Нечто из Дарк Маунт

Глава 1. Алекс Рид

– Семерка червей, – Миллер самодовольно усмехнулся и швырнул потрепанную карту на полированную столешницу. – И я снова тебя сделал.

– Фрэнк, – я укоризненно посмотрел в его горящие восторгом серые глаза. – Я видел, как ты прятал в рукав двойку треф.

– Вовсе нет.

– Фрэнк…

Я многозначительно кивнул в сторону его правой руки, где из-под тонкой ткани светлого плаща стыдливо высовывался уголок игральной карты.

– Вот дерьмо, – он раздраженно тряхнул тонкими пальцами, и карта тут же целиком выскользнула из его рукава. – Ну ладно, возможно, я немного жульничал.

– Фрэнк, ты делаешь это каждый раз, когда мы садимся за игральный стол.

Я кивнул пробегавшей мимо светловолосой официантке, жестом призывая ее принести чек и рассчитать нас, а затем залпом допил изрядно нагревшийся виски из стоящего рядом бокала.

– Сегодня утром мне звонил Лаффер, – протянул я, чтобы как-то заполнить возникшую паузу. – Спрашивал, как мы поживаем и не решили ли мы наконец стать обыкновенными полицейскими.

– Обыкновенными? – Миллер хмыкнул и чиркнул зажигалкой. – Я бы с удовольствием это сделал, Рид. Но, боюсь, мне никогда этого не позволят.

В крошечном баре было холодно и темно. Место у нашего столика освещал лишь оранжевый настенный светильник. Посетителей в этот поздний предрассветный час почти не было – только у дальнего столика сгрудилась парочка уставших стариков, потягивающих самый дешевый джин прямо из зеленоватого горла бутылки.

В воздухе пахло чем-то сырым, унылым и тяжелым. К этому удушливому аромату примешивались оттенки плесневелой древесины, запах выветрившегося спирта и густой табачный смог. Одним словом, совершенно типичное амбре дешевого пригородного паба. Я бы с удовольствием предпочел скоротать ночь в любом другом месте, но Миллер настоял на том, чтобы мы заглянули именно сюда.

– Ну, тебе неплохо платят за это, Фрэнк, – я покосился в его задумчивое и помрачневшее лицо. – Скажем откровенно, я не могу позволить себе снимать такое жилье, как у тебя. Никто из рядовых детективов Вашингтона не может.

– Да, – он сделал шумную затяжку и равнодушно выдохнул в потолок белесую струю дыма. – Мне несказанно повезло, черт возьми.

Официантка небрежно опустила на столешницу кожаный уголок с белеющим из него чековым листом. Миллер молча раскрыл кошелек и швырнул поверх него несколько крупных купюр, даже не глядя на сумму.

– Раз уж я настолько богат и успешен, – мрачно хмыкнул он. – И мы сегодня отмечаем мой чертов день рождения, то позволь мне напоследок утащить тебя в еще одно местечко.

Я вздохнул и потер уставшие глаза. Затем поглядел в бледное лицо напарника, едва виднеющееся за плотной пеленой едкого табачного дыма, и произнес:

– Только больше никаких сомнительных питейных заведений, Фрэнк. В меня уже не влезет ни капли виски.

Он молча усмехнулся, поднялся из-за стола, заметно качнувшись в сторону и с трудом устояв на ногах, запахнул смятые полы плаща и коротко ответил:

– Идет.

Спустя несколько минут мы наконец выбрались под раннее апрельское небо спящего города, и я с удовольствием набрал в легкие холодный утренний воздух. Густые тучи над нашими головами уже успели подернуться бесформенными пятнами цвета фламинго, но внизу, на пустынных улочках, пока царил серый сумрак.

Я спрятал ладони в карманы пальто и двинул вслед за Фрэнком, который неспешно шагал к авто, припаркованному на обочине. Разглядывая его спину издалека и изучая глазами знакомую ткань тонкого плаща, я внезапно словил себя на мысли о том, что понятия не имею, какую конкретно дату мы с размахом отмечали всю сегодняшнюю ночь.

Несмотря на то, что мы работали вместе уже третий год, я почти ничего не знал о Фрэнке Миллере. Стоило мне задать слишком личный вопрос своему напарнику, и он мгновенно менялся в лице. А затем уклонялся от ответа, резко меняя тему разговора, или же просто-напросто замолкал, впадая в какое-то угрюмое оцепенение.

– Миллер, – окликнул я, когда он резво запрыгнул на водительское сидение, хлопнув дверцей.

Молодой детектив повернул голову и окатил меня вопросительным взглядом сквозь боковое стекло, прикусив кончиками зубов дымящуюся сигарету.

– Сколько лет тебе исполнилось сегодня? – я уселся в кресло рядом и с наслаждением откинулся на спинку, с трудом поборов желание прикрыть воспаленные глаза хотя бы на мгновение. – Хочу знать, сколько раз мне нужно будет подергать тебя за уши.

Фрэнк на мгновение задумался, как будто не в силах понять, чего именно я от него хочу. Затем надавил носком ботинка на педаль газа, и машина плавно двинула по пустой ленте шоссе.

– Двадцать семь, – пробасил он наконец. – Или около того.

– Ты прямо как девица, – я не смог сдержать улыбки.

– Это еще почему?

Миллер нахмурился и бросил в мою сторону короткий взгляд. Я тут же отметил, что под его глазами залегли глубокие тени. Он всегда выглядел уставшим и слегка потрепанным, словно страдал от хронической бессонницы, но последние месяцы его лицо стало особенно изнуренным.

Временами мне даже всерьез казалось, что Фрэнк неотвратимо меняется. С тех пор, как мы закрыли шумное дело о спятившем нью-йоркском художнике, он все чаще замыкался в себе и все реже соглашался выбраться куда-то на выходные вдвоем несмотря на то, что после возвращения из Блэк Вудс это стало нашей своеобразной традицией.

Вытаскивать Миллера из его мрачных апартаментов по вечерам становилось все сложнее. За последние пять недель он ни разу не согласился совершить набег на ближайшие пабы, как частенько бывало прежде, и лишь сегодня ночью мне наконец удалось выманить напарника из его сумрачного жилища.

– Потому что неохотно говоришь о своем возрасте, – пояснил я. – Слушай, Фрэнк… Я тут поделился своими переживаниями с Ником Лаффером… Насчет тебя. Мне кажется, после этой неприятной истории с Бековичем ты стал сам не свой.

– Тебе кажется, – быстро произнес он, швыряя окурок в приоткрытое окно и прибавляя ход.

– Фрэнк…

– Рид, – он слегка повернул голову в мою сторону и уперся блестящими зрачками в мои глаза. – Вы с шерифом придаете слишком много значения вещам, которым придавать его не стоит. Я благодарен тебе за беспокойство, но я не нуждаюсь в нем.

– Уверен?

– Уверен.

Миллер свернул вправо, на плохо освещенную асфальтовую полосу, и авто скользнуло в хитросплетение незнакомых ветхих улочек.

Никогда прежде я не бывал в этом районе города, а поэтому с удивлением изучал неожиданно открывшийся моим глазам пейзаж, словно застывший на пыльных, старых открытках.

– Ну и дела, – я присвистнул себе под нос. – Здесь все вокруг выглядит так, словно мы внезапно вернулись лет на тридцать назад.

– Да, – Фрэнк кивнул. – Так и есть.

– Ты бывал здесь раньше?

Я с интересом поглядел в худое лицо напарника.

Местность вокруг казалась мне смутно знакомой, хотя я точно был уверен в том, что ни разу не пересекал эту унылую часть пригорода. Но все же не мог отделаться от ощущения, как будто перед моими зрачками скользили обветшалые дома из какого-то стертого, давнего и дурного сна.

– Жил, – сухо ответил он, после чего лениво оторвал правую руку от руля и махнул ей куда-то в сторону. – Прямо позади этого заброшенного паба на углу.

– Позади паба? – я устало наморщил лоб, чтобы лучше соображать и растащить в стороны склеенные алкоголем мысли. – Хочешь сказать, что ты был… беспризорным?

Миллер слегка повернул голову и окатил меня взглядом своих колких темно-серых глаз, в которых в это мгновение сквозил немой укор.

– Конечно, нет, – холодно произнес он. – Я имел ввиду, что мы с матерью жили в доме, стоящем за баром. Я не ел из помойки, Рид, и не клянчил милостыню, если ты об этом.

– Я не… – я вздохнул и неловко заерзал на сидении. – Просто ты так сказал, я подумал…

– Забудь.

Машина неспешно обогнула перекресток и повернула, давая возможность рассмотреть поближе не только полуразрушенное здание с вылинявшей вывеской на фасаде, но и небольшое одноэтажное строение из красного кирпича, будто стыдливо прячущееся позади.

– Это об этом самом доме ты говорил? – я недоверчиво нахмурил брови. – Но ведь он выглядит так, как будто его оставили очень давно. По меньшей мере, лет пятьдесят назад.

– Время имеет плохую привычку разрушать все, к чему прикасается, – загадочно проговорил Фрэнк.

Мы проехали вдоль узкой улочки и вновь повернули на развилке. Район, объятый бледными рассветными лучами, казался совершенно необитаемым. Не видно было даже бродяг, которые обыкновенно сновали по утрам в подворотнях между спящими домами в поисках недопитых бутылок. Местность выглядела удручающе пустынной и навевала какую-то пыльную тоску – такую же линяло-серую, как потрескавшиеся фасады одноэтажных строений вокруг.

Миллер сбавил газ, и теперь его новенькое авто с негромким фырканьем ползло в самую чащу оставленного квартала. Однако Фрэнку, похоже, здесь было уютно, и он не испытывал того странного внутреннего трепета, что омрачал мое утреннее настроение. Напротив, он спокойно и даже словно с воодушевлением окидывал мрачные пейзажи за лобовым стеклом своими холодными серыми глазами.

– Да уж, – проворчал я, разглядывая один из пустых домов, стоящих на обочине. – Время явно постаралось на славу.

– Тебе здесь не нравится? – прогудел Миллер, странно блеснув зрачками.

– Этот квартал производит жутковатое впечатление, – честно ответил я. – Знаешь, в одном из этих домишек вполне могло бы обитать что-нибудь по нашей с тобой части.

– Это вряд ли, – молодой детектив потянулся к карману пальто, а затем громко щелкнул зажигалкой. – Монстры редко селятся вдали от людей, Рид. В этих заброшенных лачугах им попросту нечего было бы делать. Сказать откровенно, именно в таких местах шанс набрести на нечто противоестественное сводится к нулю.

Я задумчиво поскреб подбородок, успевший покрыться за бессонную ночь колючей щетиной:

– Да… Наверное, ты прав. Не припоминаю, чтобы мы хотя бы раз расследовали дело там, где совсем нет людей.

Пока мы разговаривали, над приземистыми хибарами из намокшего кирпича успело взойти солнце. Бледно-желтые искры, пробивающиеся сквозь тучи, бросились врассыпную, как испуганная стая птиц, а затем заскользили по мокрому асфальту, стремясь добраться до битых стекол и обветренных стен.

Я молча наблюдал за тем, как дневной свет преображает это странное, пустое и грустное место, наполняя его живым, но безмолвным сиянием, пока Фрэнк, заглушив мотор, докуривал очередную сигарету.

Машина покорно умолкла и встала у фасада вытянутого здания, некогда бывшего кинотеатром. Об этом свидетельствовали обрывки латексных афиш, полоскаемые промозглым ветром, и покрытые плотным слоем грязи окна билетной кассы у входа.

– Знаешь, – протянул я, не глядя на напарника. – Лаффер уже вроде как оправился от произошедшего в Блэк Вудс. Кажется, у них с Кристин Блэк намечается что-то серьезное. По крайней мере, мне так показалось. Он все чаще упоминает ее имя в телефонных разговорах…

– Что? – Миллер едва не поперхнулся едким дымом, коротко закашлявшись. – Шериф и немая одержимая?.. Ты серьезно?

– Она ведь давным-давно пришла в норму, Миллер, – возразил я. – И снова стала самой собой, ты не забыл об этом?

– Внутри нее сидит чудовище, Рид, вот о чем я точно не забыл. Должно быть, шериф окончательно спятил, если решил связать свою жизнь с Кристин Блэк.

Он раздраженно швырнул окурок в приоткрытое окно авто и поморщился будто от зубной боли.

– Ты как-то уж слишком… чувствительно воспринял эту новость, Фрэнк.

Я поглядел в его напряженное лицо. После ночи без сна его аккуратные, но холодные черты заметно заострились. Четко очерченные бледные губы сейчас казались темными, почти пурпурными, а на впалых щеках играл едва уловимый румянец, словно у Фрэнка начался жар.

– Черт, – он громко выругался и хлестнул длинными пальцами по обивке руля, как будто машина была виновата в охватившем его приступе злости. – Мы ведь вместе старались вытащить шерифа и жителей этого дерьмового городка из капкана, Рид. Но прошло немного времени, и теперь он вновь с радостью готов угодить в его острые жвала.

– У тебя крайне пессимистичный настрой, Фрэнк, – я похлопал его по плечу и улыбнулся. – Вряд ли мисс Блэк может быть по-настоящему опасна. Ты же помнишь, что говорил тот безымянный тип, засевший у нее внутри? Он просто наблюдает и предпочитает не высовываться. Я очень сомневаюсь, что Кристин способна совершить что-то действительно ужасное, как те твари, на которых мы обыкновенно с тобой охотимся.

– Ты правда веришь в то, что существует некая градация зла? – Фрэнк внезапно повернул голову и посмотрел на меня как на безумного. – И не осознаешь, что все это дерьмо лезет в наш мир из одного и того же котла?

Я заставил себя не отводить взгляда от его колких зрачков. Затем сделал размеренный вдох и спокойно произнес:

– Да, я на самом деле хочу в это верить, Фрэнк. Как хочет верить шериф и все остальные люди на нашей планете. Такова природа человека – всегда надеяться на лучшее, даже если места для надежды уже не остается.

Миллер молча закатил глаза, безвольно откинулся на спинку кресла, как если бы этот короткий спор отнял его последние силы, после чего ткнул пальцем куда-то в сторону и проговорил:

– Хочешь порцию утреннего эспрессо?

Я повернул голову туда, куда он указывал, и мои зрачки тут же уперлись в линялый фасад заброшенного кинотеатра.

– Не отказался бы. Но что-то подсказывает мне, что в этом месте искать бодрящий кофе не стоит.

– Ошибаешься, – лицо Фрэнка озарила победоносная улыбка. – Внутри есть кофейный автомат.

– Миллер, – я вздохнул и скосил глаза, наблюдая за его странной самодовольной ухмылкой. – Если мы выпьем что-нибудь из этого кофейного автомата, то почти наверняка погибнем мучительной и не самой приятной смертью.

– Не погибнем, – легкомысленно отмахнулся он, толкая плечом дверцу авто и вываливаясь наружу. – Аппарат исправно чистят каждую неделю.

Я не без труда выбрался из душного прокуренного салона, вдохнул порцию сырого ветра, пахнущего чем-то совершенно незнакомым, и повернулся к напарнику, торопящемуся к облезлым дверям кинотеатра.

– С чего ты это взял, Фрэнк? Посмотри вокруг – здесь многие десятилетия никто не живет.

– Э-э-энг, – Миллер правдоподобно изобразил звук клаксона. – И ты снова ошибся, Рид.

– Фрэнк, ну что за ребячество…

Я зашагал вслед за ним, нырнул в створку между двух изрядно скрипящих дверей, покрытых ошметками краски, и остановился посреди темного холла как вкопанный, изумленно разинув рот.

Помещение внутри сияло чистотой и идеальным порядком. Стоящие вдоль стен лавки для ожидания влекли красными бархатными чехлами, на которых не было заметно ни пятнышка. В машине для попкорна, блестящей в конце квадратного фойе, лежали явно свежие, нежно-золотистые зерна. Мраморный пол под моими ногами блестел глянцем, а стены пахли свежей белой краской.

Немного поодаль, в боковом коридорчике, ведущем, очевидно, в зал кинотеатра, стоял новый кофейный автомат. Именно возле него топтался Фрэнк, уже сжимавший своими длинными пальцами один дымящийся бумажный стаканчик. Другой ладонью он одновременно нажимал на сияющие зелеными огоньками кнопки, бормоча себе под нос:

– Двойной эспрессо… половина порции сахара, без сливок и молока… Ты ведь именно такой кофе предпочитаешь, Рид?

Я молча кивнул, не в силах произнести ни слова.

Миллер, бодро вышагивая по блестящему полу, подошел ко мне, на ходу протягивая один из кофейных стаканчиков. Каждый его шаг гулко отдавался эхом под сводами темного холла, отчего казалось, будто звук обступает со всех сторон, сдавливает плотным кольцом и существует сразу нигде и повсюду.

– Как это возможно? – я сделал короткий глоток и едва не обжег язык о раскаленный напиток. – Это место ведь давно заброшено!

– Я купил этот кинотеатр, – Миллер равнодушно пожал плечами. – С детства любил сюда ходить, вот и решил осуществить давнюю мечту, когда вырос. Владелец охотно продал мне здание. Кажется, он был несказанно рад тому, что кто-то выкупил эту рухлядь.

– Ты купил кинотеатр?

Я уставился в его безмятежное лицо, не веря собственным ушам.

– Да, – он кивнул и взмахнул указательным пальцем в сторону новеньких настенных афиш. – Хочешь посмотреть фильм?

– А зал работает?

– Рид, – детектив укоризненно блеснул глазами. – Зачем, по-твоему, мне нужен кинотеатр, в котором нельзя смотреть кино?

Залпом допив свой кофе, я отдал напарнику пустой стаканчик, набрал полные легкие воздуха и ответил:

– А какие фильмы у тебя здесь крутят?

– Какие хочешь.

– И новые есть?

– Конечно.

Он приподнял брови и кивнул на пару бумажных афиш, пестреющих за моей спиной. Яркие и жизнерадостные, они приковывали к себе внимание и заставляли в самом деле поверить в то, что ты находишься в действующем, обыкновенном городском кинотеатре. На какие-то доли мгновения я даже позабыл о том, что сейчас мы топтались в холле заброшенного здания, а на аллеях снаружи гулял лишь одинокий апрельский ветер.

– Черт, Миллер, я не был в кино уже целую вечность… У тебя действительно есть «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега»? И можно прямо сейчас посмотреть «Побег из Нью-Йорка»?

– Да, – он сложил руки на груди и выжидательно уставился в мое лицо. – Могу устроить для тебя настоящую кинопремьеру. В моем зале можно класть ноги на нижний ряд кресел, громко разговаривать, распивать спиртные напитки и даже бесплатно есть попкорн.

– Я что, умер и попал в рай? – даже не видя себя со стороны, я прекрасно понимал, что в этот момент на моем лице играет идиотская счастливая улыбка. – В чем подвох, Фрэнк?

Детектив развел руками в стороны, склонил голову набок и серьезно пробасил:

– Подвох в том, что смотреть кино тебе придется вместе со мной.

– Ну, я даже не знаю… – я сделал вид, что сдвигаю брови к переносице, пытаясь принять важное решение.

Миллер тут же с коротким смешком толкнул меня плечом, после чего прикурил и, зажав сигарету зубами, отвесил театральный поклон, изящно указывая распрямленной ладонью на боковой коридорчик:

– Прошу на сеанс, мистер Рид. Не забудьте прихватить по пути пару банок пива из бара, – он выровнялся и выдохнул густой дым, стряхнув пепел прямо на глянцевый пол. – А я пока сбегаю в каморку наверху и включу проектор.

Он унесся, скрывшись из глаз спустя пару секунд, а я нерешительно двинул вперед, утопая в сумраке пустого и тесного перешейка, ведущего в зал.

Но стоило мне толкнуть высокие деревянные створки дверей, отделяющие фойе от стройных рядов бархатных темно-красных кресел, и все мое смущение тут же растворилось в воздухе, пропахшем жареной кукурузой и свежими печатными листовками.

Проектор внутри уже был включен, и по огромному белому экрану гуляли мелкие черные помехи. Сцена освещалась ярко-оранжевым каскадом софитов, и благодаря этому я мог в деталях рассмотреть роскошное убранство кинозала.

Тяжелые, массивные кресла, явно оставшиеся здесь еще с прошлых десятилетий, были искусно вырезаны из цельного дерева, но вместо линялых тонких чехлов на них красовалась новая мягкая обивка в тон узких ковровых дорожек, убегающих по ступеням куда-то вниз. Я стоял на самом верху, у первого полукруга кресел, изучая глазами огромное помещение. И лишь спустя несколько минут я наконец решился ступить подошвами на широкий лестничный помост.

Страшно было представить, сколько денег пришлось потратить Миллеру, чтобы вернуть этому месту былой вид и презентабельность. Вряд ли подобное хобби могло быть по карману рядовому офицеру полиции, и я снова невольно задался давно тревожащим мой ум вопросом, пока неспешно двигал вниз, – по какой неясной причине центральный полицейский участок Вашингтона выплачивал Фрэнку такое огромное жалование?

– Нашел подходящие места? – внезапно раздавшийся из-за спины хрипловатый голос заставил меня вздрогнуть. – Фильм уже начинается.

– Фрэнк… – я обернулся и неловко почесал переносицу. – Можно спросить тебя… О чем-то личном?

Я не мог не заметить, как легкая улыбка тут же сползла с худого лица Миллера. Он хмуро посмотрел на меня, затем будто немного нерешительно кивнул и напрягся, как если бы ждал самого неприятного разговора. Это показалось мне несколько странным.

– Слушай, это не мое дело, я прекрасно понимаю это… Мне просто любопытно, мы ведь уже достаточно давно работаем вместе…

– Ну?

Детектив нетерпеливо буравил меня колючими серыми глазами. Я уже всерьез успел пожалеть о том, что решился набраться наглости и совать нос не в свое дело, но отступать было поздно.

Поэтому я шумно вздохнул и быстро произнес:

– Сколько тебе платят?

На лице Фрэнка сперва скользнуло недоумение, тут же сменившееся явным облегчением. А в следующее мгновение его губы растянулись в привычной усмешке.

– Черт, – выдохнул он, нервно взъерошив свои темные прямые волосы. – Я уж было решил, что ты собрался испоганить нам обоим это прекрасное утро, вытащив на свет какую-нибудь дрянь, о которой мне совсем не хотелось бы вспоминать.

– Ну, – я чувствовал себя сконфуженным. – Ты никогда не говорил о деньгах, вот я и решил…

– Ты никогда и не спрашивал, – перебил Миллер, растаптывая носком ботинка потухшую сигарету и тут же закуривая новую. – Я получаю пятьдесят тысяч долларов ежемесячно.

– Пят… пятьдесят? – выдохнул я, пытаясь сообразить, как вообще можно зарабатывать подобные суммы в полицейском участке. – Пятьдесят тысяч… Фрэнк, это же огромные деньги!

– Наверное, – он несколько растерянно посмотрел на меня. – А сколько платят тебе?

– Уж точно не столько, – смущенно хмыкнул я. – Я получаю жалование рядового вашингтонского детектива. Это семьсот баксов плюс премиальные в конце года.

– Негусто, – пробасил он, и вдруг нахмурился. – Можешь забрать мои деньги, если хочешь. Мне все равно не на что их тратить. Все, что мне нужно для счастливой жизни – это сигареты и чистые рубашки.

Я не смог сдержать улыбки, глядя в серьезное лицо напарника:

– Фрэнк, мне для счастья нужно еще меньше, чем тебе.

– Дай угадаю, – ухмыльнулся он. – Бесплатный стаканчик кофе?

– Точно.

За спиной Миллера уже бежали полосы титров, и фильм грозился начаться с минуты на минуту. Не сговариваясь, мы одновременно шагнули к ближайшему ряду кресел, ловко скользнули к центральным сидениям, темнеющим в основании полукруга, рухнули в их мягкую обивку и уставились в огромный экран.

Фрэнк тут же уложил ноги на спинку нижнего кресла, закинул руки за голову и откинулся назад, внимательно наблюдая за происходящим на тканевом полотне своими темно-свинцовыми радужками.

– С днем рождения, Миллер, – тихо произнес я, поворачивая голову обратно к экрану.

– Спасибо, Рид, – низко прозвучало сбоку, а через долю мгновения зал наполнился звуками начавшегося фильма.

Глава 2. Фрэнк Миллер

Я сидел в полутемном пустом коридоре, обхватив трясущиеся колени холодными пальцами. Забившись как можно глубже в неуютное и жесткое кресло, я настороженно прислушивался одновременно и к собственному сердцебиению, и к тому, что происходило за наглухо закрытой дверью, белеющей впереди.

На моей аккуратно выглаженной рубашке все еще темнели пятна крови, но теперь они казались совсем не такими ярко-алыми, как прежде. Судорожно вдохнув спертый воздух, медленно плавающий по длинному холлу, я ощутил, как горло туго сдавливает ледяная клешня отчаяния.

– Все это выглядит крайне странно, – из узкой щели под дверью вырвался приглушенный мужской голос. – Просто чертовщина какая-то…

– Что ты хочешь этим сказать, офицер? – второй голос звучал более жестко, но в то же время спокойно и уверенно. – Не ходи вокруг да около, у меня сейчас каждая минута на счету.

Я сглотнул вязкий комок, настойчиво пульсирующий в горле, а затем постарался унять громкий стук сердца, мешающий отчетливо расслышать беседу полицейских, прячущихся в большом светлом кабинете за соседними стенами. Еще несколько минут назад я был вместе с ними внутри, затравленно оглядываясь по сторонам и изучая зрачками незнакомую обстановку. Но затем толстый офицер с длинными черными усами попросил ненадолго выйти в коридор и подождать, пока меня позовут обратно.