Рассказы на заметку

Хороший день начинается с доброго утра

В каждом дне недели есть своя суть: тяжёлый понедельник, лёгкий вторник, подающая надежды среда, наконец четверг, ура завтра пятница, суббота и воскресенье не в счёт, это святое, сам господь Бог велел отдыхать. Кто-то звонил в дверь. Я посмотрел на будильник, стрелки указывали на полдевятого. Проснулся я давно, но вставать жутко не хотелось, поэтому перевернулся на другой бок, натянув одеяло до ушей. Неделю назад, два мужика, в семь часа часа утра выдававшие себя за Свидетелей Йеговых, назойливо пытались мне всучить пачку каких-то брошюр. Пришлось хлопнуть дверью прямо перед их носом. За дверью послышался приглушённый мат. Поэтому вставать с тёплой постели, чтобы наткнуться на ещё один неожиданный сюрприз, очень не хотелось. Только Морфей сын Гипноса стал кружиться над головой, заливая мои веки свинцом пытаясь вторично меня склонить меня ко сну, зазвенел телефон, что было крайне неосмотрительно с его стороны. На него сразу приземлился летящий тапочек, телефон жалобно взвизгну и, грохнувшись на пол замолк. Неужели попал с ужасом пронеслось в голове. После телефона начал истошно звенеть будильник. Удар подушкой смёл его с тумбочки в направлении телефона, куда он громко въехал. Теперь пришлось встать с кровати, чтобы оценить результаты звеняще-звонящей катастрофы. Снова позвонили в дверь.

– Нет! В конце – то концов, есть лимит и моему терпению с нервами на пределе, взвыл я с силой дёрнув дверную ручку.

За дверью оказалась хрупкая девушка с большими выразительными глазами и журналом соцопросов в руке. С улыбкой не менее загадочной, чем у самой Джоконды, милая барышня неожиданно спросила:

– Здравствуйте, у Вас всё в порядке?

– Да, конечно, – немного опешив от вопроса

– Вы не удивляйтесь, я провожу соцопрос в вашем доме, проходила мимо вашей двери услышала грохот в квартире вот и подумала, может случилось что нибудь, поэтому позвонила.

– Благодарен Вам конечно за беспокойство, но как видите я в полном здравии и пока, что в пижаме – улыбаясь. А о чём соцопрос собственно, не желая так быстро расставаться с симпатичной девушкой, если о моих политических взглядах или какую зубную пасту я употребляю, должен Вас огорчить, даже при вашей предрасполагающий к диалогу внешности, я избегаю отвечать на подобные вопросы

– Жаль – улыбнулась она – меня интересует в какую булочную вы ходите?

Два чувства боролись во мне; одно мне говорило – это самое настоящее вторжение в твою личную жизнь, какое им дело куда ты ходишь и что ешь!, другое шептало – посмотри какая симпатичная девушка, а глаза, ты только посмотри на искорки в их уголках.

– Ну ладно, давайте, валяйте – стараясь принять развязанную позу бывалого ловеласа, облокачиваясь об дверную раму, обсолютно забывая про пижаму, в которой до сих пор стоял. Девушка кротко улыбнулась и спросила

– Назовите пожалуйста ваш возраст, имя, фамилию и номер телефона.

Ну да, а как же, щас! – взорвалось в голове

– Михаил Хохлачёв, двадцать семь лет, не женат – соврал я – художник. В продолжение последовал неправильный номер телефона, адрес – зачем я вру? Удивлялся я самому себе, не в силах остановиться

Девушка внимательно слушала записывая данные в тетрадку не подымая головы. На левом плече маленькая тёмная родинка с небольшую горошину. Одна из тех достопримечательностей на женском теле, на которую так и тянет покрыть поцелуем.

– Спасибо, что вы согласились ответить на мои вопрысы, сегодня мой первый рабочий день. Так в какую булочную вы ходите, их всего три здесь как Вы заметили.

– В ту, что ближе всех, когда спешу. Та, что на углу напротив кинотеатра, только когда нужно купить пирожное или торт на день рождения. Про третью, первый раз слышу. Где она?

– У меня есть как раз, её визитная карточка – копаясь в своей в своей широкой сумке из мешковины положив её на ногу, где из-за задравшегося платья выскользнуло коленко с гладкой кожей. Через минуту я вертел в руке карточку с изображением весёлого пекаря который держал деревянную лопатку с пиццей на ней. Не зная куда засунуть визитку, так как стоял в пижаме без карманов

– Так это пиццерия или булочная?

– Ой, простите, я Вам не то дала, снова роясь в свой бездонной сумке

– Да ладно, Бог с ней с булочной, понадобится сам найду, Вы лучше скажите как Вас зовут добрая девушка? – как можно шире улыбаясь – Теперь когда Вы прекрасно осведомлены обо мне, представьте себе я ничего не знаю о Вас

– Зовут меня Майя – удивлённо поднимая свои светлые глаза – так значит не искать?

– Нет конечно Майя, заходите лучше ко мне, я Вас приглашаю – кофе, чай у меня всегда есть и печенье найдётся из булочной на углу.

– Спасибо, но мне надо работать, всего хорошего Михаил – поворачиваясь, чтобы спуститься по лестнице. Растерявшись, мне стало стыдно, что я так беспричинно наврал девушке

– Извините, что так неловко получилось, надо было конечно Вас сразу пригласить к себе, опрос очень короткий получился как-то

Девушка необорачиваясь спокойно спускалась по лестнице.

– Может быть встретимся где-нибудь? – теряя последнею надежду

Замедлив шаги она остановилась, обернулась, от чего её вьющиеся волосы игриво переместились по плечам

– Может быть, у меня же есть ваш номер телефона – немного подумав – а Майкл Шеваль мой любимый художник сюрреалист, прощайте Михаил!

Леопардовые лосины и белый шарфик

Вот уже почти месяц, как не портились терморегуляторы в овощехранилищах, казалось бы, чего ещё лучше можно пожелать. Однако, подобный прецедент, отнюдь не в радость для работника на заводе приборов; который встаёт утром рано с кровати, наскоро позавтракав бежит на работу, чтобы вечером возвратиться к ужину, звонко хлопнуть жену по заду, когда на кухне нет детей, потом поудобнее устроиться перед телевизором после сытой еды, поболеть за Зенит против Ювентуса и оставшись недовольным сыгранным матчем завалиться спать не дождавшись супруги. Рутина.

И вот наконец появляется недовольная физиономия главного инженера, после недолгих разборок о неправильном подключении к эксплуатации и последней партии дефективных реле, все единодушно соглашаются послать тебя, Семёна Елдакова в командировку в город Н, исправить дефективный терморегулятор. Ты делаешь кислую мину с трудом сдерживая радость и с превеликим одолжением соглашаешься. За это, начальник обещает тебе поднять премиальные и обещает, что это последний раз.

Чтобы доехать до города Н, ты обращаешься к услугам железной дороги. На вокзале с трудом находишь свой поезд, бегая с вещами как угорелый по платформам, сомневаешься в правильно выбраном вагоне, находишь наконец своё место, которое уже кем-то занято. После долгих объяснений ты в конечном итоге начинаешь понимать, что они молодожёны и купили билеты в разное время, потому что хотели развестись, но теперь помирились и едут вместе в деревню к его родителям, на неделю и не могли бы Вы быть настолько любезным, чтобы пересесть на место одного из них которое находится в соседнем вагоне. Конечно отказать влюблённой паре в такой пустяковой просьбе неприлично и ты чертыхаясь про себя, тащишь за собой чемоданы набитые до отказа заботливой рукой супруги – одежда, тапочки, вьетнамки для душа, зубная щётка, смена обуви, зачем то свадебная фотография, колбаса, варёная курица и бутылка яблочного сока. И ты идёшь в соседний вагон и обессиленный падаешь на своё место. Через пару минут оказывается, что это место не твоё, а чужое, его хозяин, здоровенный детина, держит в руке, с пальцами как сардельки, билет и обьясняет тебе, что спутать цифру шесть с девяткой очень сложно и надо быть круглым кретином, чтобы это проделать.

После всех издержек железной дороги, поедания варёной курицы без соли, так как супруга забыла её положить в чемодан, ты спокойно засыпаешь под равномерный стук колёс, чувствуя себя предельно честным и свободным.

По прибытию на вокзал поезд ворчит и фыркает словно слон на водопое. Еще окончательно не проснувшись, пассажиры сонно толкаясь спешат на выход таща за собой чемоданы и кошёлки. Обычное утро на вокзале города Н.

Затем полчаса езды на заднем сиденье автобуса от вокзала до места назначения. Наконец, пригород незнакомого города и его овощехранилище.

Заведующая, дородная женщина с двойным подбородком, толстыми ногами и стрижкой каре, на его приветствие, без обиняков, вполне откровенно стала высказывать всё, что думает о них и о их продукции. Семён, не ожидая такого приёма, попросил провести его к агрегату, не обращая внимания на колкости и недовольный вид, очевидно из-за того, что лишил её удовольствия закатить ему скандал. Вдруг подумал, сам не зная почему: с таким персонажем я бы ни за какие сокровища мира не стал бы заниматься любовью, даже оказавшись на необитаемом острове. Тут же представив дамочку в набедренной повязке, с обнажённым бюстом и браслетом из ракушек каури на щиколотке. Он тряхнул головой отгоняя дурные мысли и последовал за ней.

В овощехранилище пахло таблицей Менделеева, терморегулятор и в самом деле барахлил, маленькие светодиодные лампочки поочерёдно грустно вспыхивали и так же быстро гасли, словно просили о помощи. Семён осторожно вскрыл крышку и начал внимательно осматривать контакты, плату, реле. По прошествии пяти часов упорных поисков, замены нескольких деталей, аппарат как и прежде давал сбой в работе. У Семёна появилась усталость от напряжённой работы в неудобной позе, начали затекать ноги. Под конец дня появилась та же самая заведующая овощехранилища, сразу поняв по усталому виду, что у него ничего не получается, она сокрушенно покачав головой попросила покинуть помещение, прошипев на прощание:

– Спокойной ночи, мастер самоделкин и не вздумай опаздывать на работу, как сегодня! – тяжёлым геликоном протрубила она напоследок.

Найти гостиницу на ночлег, не представляло особого труда. Она была в двухстах метрах по прямой от овощехранилища. Неприглядное серое здание, на три этажа, тускло светилось окнами словно шахматная доска. Администратор – небольшой толстячок средних лет, с румянцем на щеках, как у молодой девицы, при виде клиента слащаво улыбнулся и сразу поинтересовался, на сколько дней номер брать будете?

Гостиница была не новой и требовала хорошего ремонта, в углах стен холла виднелись следы от сырости и водяные разводы. Поймав взгляд и словно прочитав его мысли, карапуз заметил:

– На следующий год планируется ремонт – протягивая ключи от номера.

Поднявшись на второй этаж, Семён открыл дверь и вошёл к себе. Комната оказалась довольно таки сносной для случайной гостиницы, две кровати, тумбочка, стол, шкаф, из крана шла горячая вода. Окно выходило на улицу, в дымке тумана виднелась крыша овощехранилища, на которой сидели вороны время от времени взлетая и снова садясь рядышком. Семён разложил вещи, принял душ, завернулся в полотенце, посмотрел на часы – показывало без четверти девять, оделся и спустился в хол немного поболтать перед сном с администратором, который показался ему добрым малым, но тот был занят, склонившись над тетрадкой в клеточку, увлечённо что-то записывая в ней. Устроившись поудобнее в кресло, Семён просмотрел пару затрёпанных журналов мод, газету, поднял глаза и обратил внимание на только, что вошедшую женщину. Она была стройна собой, на высоких каблуках в тёмном женском костюмчике, с короткой стрижкой гарсон, выдававшей в ней деловую женщину. Наверное шеф какого-нибудь агенства по продаже недвижимости подумал он, продолжая оценивающим взглядом перемещаться по выпуклостям женского тела. Внезапно она обернулась и бросила на него один из тех испепеляющих взглядов, стараясь нахмурить коромысло выщипанных бровей, после которых обычно мужчины отводят глаза, что он и сделал, снова погрузился с головой в газеты. Начинало темнеть, перебросившись ещё парой слов с администратором, Семён поднялся к себе в номер. Часы показывали ровно десять часов вечера, в гостинице стояла томительная тишина. Он разделся и нырнул в постель. Усталость медленно заливала тело свинцом, веки тяжелели.

Проснулся он от какого-то гнетущего чувства беспокойства. Часы показывали полночь. За стеной послышался приглушённый смешок, хлопок ладони по голому телу,– ой больно – кто-то вскрикнул, затем тихий стон. Семён засмеялся, подумав: везёт же некоторым. Потревоженное воображение изображало самые сладострастные картины с посетительниций которую он заметил ещё несколько часов назад в холе у приёмной. Однако усталость взяла своё и он заснул.

Проснулся он от стонов, которые не умолкали за стеной. Ругнувшись, он посмотрел на часы, было полвторого ночи. Ворочаясь с бока на бок, теперь уже под разную тональность ахов-охов, он засунул голову под подушку, заставил себя заснуть, думая о терморегуляторе, о скорой замене старой резины на колёсах, просроченной квартплате и о женских туфлях, которые собирался купить супруге после командировки.

Следующий раз он проснулся в четыре часа ночи. За стеной вопли местами переходили в крик. Семён встал с кровати, пошёл в душевую, зачерпнул холодной воды ладонями из под крана, помыл лицо. Зеркало над раковиной покрылось каплями от брызг воды. На него смотрела уставшая физиономия с потухшими глазами. Когда он вышел из ванной к стенаниям соседей теперь присоединился равномерный стук кровати об стенку. Он обхватил голову руками и весь согнувшись просидел минут пятнадцать, пытаясь унять разбудораженную фантазию. Вскоре за стеной умолкли. Тогда он лёг и попробовал заснуть ещё раз, теперь ему это не удавалось. Семён долго ворочался с бока на бок и наконец заснул. За стеной продолжали молчать.

Ему снился сон, как он оказался закрытым в огромном презервативе, по колено в тягучей белой жидкости и никак не мог вырваться наружу. Он проснулся в холодном поту, за стеной всё также резвились со стонами и скрипом кровати. Было шесть часов утра. Тогда он включил телевизор на всю громкость и стал смотреть передачу про рыбалку, где полчаса, три рыболова, вместе тащили огромного сома из реки, который под конец сорвался с крючка и ушёл. Амплитуда звуков за стеной только наращивалась. На этот раз Семёну жутко захотелось подойти и грюкнуть об стену табуреткой, или пробить перфоратором огромную дыру в стене, зайти внутрь и надавать пощёчин обоим, чтобы они наконец поняли, что не одни в этой проклятой гостинице. Хотя он прекрасно понимал, что перфоратора у него нет с собой, а за порчу гостиничной мебели придётся расплачиваться своими кровными, но всё таки, это его несколько успокаивало. Он вспомнил старую шутку: секс удался, если соседи вышли покурить на балкон. Засмеялся, вынул сигарету из пачки и подошёл к окну. Из открытой форточки потянуло острым холодком, он стал курить выпуская длинный дым кудрявыми клочьями на улицу. Гостиница нечто временное,– думал он – завтра я уеду отсюда и через день-другой забуду эту кошмарную ночь навсегда, да и винить их не за что, всё естественное не безобразно, не будут же они о соседях беспокоиться во время оргазма. А всё таки интересно было бы взглянуть на него, нет, ну супермен какой-то, так трудиться всю ночь здоровье надо иметь, это тебе не пиво пить под воблу, как минимум спортом заниматься надо, в день по десять километров бегать, на турнике подтягиваться, отжиматься – сокрушенно разглядывая предательски выпирающий из-под расстегнутых пуговиц полосатой пижамы живот. А ведь и я не свят, были же и у меня любовные приключения, захихикав. Хорошо, что Люська не знает, в мозгу роем пронеслись кадры любовных утех, вспоминая пару жарких командировок в прошлом.

Настенные часы показывали восемь часов утра. Семён быстро оделся, побрился, одеколон ожёг его щёки и немного оживил острым запахом мяты перечной. Щас кофейку выпью и всё станет на свои места – открывая дверь. Не успел он сделать и трёх шагов по мягкому ковру коридора как прямо перед ним, открылась дверь соседей. Из номера вышел высокий молодой человек, худого телосложения с впалой грудью, очками на толстых стёклах, напоминающий студента старших курсов, и гадливо улыбаясь, поздоровался с ним. Семён, не отвечая на приветствие, прошёл дальше, поравнявшись с дверью он всё-таки не удержался и заглянул внутрь комнаты. Около кровати, на стуле небрежно свисали леопардовые лосины и белый газовый шарфик завязанный узлом на спинке стула.

– Костик, потри мне спинку – неслось из глубины комнаты. Голос оказался на редкость знакомым. Где-то я его слышал, где я его слышал, ну где? – застучало в потяжелевшей от бессонницы голове Семёна. На улице ярко слепило солнце, до самой работы он шёл и всё вспоминал этот голос, но безуспешно. Он брёл по тротуару, уставший, опусташённый, с одной только мыслью в голове, где он мог слышал этот голос.

Железная дверь в овощехранилище была открыта настежь. Шофера, работники в халатах погружали в кузова машин ящики с салатом, помидорами, огурцами, где-то нетерпеливо сигналил грузовик. Семён прошёл, в уже знакомую ему подсобку, где был терморегулятор и начал в нём ковыряться, через некоторое время прибор вдруг весело замигал лампочками и заработал к его великому удивлению, он аж крякнул от удовольствия. За спиной раздался знакомый голос:

– Ну что ты тут всё ещё возишься, чудик! От неожиданности, он резко повернулся и выронил из рук отвёртку. Перед ним стояла завскладом в леопардовых лосинах с белым шарфиком на шее.

– Так это вы! – невольно вырвалось у него

– Конечно я – с искренним удивлением, разводя руками- а кто же ещё, Зоя Александровна, заведующая овощным складом, ты что с утра уже выпил, людей не узнаёшь. Ты тут пошевеливайся, а то у меня огурцы вянут по самые помидоры в четвёртом хранилище.

Рудик и очки

В этом Мире, всё имеет своё начало. Удобное кресло на котором ты любишь сидеть, стол, стул, часы, автомобиль, виагра и даже велосипед на котором катаешься, тоже когда то изобрели. И как правило, любое новое начинание, почти без исключения, обычно берётся в штыки; скептиками, нытиками, маловерами, пессимистами и прочими сомнительными людьми которые только и ждут повода, чтобы кого то раскритиковать. Существует и другая категория людей, которые верят в прогресс и смотрят на любое новое изобретение как на манну небесную ниспосланную сверху, обычно это люди неуверенные в себе и зачастую болезненные оптимисты.

Мой друг Рудольф Скворцов, не подходил ни под какую категорию из свыше двух перечисленных. Он был простым рабочим парнем, с шикарными рыжеватовыми усами и любил женщин. Представители прекрасного пола также не оставляли его без внимания, находя его остроумным, смешным. Казалось бы существует невидимая для глаз гармония между ним и женщинами, если бы не одно маленькое но!

Рудик всегда считал, что у него прекрасный римский нос, выразительные глаза, и всё это скрыто под толстыми стёклами очков и оправы. Из-за за этого он теряет большую часть своего мужского шарма с харизмой. Его очередным обьектом вожделения, оказалась заводская красавица Света с третьего цеха. Она постоянно делала вид, что он ей обсолютно не интересен и не смотрела в его сторону, несмотря на все его старания – цветы, коробка конфет на рабочем столе, до её прихода. Всё это вызывало в нём ещё большую неудовлетворённость своим внешним видом. Эх если бы не эти проклятые очки, протирая запотевшии стёкла после дождя, жаловался он нам

Честно говоря, все эти его откровения всегда вызывали у нас снисходительную улыбку при нём, оставляя удовольствие на потом, позубоскалить о формах Рудикиного носа в его отсутствие.

И вот наконец свершилось, появились контактные линзы, это новость облетела нас всех с молниеносной быстротой. Наверное одним из первых кто решил их попробовать оказался Рудик. Впрочем, об этом, он сам нас оповестил, звоня каждому по очереди. Единогласно, без воздержавшихся, было решено отметить это событие и обмыть покупку, сегодня же, без промедления. И мы радостные, с разных концов города поспешили к нему, на улицу Строителей, на третий этаж, дверь слева, под загадочным номером 69. Нас было четверо Сашка, Жора, я и Артём, обсолютно разные, как характерами как и возрастом, со своими взглядами на жизнь, но сегодня нас объединяла радость за друга и каждый взял по бутылке водке завёрнутой в газету советский спорт, поспешил к нему. Встретились у подъезда сдержанно поздоровались вместе поднялись по лестнице наверх уступая друг другу дорогу, в предвкушении удовольствия которое нас ждёт на третьем этаже. На звонок в дверь, Рудик ответил радостным возгласом:

–Входите друзья, дверь открыта!

В середине комнаты, за круглым столом сидел виновник торжества, без очков, чем то напоминая древнеримского патриция, посреди открытых консерв сайры, шпротного паштета и початой бутылки водки. Иногда он всё же надевал очки и через некоторое словно опомнившись, снимал, видимо многолетняя привычка давала знать о себе.

Он окинул нас всех гордым взглядом, греческий нос обязывал, и скомандовал театрально приподымая правую руку вверх.

– Так, все быстро расселись по местам.

Толкаясь, мы бросились к стульям, каждый старался поближе подсеть к Рудику, чтобы воочию убедиться, что линзы уже на зрачках, отчего после неловкой толчеи между Сашкой и Жорой разгорелся спор, кто первый занял стул. Так они и остались сидеть вдвоём на одном стуле не уступая друг другу с риском слететь с него. Рудольф взял в руки бутылку водки, разлил её по стаканам и молча, не чокаясь проглотил содержимое комично морщась. Нам ничего не оставалось как последовать его примеру. За первым стаканом последовал второй, третий, пока я не выдержал и воскликнул

– С обновой тебя Рудольф! – На, что он нетерпеливо махнул рукой, давая понять, что не до этого ему сейчас, потом.

– А теперь смотрите, друзья мои – сказал он, взяв очки со стола и бросил их на пол – с этим теперь покончено раз и навсегда! – Окинув нас всех торжествующим взглядом и чтобы мы удостоверились в правоте его слов, он наступил на очки ногой, отчего те весело хрустнули, рассыпаясь блестящим бисером по паркету. Воодушевившись решительностью друга с какой лёгкостью и бесповоротством он решил покончить со старым, мы стали беспорядочно поздравлять его и кричать молодец, браво, так держать, знай наших, и так продолжалось бы неизвестно сколько времени, если бы не странное поведение Артёма. Он присел на корточки перед разбитыми очками, взял в руки скрючившуюся, словно Баба-яга оправу и рассматривая её близорукими глазами воскликнул:

– Это мои очки! Ты сломал их вдребезги!

Если в нашем городе столкнуться между собой два автобуса, происшествие из ряда вон выходящее, то одним из бедолаг пассажиров обязательно будет Артём или где-то обвалился пол под танцующими студентами и там одним из танцующих непременно окажется он. Казалось происшествия ищут Артёма, а не он их.

В комнате повисла неудобная тишина. Первым кто вышел из онемения был Рудик.

– Точно это твои, ты уверен – виновато хлопая глазами спросил он

– Конечно мои, я свои очки из тысячи других могу узнать с закрытыми глазами

– А как они оказались у меня на столе? Мы все с недоумением посмотрели на Артёма, в ожидании неоспоримых аргументов с его стороны.

– Так я положил их рядом с собой на стол, чтобы протереть салфеткой следы от пальцев на стёклах, а ты их взял вместо своих

–А где тогда мои? – Мы все нашли вполне закономерным вопрос Рудика и повернув головы вопросительно посмотрели на Артёма

– Как где – передразнивая- у тебя на носу!

– И вправду, у меня – снимая очки с носа и с недоумением крутя их в руках – так значит я разбил твои и одел свои – начиная понимать. А знаешь, что – слегка поразмыслив – бери мои, у нас же с тобой они почти одинаковые – протягивая очки Артёму

– Придётся взять, куда мне деться теперь – протирая линзы салфеткой, пробормотал Артём недовольно морщась, примеряя их на нос.

Обрадованные мирной развязкой щепетильной ситуации, я разлил водку по стаканам и предложил тост за дружбу:

– Говорят, что друзья познаются в беде, это конечно правда! Однако я считаю, что и в радости мы должны быть вместе. Вот к примеру наш случай, если бы не новые очки Рудика, то сидел бы каждый из нас у себя дома, смотрел телевизор или читал бы книгу….

Потом я долго рассказывал про политическую обстановку в Мире, про женщин, про новый рецепт горохового супа, поддержу и взаимопонимание между друзьями, пока не заметил, что меня никто не слушает.

Вокруг все переговаривались между собой, отчего в комнате стоял лёгкий гул, напоминающий потревоженный улей строптивых пчёл, при этом Рудик умудрялся постоянно смачивать палец в стакане с водой и тыкать его в себе глаз.

– Рудольф! – позвал Артём, два раза икнув после шпротного паштета, который застряв в пищеводе ни как не собирался упасть в желудок – Рудольф! – повторил он ещё раз, тупо мотнув головою, пытаясь опустить паштет этажом ниже – когда же ты нам наконец покажешь свой гордый римский профиль