Дикая и опасная

…Вечером я пришла измочаленная и с дёргающимся глазом: две пары физкультуры добили окончательно. Если так будет каждый день, к концу недели от меня останется только тень. А ещё конспекты почитать надо, Николаич предупредил, что завтра устроит блиц-опрос в начале пары…

Утро повторилось до деталей: полураздетый Верден, бодрая до неприличия Ольга, похабно подмигнувшая соседу, за что удостоилась ленивого, оценивающего взгляда, и хмурая, невыспавшаяся я, злобно зыркнувшая на альбиноса. По-моему, он дебил, раз не понял, что его мускулистый торс меня ни разу не цепляет. Ну да ладно, не лезет, и то хорошо. Позавтракав, мы потопали в Институт – в сопровождении старосты, нагло ждавшего нас около двери. Я сделала морду кирпичом, Ольга весело хмыкнула, альбинос довольно оскалился в улыбке. Девчонки с нашей группы, да и остальные, проходившие мимо, косились на Вердена с конкретным интересом, а он делал вид, что не замечает. Позёр хренов.

На вторник расписание осталось то же, только очерёдность пар поменялась: демонология первая, психология вторая, экстрасенсорика третья, и неизменная физкультура после обеда. На экстрасенсорике, как и обещал Николаич, после блиц-опроса, на котором я вроде не облажалась, устроил тестирование. На кафедре лежали руны, большой хрустальный шар, разноцветные камушки, несколько колод Таро, горящая свеча и блюдце с водой. Народ зашептался, заинтересованно косясь.

– Итак, – препод прошёлся перед кафедрой. – Сейчас по одному проходим и слушаем мои инструкции, выполняем их, после снова лекция. Завтра тестирование продолжится на семинаре по медитации.

Эм, йогой что ли заниматься будем? Группа зашепталась с новой силой, а Николаич начал вызывать по списку. Я пошла первая.

– Закрой глаза, – негромко скомандовал куратор, сверля меня взглядом, и я послушно зажмурилась. – Возьми то, к чему потянет. Слушай интуицию.

Прислушалась и с удивлением поняла, что вижу предметы на столе, как разноцветные сгустки… энергии? Хрен знает. Руны светились холодным голубым светом, камешки – разноцветными шариками, шар сиял ослепительно белым, карты мягко переливались разными оттенками красного, а свечка ярко желтела с самого краю. Мои руки, не задумываясь, потянулись к одной из колод, пульсировавшей багровым, насыщенным цветом, и едва пальцы коснулись гладкой поверхности, меня неслабо тряхнуло, будто разрядом тока. Я ойкнула и распахнула глаза, отдёрнув конечности. Николаич поднял брови, смерив заинтересованным взглядом.

– Любопытно, – обронил он. – Ну, возьми, давай.

Я с опаской снова потянулась к колоде, и на сей раз никаких неприятных ощущений – потёртый картон был приятным на ощупь, пальцы плотно обхватили стопку, удобно лёгшую в ладонь. От карт исходило ровное тепло, как будто от нагретого солнцем камня.

– Так, – Николаич склонил голову, блеснув глазами. – Забирай, забирай, твоё теперь. Ещё что-то?

Я с сомнением оглядела остальное, и взгляд зацепился за сферу. Прежде, чем успела понять, что делаю, осторожно провела пальцами по гладкому стеклу – или хрусталю? – и внутри вдруг закрутился маленький вихрь из белого тумана. О? Моргнула, снова нежно погладив шар. По вихрю пробежала радужная волна, и перед глазами вдруг пронеслась картинка: полутёмное помещение, я, прижатая к стенке, и нависший Верден со слегка светящимися глазами и плотоядной ухмылкой, его лицо в считанных сантиметрах от моего. Ай! Отдёрнула пальцы, тряхнув головой, вдоль спины пробежал холодок. Что за шутки?! Сфера очистилась, став снова прозрачной.

– Офигеть, – ёмко выразился Николаич, его брови взлетели до уровня волос. – Способности к ясновидению налицо. Причём сильные, раз сфера отозвалась без всякой настройки. Девочка, ты меня радуешь, – он довольно улыбнулся. – Завтра проверим твой уровень. Грановская! – выкрикнул он фамилию соседки. – Сонька, шар возьми, – это уже мне.

Я с некоторой опаской снова прикоснулась к сфере, но ничего не произошло, слава богу. Увиденное пару минут назад не давало покоя: это что, Верден таки перейдёт к активным действиям? Нахрена я ему сдалась, интересно? В любовь с первого взгляда не верю, альбинос ни разу не нежный романтишный вьюноша, падкий на мелких, вечно всклокоченных селёдок, состоящих из одних коленок и локтей, как я. Просто трахнуть хочет? Хм-м, так к его услугам целая общага на всё готовых студенток, особо не обременённых моралью и строгим поведением. Или любит трудности, укрощать недотрог? Извращенец чёртов, надо вдобавок к баллончику с газом обзавестись плоскогубцами: предупредила же, что без хозяйства оставлю, если грабли протянет. Ладно, теперь буду вдвойне осторожной.

Ольге приглянулась свечка, и больше ничего: она налила воск в блюдечко, с интересом пялилась на него несколько минут, потом хмыкнула и почесала в затылке, стрельнув в Вердена задумчивым взглядом. Э? Это что она там увидела? Интересно, если спрошу, расскажет или нет, или придётся усмирять нездоровое любопытство? Николаич кивнул и посоветовал Ольге запастись толстыми свечами из воска. Соседка тоже кивнула и вернулась на место.

– Ты чего там увидела? – вполголоса спросила я, краем глаза наблюдая за Верденом, топтавшемся у кафедры.

Николаич достал ещё одну сферу взамен утащенной мной и поставил на стол, колод Таро оставалось три штуки.

– Ну, – Ольга почесала переносицу. – Вердена, – ответила и замолчала.

– И? – подтолкнула я, изнывая от нетерпения. – Его профиль, что ли, на воске?

Если бы не хотела говорить на эту тему, сразу бы сказала, а так, раз начала, то пусть уж договаривает.

– Да не, не на воске, – задумчиво протянула соседка. – Воск в какую-то бесформенную фигню вылился, но я посмотрела, и прямо чётко так увидела картинку… – она снова замолчала, и к моему удивлению, я заметила на её щеках лёгкий румянец – засмущалась, что ли?!

– Да не мнись уже, – любопытство нетерпеливо грызло изнутри, – что за картинку?

– Мы с ним целовались, – глубокомысленно изрекла Грановская и зависла.

Я чуть не заржала самым неприличным образом. Я-то уж подумала, что что-то совсем уж непотребное, вроде свадебного кортежа или вообще совместных детей. А тут всего лишь поцелуй.

– А нефиг бросать на него такие красноречивые взгляды, как утром, – давясь хихиканьем, прокомментировала я. – Такие, как он, воспринимают их однозначно, в меру своей испорченности.

– Да фиг знает, я думала, он на тебя запал, – огорошила она ответом.

– Э? – я уставилась на неё с недоумением. – Это ты с какого такого потолка взяла? – озадаченно поинтересовалась у Грановской, искренне удивлённая таким заявлением.

– Да ладно, Сонь, – усмехнулась излишне проницательная Ольга. – А то я не вижу, как он на тебя смотрит и чуть не облизывается.

– Иди в сад, а, – я поёжилась – альбинос тем временем выбрал руны. В момент, когда я на него неудачно посмотрела, наши глаза встретились, и он ухмыльнулся, как кот, налопавшийся сметаны. Что этот крендель там увидел в своих костяшках?! – Вот посмотри на меня и скажи, чего такого он во мне нашёл? – я выразительно оглядела себя.

– А это ты его спроси, – отозвалась Ольга и пожала плечами. – Мужики вообще странные создания. Но факт остаётся фактом, Верден на тебя стойку сделал, – она уже откровенно ухмылялась, весело глядя на меня.

– Меня этот факт крайне удручает, – пробормотала я, уткнувшись в лекции – альбинос подходил к нашей скамейке.

Ольга неопределённо хмыкнула и тоже замолчала. Верден плюхнулся рядом, его рука змеёй скользнула на спинку в опасной близости от моих плеч.

– Одно лишнее движение, в глаз дам, – равнодушно сообщила я, резко подавшись вперёд и облокотившись на парту.

– Глаз лучше убрать, – вкрадчиво ответил вампир недоделанный, и я почувствовала, как его взгляд буквально обжёг меня.

Если думал смутить, пошляк хренов, не на ту напал.

– Ничего, до уха тоже дотянусь, – невозмутимо ответствовала я.

– Потом поговорим, – лениво отозвался Верден.

Сам с собой говори, Казанова красноглазый. Дальше всё пошло, как обычно: ворох информации на пять с половиной страниц, вопросы на следующую лекцию, перерыв – и физкультура. Я не отлипала от Ольги, она только понимающе хмыкала, но от шуточек воздерживалась. Верден крутился поблизости, нервируя взглядами, и не пытался подобраться поближе – и слава богу. День второй прошёл…

На следующий день медитация стояла первой парой. По пути в Институт несколько девчонок в открытую попытались подкатить к Вердену, он нагло флиртовал с ними, и я тихо радовалась, надеясь, что переключится на более доступных, и замыкание в его мозгах рассосётся. Ага, с разбегу, конечно: оказывается, этот спектакль был рассчитан на одного зрителя, ибо в процессе альбинос откровенно поглядывал на меня, следя за моей реакцией. Ну, я постаралась не разочаровать его. Нахально ухмыльнувшись, подмигнула и показала большой палец, мол, так держать, милок, правильной дорогой идёшь, товарищ. К моей досаде, Верден не растерялся и как ни в чём не бывало, следующую попытку познакомиться высокой брюнетки с грудью четвёртого размера просто проигнорировал, отвернувшись. Да что ж этому придурку надо от меня?! Может, действительно поговорить начистоту и довести до его сведения, что мне не нужны никакие отношения, вообще, ни с ним, ни с кем другим? Желательно при свидетелях, той же Ольге, например.

Мы ввалились в небольшую аудиторию, рассчитанную человек на двадцать-двадцать пять, и уставились на преподский стол, за которым уже ждал Николаич – это он медитацию тоже будет вести? Ну, клёво, мужик мне нравился. Перед ним лежала колода больших карт, и я почему-то знала, что это не Таро.

– Так, – он обвёл нас взглядом. – Сначала теория, чтоб тренировались, потом по одному подходим ко мне, – он встал и прошёлся перед нами, заложив руки за спину. – Значится, для контроля ваших способностей и их усиления требуется сосредоточенность и умение не обращать внимания на происходящее вокруг, иными словами, концентрация, – Николаич поднял указательный палец. – Если думаете, что это просто, то глубоко ошибаетесь, – он усмехнулся. – Упражнение первое, контроль дыхания, – я строчила, как заведённая, записывая за ним. С каждым днём мне всё больше нравилось в этом заведении, несмотря на некоторый скепсис в самом начале. – Закрываем глаза и делаем глубокие вдохи-выдохи на счёт раз-два-три, считаем про себя. Вдох равен выдоху, дышим полной грудью, ритм у каждого свой, поехали, – Николаич остановился. – Руки перед собой, пальцы соединить. И слушаем своё дыхание, сосредотачиваемся на нём.

Мы дружно отодвинули конспекты, зажмурились и старательно засопели. Поскольку тут стояли обычные парты, все сидели по двое, правда, красноглазый староста устроился за моей спиной, но сейчас это совершенно не мешало. Глаза-то у него закрыты.

– Хорошо, дышим-дышим, я всё вижу! – предупредил Николаич. – Засекаю время, должны продержаться в таком ритме не меньше десяти минут. Кто собьётся, начинает сначала. А теперь по одному ко мне. Учтите, схалтурить не удастся!

Да кто б сомневался. Я почему-то поверила ему сразу.

– Александровская, – прозвучала моя фамилия.

Прервала упражнение, села к его столу.

– Значит, так, – негромко начал Николаич, зорко поглядывая на дышащих студентов. – Показываю карту, пытаешься угадать, что на ней. Говоришь первое, что приходит в голову, на раздумья не больше двух секунд, – он подвинул к себе листок с пустой таблицей и моим именем. – Поехали.

Он поднял первую карту. Я, особо не надеясь на успех, посмотрела на полосатую рубашку, и вдруг перед глазами чётко появились две горизонтальные линии.

– Две полоски, – ляпнула я. Кто-то за спиной тихо заржал, Николаич только взглянул, нахмурившись – раздалось ойканье, и смех стих.

Молча перевернув карту, он продемонстрировал мне толстые линии и поставил плюсик в таблицу. Взял вторую, я увидела треугольник. Снова в точку. При этом Николаич не забывал контролировать остальных и время от времени называл ту или иную фамилию, что значило – требуемые десять минут не выполнены. Когда я безошибочно назвала пятую по счёту карту, за спиной уже отчётливо раздавались тихие матюги сбивавшихся одногруппников.

– Так, – Николаич расписался на листочке и отложил его. – Александровская, класс В. Неплохо для начинающей, – похвалил он и милостиво пояснил. – У большинства едва на А набирается на первом курсе, а у тебя ещё и потенциал нехилый. Свободна.

Я вернулась на место и занялась дыханием. Мне сразу легко задышалось в знакомом ритме, звуки постепенно словно отодвигались, и я прямо чувствовала, как воздух входит в лёгкие, наполняет их и потом плавно выходит. По коже пошли странные, но скорее приятные покалывания, и я отключилась от реальности, полностью уйдя в размеренный ритм. Это первое, чему научилась, когда поняла, что обладаю не совсем обычными способностями.

– Александровская! Первые очки на класс С, поздравляю, – вырвал из нирваны громкий голос Николаича. – Пятнадцать минут, ну надо же, – я распахнула глаза и уставилась на ехидную усмешку куратора. Со всех сторон раздались удивлённые шепотки, и кто-то даже тихо присвистнул. – Где тебя нашли, уникум? – с интересом спросил он, окинув меня взглядом.

Я пожала плечами, ужасно довольная похвалой, но постаралась не показать эмоций.

– Да так, – небрежно ответила и добавила, – я знаю это упражнение, тренировалась в свободное время, ещё до зачисления сюда.

Николаич крякнул, пошевелил бровями и что-то пометил на моём листочке.

– Продолжаем, продолжаем! – прикрикнул он на притихших студентов.

– М-м, Сонька, да ты самородок, – мурлыкнул за спиной негромкий, довольный голос альбиноса. У него оказался стандартный для всех поступавших класс А, что меня обрадовало донельзя – то, что я сильнее его по способностям, повышало мои шансы отделаться от наглого альбиноса. – Возьмёшь в ученики?

Молча показала через плечо средний палец и вернулась к дыханию. Успокаивало, знаете ли. Протестировав остальных, Николаич хлопнул в ладоши, прекратив упражнение. Кроме меня из шестнадцати человек в требуемые десять минут уложились только трое, и к моему сожалению, Верден был среди них. Ольга осилила пять минут, что тоже было неплохо.

– Дома перед сном тренироваться каждый день, – категорично заявил Николаич. – Теперь на каждой лекции буду проверять в начале.

Кто-то сдавленно застонал.

– Следующее упражнение, – невозмутимо продолжил препод. – Расслабляем мышцы. Вообще, в идеале это надо делать лёжа, но это тоже дома, – что показательно, ни одной шутки не последовало. Николаич зарекомендовал себя хорошо в плане дисциплины. – Сейчас сели поудобнее, – народ задвигался, я откинулась на спинку стула, положив руки на колени. – Почувствовали своё тело, от лица до кончиков пальцев на ногах… – голос Николаича приобрёл глубину, стал низким, тягучим. – Начинаем с лицевых мышц… – пауза. – Шея, затылок… вы чувствуете каждую мышцу, она становится мягкой… податливой… невесомой… – снова пауза. – Плечи, грудь… дыхание, раз… два… три…

И снова знакомое мне упражнение, я давно его перед сном делала. Подчиняясь дыханию, мышцы расслаблялись одна за одной, как по цепочке. Тело перестало чувствоваться, звуки снова отодвинулись, и вокруг меня образовалась пустота. Голос Николаича затих, перейдя в шёпот, и вдруг темноту перед глазами расцветили яркие всполохи: удивление рванулось, грозя нарушить концентрацию, я на автомате жёстко подавила ненужную сейчас эмоцию, сосредоточившись на дыхании. Ух ты, кажется, я вижу ауры! В основном белого цвета, неровные по краям, и там же окрашенные у кого в зеленоватый, у кого в голубой, а у кого-то насыщенный синий. Ещё попадался красный и жёлтый. Эмоции? Наверное. Николаич переливался тёмно-зелёным с вкраплениями красного. Я засмотрелась, и когда неожиданно аура препода направилась ко мне, перепугалась – вдруг что-то не то делаю?!

– Александровская! – гаркнул он, я вздрогнула, чуть не подскочив, и уставилась на него ошалелыми глазами. Взгляд Николаича вперился в меня, просвечивая словно рентгеном. – Ты вот что сейчас учудила, самоучка?! – грозно спросил куратор, уперев руки в бока и нахмурившись.

– Э… а что? – робко поинтересовалась, хлопнув ресничками.

– Ты что на первом курсе делаешь, Сонька? – недовольно буркнул препод, заложив руки за спину, но его взгляд выдавал настоящие эмоции Николаича – он был очень доволен. – Ауры видеть начинают хорошо если к середине первого, а то и к началу второго! – пояснил он, видя мои удивлённо поднятые брови.

Студенты зашушукались, поглядывая на мою скромную персону, а я почувствовала себя неуютно от такого пристального внимания и поёжилась. Взгляд Вердена прожигал дырки в спине, и боюсь даже предположить, какие мысли бродят в его голове насчёт меня. И как потом с последствиями этих мыслей бороться.

– Я стрелять не умею, – брякнула первое, что пришло в голову.

Народ нервно заржал, и у меня тоже вырвался смешок.

– Стрелять, – Николаич вздохнул и покачал головой, потом проворчал: – Боюсь представить, что в тире будешь творить с такими способностями. Так, – он подумал и решительно заявил. – Составлю для тебя индивидуальную программу обучения, после физкультуры зайдёшь ко мне в кабинет, – оглянулся на остальных студентов, ловивших каждое слово, и я тихонько перевела дух. – Чего сидим, кого ждём? – бодро поинтересовался Николаич. – До конца пары ещё двадцать минут, живо дышать и расслабляться!

– А в туалет можно? – пискнула рыженькая пышечка, кажется, Наташа.

Препод поднял брови.

– Иди, расслабь хотя бы сфинктеры, – милостиво кивнул он. – Раз всё остальное пока плохо получается.

По классу снова пронёсся смешок, но стих, едва Николаич обвёл всех пристальным взглядом. Народ послушно закрыл глаза и задышал, настраиваясь на упражнение.

– Соня-а-а-а-а, – раздался за спиной протяжный, негромкий голос Вердена, и захотелось повернуться к нему и съездить ему в ухо. Ну, так, для профилактики. – Какой ты разносторонний человек, оказывается.

Да блин, компот, достал, а! На способности мои, значит, запал? Вампир, что ли, энергетический? Чуть повернула голову, скосив на старосту взгляд.

– Донором не буду, – кратко ответила, остро сожалея, что не знаю, как сделать расстройство желудка.

Ускорять физиологические процессы в организме и устраивать всякие болячки – это для меня пока высший пилотаж, хотя читала, что сенсы и такое могут. Послышался довольный смешок.

– Зачем мне донор? Мне хороший напарник нужен после Института, чтоб работать легче было, – невозмутимо ответил белобрысый приставала.

От его слов я чуть не поперхнулась вдохом. Работать, с ним?! Бегу и тапочки теряю, как же. Вот если бы он вёл себя по-человечески и не делал неприличных намёков при каждом удобном случае, я бы может и подумала. А так… Ясный пень, что этот извращенец лелеет планы затащить меня в постель, помимо использования моих способностей в работе. Вот спрашивается, на что так запал, на мои кости, что ли? Я объективно отношусь к себе, и хотя не дурнушка, но и не красотка, которой вслед оборачиваются. Так, совершенно среднестатистическая внешность.

– Губозакаталку подарю на Новый год, – хмыкнула я и отвернулась.

– Верден, разговорчики! – прикрикнул Николаич. – Работай давай!

А я, когда белобрысый затих, задумалась, благо, упражнение больше не надо было делать: альбинос заметил меня ещё в общаге в самый первый день, когда о моих способностях не знал. Значит, не только мои способности всё же привлекли? Или он тоже умеет видеть ауры, только тщательно скрывает это, и сразу заметил мои способности? Не зря же моя интуиция сработала на минус, когда только увидела его. Ой, не прост этот Верден, далеко не так прост, как кажется. И почему у меня стойкое ощущение, что я ещё огребу от него по полной и во всех смыслах? А ведь куратор наверняка должен знать наши досье, аналитический отдел Института работает прекрасно, как убедилась на личном опыте. Попробовать, что ли, узнать у Николаича вечером, кто такой этот Тим Верден? А расскажет ли, вот в чём вопрос. Может, прошлое студентов – под грифом «совершенно секретно». Хотя, можно поделиться подозрениями… И что ещё умеет красноглазый? Может, и мысли читать?! Паранойя заскреблась коготками по сердцу, я испуганно покосилась через плечо. Так, пожалуй, надо попросить Николаича научить закрываться, раз для меня будет индивидуальная программа обучения.

До конца дня Верден больше не приставал, продолжая только издалека наблюдать, и я едва дождалась окончания физры, изнывая от нетерпения, даже усталость от зверствовавшего дяди Жоры отступила на второй план. Освежившись под душем и переодевшись, рысью рванула к Николаичу. Постучалась, приоткрыла дверь.

– Можно? – вопросительно посмотрела на хозяина кабинета.

– Заходи, заходи, – куратор поднял голову от бумаг и кивнул на стул. – Садись, Сонька Золотая ручка.

Я села, стрельнув взглядом в бумаги – оказывается, моё досье. Значит, угадала.

– Итак, – он откинулся на спинку, скользнув по мне задумчивым взглядом. – Я так понял, твои способности активизировались совсем недавно, да? – уточнил Николаич на всякий случай.

– Ну-у-у… – протянула я, отведя глаза. – Летом. После выпускного, – кратко ответила – читал же бумаги, зачем спрашивать.

– Да не, – он покачал головой. – Там больше эмоций было и спонтанного всплеска, потому и получилось у тебя, я почитал. То, что самостоятельно тренироваться стала, молодец, – похвалил он, и стало приятно. – Там, на трассе, тебя нехило тряхнуло, потому наши и засекли, они как раз по таким всплескам и ищут таланты, – Николаич усмехнулся. – Ты в курсе, что мозги сварила тому типу в джипе? За одну минуту? – огорошил он меня следующей порцией шокирующих сведений.

К-как сварила?! Я икнула, представив картину, и желудок скакнул к горлу, я едва справилась с волной горечи.

– Это покруче, чем сердце остановить, – продолжил препод. – Так что, отправной точкой можно считать тот день, потому тебе сейчас всё так легко даётся всего лишь с третьего дня обучения, – Николаич внимательно посмотрел на моё обескураженное лицо. – Твои способности подстраиваются под тебя, получив толчок, такое бывает от сильных потрясений, но довольно редко, – разъяснил он ничего не понимающей мне.

– Я жить хотела, – тихо ответила, вспомнив тот кошмарный день. – Но я ничего не помню… – растерянно добавила, покосившись на него.

– Блок, – кивнул Николаич. – Такое тоже бывает, защитный механизм психики. Снять хочешь? – осведомился он, и я отчаянно замотала головой – не хочу знать, что тогда произошло, совсем не хочу. – Хорошо, не будем. Так, медитацией каждый день заниматься, лично проверять буду, – строго сказал он, приступив к основному вопросу нашей встречи. – К завтрашнему утру напишу список книг, возьмёшь в библиотеке. Раз ауры уже видишь, учи спектры, они от эмоций зависят, потом будем учиться влиять на эти самые эмоции. Да, кстати, ауры вампиров и сильных магов тоже имеют отличия, почитаешь, – добавил Николаич, закрыв папку с моим досье.

– Маги тоже есть? – удивилась я.

– А то, – кивнул Николаич. – И тёмные, и светлые, всякие, это со всеми на лекциях будешь проходить. По медитации разрешаю пропускать, – на его губах снова мелькнула усмешка, – но зачёт сдаёшь мне лично через две недели, к дыханию и расслаблению отключение внутреннего диалога, – он внимательно посмотрел на меня. – Пробовала?

Я кивнула, вспомнив свои самостоятельные упражнения.

– Максимум три минуты, – призналась и с сожалением вздохнула.

– Придумай точку концентрации, – Николаич откинулся на спинку стула. – Что угодно, на чём можно сосредоточиться, звук, предмет, который в руках крутить можно, или представь что-нибудь перед внутренним взглядом. Подсказывать не буду, сама нащупай, у каждого это индивидуально. Засекай время, к зачёту от момента дыхания до отключения диалога должно пройти не более двух минут. Как цепная реакция, понимаешь? – объяснил он, и я снова медленно кивнула, внимательно слушая. – В идеале, одновременно с дыханием должны начать мышцы расслабляться, и потом внутренняя речь отключаться. Методичку возьмёшь, думаю, справишься.

– Хорошо, – коротко ответила я, не сводя с него взгляда.

– Как освоишь, пойдём дальше, – Николаич помолчал, задумавшись ненадолго. – Ещё почитай теорию гипноза, следующее осваивать будем копание в мозгах, – он соединил пальцы, глянув на меня, в глубине его глаз блеснули весёлые искорки. – Вообще-то, это во втором полугодии начинают проходить, но мне кажется, у тебя пойдёт.

– Семён Николаевич, – тихо произнесла я, всё-таки решившись спросить. – А… можно вопрос?

– Ну? – брови куратора поднялись.

– Почему Вердена назначили старостой? Он ведь по силе не выделяется среди остальных, – быстро, пока не растеряла храбрости, проговорила я.

Препод потёр подбородок, покосившись на меня со странным выражением во взгляде.

– Как экстрасенс – да, – наконец ответил он. – Его потолок – класс В, ну может, через пару-тройку лет и до С доползёт, если будет усиленно тренироваться. Но он хороший рунный маг и ясновидящий в третьем поколении, плюс по личным качествам явный лидер. Потенциальный командир ячейки, если быть совсем точным. Способности студентов не являются секретом, потому и отвечаю, – счёл нужным пояснить Николаич.