэри нальёт чаю и предложит ей печенье. Когда Мэри ловко подхватила палочками кусок пирога, Делайла сказала:

– Я тут недавно сходила на классную гаражную распродажу.

Мэри положила кусок пирога в рот, закрыла глаза и начала жевать с выражением неописуемого блаженства на лице. Закончив жевать, она наклонилась к Делайле и взмахнула перед её лицом палочкой.

– Вещи секонд-хенд – это энергия секондхенд. Старые руки. Плохие руки. Испорченные историей, – пропела Мэри. Она покачивала палочкой взад-вперёд, словно метрономом, отсчитывая ритм собственной песни.

– Вам не нравятся чужие вещи?

Мэри положила на стол палочки, обеими руками схватилась за воротник жёлтой блузки, потянула за него и несколько раз встряхнула.

– Пингвины, пингвины, принесите холод. Белые медведи, отпугните старость.

Делайла нахмурилась. Ей показалось, что она примерно поняла песню о секонд-хенде, но этот новый куплет её явно озадачил.

Мэри отпустила воротник и снова взяла палочки.

– Приливы жара.

Она оторвала от пирога кусок теста и покрутила его палочками.

Делайла медленно потягивала чай и спрашивала себя, что вообще здесь делает. Как вообще добиться от Мэри хоть какого-то ответа? Наверное, лучше было бы сразу врезать ей по голове и обыскать квартиру, пока она валяется без сознания.

Делайла наблюдала, как ест Мэри. Даже если она и могла бы кого-нибудь вырубить ударом по голове (а она не могла), нападать на Мэри казалось Делайле плохой идеей. Мэри не только крупнее и выше неё – она ещё наверняка и владеет какими-нибудь боевыми искусствами.

– Прошлое оставляет пятна, – сказала Мэри.

– Что?

– Никаких гаражных распродаж, антикварных магазинов, секонд-хендов. Не хочу открывать старые двери, – нараспев проговорила Мэри.

Делайла кивнула. Похоже, тут всё понятно. Если Мэри не нравятся старые вещи, потому что она считает, что на них остаются пятна прошлого, она вряд ли полезет за старой куклой в мусорный контейнер.

Не полезет. Если только на самом деле кукла уже у неё, а над Делайлой она просто издевается.

Делайла посмотрела прямо в глаза Мэри. Мэри пристально посмотрела в ответ и даже перестала жевать пирог. Её глаза были бледно-зелёными, с жёлтыми прожилками – выглядело это жутковато. Делайла моргнула и отвернулась, потом встала.

– Мне надо пробежаться, – сказала Делайла.

– Мне надо доесть пирог, – ответила Мэри.

– Хорошо. Простите, но мне надо идти.

– Не извиняйся, не извиняйся, не извиняйся. Просто будь собой, будь, будь, – пропела Мэри.

– Хорошо. Э-э-э, пока, Мэри.

Конечно же, Мэри попрощалась куда более музыкально:

– Пока-пока, до свидания, счастливо, до скорой встречи.

Делайла помахала Мэри и быстро выбежала из квартиры.

Проснувшись в 1:35 уже десятую ночь подряд, Делайла в панике столкнула настольную лампу на пол, пытаясь её включить. Лампа разбилась, и к тому времени, как Делайла нашарила в ящике тумбочки фонарик и включила его, то уже всхлипывала от страха.

Она была так уверена, что в свете фонарика увидит Эллу, сидящую на краю кровати, что закричала, едва в комнате появился свет.

Но там ничего не было.

Всё тело Делайлы охватили ледяные щупальца страха. Она судорожно направляла фонарик туда-сюда; её руки дрожали, и свет выписывал на стенах причудливые фигуры. С каждой новой сменой направления она ждала, что вот сейчас точно увидит в полумраке лицо Эллы.

Куда делась кукла?

Элла здесь. Делайла была в этом совершенно уверена.

Кому ещё могли принадлежать эти лёгкие шаги, вырвавшие Делайлу из сна? Делайле снилось, что она спит одна в гамаке. А потом услышала шаги, тихие и мягкие, приближавшиеся всё ближе и ближе. Она проснулась, когда шаги добрались до неё.

Делайла всё поворачивала и поворачивала фонарик. И слушала. Вот. Лёгкие шаги. Она направила луч на дверь спальни. Дверь была открыта.

Она точно оставила её открытой?

Делайла не помнила.

Ей казалось, что она закрывала дверь, но точно уверена она быть не могла.

Она наклонилась к двери и склонила голову набок, надеясь, что уши скажут ей правду. Кто-то правда ходит в гостиной?

Она услышала щелчок. Входная дверь?

Делайла одновременно хотела и не хотела посмотреть, что же там происходит, и в конце концов осталась сидеть, где сидела, крепко схватив фонарик одной рукой, а другой прижимая к себе одеяло.

Она вся обратилась в слух, и ей показалось, что какой-то звук послышался в коридоре. Мэри открыла и закрыла дверь?

Делайла, посомневавшись ещё несколько секунд, вскочила с кровати, бросилась к стене и включила свет. Она оглядела спальню. Всё было нормально.

Она повернулась, открыла дверь спальни широко и выбежала в гостиную, чтобы включить свет и там. Всё опять-таки выглядело так, как и должно было. Дверь квартиры закрыта на замок. Она здесь одна.

В этом-то и проблема, да?

Делайла подошла к диванчику и закуталась в вязаный плед Харпер, а потом села боком, убрав под себя ноги.

Когда Делайла познакомилась с Харпер, она уже смирилась с тем, что всегда будет одна. Да, её окружали дети из приюта, но они не были для неё ни семьёй, ни друзьями… пока не появилась Харпер. Никто из них не любил её, а она не любила их. Приёмные родители и сводные братья и сёстры её тоже не любили.

Никто не любил Делайлу, пока не появилась Харпер. Но даже Харпер любила её недостаточно.

После того как умерли её родители, Делайла не думала, что её хоть кто-то полюбит так же, как они… пока не познакомилась с Ричардом на вечеринке в честь Хэллоуина. Она училась в старшем классе школы, он – на втором курсе колледжа. Их взгляды встретились над графином из пунша с мармеладными глазками, и после этого они весь вечер танцевали. Когда Ричард решил взять «отдых» от колледжа, он упрашивал Делайлу, «любовь всей его жизни», поехать вместе с ним. Ей оставалось всего две недели до восемнадцатилетия, так что они немного потерпели, а в свой день рождения Делайла попрощалась с Харпер и любителем расписаний Джеральдом. Она уехала в Европу вместе с Ричардом. Стоял январь, так что он повёз её в Альпы и научил кататься на лыжах.

Полтора года они веселились по всей Европе. Наконец отец потребовал от Ричарда, чтобы тот вернулся домой и начал работать в семейном бизнесе, раз уж не собирается доучиваться. Ричард предложил Делайле руку и сердце. Его родители и сестра с немалой неохотой приняли Делайлу в семью. Свадьба была совершенно сказочной; Делайла чувствовала себя принцессой. Потом они переехали в гостевой домик его родителей. После этого им нужно было просто придерживаться плана. Ричард будет постепенно получать повышения в отцовской компании. У них будут дети. Потом они купят собственный дом. И будут жить долго и счастливо.

Вместо этого Делайла оказалась здесь. Одна.

Или не одна.

И она не знала, что хуже.

Каждый день в половине пятого вечера Мэри уходила из квартиры для «ежедневных улучшений конституции». Даже если бы Мэри не объясняла этого Делайле, она всё равно бы об этом узнала, потому что Мэри об этом пела.

Делайле пришлось пережить ещё два рабочих дня и два ужасных пробуждения в 1:35 ночи, прежде чем ей дали выходной, и в половине пятого она была дома. Обе эти ночи Делайла слышала топот маленьких ножек, окончательно убедивший её, что Элла, помучив её, затем прячется в квартире Мэри. Она была совершенно уверена, что Эллу прячет Мэри – что бы Мэри ни говорила о пятнах прошлого. Так что Делайла решила пробраться в квартиру Мэри и поискать куклу там.

Этот план оказался возможен только потому, что работа в кафешке имеет свои преимущества: ты встречаешься с самыми разными людьми, которые много чего умеют. Одним из завсегдатаев, часто общавшимся с Делайлой, был частный детектив по имени Хэнк, и вчера вечером Делайла спросила его, сложно ли взламывать замки.

– Зависит от замка, – ответил Хэнк, поправляя жилетку костюма-тройки (ни в чём другом он в кафе не приходил).

– Простой квартирный замок, – сказала она.

– Засов?

Делайла покачала головой. Мэри не запиралась на засов. Она много пела о вере и доверии.

Делайла думала, что детектив спросит её, зачем ей вообще это знать, но он лишь спросил, есть ли у кого-нибудь шпилька для волос, и позаимствовал одну у миссис Джеффри, старушки, которая каждый день приходила за рисовым пудингом. Он отвёл Делайлу к кладовой ресторана и буквально за пять минут научил её взламывать замки. Хорошо, что Нейта рядом не было. Он вряд ли обрадовался бы, узнав, как легко добраться до припасов.

В общем, благодаря Хэнку Делайле понадобилась всего минута, чтобы взломать дверь Мэри. Оказавшись внутри, она ещё минуту потратила, чтобы восстановить дыхание. Её сердце прыгало, словно капелька горячего масла по сковородке. В ногах было странное ощущение, как будто они пытались убежать прямо из-под неё.

«Адреналин», – подумала она.

Да, шпионки из неё явно не выйдет. Она только вошла в дверь, а уже готова развалиться на куски.

– Так, давай уже поскорее разберись с этим и сваливай, – сказала она себе.

Делайла не думала, что это займёт много времени. В гостиной Эллы нет – если она, конечно, не невидимка. Соответственно, остаются только кухонные шкафы, спальня и ванная.

Делайла заставила себя двигаться.

Как она и подозревала, кухонные шкафы Мэри были полупустыми и отлично организованными. Элла не пряталась ни в посуде, ни в большом воке. В холодильнике и морозилке её тоже не было.

Ванная тоже была почти пуста. На всякий случай Делайла проверила бачок унитаза. Но в нём ничего необычного не обнаружилось – более того, он был на удивление чист.

Делайла прошла в спальню. И вот там её ожидала первая трудность.

Спальня Мэри была заполнена контейнерами – множеством чёрных пластиковых контейнеров, стоящих друг на друге. Они стопками стояли вдоль стен, а ещё две пары служили Мэри прикроватными тумбочками. Не считая контейнеров, в спальне Мэри были только матрас-футон и подушка, лежащие на полу.

Делайла посмотрела на часы. До возвращения Мэри оставалось минут сорок. Уйти она хотела через полчаса, а желательно – и ещё раньше, чтобы точно не столкнуться с Мэри. Так что она начала открывать контейнеры.

В следующие тридцать пять минут Делайла многое узнала о Мэри. Она узнала, что когда-то Мэри была учительницей, что она вдова, что делает или когда-то делала украшения из бусин, что любит мюзиклы, что в её семье было трое детей, что когда-то у неё самой тоже был ребёнок, но погиб на пожаре. Это, решила Делайла, вполне оправдывает странноватое поведение Мэри. У Мэри был ноутбук, на котором она, судя по всему, смотрела кино, а также старомодная пишущая машинка. Мэри печатала на ней свои песни. Распечатки полностью заполняли семь из пятидесяти трёх контейнеров в комнате.

Делайла двигалась так быстро, что уже после одиннадцатого контейнера обливалась по́том. Она заглянула во все контейнеры, но Эллу не нашла ни в одном.

Уже сдавшись и шагнув к двери, Делайла развернулась и осторожно потыкала пальцами футон и подушку. Это единственные места, где ещё могла прятаться Элла. Но её не оказалось и там.

Делайла огляделась, чтобы убедиться, что аккуратно сложила всё обратно. Она надеялась, что расставила контейнеры в правильном порядке.

Впрочем, даже если нет, всё равно надо уходить. Немедленно. Она уже превысила лимит безопасного времени.

Она едва успела вернуться в квартиру вовремя. Буквально сразу после того, как она заперла дверь, послышались рулады Мэри:

– Кровь течёт, сердце стучит, здоровое и счастливое. Хорошо!

Делайла опёрлась о дверь и сползла по ней на пол. Она выбилась из сил и уже ничего не понимала. Если Эллы нет у Мэри, у кого же она тогда? И почему Элла никак не оставит её в покое?

На тринадцатую ночь вторжений в сон Делайла услышала в 1:35 ночи настоящий звонок будильника. Он был таким громким, что во сне ей показалось, что на неё накинулась огромная пчела. Она бежала от пчелы, потом открыла глаза и тут же потянулась к лампе, купленной на гаражной распродаже. Она была металлической, со светодиодными лампочками. Она уж точно не разобьётся и не сломается.

А вот Делайла вполне может и сломаться.

Вчера вечером Делайла задумалась, правда, без особого оптимизма: может быть, ей удалось наконец пережить «Двенадцать ночей Эллы» и теперь всё просто прекратится? Делайла же не знает, с чего это всё вообще началось, так что оно может так же внезапно и прекратиться, правильно?

Нет.

Ничего не прекратилось. У Делайлы в ушах до сих пор что-то шумело. Она действительно это слышит или у неё что-то с ушами? На что похож звук тиннитуса? Она слышала о тиннитусе от одного из стариков, которые каждый день приходили в забегаловку, чтобы поворчать, что тела у них уже не те, да и мир совсем не тот, что раньше. Он говорил, что у него в ушах постоянно звенит. Вот Делайла не слышит шум. На самом деле это…

Ничего. Всё прекратилось.

Делайла перевернулась и уткнулась лицом в подушку. Почему Элла никак не оставит её в покое? Где она?

Если бы Делайла могла уничтожить Эллу, всё бы прекратилось. Но если она не сможет её найти, то не сможет и уничтожить. После обыска в квартире Мэри Делайла задумалась – может быть, куклу из контейнера вытащил кто-нибудь ещё из соседей? Она потратила три часа, чтобы обойти всё здание и спросить, не находил ли кто-нибудь Эллу. Как ни удивительно, не ответили на её стук только в восьми квартирах. Все, с кем она говорила, искренне удивлялись вопросу о том, не находили ли они куклу. В следующие два дня она встретилась и с оставшимися обитателями дома. Восьмая квартира, как оказалось, просто пустовала.

В ту ночь в 1:45 она взломала замок пустой квартиры и проверила, нет ли Эллы там. Нет, куклы там не было.

Проблемы Делайлы всё усугублялись – её уже не просто будили каждую ночь ровно в 1:35. Её терроризировали каждую ночь в 1:35. Каждую ночь какой-то звук, или запах, или ощущение вторгались в её сон и заставляли проснуться. И сейчас, впервые в жизни, у неё начались проблемы со сном. И эти проблемы проявляли себя двояко.

Во-первых, ей стало трудно засыпать. Стресс уже не утекал прочь из её тела, как раньше, как только она падала на кровать: теперь он, наоборот, увеличивался экспоненциально. Как только её голова касалась подушки, она чувствовала неотвратимое приближение ужаса. Её сердце металось в груди туда-сюда. Она потела, её била дрожь. Горло сжало. Её бросало то в холод, то в обжигающий жар. Несмотря на то что её сердце колотилось очень быстро, она никак не могла отдышаться.

На вторую ночь этих мучений – пятнадцатую в общей сложности, – Делайла позвонила Харпер.

– По-моему, я сейчас умру, – сказала она подруге.

– Говори, – ответила Харпер. – У тебя две минуты. Я сейчас выхожу на сцену.

– Ой. Прости.

– Минута пятьдесят пять секунд. Говори.

Делайла описала свои ощущения.

– У тебя паническая атака. Что с тобой происходит в последнее время?

– Если я расскажу, не поверишь.

– Попробуй. Но у тебя всего минута.

Делайла вкратце рассказала Харпер о своих муках, которые начинаются в 1:35 ночи.

– Почему ты придаёшь этому такое большое значение? Ну, просыпаешься ты каждую ночь в одно и то же время. Просто снова ложись спать.

– Ты не понимаешь.

– Похоже, что да. Поговорим завтра.

Харпер повесила трубку. Сцена звала, и ничто не могло ей помешать.