– Ну вот, другое дело, – порадовалась я. – Теперь ему тоже радостно. Как на празднике.
Вечером, когда все вернулись домой, мячик сдулся. Родители недоумевали, зачем было так «наряжать» его? И как такое вообще могло прийти в голову? Я расстроилась, но мяч оставался для меня таким же необычным и красовался среди игрушек.
Поездка в портовый город Корсаков, к маяку. Начиналось лето. Вокруг многоэтажных домов цвела ромашка. Удивительно, откуда в городе столько зелени? Её запах наполнял всё вокруг, и мир благоухал. Летали бабочки. В Корсаков меня и моего друга Максима повезла мама. Мы вышли на какой – то остановке и зашли в магазин. Он казался огромным и напомнил сокровищницу Али – Бабы. Чего здесь только не было: картины, статуэтки из дерева и металла и столько разных необычных вещиц. Глаза разбегались. Мы выбрали по сувениру. Мне достался маленький телевизор. Он умещался в руке, крышка сзади открывалась, и туда можно было что-нибудь спрятать. А Максиму – миниатюрная книжка – календарь. Совсем малюсенькая, она открывалась и раскладывалась. Можно рассмотреть числа и название месяцев. Мы чувствовали себя богатыми и ни на секунду не выпускали из рук наши «сокровища».
К маяку долго поднимались по дороге. Она показалась бесконечной и бесцветной. Но неожиданно открылась картина, от которой захватывало дух. Воздух наполнен ароматом цветущих тигровых лилий. Они повсюду. На фоне ярко – зелёных стеблей и листьев, наполненных живительной силой первой зелени, цветы казались нереально яркими. Я чувствовала себя Элли из любимой сказки « Волшебник Изумрудного города». Только вместо красных маков передо мной поле тигровых лилий. Мы не спеша пошли по тропинке, и я осторожно прикасалась к лепесткам. Они настолько потрясали красотой, что никому даже в голову не пришло нарвать букет и забрать домой.
– Они ведь живые, как и мы. Им нужно дышать, они должны жить. Здесь их дом, нельзя забирать их отсюда, – поделилась я с Максимом.
– Это точно, – согласился он. – Иначе они погибнут.
Старый маяк предстал перед нами во всём величии. Потемневший от времени фундамент кое-где в трещинах. Конечно, при свете дня мы не могли увидеть, как он освещает путь кораблям. Но мы прикоснулись к чему – то прочному, надёжному. Стояли и молча смотрели на разбивающиеся о берег волны. Запах цветов смешивался с морским воздухом, где-то высоко кричали чайки. Мир такой огромный. Он надёжно прятал тайну, которую нам предстояло разгадать. Её хранили море и волны, хранили птицы и цветы. И только ветер, коснувшись ладони, напомнил: « Этот мир создан для тебя». Я протянула навстречу ему руку, и мы снова стали неразлучны.
Меня переполняло чувство, осознать которое ребёнку ещё не под силу. Сердце начинало биться быстрее, рвалось наружу, вперёд, готовое в любой момент стать частью непостижимой тайны. Частью чего-то большего. Частью совершенного мира: уютного, радостного, доброго и заботливого.
Воспоминания растворились, реальность вернула привычные очертания. Мой взрослый мир выглядел совсем не так. Он не был жестоким, не был агрессивным и безразличным: он стал тёмным. Прокравшаяся в нёго тьма изменила до неузнаваемости, пробуждая дикий страх. Панический страх перед будущим, перед завтрашним днём, страх перед жизнью.
– Воспоминания детства яркие, тёплые, наполнены любовью и согревают душу потому, что я была ребёнком и видела мир другим. Видела по- своему. И чувствовала иначе… – размышляла я. – Но когда становишься взрослым, из жизни постепенно уходят яркие краски, уходит радость, погружаешься в обыденность. Ты знаешь, как устроен мир, и по-другому уже не будет. Ты не изменишь его. Откуда же взяться радости?
Отец умер всего шесть дней назад, но будто – целая вечность. С каждым днём тьма подкрадывалась ближе, границы сужались. Хватка с каждым часом становилась крепче. Становилась смертельной. Опасной.
Я не могла спать, боялась закрыть глаза, провалиться в Бездну и исчезнуть. В спальне всю ночь горел ночник. Стоило ненадолго отключиться, как тьма безжалостно тянула вниз, и сердце останавливалось от страха. Я вскакивала и начинала ходить по комнате. Или сидела на кровати и смотрела на свет ночника. Когда за окном начинало светать, ненадолго всё – таки засыпала. Страх отступал, становилось немного легче.
Сегодня тьма решила добить окончательно, будто прежнего страха и ужаса ей не хватало. Не могу проснуться, не могу вернуться назад. Кто-то пристально наблюдает за мной, надеясь, что я почувствую и запомню его присутствие.
– Зеркало… – прозвучал глубокий, наполненный силой голос. В нём улавливалась опасность. Но его глубина притягивала, словно магнит. Проснулось нечто далёкое и забытое… Тайна… В ту самую минуту я готова была умереть, лишь бы услышать этот голос снова. Самый прекрасный голос в мире, а может, и во всей Вселенной. На какое – то мгновение страх отступил.
Я резко открыла глаза, вскочила с постели, посмотрела в окно. За стеклом зимняя непроглядная тьма. Спальню освещает тёплый свет ночника. Двери закрыты и никого рядом нет.
– Зеркало, – негромко произнесла я и подошла к большому зеркалу, пристально всматриваясь в своё отражение. Всё как обычно – в полный рост… Ничего нового рассмотреть не удалось, ничего не изменилось.
– Только восемь часов вечера, впереди бесконечная ночь, – подосадовала я. Самочувствие отвратительное: бессилие, апатия и граничащая с отчаянием безысходность. Они напитывали смертельным ядом. Противоядия нет. Шатаясь, ходила по дому, как привидение. Физическое недомогание ничто по сравнению со смертью души. Ты умираешь вместе с ней, медленно, неотвратимо. Вдруг начинаешь чувствовать, что каждый вздох, каждый новый глоток воздуха опустошает. Лишает сил. Ты начинаешь думать о смерти. Если жизнь не имеет смысла, нужно ли отчаянно цепляться за неё? Мрачные мысли вытягивали последние силы, подчиняли и постепенно погружали сознание в состояние полнейшего безразличия. Пустота.
Время медленно перетекло за полночь. Его привычный ход нарушен: оно стало вязким, тягучим, час мог длиться невыносимо долго. Становилось не по себе. Будто проходишь через какую – то пытку, выдержать которую хватит ли сил. Тело наполнилось тяжестью, так хотелось спать. Отоспаться за весь прошлый год. Забыться крепко – крепко.
Ощущение опасности. Только закрывались глаза, как что – то толкнуло изнутри, заставляя очнуться. Сегодня тьма тяжёлая, гнетущая. Пустое пространство сдавило грудь с такой силой, что перехватило дыхание. Внимательно всматриваюсь в темноту. В считанные секунды комната куда-то исчезла, провалилась. От нереальности такого сдвига сердце готово выпрыгнуть из груди. Передо мной развернулась тёмная панорама другой реальности.
Неожиданно столкнувшись с Бесконечностью, едва ли в первое мгновение сумеешь подумать: нет, такое невозможно, нереально. Всё просто привиделось. Коснувшись сознания, Бесконечность растворила мысли без остатка. Леденящий ужас. Сознание в оковах. Тонкие крепкие нити безумия крепко связали и лишили малейшей возможности пошевелиться. Скованная по рукам и ногам, не в силах выдавить из себя хотя бы полслова, я смотрела на новую реальность. Реальность, где нет начала и нет конца. Увиденное потрясло. Но темнота здесь особенная. Кристально чистая. Глубина и ясность. Предельная чёткость. Даже умирая от страха, понимаешь – в ней нет места лишнему.
Я сжалась словно пружина. Где-то вдалеке почувствовала движение. Всё мелькало с невероятной скоростью. Если в обычной жизни время тянулось, то здесь оно неслось со скоростью мысли. Из темноты приближался всадник на огромном чёрном коне. Его лицо и фигуру скрывал чёрный развевающийся плащ. Смертельный ужас прошёл сквозь меня ледяной волной. Единственная мысль, за которую удалось зацепиться: как можно так чётко видеть в абсолютной темноте? Но я вижу… В ней столько оттенков и полутонов.
Конь резко остановился и встал передо мной на дыбы. Страх превратил меня в кусок льда. Казалось, чёрный плащ, скрывающий всадника, соткан из тьмы. Но ткань была живой. Она окутала пространство, и всё погрузилось в кромешную тьму. Всадник управлял реальностью. Ему подчинялось время. Ему принадлежала Бесконечность. От всадника меня отделяли считанные сантиметры. Но можно ли обычной земной величиной обозначить расстояние в Мироздании?
«Близко» приобретало совершенно иной смысл: слишком близко и нереально далеко. Я понимала: если конь или плащ коснутся меня – я умру.
Время ожило. Конь что есть силы ударил копытами о темноту. Всадник остановился и внимательно посмотрел на меня. Рассмотреть его лицо так и не удалось. В считанные секунды панорама свернулась и исчезла. Комната постепенно возвращала привычные очертания. Я продолжала сидеть на кровати не в состоянии сдвинуться с места, даже пошевелиться. От первобытного страха парализовало. Не могла выдавить ни звука.
– Нужно бежать, бежать из этой комнаты. Нужен свет. Много света, – нахлынувшие мысли придали сил, и я что есть мочи побежала. Распахнула двери и влетела на кухню. Там, как всегда, горел свет. Тихо и спокойно. За окном холодный ветер насвистывал знакомую зимнюю песню. Домашний уют согревал, и страх постепенно отступил. Но я понимала, что таких «чудес» больше не выдержу. Еле волоча ноги от усталости, решила всё – таки попытаться уснуть. По пути в спальню в поле зрения снова попало отражение в зеркале. Оно напоминало тень. Я остановилась, пристально всматриваясь в отражение: потерянное, поникшее. Оно будто хотело что-то сказать. Но я не могла услышать его.
– Знаю ли я себя? – немой вопрос повис в воздухе. – Кто я? Человек, сломленный обстоятельствами, слабый и опустошённый? – Рука машинально поднялась и дотронулась до зеркальной поверхности. Отражение протянуло руку навстречу…
Сон не приходил. Я закрыла глаза, попыталась хоть немного расслабиться. Но даже с закрытыми глазами продолжала видеть воспоминания из детства – яркие вспышки. Смотрела слайды собственной жизни. Они становились ярче и с каждой секундой исчезали быстрее. Растворялись в темноте. Детство. Юность. Взрослая жизнь. Разочарования, обиды, душевная боль, жестокость и непонимание, гнетущее чувство безысходности. Яркие вспышки – слайды постепенно теряли яркость и становились чёрно – белыми, размытыми. А вскоре и вовсе исчезли. Закружилась голова.
– Когда это закончиться? Какое-то безумие! – хотелось взбунтоваться, но мешала слабость. Всё закончилось быстрее, чем могла себе представить. Ненадолго удалось забыться… Резкий щелчок в голове напоминал контрольный выстрел. От сильной боли открыла глаза. Не покидало ощущение, что кто-то вместе со мной просматривал мою жизнь. А точнее, показывал её. Напоминал. А потом невидимой рукой выключил память, и все воспоминания исчезли.
Утро. Я – человек без памяти. Чистый лист. Всё, что помнила: дети, мать и подруга. Они есть. И больше ничего. Самым ярким новым и первым воспоминанием стал всадник. Его тёмный образ стоял перед глазами. Он – олицетворение страшного и безупречного мира. Но где находится этот мир? Всадник – кто он?
Мной овладел панический страх. Прилагаю воистину титанические усилия, но не могу вспомнить: какой сегодня год, месяц, число? Связь с привычным миром, со знакомой реальностью – разорвана. Каждая клеточка тела чувствовала опасность. Теперь я не знаю, как жить дальше? Не знаю, что такое хорошо и что такое плохо. Не знаю, что правильно, а что нет. Не знаю, как принято. Я ничего не знаю. Ничего. Прошлого нет. Жизнь, которой я жила, исчезла. Но я осталась здесь. Не умерла и продолжаю жить.
Страх и ужас стали постоянными спутниками. Иногда предполагала, что они пришли защитить. Но такие мысли казались безрассудными. Я теряла силы, и явно не от того, что меня защищают. С каждой ночью тьма сгущалась. Она затягивала и, очнувшись, я едва приходила в себя. Голос тьмы внушал смертельный ужас. Но иногда она заботливо просила: – Вспомни, кто ты? Ты – настоящая…
Я вскакивала в холодном поту и до утра, пока не рассветёт, сидела и смотрела в окно. Смотрела, как за окном падает снег. Как первые лучи солнечного света проникают в ночную тьму, и она покорно покидает бывшие владения, плавно переходит в свет… Стоило исчезнуть последней капле света, как тьма снова возвращалась. Темнота всё чаще напоминала плащ всадника.
Я, мать и мои дочери ничего не вспоминали вслух и не говорили о смерти. Мучительная болезнь, беспомощный жалкий человек, медленное угасание. Последний вздох, последний взгляд. Формальности. Беготня за бумажками. Похороны – буднично, по стандартному сценарию. Последнее напрочь вышибало из привычной жизни: вот так просто? Был и нет… Земля пухом… Каждый закрывался в свою скорлупку, каждый – сам по себе: в своей комнате, своём мирке. Никто не хотел признавать собственное бессилие. Наш уклад нарушен. Смерть лишила смысла многое из привычного, и мы просто держались на плаву.
Зима. Почему я не люблю зиму? Почему отец умер зимой? Стояли сильные морозы. И снега много, как никогда. За окном бушевала метель. Ночью, я смотрела из окна спальни, наблюдала, как она играет с темнотой. Так бывало и раньше, но видела ли я? Оказывается, нет.
Зеркало… В памяти возник глубокий, выразительный и опасный голос. Его не забудешь. Он стал ещё одним новым воспоминанием. Сегодня смотреть на своё отражение хотелось меньше всего. Я устала. Устала бороться с тьмой. Устала сопротивляться. Устала дрожать от страха и смертельного ужаса. Какой бы неумолимой не была тьма, бессилие оказалось сильнее. В зеркале я всегда видела лишь своё отражение. Видела то, что привыкла видеть. Но понимала ли я тогда, что сама была зеркалом?
Нас многому учат в школе, учат в жизни. Зачастую тому, что никогда не пригодится. Мы старательно пытаемся запомнить то, что вскоре забудется. Но почему нас не учат самому важному: чувствовать и понимать себя? Если ты не знаешь себя, как сможешь понять другого человека? Сможешь ли понять этот быстро меняющийся мир? Едва ли. Где найти истинные знания? Найти ответы?
Я всегда была зеркалом: день за днём, месяц за месяцем, год за годом отражала реальность. Пролетело почти четыре десятилетия. Отражение перестало радовать. Чужие обиды и злость, зависть и гордыня, ненависть и жестокость, безразличие, отчаяние, предательство, боль потерь и безысходность. И зеркальная поверхность потускнела. Давление оказалось слишком высоким – появилась первая, небольшая трещина. Она постепенно увеличивалась. За ней появились другие.
В зеркале – отражение чужих жизней, паутина человеческого несовершенства. Последний завершающий штрих – несоизмеримая душевная боль. Рисунок готов. Мгновенье. Несколько секунд, и зеркало рассыпалось на тысячи мелких осколков. В каждом из них – частица меня. Мои воспоминания: прошлое, настоящее и будущее, скрытое в кромешной тьме. Будущее, которого не вижу. Осталась только тёмная рама, основа, где зияет пустота.
Время: даты, события, часы, дни, годы… отношения, обстоятельства, поступки наполняют нашу жизнь. Случайность или закономерность? Властны ли мы, люди, над своей судьбой, своей жизнью? Настоящее без прошлого – иллюзия. Где нет единства – нет ничего. Опустошение. Я потеряла себя. Надежда умирала вместе со мной. Судорожные попытки вернуть воспоминания, вернуть память, наполнены отчаянием и страхом перед неизвестным. Страхом перед жизнью. Перед будущим. Страх – неуверенность, незащищённость, бессилие. Память – последний луч, отблеск на осколках жизни. Тьма поглотила всё. Её не остановить, не вернуть потерянное. Против тьмы у человека шансов ноль.
Я перестала сопротивляться и шагнула навстречу тьме. Стало так тихо и спокойно. Ледяной волной прошли душевная боль и ужас перед неизведанным. Темнота вытянула их и откинула прочь. Впервые за многие месяцы я погрузилась в покой и безмятежность. Просто растворилась в них и перестала существовать. Только слабое биение сердца напоминало: я всё ещё живу. Время перестало иметь значение. Существует ли оно вообще? Если да – оно изменилось, растекаясь в бесконечности.
Я переступила невидимую черту, и тьма заботливо протянула большие тёмные ладони. Прикоснусь к ней. Хочу познакомиться и узнать её. Прикосновение наполнило энергией, я уловила связь, без которой жизнь немыслима. Почувствовала защиту. Сжала тёмные ладони так крепко, как только могла. Реальность, где нет места живым. Но среди людей я всегда чувствовала себя чужой. А тьма тепло приняла меня и открыла двери в незнакомый мир. Он всегда находился рядом, по ту сторону. Отражение – зеркальная сторона реальности.
Незнакомое пространство. Серые оттенки и цвета. Не спеша делаю шаг. Всё ещё боюсь оступиться, упасть. И хотя вижу лишь тёмный туман, понимаю, что не просто крепко стою на ногах: здесь знают, в каком направлении двигаться. Я шла и пристально вглядывалась в темноту. Чудилось или в самом деле неизвестная дорога ведёт в Вечность? Постепенно туман рассеялся. Тёмно – серое пространство раскрыло свою тайну. Я увидела зеркала: большие и поменьше, тусклые и яркие, пыльные и треснутые. Они заполняли бесконечность, их не сосчитать… Миллионы? Ещё больше?
Стоило Бесконечности коснуться сознания, как становилось не по себе. Вместить такой объём, удержать его не в человеческих силах. Сознание слегка туманилось. Казалось, стоит закрыть глаза, как всё, что я вижу, исчезнет. Реальность пошатнулась, меня кинуло в сторону. Тьма поддержала, не дала упасть. Несколько раз я открыла и закрыла глаза, но ничего не изменилось. Передо мной всё та же зеркальная бесконечность.
Пройти её до конца? Невозможно. Я остановилась напротив небольшого зеркала и стала внимательно всматриваться. Сначала не удавалось увидеть ничего, кроме собственного отражения. Но вдруг по ту сторону промелькнула чья-то жизнь. Я как – будто смотрела фильм, отснятый по сценарию неизвестным режиссёром. Интерес пробудил любопытство. Теперь я сосредоточено всматривалась в другое зеркало, тусклое, почти бесцветное. И события в нём под стать. «Фильм» – повседневность, обыденность. Такого в привычной жизни предостаточно.
Зеркала отражали и хранили жизненные сценарии. Тогда, значит, – всё уже решено? Решено заранее и не нами. И мы – люди, не в силах повлиять на те или иные события. Не в силах что-либо изменить. Это открытие опечалило.
Вдруг реальность преобразилась: наполнилась теплом и добротой. Тьма улыбалась. Она не просто радовалась гостю, она хотела сказать – не спеши с выводами. Всему своё время. Но, похоже, здесь оно не имеет никакого значения. Там, по ту сторону зеркал, пролетали годы, столетия, люди рождались и умирали, связанные временем по рукам и ногам. По ту сторону от рождения до смерти необходимо смотреть на часы. Но здесь временных ограничений нет, и спешка неуместна.
– Вечность – это так долго, – такое заключение развеселило, и тьма вновь улыбнулась. Она одобрила шутку. Я понимала её без слов. Рассматривая зеркала, мы продолжали двигаться вперёд. Внезапно что-то привлекло внимание, и я резко остановилась. Немного в стороне одиноко зависла тяжёлая старинная рама, украшенная необычным рисунком. Без зеркала. Пустая. Я подошла и попыталась потрогать. Прикосновение пробудило непонятное чувство. Здесь их улавливаешь совсем иначе. Я шагнула за раму и теперь посмотрела на реальность из зазеркалья. Ничего не менялось. Что может показать пустота? Тогда почему рама так притягивает? В ней скрыта какая-то тайна.
Силы постепенно убывали, и тьма поспешила проводить меня назад. Она оставалась такой же заботливой. Несмотря на усталость, я прекрасно себя чувствовала. Впервые за долгое время ушли отчаяние и безысходность. Но вернуться в привычную действительность не удалось. Какое – то еле уловимое движение наполняло собой всё вокруг. С каждой секундой оно становилось сильнее. С трудом удавалось понять, что встретилась с незнакомой энергией. Она приобрела золотой оттенок и начала проявляться. Продолжала раскручиваться, образуя круг. Он рос на глазах, пока не стал настолько большим, что через него можно было пройти в полный рост.
Сотканная из золотых нитей энергия разжимает пространство, и открывает портал: за ним явно обозначилась новая реальность. Он открылся ровно настолько, чтобы успеть пройти сквозь него. Тьма ласково коснулась спины. И, ни капельки не сомневаясь, я шагнула. Как только очутилась по ту сторону – оглянулась. Позади в пространстве парили ровные ряды зеркал. Портал закрылся – зеркала исчезли.
Ветер, играя, слегка раскачивал огромные деревья. Реальность окутана непроглядной тьмой. Я в лесу, древнем и тёмном. Высокие стволы снизу гладкие, словно обнажённые. Но, стоило поднять глаза, увидела раскидистые ветви, скрывающие ночное небо. Темноту леса наполнял первозданный покой. Новое чувство граничило с любовью. Если соприкоснусь с ней, – растворюсь без остатка.
