– Так вот, витус Откен. Я знаю, что в Антале вы работали замом по безопасности. Но Дайзен 2 это не Мирем. Очень и очень далеко не Мирем.
В тюрьме Глот содержится около 50 тысяч заключённых. Персонал тюрьмы, включая миловидную Гафаю, всего 407 человек. На одного надзирателя приходится более 250 заключённых.
– Это ещё много, – возразил Откен. – В Антале на одного надзирателя приходится более четырёх сотен заключённых.
– Верно, – легко согласился витус Рекоу, но тут же добавил. – Один пастух справится и с тысячью баранов. Но здесь, в Глотке, сидят волки. Те, кто настолько агрессивен и неисправим, что заслужил право быть отправленным на Дайзен 2. Им нечего терять. Их уже лишили прописки на Миреме и выслали за пределы метрополии. Всё! Они на дне. Падать дальше некуда.
Что верно, то верно: четвёртую сотню лет метрополия исправно сливает на Свалку помои.
– Начальство на Миреме считает, что бежать заключённым всё равно некуда, и доблестно игнорирует все мои мольбы увеличить штат тюрьмы. Да и не только мои. Все, кто только занимал этот кабинет, как об стенку бились, но с тем же нулевым результатом.
В Глотке за полторы тысячи лет, то есть за три сотни стандартных, среди заключённых сложилась своя иерархия: авторитет, блатные, роботы, шавки и даже обиженные. Подробности вы узнаете у зама по безопасности. Сейчас от вас требуется понять самое главное: авторитет и блатные держат всю эту буйную братию в узде. Фактически они теневая администрация тюрьмы.
– Ну вы, блин, даёте! – от удивления Откен подался вперёд. – До такой степени потакать заключённым. Это слишком. Что дальше? Публичные выборы начальника тюрьмы?
На вполне справедливое замечание витус Рекоу отреагировал очень странно. Он не стал оправдываться или хамить, а виновато улыбнулся.
– И я точно так же считал когда-то… – медленно протянул витус Рекоу. – Мы вынуждены потакать заключённым, освободить часть из них от работы, чтобы остальные исправно вкалывали, а рудник выдавал на гора план.
Витус Рекоу сделал пару больших глотков кофе, отломил половинку печенья и продолжил:
– Какой бы порочной ни была существующая система, но на ней и только на ней держится порядок и работоспособность рудника. Я настоятельно, настырно, очень даже советую вам – не меняйте её. Не пытайтесь переделать её и даже трогать. У вас всё равно ничего не получится. Верхушка заключённых не будет работать из принципа. Для блатного, и тем более для самого авторитета, взять в руки лопату или отбойный молоток равносильно самоубийству. Его авторитет тут же разлетится в пух и в прах.
– Ну уж дудки, – возразил Откен. – Позвольте с вами не согласиться. Преступники должны работать. Все! До единого. Никаких поблажек и никаких привилегий.
Откен вновь с трудом сдержал себя. Так и подмывает сказать этому блеющему идиоту что-нибудь резкое и очень гадкое.
– Превеликий Создатель. Неужели и я был таким горячим девяносто лет назад, – неожиданно произнёс витус Рекоу. – Точнее, двадцать стандартных лет тому назад.
Витус Рекоу прискорбно улыбнулся:
– Я ведь тоже пытался навести порядок, раздать блатным отбойные молотки, чтобы было как на Миреме. Но… Повторяю: здесь вам не метрополия, а…
– Знаю, знаю – Свалка, – зло отмахнулся Откен.
Витус Рекоу тут же подобрался, распрямил спину и тихо зашептал:
– Витус Откен, никогда. Вы слышите? Никогда не называйте Дайзен 2 Свалкой. Местные крайне не любят это… прозвище. Иначе у вас будут преогромные неприятности с персоналом. Они же сплошь аборигены. Вплоть до того, что булочник будет продавать вам позавчерашние булочки под видом свежих.
– Ну… Это мы ещё посмотрим, – ответил Откен.
Витус Рекоу залпом допил кофе. Забытая половинка недоеденного печенья осталась лежать на тарелочке. Всё ещё действующий начальник тюрьмы, даже не стараясь скрыть отчаянье, произнёс:
– Витус Откен! Прислушайтесь к моим словам. Завтра днём всё это хозяйство, – витус Рекоу широко развёл руками, – будет вашим. А вам тут ещё двадцать лет париться.
То ли от волнения, то ли от бессилия, начальник тюрьмы забыл про местный календарь и перешёл на стандартное летоисчисление.
– Ваш совет запоздал, – Откен злорадно улыбнулся. – Позавчера днём, в баре, какой-то зачуханный абориген из-за своей любимой Свалки полез на меня в драку.
От столь дерзкого признания витус Рекоу испуганно отшатнулся. В кабинете повисла напряжённая тишина. Витус Рекоу, резко сменив тему, спросил:
– Витус Откен, по себе знаю, добровольцем на Дайзен 2 никто не едет. А вы по какой причине подписали контракт?
Откен напрягся. Кровь прилипла к щекам, глаза сузились, а к горлу подкатил горький ком. Треснуть бы этого болвана по башке.
– Не ваше дело. Уважаемый.
Последнее слово прозвучало как грязное ругательство. Но на грубость витус Рекоу никак не отреагировал. Наверно, и не рассчитывал на откровенный ответ.
Интерес к разговору окончательно пропал. Этот старый дурак не сказал ничего действительно важного или хотя бы интересного. Только расписался в собственной трусости и бессилии. Да ещё в душе покопаться удумал. Не! Ему точно следует треснуть по башке. Может, тогда мозги заведутся.
– Надеюсь, у вас найдётся свободный кабинет с хорошим рабочим столом? – Откен поднялся из кресла.
– Да, конечно, – витус Рекоу встал следом. – Налево по коридору крайняя дверь под номером 78. Мы специально держим его свободным, так сказать, резервное рабочее место, на всякий случай. Пойдёмте, я провожу вас.
– Не стоит, – возразил Откен. – Раз все кабинеты в административном здании пронумерованы, то я и сам легко его найду. До свидания, – произнёс Откен. – Если что понадобится, я непременно свяжусь с вами лично.
– Всего хорошего, – витус Рекоу слегка поклонился.
Треснуть бы на прощанье дверью, чтоб смазливая секретарша подпрыгнула от испуга. Откен вышел в приёмную. Неужели и он сам через двадцать лет превратится в точно такого же слащавого идиота? Не бывать!!! Никогда! Лучше он перевернёт здесь всё с ног на голову. Точнее, наоборот – с головы обратно на ноги.
Дверь за спиной громко хлопнула. Пусть не настолько сильно, чтобы красавица Гафая испугалась, но достаточно, чтобы она нахмурила своё прекрасное личико.
Глава 6. Предупреждение
– И почему каждый раз повторяется одна и та же история.
Тихо, почти про себя, прошептал Рекоу, когда витус Откен, долгожданный преемник, вышел из кабинета. Как прощальный салют, дверь хлопнула за его спиной.
За полторы тысячи местных лет сложилась «добрая» традиция: каждый новый Главный погонщик пытается сломать порочную систему взаимоотношений между заключёнными и администрацией тюрьмы, и так же, при первом знакомстве, хлопает дверью. Но без кардинальной перестройки всего института исполнения наказаний свернуть её невозможно. Она сложилась поперёк воли самых первых Главных погонщиков и за прошедшие столетия только доказала жизнеспособность, необходимость да и живучесть, если честно.
Больше 20 стандартных лет тому назад он сам точно так же обозвал про себя витуса Несота слащавым слабаком и приспособленцем. Точно так же вышел из кабинета и с треском закрыл за собой дверь. Тяжело вздохнув, Рекоу вернулся за рабочий стол.
Большое кресло мягкое и очень удобное. Электронный стол включён. В левом верхнем углу папка с входящими документами горит зелёным цветом. Нужно бы её открыть и продолжить работу. За выходные, как обычно, набежала куча дел, но…
Рекоу откинулся на мягкую спинку кресла. Неожиданно нахлынуло чувство полнейшего безразличия. То, что ещё полчаса назад казалось важным и значительным, разом превратилось в ничтожное и мелочное. Заключённые, дисциплина, выработка, план… Сменщик прибыл. Менее чем через сутки витус Откен получит всё это хозяйство. Чёрт с ней, с зелёной папкой с входящими документами.
Согласно всё той же «доброй» традиции, новый начальник Глотки пять–семь местных лет будет беситься, подгонять суровую действительность под строгие буквы устава, ругаться и обзывать губернатора нехорошими словами. Этим витус Откен никого не удивит и не обрадует. Все новые Погонщики заводились так. А потом махали на всё рукой и начинали тихо ждать, когда истечёт прописанный в контракте срок. Но что-то в витусе Откене настораживает. Понять бы ещё что?
Желание заниматься текущими делами пропало окончательно и бесповоротно. Рекоу развернулся на кресле спиной к рабочему столу. В конце концов, сегодня у него последний рабочий день. Как говорят зеки в подобных случаях? С вещами на выход! Новый начальник – мужчина в самом расцвете сил, высокий, мускулистый. Наверняка каждое утро бегает по десять километров и два раза в неделю посещает тренажёрный зал. К тому же злой, как пёс бездомный. Вот пусть и разбирается с журналом расхода кислорода и с количеством списанных арестантских роб. Лучше проверить ящики стола.
Но, едва Рекоу развернулся и вытащил верхний правый ящик, как тут же задвинул его обратно.
Вот оно что! Витус Откен злой. Очень злой. Он даже не пытается примириться с действительностью. Ещё ни один новый начальник тюрьмы не начинал жизнь на Дайзен 2 с грандиозной попойки в баре и с драки с простым шахтёром. Личная жизнь витуса Откена рассыпалась в прах, когда он подписал кабальный контракт. Знать бы ещё, на чём его подловили. Впрочем, как раз об этом можно будет спросить губернатора на завтрашнем приёме.
К чёрту работу! Рекоу поднялся с кресла и вышел в приёмную.
– Гафая, голубушка, – Рекоу остановился перед секретаршей. – Если что, я на обходе. Если кто будет настаивать, то я решил в последний раз проведать Профа.
