– Вот так-то лучше.
На следующий день пришла Эш. Она была для всех родной. Лемур часами сидел и смотрел, как девочка просыпалась, хлопала глазками, и, позевывая, снова закрывала глазки. Обычно Эш была серьезной, даже строгой, но сейчас улыбалась, тянула руку, чтобы прикоснуться, но останавливалась и отводила руку обратно.
– Не бойся, прикоснись, – предложила Ксочитл и Эш посмотрев в глаза мамы, вытянула палец и коснулась плечика девочки, а та улыбнулась во сне и зачмокала губками, – вы подружитесь. Она тебя уже полюбила.
Эш отошла и, довольная собой, ковыляя на лапах, не спеша вышла из палаты. Ей было уже много лет. Можно сказать, что Эш – бабушка, всех нянчила при перерождении. Не только Нию, но и Ксочитл, Китлали, всех перерожденных. Ния обняла Эш, та подняла голову, протяжно завыла, давая понять, что рада.
– Спасибо тебе, за все спасибо. Идем, нас ждут. Скоро праздник, – встала, засмеялась и добавила, – праздник дня рождения.
Эш взвизгнула и побежала за Нией вниз по ступенькам, что спускались к самой реке. На Ифе были не только причудливые замки, похожие на дома волшебников, но и современные лаборатории, автоматические медицинские комплексы. Их доставила Ева. Теперь если что, не надо было вылизывать свои раны и смазывать ссадины после тренировок, достаточно просто пройти обследование, и медицинские роботы сделают все сами.
В Галактике все вертится, все движется, все перерождается, это круговорот, и жизнь не исключение. Ангел стоял на вершине скалы и тихо пел песню, в которой говорилось о любви, о ветре, о том, как летают драконы над парящими горами, о том, как всходит солнце и льют дожди. Девушка пела о том, что больше всего ценила: о детях, что странствуют между звезд, о тех чувствах, когда любила, она пела о природе, о дружбе между мирами.
4. Страж
В соответствии с договором альянса миров все стороны предоставили максимально точные данные по анатомии своих тел. Это было необходимо, чтобы ученые могли анализировать, сравнивать и изучать. Пусть хоть виртуально, но понимать, как работают тела. И главное – это было сделано как жест доброй воли. По принципу «Нам нечего скрывать».
Ева получила полный архив этих данных и теперь работала над созданием прототипов тел актинии, спирита, уеман, кацаранцев и других. Конечно же не могла воссоздать их в точности, как те тела были рождены. Но сохраняла внешнюю оболочку, так, чтобы тело соответствовало первоисточнику, его физиологии в движении, манере говорить, мимике. Пыталась максимально воссоздать то, что было снаружи. А то, что внутри тела, как уже было и ранее, Ева все меняла под свою конструкцию биоробота: мозг, мышцы, кожный покров, сенсоры и т.д. Порой трудно определить, кто перед тобой, оригинал или подделка. Вернее, не подделка, а шедевр биоинженерии.
Постепенно на корабле Квен стали появляться новые члены. Те ходили, разговаривали, одевались как представители их мира, вели какую-то непонятную Нии свою собственную жизнь. Но они были не просто тенью, как фон, помогали как Квен, так и Еве в работе. Их мозг был не столь совершенен, он выполнял простые действия. Однако учитывая, что мозг был подключен к бортовому анализатору корабля, новые члены команды могли получать навыки, которые ранее отработаны до них, тем самым профессионально выполняли ту или иную работу.
Это оживило большой корабль. Ева уже не так одиноко чувствовала себя, могла вести беседы, а порой и даже спорить, доказывая биороботу, что тот был не прав в своих суждениях. Ева также сделала, чтобы у каждого биоробота развивались свои собственные навыки, доступное только ему. Благодаря этому среди биороботов одного вида появлялись молчуны и певцы, танцоры. Это необычное разнообразие взглядов делало жизнь интересной, не такой занудной.
Ния ходила по коридорам корабля, смотрела, как те купаются в бассейне, готовят еду и аккуратно расставляют по полкам артефакты. Они здоровались с ней, интересовались делами о последней миссии, рассказывали свои новости. Порой Ния забывалась и начинала вести с ними разговор как с равными, а после, спохватившись, чувствовала себя дурой, что разговаривает с железякой. Однако Ева восторгалась тем, что получалось. Она старалась усовершенствовать процесс обмена данными между анализатором и конкретной моделью, чтобы получался характер, индивидуальность. Но это искусственно, неестественный процесс, не так как у человека или иного разумного вида существа.
– Они тупы как пробки, – порой жаловалась Нии, разводя руки в стороны, – я не могу заставить их думать. Они могут анализировать прошлое, но не в состоянии осознать то, чего нет, у них нет абстрактного мышления.
– Это удел разума, – успокаивала ее Ния.
– Да знаю.
– Ты многого добилась. Помнишь, на прошлой неделе подколола меня? – И Ния засмеялась.
Да, Ева представила своего знакомого профессора. Старичок, спортивная осанка. Ева сбежала по делам, оставив его с ней, и та вынуждена была с ним более часа рассуждать о том, что технологии землян находятся в тупиковом направлении. Ния даже чуть было не разозлилась на старичка, когда этот профессор гнул свою линию, выкладывая факты на каждое опровержение, а после вечером Ния узнала, что это была новая модель очередного шедевра Евы. Вот тогда она и разозлилась, что ее разыграли, но это того стоило, поскольку весь разговор был целым экспериментом.
– Идем, кое-что покажу, – сказала Ева и, схватив ее за руку, повела по своим длинным коридорам.
– Что это? – удивленно спросила рыжая девушка, рассматривая удивительную статую.
Серый камень с голубоватым оттенком. Матовая поверхность давала возможность рассмотреть каждую складку на теле, на его каменной одежде. Взгляд застыл и был устремлен куда-то в сторону. Лицо чуть улыбалось, припухшие, негроидные губы, толстые надбровные дуги и мускулистые руки, что держали копье. Это был мужчина-ангел с крыльями, опущенными к земле. Он замер в раздумьях. Ния несколько раз обошла статую. Видела много скульптур, но не до такой точности в передаче фактуры, что даже на одежде прорисовывался рисунок ткани.
– Потрясающе, – сказала она и притронулась к камню, тот был прохладным, – как ты это сделала? Дубликатор распечатала? А?
– Красивый? – спросила Ева и сама прикоснулась к статуе, – он мне нравится.
– Нравится? – Ева обычно старалась обходить стороной темы относительно того, что ей может нравиться в мужчинах. Ведь она не была в прямом смысле живой, а значит не должна была обращать как женщина внимание на мужчин как на элемент противоположного пола.
– Да, мне он нравится. Удивлена?
– Э… нет, пора бы, – уж как-то тяжело вздохнула Ния, будто ее девочка выйдет замуж и упорхнет из родительского гнездышка.
– Он для тебя, – немного с сожалением ответила Ева.
– Для меня
– Ага, он твой защитник, страж.
– Страж? – Ния совсем растерялась, – как амулет?
– Нет, что ты. Он твой страж, твоя тень, – Ева захлопала в ладошки, – что это? – и она пошлепала по камню.
– Статуя, – как в школе ответила девушка.
– Кто ты? – в этот раз Ева обратилась не к Нии, а напрямую к статуе, и тот вдруг ожил, повернул голову в сторону Евы и, вежливо склонив голову, ответил:
– Я страж.
Ния замерла, многого могла ожидать, но не того, что статуя оживет, да еще и начнет говорить. Она даже немного испугалась, сжалась и пристально посмотрела в каменные глаза мужчины. Он повернул голову в ее сторону и ей показалось, что видит его взгляд, хотя зрачки оставались непроницаемыми, каменными.
– Страж, – как-то по-детски произнесла Ния.
– Да, моя госпожа, – и каменный ангел встал на одно колено и склонил голову, – я буду служить вам, защищать.
В этот раз он не замирал как камень. Ния видела, как его тело дышит, как играют мышцы, как ткань накидки плавно изгибается под телом.
– Встань! – приказала Ния, и ангел-страж тут же выпрямился и гордо поднял голову.
– Как тебя зовут?
– Сифас, – спокойно ответил он.
– Что ты должен делать? – ей хотелось узнать, что это такое.
– Быть вашей тенью, хранить ваши сны, защищать и ждать.
– Ждать?
– Да, ждать. Могу стоять так, как вы скажите. Никто не будет знать, кто я. Буду ждать, пока вы не позовете или вам не будет угрожать опасность.
Странно, подумала Ния, зачем он ей. Ведь сама могла побеспокоиться о себе, хотя во сне, она как раз беззащитна. Он прав и Ева права. Сколько раз в прошлом на нее нападали именно во сне, и только теперь, когда сперва жила на планете Чепи, а после на Ифе, ей перестало что-то угрожать.
– Спасибо, – от всей души сказала Ния и, подойдя к Еве, поцеловала в щечку, – спасибо тебе. Он и правда красивый. Но может ты оставишь себе, ведь тебе нравится.
– Нет, галах, Сифас твой и это еще не все…
– Не все? – удивилась рыжая девушка.
– Нет, идем, – Ева повернулась и притронулась к груди Сифас, – отдохни, – и сразу тело стража застыло превратившись в камень.
