Птица обрела крылья

Глава 6

– Джереми! Не ожидал увидеть тебя здесь! – удивленно воскликнул Энтони, увидев своего лучшего друга, вошедшего в холл Лиллехуса.

Мистер Уингтон отдал прислуге свои шляпу и плащ, и друзья крепко обнялись.

– Да ты приехал прямиком с охоты! – весело сказал молодой Крэнфорд, лишь сейчас обратив внимание на то, что Джереми был одет в темный охотничий костюм, кое–где заляпанный коричневой грязью. Сапоги охотника и вовсе были покрыты уже засохшей лесной почвой.

– Ты написал, что вернулся, и я решил не терять драгоценного времени и встретить тебя, – так же весело откликнулся Джереми. – Но где же наши красавицы?

– Мисс Сэлтон выбирает шляпку для прогулки, а твоя супруга помогает ей в этом. Мы собрались прогуляться по саду, видишь ли…

– Прекрасно. Значит, мой неожиданный приезд не так уж не к месту… Вы дворецкий? – обратился Джереми к вышедшему из соседнего зала мистеру Андерсону. – Передайте вашей госпоже мою визитную карточку.

– Как скажете, сэр. – Мистер Андерсон забрал у нового гостя карточку и направился к лестнице.

– Ах, да, прими мои искренние соболезнования: я узнал о смерти твоего отца из утренней газеты, с двухнедельным опозданием, – поспешил сказать Энтони другу.

– Благодарю, друг мой. Но признаться, я совершенно не ощущаю потери. Он для меня не существовал, как и я для него, – равнодушным тоном бросил Джереми, приглаживая свои красивые, слегка растрепанные волосы. – Мой старик покинул этот мир в весьма удобный для меня момент, и я благодарен ему за это.

– Какой цинизм, – поморщился Энтони. – Я, конечно, понимаю, что он не был хорошим отцом, но считаю, что ты не вправе отзываться о нем в таком тоне.

– Даже, если узнаешь, что он сам приучил меня к алкоголю, когда мне было тринадцать лет? – усмехнулся Джереми: слова друга задели его гордость, и он почувствовал к нему некоторое раздражение.

– Тринадцать? – недоверчиво переспросил Энтони.

– Тринадцать. Это было Рождество, и он заставил меня распить с ним за праздничным столом бутылку виски. А ведь до этого я совсем не пил. Но мой старик решил, что я был слишком замкнутым и хотел увидеть мою улыбку, так он сказал мне в тот вечер. – Джереми приподнял подбородок и, прищурившись, взглянул на друга. – Не думаю, что тебя заставляли пить виски, когда тебе было тринадцать.

– Нет, не заставляли. Впервые я прикоснулся к алкоголю, когда мне было пятнадцать лет, и это была маленькая рюмка сладкого ликера, – согласился Энтони и вдруг осознал, какие яркие, полнее уюта и заботы года имел он в то время, как Джереми был для собственного отца всего лишь тенью, которую старался не замечать.

– С того вечера я пил каждый день. Это был стакан вина за обедом, немного бренди перед сном… И виски. Да, любимый виски моего папаши. Он пристрастил меня к нему, – задумчиво сказал Джереми. – А когда я стал зависимым от спиртного, он заявил, что я позорю его имя. Чертов… – Он вовремя остановил себя, чтобы не выругаться при друге. – Поэтому я рад, что он умер. Считай меня кем угодно. Это твое право.

– Извини меня… Мне жаль, что твой отец был таким эгоистом, – тихо произнес Энтони, но затем широко улыбнулся. – Но хватит о нем. Ты лучше скажи, друг мой, как ты решился жениться на моей кузине? Помнится, ты сказал, что даже ее красота не затмевает ее бедности!

– Любовь, друг мой, непредсказуема! – рассмеялся на это Джереми. – Я влюбился в эту рыжую нимфу настолько, что мне было плевать на все. Старик отослал меня загород, когда я заявил ему о своем намерении жениться на Вивиан. Но, когда я получил известие о его смерти, когда он наконец–то осчастливил меня своим уходом, первое что я сделал, вернувшись в Лондон, – нанес визит твое кузине. Я сделал ей предложение. Она согласилась. Вот такая забавная история со счастливым концом. Но мне не хватало тебя на свадьбе.

– Увы, мне пришлось срочно покинуть Лондон и навестить брата, – вздохнул Энтони.

– Вивиан говорила мне. Надеюсь, ребенок скоро вновь встанет на ноги.

– И я надеюсь.

Воцарилась тишина. Странная, приносящая дискомфорт обоим джентльменам тишина. К счастью, вскоре на лестнице послышались шаги, и появился дворецкий.

– Я передал вашу визитную карточку фрёкен Сэлтон, сэр, – обратился мистер Андерсон к Джереми, когда подошел к гостям. – Она велела осведомиться о том, не желаете ли вы, джентльмены утолить жажду?

– Нет, благодарю, – вежливо ответил Энтони.

– Я, пожалуй, тоже откажусь, – пожал плечами мистер Уингтон. – Но не передала ли мисс Сэлтон, как долго нам потребуется ждать появления дам?

– Передала, сэр. Она сказала, что уже почти готова, и дамы сойдут вниз через несколько минут. Могу ли я оказать вам еще какую-нибудь услугу? – осведомился дворецкий.

– Не думаю. Но прошу, поделитесь с нами: где вы так хорошо выучили английский? – с улыбкой спросил Энтони.

– Моя должность требует от меня многих умений, сэр. – Губы мистера Андерсона слегка дрогнули в улыбке. – К тому же, как вы, должно быть, знаете, мистер Сэлтон – чистокровный англичанин, и он предпочитает, чтобы все в его доме владели его родным языком. Даже горничные. – Он принес гостям вежливый поклон и удалился.

Как и обещал дворецкий, девушки появились в холле через пару минут, тем самым прервав оживленную беседу джентльменов о поражении Наполеона и его союзников. Кажется, подруги обсуждали занимательную сплетню: их звонкий смех вдруг наполнил собой огромный холл и тихим эхом отражался от высокого, украшенного бледной, но элегантной росписью потолка.

– Но продолжим нашу беседу позже, – с улыбкой сказал Джереми другу и направился навстречу мисс Сэлтон, которая улыбнулась ему, остановилась и присела в книксене. – Рад снова видеть вас, мисс Сэлтон. И рад, что моя супруга смогла навестить вас сегодня, – деликатно сказал он, отвесив девушке грациозный поклон.

«Какой талантливый лицедей этот гадкий человек! Улыбается мне, а в душе считает, что нашей с Вивиан дружбе не стоит существовать!» – невольно подумала Шарлотта, наблюдая за галантным поведением супруга подруги, который, как она теперь знала, был самым настоящим деспотом.

– Я тоже рада тому, что миссис Уингтон и мистер Крэнфорд так неожиданно наполнили мой день теплом и светом, – вежливо ответила Шарлотта. – Но вы должны беречь нашу дорогую Вивиан: в последнее время у нее наблюдается очень слабое здоровье.

– Уверяю вас, моя супруга окружена любовью и заботой, – ответил Джереми.

– О, не сомневаюсь в этом! – сумела выдавить из себя мисс Сэлтон. – Но слыхали ли вы последние новости? Герцог Найтингейл и мисс Бэкли официально объявили дату их свадьбы!

– Герцог Найтингейл женится? – удивился Энтони, впервые услышав эту новость.

– Друг мой, да ты, кажется, совсем закостенел в своем Деври! – со смешком сказал Джереми. – Об этом событии трубили все газеты!

– Право, я не помню, чтобы об этом писали, а ведь получал почту и газеты каждый день. Пусть и двухнедельной давности, – усмехнулся Энтони. – И когда свершилось это грандиозное событие? Я имею в виду помолвку.

– В середине августа, если не ошибаюсь, – подала голос Вивиан.

Энтони пристально взглянул на кузину.

«Так вот почему она приняла предложение Джереми! Герцог Найтингейл был для нее потерян, а мой друг так кстати пал к ее ногам» – догадался он, и, словно прочитав его мысли, Вивиан улыбнулась и едва заметно кивнула.

– Но не будем терять времени! Скоро стемнеет, а мы тратим дневной свет на сплетни! – увидев, каким грустным вдруг стало лицо ее подруги, воскликнула Шарлотта. И, подойдя к Энтони, она попросила его помочь ей надеть ее длинный теплый плащ.

– Что-то случилось, любовь моя? Ты выглядишь расстроенной, – тоже заметив выражение лица супруги, спросил ее Джереми.

– Мне просто очень жаль Шарлотту, – шепотом солгала ему та и положила свою ладонь на его локоть. – За все время, пока мы не виделись, к ней не посватался ни один джентльмен! Но, любовь моя, помоги мне с плащом. На улице так холодно! И как только ты находишь в себе силы на охоту в такие мрачные ветреные дни?

– Я люблю охоту и не подчиняюсь капризам погоды, – с чарующей улыбкой сказал Джереми. – Правда, сегодня Артемида решила расстроить меня. Ни одного трофея! Но завтра я возьму с собой твоего кузена, и, клянусь, вернусь домой не раньше, чем мой мешок будет наполнен доверху.

– Я буду молить Артемиду смилостивиться над тобой, мой дорогой, – ласково ответила на это Вивиан.

«Глупый любитель крови и убийства! Пусть Господь накажет тебя за твою кровожадность! Пусть завтра твой конь сбросит тебя… Пусть завтра ты утонешь! Пусть твое ружье выстрелит в твою же голову!» – с горящей в душе ненавистью подумала девушка.

Мисс Сэлтон, в паре с мистером Крэнфордом, и чета Уингтонов покинули дом и вышли в большой, но по–осеннему грустный сад, в котором не горели яркие краски цветов, а только усталые голые стволы деревьев и их кривые ветви скрипели под проказами ветра. Благодаря тому, что шляпки девушек были надежно закреплены шелковыми лентами, красиво завязанными под их подбородками, удерживать их ладонью не приходилось, однако джентльменам повезло меньше, и они, посмеиваясь, не давали своим высоким шляпам покинуть их головы.

Четверть часа молодые люди шли в одну линию, благо, дорожки сада Сэлтонов отличались шириной и ухоженностью. Затем Энтони со смехом заметил, что, очевидно, подругам не терпится посплетничать, и Шарлотта взяла под руку Вивиан, а Джереми и его друг Крэнфорд сбавили шаг, чтобы не подслушивать хихиканье девушек, и вновь заговорили о политике.

– Прости мне мою наивность, дорогая, но твой супруг так вежлив со мной, что даже трудно поверить в то, что, на самом деле, он тиран и деспот! – прошептала Шарлотта подруге.

– Вот это сплетня! – громко воскликнула Вивиан и издала веселый смешок, зная, что Джереми, в данный момент беседующий с ее кузеном, прожигал ее спину своим пристальным взглядом. И, наклонившись к лицу Шарлотты, она тихо сказала: – Это всего лишь маска, всего лишь ширма. Он так очарователен в обществе, но так противоречив в своем доме. Многие слуги побаиваются его. Конечно, они ни разу не высказали об этом своем страхе вслух, но я легко читаю по их лицам.

– Умоляю, расскажи обо всем твоему кузену! Он защитит тебя!

– Я не могу. Если он узнает и будет дискутировать это с моим супругом, новость о моем незавидном положении выскользнет из стен Уингтон-холла, и ее будет смаковать весь Лондон. А моя тетя? Она будет только рада моей трагедии! Но, моя дорогая, теперь твоя очередь смеяться.

– Наверное, на балу в честь помолвки герцога Найтингейла и его невесты, многие дамы будут плакать горючими слезами! – веселым тоном громко сказала Шарлотта.

– Ты уверена, что они дадут бал? – хохотнула Вивиан. – Они помолвлены уже три месяца, а мы все никак не дождемся приглашения! – Она вновь наклонилась к лицу подруги и прошептала: – Ты действительно думаешь, что скоро мы сможем поплясать на этом балу?

– Естественно, моя дорогая. Объявить о помолвке и не устроить празднества считается плохим тоном, – утвердительно ответила Шарлотта и шепнула: – Но стоит ли тебе принимать это приглашение? Ты замужем, но, думаю, твои чувства к герцогу все еще не угасли?

– О, теперь это не имеет никакого значения. Не беспокойся, я не буду обливаться слезами, видя, как он ведет на танец свою невесту… – Вивиан кашлянула и, обернувшись к джентльменам, крикнула им: – И о чем же вы, джентльмены, так горячо дискутируете?

– Война, моя дорогая супруга! – ответил Джереми.

– Ах, скука смертная! – бросила на это девушка. – Но какой холодный сегодня день!

– Если пожелаешь, мы вернемся в дом, в тепло, – обратилась к ней Шарлотта.

– Нет, нет, что ты! Я совсем не замерзла! – поспешно ответила ей Вивиан, тотчас пожалев о том, что сказала.

– Мисс Сэлтон права, моя дорогая. Ты выглядишь очень бледной. Мы возвращаемся домой: не желаю, чтобы ты вновь занемогла, – решительным тоном объявил Джереми.

– Но и ты, и я, мы только приехали! – нахмурилась его супруга и с сожалением взглянула на подругу.

– Прости меня! – с виноватым выражением лица шепнула ей Шарлотта.

– Нет нужно извинений! Я сама виновата! – шепотом ответила Вивиан. – И, когда дворецкий принес его карточку, я знала, что он не даст нам провести время вместе…

– Пойдем, моя дорогая. – Вкрадчивый тон голоса Джереми заставил Вивиан похолодеть.

– Приезжай завтра к нам в Уингтон-холл, – найдя в себе силы, ровным тоном сказала Вивиан подруге. Она сказала это громко, чтобы ее тиран смог услышать эти слова. – Мои супруг и кузен будут на охоте, и я буду одна дома.

– Я пока еще не слышал от тебя предложения посвятить завтрашний день охоте, но, друг мой, мое согласие ты только что получил! – шутливо сказал Энтони другу.

– И завтра, Крэнфорд, я утру тебе нос и настреляю так много дичи, что твоему коню тоже придется тащить на себе мои мешки с трофеем, – с иронией ответил ему Джереми, но затем вновь устремил взгляд на свою супругу. – Пойдем, Вивиан.

– Я приеду! Обязательно приеду! – Шарлотта крепко сжала ладонь подруги, и девушки медленно подошли к джентльменам.

– Прошу прощения за наш поспешный отъезд, мисс Сэлтон, – извиняющимся тоном сказал Джереми, когда чета Уингтонов покидала Лиллехус. – Здоровье моей супруги такое хрупкое, что ей достаточно и легкого бриза, чтобы подхватить простуду.

– Я понимаю, мистер Уингтон. К тому же, я увижу Вивиан завтра, и эта мысль согревает мое сердце, – наиграно улыбнулась ему Шарлотта.

– Крэнфорд, ты с нами? – осведомился Джереми.

– Если мисс Сэлтон не возражает, я пожелал бы остаться здесь и еще раз провести ее по саду, – сказал Энтони, и этот ответ вызвал на губах хозяйки дома удивленную, но благодарную улыбку.

– Буду рада вашему обществу, мистер Крэнфорд, – тихо сказала она.

– Но как ты доберешься домой? – спросила Вивиан своего кузена. – Мы приехали в одном экипаже!

– Я оставлю тебе своего коня, – не дав другу раскрыть рта, заявил Джереми. – Только прошу, проследи, чтобы сегодня к вечеру он был доставлен в Уингтон-холл. Я хочу взять его на завтрашнюю охоту.

– Благодарю, друг мой. Буду у тебя завтра к восьми утра. До встречи, моя дорогая кузина, – сказал Энтони.

– До встречи и удачной охоты, – с некоторым сарказмом ответила Вивиан. Затем она крепко обняла Шарлотту. – С нетерпением жду завтрашнего дня!

Уингтоны сели в свой экипаж.

– Трогай! – крикнул Джереми кучеру.

Экипаж тронулся с места.

– Признаться, твое бегство неприятно поразило меня, – мрачно сказал мистер Уингтон, наблюдая в окно за тем, как Энтони и мисс Сэлтон машут друзьям вслед.

– Бегство, мой дорогой? – приподняла брови Вивиан.

Хмурый вид и строгое выражение лица супруга заставили ее тело покрыться мурашками, но она решила, что с нее хватит! Она больше не позволит ему командовать собой! Пора было показать ему, что она больше не намерена была быть его пленницей!

– А как еще можно назвать твой поступок? – возразил ей Джереми.

– Я всего лишь желала проведать мою подругу… Лучшую подругу! – подняла подбородок девушка. – Я свободная женщина! Не твоя рабыня!

– Ты моя жена! – строго сказал Джереми и схватил тонкое запястье супруги. – И без моего разрешения ты не смеешь покидать дом!

– Ах, ну, разведись со мной, если тебе не по душе такая непослушная жена! – с сарказмом воскликнула Вивиан, словно не обращая внимания на железную хватку его пальцев.

– Этого никогда не произойдет. Ты моя. Только моя. И я никогда, слышишь, никогда, не дам тебе развод!

– Тогда перестань! Перестань командовать мной, как какой–то горничной! Ты должен уважать мой выбор и мои желания, а не подавлять их!

– Поговорим дома, – вдруг совершенно спокойным тоном сказал Джереми и отпустил руку Вивиан.

– Прекрасно! – холодно бросила на это она и отвернула лицо к окну. – Скажи мне, ты нарочно приехал, чтобы не дать мне побыть с Шарлоттой? Или, может, ты ревнуешь меня и к моему кузену?

– А если это так? – неприятно усмехнулся ее супруг.

– Если это так, то скажу тебе, что эта твоя идея просто смехотворна: между ним и мной никогда ничего не было и не будет. Мы брат и сестра. К тому же, если тебе станет легче от этой новости, Энтони влюблен в другую девушку и желает жениться на ней, – тихо сказала Вивиан.

Все ее существо пылало отвращением к супругу и тому, что он нарочно увез ее от дорогой подруги. Он испортил ее день. Но она не стала спрашивать, почему супруг вернулся с охоты так рано.

– Какая удача! – насмешливо ответил Джереми.

Вивиан промолчала.

После этого короткого разговора никто из супругов не сказал ни слова до самого Уингтон-холла.

Когда экипаж подъехал к парадному входу, Вивиан торопливо покинула его и, зайдя в дом, быстрым шагом поднялась в их с Джереми спальню и не выходила из нее даже на ужин. У девушки пропал всякий аппетит, и она лишь с нетерпением ждала, когда ее супруг зайдет в спальню, чтобы вновь обсудить с ней брошенные ею в его лицо обвинения.

«Я не стану повышать голос и буду спокойна. Мы поговорим, как разумные существа, а не как животные, живущие лишь инстинктами. Он любит меня, и, уверена, я смогу донести до него то, что он заставляет меня страдать» – решила миссис Уингтон.

После того, как Джейн переодела ее в ночное платье и расплела ее высокую прическу, Вивиан послала горничную отдыхать, а сама, сев за туалетный столик, принялась машинально расчесывать свои длинные огненные волосы густой щеткой. Ее тело и душа были напряжены, а разум пытался уловить звук приближающихся к спальне шагов.

И вскоре она услышала их.

– Ты не пожелала ужинать со мной, – было первым, что сказал ее супруг, войдя в спальню и подходя к ней.

– Я неважно себя чувствую. Ты был прав: кажется, этот злой ветер все–таки принес мне простуду, – ровным тоном ответила Вивиан.

– Очень жаль. Но давай продолжим нашу беседу, любовь моя, – тихим вкрадчивым тоном произнес Джереми.

Вивиан перевела взгляд от своего отражения в зеркале на отражение супруга. Ее изумрудные глаза широко раскрылись. Дыхание участилось.

Джереми стоял позади супруги, в нескольких шагах от нее, а на его раскрытых ладонях лежал длинный тонкий хлыст.

Глава 7

– Ты вновь куда–то собираешься? Так поздно? – молясь в душе, чтобы он ответил «да», спросила Вивиан. Она хотела, чтобы ее голос был спокоен, но не смогла сдержать пронизывающий ее душу страх.

«Господь, всемогущий, добрый, справедливый! Спаси меня от его гнева! Он изобьет меня до смерти!» – От этой мысли по телу девушки пробежали ледяные мурашки.

– О, ты об этом? – Джереми звонко ударил хлыстом о свою ладонь, словно демонстрируя его способности.

– Зачем ты принес с собой хлыст, любовь моя? – Вивиан положила щетку в верхний ящик туалетного столика и хотела было подняться на ноги, но строгое «Сиди», брошенное ее супругом, заставили девушку остаться на своем месте и продолжать смотреть на отражение Джереми в зеркале.

Вместо ответа, молодой человек подошел к супруге вплотную, положил хлыст на ее колени и стал нежно поглаживать пальцами ее шею.

– Я расскажу тебе забавную историю, – после минуты молчания тихо сказал он, и Вивиан вздрогнула от звука его голоса. – Когда мне было десять лет, отец устроил званый ужин и пригласил тех немногих друзей, что у него были… – Джереми усмехнулся. – Пришло три семейных пары. Одни, без детей. Дети их спали дома, потому что было поздно: по капризу моего отца, ужин был назначен на десять часов вечера. Мне тоже было запрещено покидать свою комнату. Строго запрещено. Но я горел желанием взглянуть на гостей, поэтому тихо пробрался в столовую и незаметно спрятался за большую тяжелую штору. Но я не учел того, что штора не скрывала носков моих домашних туфель, и вскоре был обнаружен.

Джереми замолчал и слегка поморщился, как будто эти воспоминания причиняли ему боль. Но его пальцы продолжали гладить шею жены, которая сидела перед ним бледная и напряженная, как слишком натянутая струна.

– Мой отец разозлился на меня. Его гнев был так велик, что он стал ругать и оскорблять меня при своих же гостях. Он был пьян. От него так разило спиртным, что я едва не упал в обморок от этого тогда противного мне запаха. Ведь я был всего лишь любопытным ребенком, недавно потерявшим мать. – Мистер Уингтон глубоко вздохнул, и его темные глаза впились в отражение лица Вивиан. – Я навсегда запомнил его лицо: красное, как томат, такое красное, что я думал, его голова взорвется.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось испытать такой ужас, да еще и будучи невинным маленьким мальчиком, – тихо произнесла девушка.

– Мне тоже. Но это еще не конец истории. – Джереми наклонился и вновь взял в руки хлыст. – Отец отправил меня обратно в комнату, и я лежал без сна, в слезах. А когда поздней ночью гости уехали, он ворвался в мою комнату, вытащил меня из постели, схватил за руку и потащил в конюшню. Там он сорвал с меня ночную рубашку, привязал мои руки к столбу и отхлестал мою спину. Тринадцать раз. Я считал каждый его удар.