Когда ловили дьявола

Welcome to Юшкино

– Эх, мошки-блошки, сардельки-макарошки…

Бабушка лихо отплясывала под дурацкую частушку и размахивала над головой цветастым платочком. Под ногами у нее разливалось месиво из раздавленных пупырчатых огурцов.

– Эй, Лешенька, посмотри – потроха-то какие, – воскликнула она и смеясь наступила на очередной огурец. – Скоро орел прилетит, ведро крови принесет. Мы с тобой такую кашу заварим…

Алексей открыл глаза и уставился в потолок. Приснится же такая ерунда перед поездкой. Хотя бабушку он рад был видеть, давно не приходила. И частушки такие никогда не пела.

***

Участковый третий час разбирал накопившиеся за два года бумаги: заявления, протоколы о следственных действиях, отчеты о проделанной работе. В деревне ЧП, а он макулатуру перебирает.

Село Юшкино, в котором капитан полиции Виктор Иванович Заболоцкий, попросту Иваныч, был единственным представителем закона, не было криминальным.

Самое страшное преступлением за последний месяц совершили куры, которые забрались в огород к Матвеевне и поклевали молодую капусту. А до этого бабка Алевтина настрочила заявление, что у нее из сельского стада корову увели. Пять часов всей деревней бегали по окрестным лесам. Нашли. Прогуляться в одиночестве отправилась рогатая красавица, вот и отбилась от стада. Больше скучной возни с бумагами, чем оперативной работы.

Теперь все бумажные хвосты надо подбирать, потому как присылают еще одного сотрудника, хоть и стажера. Иваныч уже и комнату в своем доме для новенького приготовил. Гостиницы в селе никогда не было, а Иваныч давно жил один…

Тут еще это кладбищенское происшествие. Деревне почти двести лет, а такого вандализма никогда раньше не случалось.

В конце рабочего дня в распахнутую для сквозняка дверь шагнул невысокий худощавый парнишка с большой спортивной сумкой на плече.

– Дегтярев Алексей Петрович для прохождения стажировки прибыл, – отрапортовал он и протянул руку.

– Ну, здравствуй, Алексей Петрович. Я Заболоцкий Виктор Иванович, юшкинский участковый. Для местных, Иваныч. Будешь хорошо работать и для тебя Иванычем стану. Я тебя к обеду ждал. Что задержало?

– Мы только из Ярославля выехали, как у автобуса колесо пробило. Помогал водителю менять. Проехали еще семьдесят километров, второе пробивает. А запаски-то еще одной нет. Водила говорит, что через десять километров в поселке шиномонтажка у трассы есть. Стали мы с ним ловить частника, чтобы я туда с пробитым колесом доехал…

– А чего ты-то в ремонт ввязался? Больше всех надо или энтузиазм зашкаливает?

– Да нет, я – нормальный, – усмехнулся стажер. – Просто в автобусе, кроме меня, было три бабули, причем одна с гусем в корзине, женщина с двумя малолетними детьми, древний дед и два нетрезвых подростка, которые отмечали окончание первого курса и ехали домой на каникулы. Я как в шаблон фильма попал, сцена «Едет автобус в деревню». Так что в помощники только я годился.

– Ты в этот фильм на все лето попал, три месяца будешь бабулек, гусей и пьяных студентов наблюдать. Дальше рассказывай.

– Вы как по протоколу – выстраиваем цепочку событий. Значит, довезли меня до шиномонтажки, колесо починили, вернулся, заменили. Едем дальше. Тут студенты вспомнили какую-то знакомую деваху и решили из-за нее подраться. В автобусе, само собой. Остановились, разнимали, успокаивали. Тронулись. Одному из них блевать приспичило. Снова стояли ждали, пока этого балбеса на придорожную крапиву полоскало. Они, оказывается, пиво с водкой намешали. Ершом окончание сессии решили отметить.

– Прямо квест, а не дорога от Ярославля до Юшкино. Пять часов сто двадцать километров ехать. Это рекорд. А чего в пыли по колено? От остановки до опорного пункта минута ходьбы.

– Автобус сильно опаздывал, а если с трассы на Юшкино сворачивать, то это еще тридцать минут времени. Я решил пешком пройтись и вышел на вашем повороте, тут всего четыре километра, если через лес срезать.

– Значит, все-таки энтузиаст, – засмеялся участковый. – С таким человеколюбием тебя местные пенсионерки быстро к работе на своих подворьях припашут. Берегись женщин с грустными глазами: разжалобят, и ты попал. А в лесу заплутать не побоялся?

– Я в школьные годы туризмом занимался, призовые места брал по спортивному ориентированию, переправам, узлам и другим этапам. Короче, меня лесом не напугаешь. Навигатор в мобиле тоже не просто так установлен. Между прочим, у вас в лесу от деревни до трассы связь хорошая.

– Конечно, хорошая. Пять лет в город писали, чтобы вторую вышку поставили. Первая возле фермы стоит, на дальнем краю, а у въезда все дома без связи были. Сейчас только за Корчажкой связь теряется, но она там и не нужна. Николай туда коров пасти гоняет, а им телефоны без надобности.

Иваныч оглядел стол, заваленный бумагами.

– Слушай, мне тут документы немного доразобрать осталось, попей пока чайку, а потом ко мне пойдем. У меня жить будешь. Вон, на тумбочке чайник, чай, кружки и сушки. Обживайся на рабочем месте, Алексей Иванович.

– Да ладно вам. Лучше просто Леха.

***

Когда Иваныч и Леха вышли из опорного пункта, было еще светло. В середине июня солнце поздно садится. Они повернули направо и неспешно пошли по пыльной улице. Асфальта эта дорога никогда не видела, зато коровьих лепешек было вдосталь, так что Алексей не только глазел по сторонам, но и под ноги смотреть не забывал.

– Вот что у нас на кладбище произошло, – начал рассказывать Виктор Иванович о ночном происшествии. – Утром Татьяна Петровна, это наша бывшая продавец из хозтоваров, пошла на могилку к мужу, сегодня третья годовщина, как помер. Видел ее из окошка дома, она дальше по улице живет. Не прошло и получаса, как прибежала оттуда, глаза вытаращены и с порога кричит: «Иваныч, дьявол на кладбище был! Все кресты повыдирал и знаки свои раскидал!» Вот только пока она с кладбища добежала, половине деревни на ходу эту новость сообщила.

– Сарафанное радио в реальном времени.

– Это точно. Я в служебный уазик прыгнул, Петровну прихватил и поехал на погост. Тут недалеко, чуть меньше километра, да ты указатель должен был видеть у дороги.

– Нет, не видел. Видимо, пропустил, когда лесом путь срезал.

– А, ну да. Ты же у нас турист. Так вот, приезжаем мы туда, а на центральной дорожке кресты лежат кругом выложенные, а в середине – козлиный череп с рогами.

– Много крестов было?

– Много. Юшкину почти двести лет. На этом кладбище хороним последние шестьдесят. Было еще старое, но в начале правления Брежнева его затопило, сильно дождливое лето выдалось, и река сначала разлилась, а потом слегка русло поменяла, и поплыли старые гробы вниз по течению. Мой отец тогда пацаном был, все видел. Отвлек ты меня. Так вот, последние двадцать лет все гранитные памятники ставят, да еще пирамидки в серебрянке стоят из семидесятых-восьмидесятых, а остальное кресты.

– А вы снимки сделали?

– В первую очередь, и сразу на облако скинул. Там через пять минут пацанва быстроногая прибежала, а следом взрослые, кто не на работе. Все сфоткал, пока руками не полезли и следы не затоптали. Только и следов не было: земля мелкими камушками усыпана, да старыми сосновыми иглами. В сосняке у нас кладбище. По отпечаткам пальцев тоже бесполезно работать, на старых крестах краска облезлая да облупившаяся. Без перчаток все руки иззанозишь.

– А есть идеи, кто вандализмом занялся? И почему сразу дьявол?

– Идей пока нет. Молодежи у нас немного. Все нормальные ребята, пока думать не на кого. А дьявол… Рядом с этим крестовым кругом могила Леонидии, семь лет назад померла. Бабкой древней была, еще когда мой отец на горшок ходил. Все ее ведьмой считали. Ни с кем не дружила, недобро вслед смотрела, что-то шептала и плевалась. Говорят, за порчей к ней из самой области приезжали, если кого извести хотели. Еще бабы наши к ней бегали, когда от нежелательной беременности хотели избавиться – во времена запрета на аборты. Вот Петровна как увидела рогатый череп, свалку крестов и могилу Леонидии, так сразу сделала логичный вывод: тут был дьявол.

– С логикой у Петровны полный порядок. А вы что думаете?

– Слушай, давай на «ты» перейдем, а то ты мне все лето тут выкать будешь. Только на брудершафт пить не будем – помады размажем. Шутка, – засмеялся Иваныч. – Я думаю, это городские, из Ламенска. Насмотрелись фильмов про призывы нечисти и поехали практиковаться на деревенский погост, как в страшных сказках.

– Я Ламенск на карте видел. Тут рядом?

– Ага, всего семь километров. Наши бабульки по выходным туда на рынок ездят овощи со своего огорода продавать. Еще яйца домашние возят, молоко. К некоторым, наоборот, покупатели сами на машинах приезжают.

– Хорошо у местных сельхозтовары берут? Люди в городах так-то любят известные марки приобретать.

– Да с руками отрывают. Сейчас же мода на ЗОЖ идет. А тут все со своего огорода, да от домашних курочек и коров. Никаких пестицидов и консервантов, так что у наших хозяек хорошая прибавка к бюджету идет. Вон, видишь тот дом, с синими ставнями? Мой. Почти пришли.

Алексей разглядывал дома, заборы, отцветшие кусты сирени в палисадниках и думал, что Юшкино очень похоже на деревеньку, в которую его в детстве возили к бабушке. Жаль, что ее рано не стало, они были друзьями – не разлей вода.

Только сейчас старые дома стали обшивать вагонкой и сайдингом, вставлять пластиковые окна, а на крышах появились спутниковые антенны вместо высоких разлапистых мачт. Романтика деревенского уюта постепенно исчезала.

– Хорошо, когда все рядом, – заговорил Алексей, – не то что в городе. А череп…

– Здорово, Витька! – От забора, из-под раскидистой черемухи, отделилась худая фигура в грязно-серой майке и растянутых на коленях кальсонах. – Давай за дьявола поллитру жахнем. Может, он не один, а вместе с Леонидией пришел. Пойдет теперь по дворам кровавая потеха!

– Это что за ходячий стереотип провинциального алкаша? – спросил Алексей.

– Это наша достопримечательность – Петюня. Полная биография канавно-подзаборных заслуг перед деревней и фанатичная приверженность к алкоголю, – участковый сокрушенно покачал головой. – Одноклассник мой, в школе отличником был. После армии с подружкой на мотоцикле пьяные катались, в темноте на бревно налетели. Он руку сломал, а она шею. Насмерть. Он себя винил и пить начал, с тех пор и не просыхает. Уже двадцать лет с гаком.

Пока Иваныч кратко пересказывал биографию Петюни, тот зигзагом подошел и протянул участковому початую заляпанную бутылку с ободранной этикеткой. Бутылка была явно из-под «Столичной», а вот содержимое по цвету напоминало виски.

– Петюнь, какую бормотуху в этот раз потребляешь?

– Э-э-э, Витька. Ничего ты не понимаешь в благородных напитках. Это мой репец самогона, на кедровой коре настоял. Видишь, какой красивый. На, выпей!

– Ты хотел сказать рецепт? Нет, спасибо, пить не буду.

– А это, Витька, дьявол с тобой? Говори, как Сатану изловил? – Петюня прищурил правый глаз, а левым очень недобро вперился в Алексея. – Давай ему голову открутим и на костре сожжем, чтобы на кладбище больше шабаши не устраивал.

– Так, Ван Хельсинг, это не Сатана, а мой стажер, Алексеем звать. Будет помогать мне дьявола ловить, чтобы тебе жилось спокойно. Иди проспись.

– Ага, ща пойду. Стажер, давай стакан. Я тебя правильно пить научу, а то вы, молокососы, только Колы с Фантами пить умеете. У меня вот, молодая редиска на закусь есть.

Петюня достал из кармана грязную редиску с обломанным хвостиком ботвы, поднес ее к носу и так втянул воздух, словно нюхал не обычный редис, а дорогую сигару, скрученную на бедре кубинской красавицы.

– На, понюхай, – Петюня сунул под нос Алексея грязный корнеплод, – у вас таких точно нет! У меня без химии, чистый навоз!

– Спасибо, не голоден, – Алексей отодвинул руку с редиской от своего лица.

Желудок предательски заурчал – последний раз Леха ел утром, и то, чай с бутербродом. Иваныч тоже услышал голодные позывные из живота стажера.

– Ладно, Петро, бывай. Пора нам, огород еще поливать надо.

– Покедова. Ты это, Витек, огород не поливай. Дождь к утру сильный будет. У меня руку сломатую крутит, – Петюня развернулся и также зигзагом побрел обратно под забор, отдыхать в тени черемухи.

Когда подошли к воротам Иваныча, тот показал на палисадник:

– Раньше у нас тут цветы разные росли, жена разводила. Красиво было. Сейчас только крыжовник сидит, через месяц поспеет. Очень я эту ягоду люблю. А ты?

– Я тоже. У бабушки был. А еще у нее жимолость росла, для меня это вкус детства.

– У меня ее нет, но у Матвеевны несколько кустов сидит. Она для внуков растит. Через недельку самый урожай пойдет, возьмем у нее баночку. Детство вспомнишь, юноша, – подколол Алексея участковый. – Давай, заходи, чувствуй себя как дома.

Иваныч распахнул дверь в сени и пропустил Алексея вперед. Тот вошел и огляделся. Это были не просто сени, а большая и светлая веранда, которая выполняла функции летней кухни. На окнах гипюровые занавески, на подоконниках горшки с геранью и клеенчатая скатерть на столе. Все было чисто и уютно.

– Зимой в доме готовлю, на печке, – сказал Иваныч, – а летом тут, на газу. Газ у нас привозной, в баллонах, умеешь пользоваться?

– Да, у нас дома тоже газовая плита. А воду из колодца носишь или водопровод есть?

– Откуда тут водопровод. У меня скважина с насосом, кран в избе на кухне. Но если электричество отключают, то к колодцу с бидоном хожу. Такое периодически случается. Пойдем тебе свои хоромы покажу и твою комнату.

Они вошли в небольшую прихожую. Слева была просторная кухня с добротной беленой печкой, а прямо располагалась гостиная, из которой двери вели в две комнаты. Входы в спальни прикрывали ситцевые занавески в мелкий голубой цветочек.

– Твоя – дальняя спальня, – указал пальцем Иваныч. – А я в этой живу, – он похлопал рукой по ближнему косяку.

– Хороший у тебя дом. И просторно, и чисто.

– Жить без хозяйки, это не повод превращать дом в свинарник. Я порядок люблю. Располагайся, там в шкафу полки пустые и вешалки есть. А я пойду грядки полью, да ужинать будем. Я вчера борща наварил.

Алексей зашел в комнату, поставил на пол сумку и оглядел свой новый дом. Шкаф, кровать, письменный стол со стулом и традиционная герань на подоконнике. Ковры на стене и на полу – все просто и уютно. В открытую форточку доносился лай соседских собак и жужжание бензопилы. Все как положено – деревня. Он быстро разложил в шкафу вещи, развесил рубашки, переоделся в домашние шорты и футболку и пошел осматривать дом.

В гостиной красовалась стенка из девяностых, мягкий уголок, а на большой тумбе стояла большая плазма. В комнате Иваныча, в отличие от Лехиной, была двуспальная кровать и трюмо с большим зеркалом. Чувствовалось, что обстановкой дома когда-то занималась женщина.

Алексей вышел во двор, когда Иваныч поливал уже третью грядку.

– Может помочь чем, Виктор Иваныч?

– Да не. У меня тут дел на двадцать минут. Хотя, видишь железные бочки под навесом с крышками? Бери вон ту чашку, нагребай из бочки дробленки и иди в сарай, высыпь это в корыто моим курочкам, а в поилку налей воды – кран с летней водой у ворот. Потом зайди в сарай и собери яйца по гнездам. Только в дальнее гнездо с черной курицей не лезь, это наседка. Через десять дней пополнение ожидаем.

– Понял, готов выполнять, – отрапортовал Алексей и пошел выполнять первое стажерское поручение.

Курицы, услышав чужой голос, подняли переполох, а петух, свесив набок гребень, пошел показывать незнакомцу – кто тут хозяин. Хотел клюнуть чужака в коленку, но решил пока просто походить вокруг, распушив перья и поворчать. Но если этот полезет к его курам, то точно клюнет. Тем более свой двуногий рядом, воду льет на вкусную траву, а мог бы червей накопать. Глупые люди.

Когда Алексей вернулся к Иванычу, в чашке лежало двенадцать яиц.

– Хорошие у тебя курочки. Это они столько каждый день несут?

– Бывает и больше, а вот зимой хорошо если пару яиц в день выдадут. Будет у нас яичница на завтрак. Петух тебя не поклевал? Он ревнивый.

– Нет, – засмеялся Леха, – но точно хотел.

– Ты когда к ним ходить будешь, то разговаривай. Они к голосу быстро приучаются.

– Понял. Слушай, – Алексей замялся. – Можно про жену узнать? Что с ней случилось? Просто лучше сразу спрошу, чем мне местные нашепчут или я на больную мозоль нечаянно надавлю.

– Да тут секрета нет. Поженились мы с Катей почти двадцать лет назад, я к свадьбе этот дом построил, вся родня помогала. Стали жить как все. Только время шло, а дети у нас не получались. А она сильно хотела маленьких. Пошли по врачам. Оказалось, проблема во мне. Я в четырнадцать лет свинкой переболел, и мои шустрики стали дохленькими. А потом Катюха поехала на месяц в Краснодар, за теткой ухаживать, той тяжелую операцию сделали. Вернулась через полгода, с животом. Развод по-тихому оформили, и уехала она жить к новому мужу. Сейчас у нее уже трое ребятишек.

– Хм, история из плохого романа. Обиду на нее держишь?

– Да что на бабу обижаться, коль детей хочет? Пусть живет себе. Все, с поливом управился. Эх, Петюнины слова, да богу бы в уши. Про дождь. Только по прогнозу ближайшую неделю сухо будет. Ладно, пойдем ужинать и на боковую. Завтра дел много.

Нос, чернила и любовь

Алексей открыл глаза и уставился на узорчатый ковер на стене, спросонья пытаясь сообразить, где он. По стеклам окна и стальному водоотливу грохотали частые капли дождя. Алексей оделся и пошел умываться. С веранды раздался свист чайника.

– С добрым утром, стажер! Готовь желудок, завтракать будем.

– С добрым, Виктор Иваныч! А Петюня был прав. Он у вас случаем не пророк?

– Нет. Видимо, вечно пьяное сознание периодически улетает в высшие сферы и видит недоступное простым смертным.

– Как шаманы у индейцев – псилоцибиновых грибов поедят и начинают предсказывать.

– Точно, что еще про шаманов знаешь?

– Я в школе мифологией и легендами увлекался: славянскими, скандинавскими, про индийских богов читал. Интересно же.

– У нас это не пригодится. Сегодня научу тебя отпечатки носов у коров снимать. Они как пальчики у людей – индивидуальные. Нет двух одинаковых коровьих носов. К фермеру пятнадцать голов две недели назад пригнали, они карантин отсидели и завтра их в наше стадо погонят. Так что надо каждую буренку идентифицировать и запротоколировать.

– Ух ты. Такому нас в школе милиции не учили. А что еще будем делать?

– Потом пойдем по дворам, в которых коз держат. Будем выяснять, куда черепа после забоя девают. Сначала к Наташе зайдем, то есть к Наталье Светловой, – она ветеринар у нас. Список адресов даст, и пойдем. Заодно с местными познакомишься.

– А сколько человек в деревне живет?

– Всего семьсот тридцать. Летом детей еще привозят из города «воздухом подышать». Но коз тут всего несколько семей держат, коровы у всех.

Пока завтракали, Иваныч еще немного рассказал Алексею про местную географию и традиции. Что стоит Юшкино на берегу реки Согожа. Про речку Корчажку, с другой стороны, которая берет начало в озере Новеньком, и про студеные ключи, что бьют на дне озера.

Про фермера по фамилии Ветер, у которого почти сотня дойных коров, много телят и три племенных быка. И эта ферма обеспечивает работой почти все взрослое население деревни. Молоко скупает молокозавод из Ламенска, а у самого Ветра есть сыроварня, и все Юшкино плевать хотело на санкции – пармезан и моцареллу в каждом деревенском дворе едят. А еще у фермера есть поля, на которых выращивают разные корма и тыкву для коров. В общем, Ветер – благодетель всей деревни, но мужик хороший и надежный.

Когда вышли из дома и отправились в ветеринарный пункт, дождь уже кончился и рваные тучи быстро летели по небу. В их дыры проглядывало солнце. Дорога не заняла много времени: десять минут неспешного хода и уже на месте.

У ветеринарного пункта их ждала женщина в белом медицинском халате. Стояла лицом к солнцу, зажмурив глаза от яркого света. Ветер шевелил выбившиеся из прически светлые пряди, но она не обращала внимания, а только смешно морщила нос.

– Здравствуй, Наташа, – поздоровался Иваныч и слегка покраснел.

– Здравствуй, Витя. Вот, я список владельцев коз тебе… вам приготовила, – женщина достала из кармана сложенный вчетверо листок и протянула участковому.

– Знакомься, Наташа. Это стажер мой, Алексей, мы вместе работать будем. Ну, работу делать, по работе там разное, на работе… Ну, я уже говорил.

– Ага, говорил. Очень приятно, Алексей. А я – Наталья, ветеринар.

Женщина поглядывала то на Иваныча, то на Алексея, то на свои руки и тоже начала смущенно краснеть.

– Очень приятно, Наталья. А я – Алексей, стажер. А это Виктор Иванович – ваш участковый.

– Очень приятно… Тьфу ты! – вспыхнул Иваныч. – Ты чего? Мы с Наташей давно знакомы. Устроил тут… Ладно, пойдем мы. Наташа, мы позже зайдем, отпечатки коров принесем.

– Ага, заходите. Я тут буду.

Когда мужчины отошли на значительное расстояние и Иваныч спрятал листок в рабочую сумку, Алексей спросил:

– А что это сейчас было? Вы как два пионера на первом свидании, не знаете, куда глаза девать, и краснеете, прямо как невинные девицы при сватовстве.

– Вот глазастый. Личное тут. С детства мы с ней знакомы, все время рядом жили-дружили, но ничего не было. Наташа три года назад овдовела, муж от рака умер, мучился сильно. Дочка у нее в городе учится, в педагогическом, на учительницу начальных классов. А месяц назад у нас на майские праздники народное гулянье у клуба было, и я Наташу на танец пригласил. Потом до дома проводил. Теперь ходим улыбаемся друг другу, но пока определенности никакой нет.

– А ты ее на свидание пригласи. Куда у вас тут влюбленные ходят?

– На берег реки, куда тут еще ходить? Я на свидание последний раз Катьку водил, еще до свадьбы. Уже не помню, как это делать.

– Есть идея. Когда отпечатки ей понесем, купим в вашем магазине что-нибудь вкусненькое, к чаю. Придем, скажем: «Устали, напои, хозяйка, чаем». Я быстро попью, и ты меня домой отправишь кур кормить, а сам еще чаю попьешь. Про козлов ей расскажешь, что сегодня узнаем.

– Стратег. А ты часом по девкам не ходок? Я такое не приветствую.

– Не ходок, не волнуйся.

– Ладно. Видишь длинные крыши коровников? Это фазенда Ветра начинается. Сейчас на полгода вперед с буренками наобщаешься.

***

У ворот фермы полицейских поджидал мужик огромного роста, почти двухметровый, и в плечах, как говорится, косая сажень. Он стоял, сунув руки в карманы рабочего комбинезона, и с близоруким прищуром глядел из-под седеющих бровей на подходивших.

– Здорово, Никита, – протянул руку Иваныч. – Как дела на ферме? Как удои?

– Слава богу, все хорошо. Только Крайнов снова на работу не вышел. Женщины говорят, снова бухает.

– Ясно. Уточню. Знакомься, Никита, это мой стажер Алексей, будет со мной все лето Юшкину преступность ликвидировать. Леха, а это и есть наш фермер – Никита Ветер.

– Привет, стажер Алексей, – протянул руку Ветер. – Боюсь, ты тут заскучаешь. У нас из преступности – пьяные драки да куры в чужих огородах.

– Здравствуйте, – пожал протянутую руку Алексей. – А еще у вас вандалы по кладбищам безобразничают.

– Это да. Иваныч, на погосте порядок навели?

– В тот же день все кресты по местам вернули. А черепуха козья у меня в отделе лежит. Как в Ламенск поеду, завезу криминалистам, может отпечаток какой найдут. У меня тут набора эксперта-криминалиста не предусмотрено. Ладно, веди к своим буренкам. Будем досье на них собирать.

Вся троица двинулась вдоль хозяйственных построек и остановилась у дальнего коровника. Иваныч снял сумку с плеча и передал ее Алексею.

– Готовь, стажер, дактилоскопический набор. Никит, нам из твоих кто поможет?

– Конечно. Вика, Ника, идите сюда, – громко крикнул Ветер в сторону коровника и пояснил, – девчонки две недели за новыми коровами ухаживали, те уже к ним привыкли.

– Здравствуйте, Виктор Иванович, – хором поздоровались подошедшие девушки и дружно уставились на Алексея.

– Привет-привет, красавицы! – глядя на девчонок, усмехнулся Иваныч. – Это Алексей, он холостой и все лето тут будет. И невесты у него нету, а живет у меня.

– Ты чего, Виктор Иваныч? – опешил от такого приветствия Алексей и сказал, обращаясь к девушкам: – Я на стажировке у участкового, Леша зовут.

– Ой, а ты думаешь, нашим незамужним умницам-красавицам есть дело до твоей должности, – засмеялся фермер. – Ну, что, Вика, Ника, хорошего жениха вам Иваныч привел?

– А это мы посмотрим, не каждому городскому наши девчата по зубам, – засмеялись девчонки. – Виктор Иваныч, вам коров сюды выводить или сами в коровник пойдете?