Орден

***

“Мам, привет. Вы со стариком, наверно, давно догадались уже, что училище мое – военное. Ты прости, что сразу не сказал, оно ведь против семейных традиций как-то. Но я боялся, понимаешь? Сам и не знаю чего, но боялся. Ты прости меня пожалуйста. Тут все хорошо, летаю нормально, говорят, при выпуске даже прапора дадут – все нормативы выполнил. Но вот куда отправят – неведомо. Но все в порядке, сегодня инструктор меня даже похвалил, а такое нечасто бывает. И на поверхность отпускают уже каждую неделю. Я там с девушкой познакомился, вот. Представляешь, зашел пива попить, шумно было и многолюдно, а сам хозяин заведения ко мне подсел и говорит – иди, мол, в кафе сестры моей жены, там тихо. Ну я и пошел. А там мне говорят – тебя Гонза послал? Ну, это тот хозяин пивняка. Я говорю – да, рекомендовал. Ой, отвечают, у нас и пиво такое же, и комнаты для тех, кто на побывке с орбиты, и кухня лучше, чем у Гонзы. Добро пожаловать, в общем. И кафе, и ресторан, и маленькая гостиница. У меня целых три дня было, я и остался. А в коридорных там тоже родственница всей этой семейки, Ала Долейшова такая. Чешка, как и все они, даром что планета русская. Полюбилась она мне, да, похоже, и я ей. Говорит – куда бы ни отправили, за тобой полечу. Может и правда, не знаю. Но пока что хорошо. И увольнения каждую неделю. Так что все у меня в порядке, старику и братьям-сестрам привет.”

– Киммо, он признался, что училище военное. Сам. Тебе привет, а еще, похоже, он девушку нашел.

– Ну и слава богу. Знаешь, Минна, как аргентинцы говорят? “Ребенок – лишь гость в твоем доме, накорми его, обучи и… Отпусти”. Парень вырос, похоже. Что он там еще вещает? Как учеба?

– Говорит, хорошо учеба, и при выпуске “дадут прапора”.

– Ух ты! Это ж значит прапорщик, то есть самый младший, но офицерский чин. Похоже и не зря Микка в это училище пошел. Офицером станет! Хорошо.

– Серьезно, Киммо?

– Да абсолютно серьезно! Сама посуди: кого только в нашем роду не было, но вот офицеров – ни одного. А Микка, похоже, таковым станет. Что ж плохого?

– Да мне-то наплевать, главное чтоб не убили где-нибудь.

– Так училище-то “вспомогательное”. Не истребителей там готовят. Будет ботом рулить. Просто офицерский оклад – он поболе будет, чем у рядового, потому и радуюсь.

– Ну тогда-то да. А так-то посмотрим, что напишет о распределении. Куда пошлют – неясно пока.

– Вот пока и не волнуйся. И рано, и незачем.

***

– Ала, я ведь правда не знаю, куда меня отправят после обучения.

– Слушай, дорогой, я прекрасно в курсе, что отправляющимся к месту службы офицерам разрешено брать с собой жен или герлфрендов. Ну или мужей или бойфрендов, если офицеры – женщины. Я и еще кое-что знаю. Никакого такого “распределения” – нет. Приходят заявки на выпускников, после чего распорядитель полетов их рассматривает и обсуждает с самими выпускниками. То есть у тебя будет выбор. Я в нем участвовать не смогу, но у тебя он будет.

– Ты ж понимаешь, я хочу в истребители, а не на бот или челнок. И шансы у меня есть, лучшие показатели именно на истребителе в моем потоке.

– В смертнички записываешься?

– Ала!

– Ладно, прости. Тогда брак не оформляем, вот надо мне юной вдовой оставаться.

– Издеваешься?

– Да! Истребители долго не живут. И если тебя возьмут именно туда – будь любезен “настрогать” мне вот столько детишек, сколько сможешь.

– Детишек?!

– Именно. Хоть что-то от тебя останется.

– Ты так уверена, что меня собьют?

– А вас всех сбивают в конце концов. Если вы не с “Гинсборро”, конечно.

– А что такое “Гинсборро”?

– Ты не знаешь?! Летную школу заканчиваешь – и не знаешь?

– Нет!

– Офигеть. Микка, есть такой маааленький эскортник, всего тридцать два борта, “Гинсборро” называется. Аргентинский. Там такие монстры пилотажа, что их потери – максимум пара человек в год. И то не каждый год. Это суперхьюманы какие-то. Это реально монстры. Это “малая авиация”, которая не несет потерь, хотя постоянно участвует в каких-то стычках. Но любимый мой, они такие одни. Насколько я знаю. У остальных состав полностью меняется за пару-тройку лет. Полностью, понимаешь?

– Ну ты просто какой-то ходячий демотиватор, Ала.

– Прости. Я, наверно, увлеклась. Хотела-то я сказать, что насчет “детишек” – можно начинать прямо сейчас.

– Это другое дело. Это мне скорее нравится.

– И мне тоже!

***

– Фрида, заявки пришли.

– Сама вижу, сеньор капитан. Только безрадостные они какие-то.

– А почему? Вроде все более-менее как обычно.

– Так я ведь вам говорила об этом перспективном кадете.

– Это который финн? Мне уже подтвердили, что ему дадут прапора. Будет офицером.

– Хорошо. Только заявок на таких – нет.

– Как так “нет”? А вот эта?

– “Пилот-универсал, истребитель/штурмовик, опыт не нужен, доучим сами”? Так это же не флотская. Это от какого-то “ордена крылатых”, я вообще не в курсе, что это такое и где это находится. Надо дополнительно запрашивать.

– Ладно, Фрида, запрошу. Вот прямо сейчас.

– Ну, подождем ответа. Ответят же они когда-нибудь.

– Фрида! Ответили сразу! Вот, читай сама.

– Ага. Читаю. “Здесь командор Ордена Крылатых Энрике Кортасар, подтверждаю заявку на пилотов, все готовые отправиться в секор 12-77 – добро пожаловать!”

– Блин. Сектор 12-77 – это же вообще на другом конце.

– Но парень там будет пилотом истребителя, как хотел.

– Хорошо, сообщи ему. Пусть сам думает.

Сообщение пришло на комм Микки в моменте несколько личном… Если не сказать – эротическом. Но отправителем было его летное училище, поэтому игнор был неуместен. И Микка сообщение – прочитал.

– Ала, – сказал он, – Вот все и решилось. Единственная заявка на пилотов – где-то в жопе мира, там даже непонятно, есть ли обитаемые планеты. Два месяца гипера отсюда. Если не больше. То есть никаких отпусков дома, по ходу. Ну и все такое. Я хочу летать, я готов принять даже такое предложение, но… Прямо тебе говорю: если это не нравится тебе – я откажусь. Буду рулить ботом “за мелкий прайс”, лишь бы ты была со мной. Ничего, что я настолько “открытым текстом”?

– Ничего, Микка. И – знаешь что? Принимай предложение, если хочешь. Я полечу с тобой. Вот в жопу мира. Вот полечу. Я люблю тебя. Я очень боюсь и не хочу тебя отпускать. Все остальное – фигня.

– Спасибо, моя прекрасная, – сказал Микка и тэпнул на “принять”.

Безымянная тихо усмехнулась. Она все-таки создала не самый плохой мир.

***

Энрике Кортасар, Жан-Клод и Кончита Дюпон, “неизбежный” Имрын Лелекай, Фернандо Алонсо и Николай Рождественский сидели и трепались на главном посту “Адмирала Бельграно”. От обычной “флотской планерки” это не отличалось ничем… Кроме одной маленькой детали: никакого такого флота не было. Был кем-то за них придуманный “орден”, и все вопросы приходилось решать самим.

– Есть данные по поверхности? – спросил Энрике.

– Пока нет. Ну то есть данные-то есть, но Рамота настаивает на перепроверке, потому она и не здесь.

– Хорошо, Рамота нашла эту систему – ей и решать. Отвлеклись пока.

– Да, отвлеклись. По подкреплениям, – сказал Имрын, – Выпускники “литерных” академий к нам не очень-то торопятся. Точнее, вообще не торопятся.

– Этого следовало ожидать. Что “второй сорт”?

– Таких можем найти. Но доучивать – если не переучивать – придется самим.

– Устраивает. Нам так и так организовывать собственную летную школу, для всех типов и размеров бортов. Поначалу попереучиваем выпускников “левых” училищ, потом перейдем к подготовке своих пилотов с нуля.

– Не крутовато, Энрике? – спросил Николай.

– Нет, ни разу, – ответил ему Жан-Клод, – Нам нужно собственное всё, включая обучение персонала и систему этого обучения. Отработаем схемы на выпускниках “второстепенных” училищ, потом займемся делом сами. Это вопрос полугода, полагаю.

– Круто берешься, камрад.

– Да, ты прав. Немножко наглею. Но так оно получилось. Кстати, от тебя жду список способных преподавать прилотирование крупнотоннажников.

– А есть кому это самое преподавать?

– Нет пока. Но список нужен, – улыбнулся Дюпон.

– Хорошо. Поговорю с парнями, будет тебе список. Знаю уже, с кем поговорить.

– Спасибо, Николай.

– Да не за что. Одно дело делаем. Вы мне лучше другое скажите, камрады. У нас доходы-то какие-нибудь вообще есть? А то экипажам жалованье платить, все такое… Я заплачу, если что, но надо понимать на будущее.

– Однако, говорили же, что все нормально и никакая не благотворительность здесь, – заметил Лелекай, – Зачем ты волнуешься на пустом месте, Николай? Денег в кассе достаточно, однако. Способов заработка достаточно тоже. Что будет завтра – завтра и увидим. Покури синей травы, расслабься хоть немножко. Зачем волноваться о том, что не то что не произошло, а, скорее всего, и вовсе не произойдет?

– Я так, наверно, не умею, Имрын, – удрученно сказал Рождественский. Вечно о чем-то беспокоюсь.

– Это хорошо, когда ждешь нападения врага. Тогда – любое беспокойство повышает безопасность. Но вот просто так, в разговоре с друзьями… Зачем?

– Да чорт его знает! Не остановиться.

– Хреновый ты шаман, Николай, уж прости. Даже и задатки какие-то есть – а вот хреновый и все. Знаешь что? А давай ко мне в ученики. Хотя бы основам шаманства научу. Может это тебя успокоит. А то командуешь целой крейсерской флотилией, а сам…

– Имрын, ты серьезно?

– Серьезно! Способности у тебя есть, хоть великим шаманом ты и не станешь. Но хоть успокоишься немного. Это ведь важно.

– Это очень важно, Имрын, я с благодарностью приму твое предложение.

– Хорошо, поучу тебя немножко. А денежной частью уже занялась Рамота.

– Рамота?

– Однако, да. Еще на НюМальмё она несколько раз летала на поверхность, драконы ведь легче переносят радиацию. Я спросил ее – а зачем? А она ответила, что по всем нашим приборам, регистрирующим гравитацию, магнетизм, не знаю, что там еще, НюМальмё и ее родная Лада-Веда одинаковые. Но вот с точки зрения их, драконовского, “чувства гипера” планеты – разные. НюМальмё какая-то уж очень “не такая”. И здесь Рамота попыталась найти планету, которая будет столь же “не такой”.

– Хочет найти кристаллы? – догадался Дюпон.

– Уже нашла, однако, – ответил Лелекай, – Думаю, что уже нашла. Потому и молчит. Но скоро скажет.

– Это было бы здорово, – сказал Энрике, – То есть вот просто очень. Но сейчас нам надо решить, что с рекрутами.

– А что с рекрутами, – ответил Имрын, – В палубные команды. В основном, к Николаю. Только один из них тянет на пилота, куда отправим, Фернандо?

– К Два по сто, пусть учит летать по-настоящему.

– Вот и решили.

***

– Парпорщик Микка Райкконен… Сеньор?

– Сеньор, сеньор. Капитан этого летающего безобразия Хулио Модена, хотя вообще-то меня зовут Два по сто. Еще с “Гинсборро” осталось. Куда уж теперь. Два по сто – и все на этом.

– Вы служили на “Гинсборро”?

– Опа. А я слышал, все финны – на “ты”. А так-то да, служил, причем много лет. Последние лет пять группой командовал. А что?

– Да мне про “Гинсборро” столько всего порассказали…

– И еще порасскажут. Дело обычное. Любят о нас трепаться почем зря.

– А еще моим инструктором в училище была Фрида Модена.

– Это я знаю. Сестренка тебя и порекомендовала – ну, когда узнала, что орден наш не непойми что, а мое новое место службы. А про тебя говорит – врубалистый. Вот и проверим. По первости сам с тобой пару раз слетаю, не возражаешь?

– Нет конечно!

– А на “Ситроенах” летал?

– Даже и не видел. Только на “Осах”.

– Тогда пойдем, покажу тебе “железо”.

Они спустились на вторую полетную, и Хулио подвел Микку к “столу”.

– Вот смотри. Это “тридцать девятый”, они у нас в основном на вооружении. Машинка верткая, одна беда: рулить ей надо постоянно. Потому как она, мать ее, слишком верткая. Француженка, что ж поделать. Зато если научишься – попасть по тебе будет не просто сложно, а вот ну очень сложно, не то что люди, зачастую и искины целиться не успевают. Так что не без достоинств девушка.

– Красивая.

– Да. Опять же не без этого.

– А это что за монстр на соседнем столе?

– А это мой личный “Пингвин”. Так и не смог переучиться, выписал себе привычный борт. Было непросто, но удалось.

– Он почти как штурмовик.

– Неее, ну ты что. Истребитель это. Поздоровее, конечно, но на самом деле не критично. Просто на таком летать еще сложнее. Скорость выше, маневренность меньше, все телодвижения надо “просчитывать вперед”. Хорошее железо для того, кто летает уже давно. Но для новичка – плохой выбор. “Пингвин” вообще не прощает ошибок. Ни одной. Никогда. Потому массово их и не используют.

– А на “Гинсборро” – “Пингвины”?

– Да. Там – да. Но там ведь тридцать два борта всего. А здесь, на “Нанте” и на “Санта-Марии” – “Ситроены”. На них хотя бы можно ошибаться, хоть и не сильно и, желательно, не часто.

– А, да. Нашел характеристики. Но ведь получается, что “Пингвин” намного круче.

– По официальному “чарту”, вообще лучший истребитель галактики. Только закавыка есть. Его чувствовать надо. То есть на нем либо умеешь летать, либо нет. Научиться этому нельзя, годишься-не годишься, вот и весь разговор. В этом и проблема. На других машинах летать можно научиться, даже на “Экзосете”. Видел такое. А тут – вот ни разу.

– А попробовать?

– Ты сначала летать научись, птенец, – улыбнулся Два по сто, – А насчет “Ситроенов”, кстати, первый “не наш” пилот, получивший сертификацию “Гинсборро”…

– А это что вообще?

– Это неофициально. Если кто-то летает не хуже, чем мы, пилоты “Гинсборро” могут написать этакое “подтверждение”, типа “зачотно летает, такого бы мы к себе взяли”. Ни в каких флотских реестрах такие междусобойчики не регистрируются, но среди пилотов ценятся очень высоко.

– Понятно. Хочу.

– Про “птенца” я уже сказал, птенец, – уже окончательно рассмеялся Два по сто, – Разрушаешь мои стереотипы о финнах.

– Да хрен бы с ними, со стереотипами… Сеньор. А что тот пилот?

– Звать Мария Симплементе. Сейчас на “Гинсборро” как раз, наши птички ей хорошо “зашли”. Если у нее будет время – попрошу и ее тебя погонять. Как-то раз она за один вылет фрагментнула шесть британских “Хэрриеров”. На “Ситроене”, которому они ничем не уступают, да и пилоты у лаймов – не долбоклюи, нормальные у них пилоты, хорошие даже.

– И как она попала на “Гинсборро”?

– А есть там такой Карл Моралес, мой хороший камрад. Любовь у них произошла, знаешь ведь, как бывает. Вот и…

– А, ну ясно. А как машину загружать? В училище сенсорные панели были повсюду, а тут…

– Ну это ведь работа техов.

– Сам хочу!

– Тогда закрой шлем, и реальность повернется к тебе очередной версией своей прекрасной задницы.

– Ух ты! Нет, ну вой витту! Все – тут? Фиксуа. Круто.

– Любой, имеющий доступ к твоему борту – а ты его по понятным причинам имеешь – может рулить загрузкой прямо через терминал пауэрсьюта. Что там у тебя в полетной карточке?

– Где?

– Она через меню открывается, в самом-то полете она не нужна.

– Ага, нашел. Легкий граведад, рэйлган на полную.

– Вот и грузи. Как – понял?

– Да! Господи, насколько же это просто.

– Это время, камрад. Это просто экономия времени. В бою каждая секунда, потраченная тобой на перезарядке, может оказаться секундой ожидания для товарища. Который без боеприпасов, без топлива, вообще “сидящая утка”. Мишень. Поэтому столы надо освобождать быстро. И чем больше бортов на авианосце, тем серьезнее проблема. Мигель – капитан “Санта-Марии” – вообще вешается, у него ведь пять полетных палуб и полтыщи бортов. Здесь – палуб две, но бортов всего сотня. А “Гинсборро” – вообще курорт, тоже две палубы и тридцать два борта. У каждого “свой” стол, делиться ни с кем не надо, не с кем потому что.

– Скучаешь… Сеньор?

– Да. Очень. Но у каждого из нас свой путь. Это меня японцы научили, был случай пообщаться. А теперь полезай в кокпит и давай немножко полетаем.

– Что, вот прямо так?

– А чего ждать? Мы готовы, машина тоже, вот и полетели!

***

– Всем “Галилам” боевой выход, оранжевый код. Повторяю, “Галилам” выход, оранжевый код.

– Ну ни… ж себе, – Рабинович поперхнулся пивом, – Эй, парни, кому пива? А то у нас аврал.

Желающие, конечно же, нашлись.

– Выход с левого борта. Старший – Рабинович, у него больше всех опыта в атмосфере, – добавила Кончита.

– То есть идем на планету?

– Да, Натан. Сопровождаете челнок, на котором пойдут Менолли и Жан-Клод. “Плотная коробка” и не забывайте про оранжевый код.

– Хорошо не красный еще. А что случилось?

– Запрос Рамоты. Срочный. Подробности – только по локальной связи, она лучше защищена, поэтому узнаешь раньше меня.

– Что вешаем?

– Бомбы. Плазма. Половина легкая, половина не очень.

– То есть средняя?

– Да. Тяжелую, пожалуй, брать не стоит – иначе код бы был красным.

– Пооонял… То есть возможна зачистка?

– Натан, между нами, Рамота сказала так: “Мне надо десяток-другой драконов, чтобы с нашим горячим выдохом. Но у них пока нет глобальной навигации, а у штурмовиков – есть. И есть плазменные бомбы. Можешь послать хоть дюжину?” Ну я и решила послать вас всех. Местная связь – с Рамотой, координация тоже на ней, я тут не сильно в теме.

– Ясно, Кончита, работа по поверхности, координация с Рамотой. Принято, выходим.

– Удачи!

“Галилы” быстро взяли “в плотную коробку” челнок, подошедший со стороны “Бельграно”, не преминув отметить, что десантный отсек к челноку был пристегнут боевой, то есть бронированый до последней степени. Все турели ПКО также были активированы – а они могли стрелять куда угодно, вниз тоже. «Ну и неделька начинается», – подумал Натан, ведь был как раз понедельник, – «Куда это мы прилетели?»

– Парни, вы таки все всё знаете, – сказал он на общей группы, – Прикрываем челнок, идем вниз в атмосферу, будут новые вводные – не промолчу, поделюсь. Рэйлганы не забудьте на “атмосферу” переставить при входе. Они тоже могут понадобиться.

– А с кем воюем-то, ребе?

– А поц его знает! – в сердцах ответил Рабинович, – Рамота пока молчит как рыба об лед. Но, похоже, таки воюем, так что не спать.

– Есть не спать!

Челнок в сопровождении двадцатки довольно внушительных штурмовиков уже проваливался в атмосферу безымянной планеты, находящейся где-то “в жопе мира”. В конце концов на связь вышла и Рамота.

– Вы здесь? – спросила она.

– Уже практически. Пять минут подлета по маяку.

– Хорошо. Пока не прилетела Менолли, мне приходится для связи использовать приземленный сюда челнок, а это может быть опасно: он ведь на одном и том же месте.

– Уточните степень опасности.

– Не могу пока! Но на планете разбившийся вдребезги колонайзер и следы выживших. Их мало. Возможно, одичали. Возможно, враждебны или просто не готовы к сотрудничеству. Но планета эта нам нужна. Именно эта, именно нам. И прямо сейчас. Поэтому при успехе переговоров – вы просто прогулялись. При неудаче – будете зачищать.

– Полностью?

– Да. Нам нужна эта планета.

– А с кем переговоры?

– Сама еще не нашла! Однако вот координаты челнока. Сажайте ваш рядом – и круговое патрулирование, приблизиться не должен никто, включая крупных хищников. Все, я попрыгала отсюда, не дело постоянно возвращаться на одно и то же место. Привезите мне скорее Менолли, легче будет разговаривать.

– Ясно, Рамота. Делаем как ты сказала. Три с половиной минуты подлет.

– Буду готова.

***

“Мам, привет. Ну вот все и решилось. Как обычно бывает, две новости, хорошая и плохая. Начну с хорошей, вот против традиции, потому что думаю, что она, новость, важнее.

Я все-таки стал пилотом, причем именно истребителя – только не начинай, пожалуйста, волноваться сразу! Ни на какой такой среднестатистический авианосец я не попал, наоборот, оказался практически на самом ‘Гинсборро’. Если не знаешь, ЧТО это такое – спроси у старика, ну или просто сеть порой. Это лучшие пилоты в галактике. Вот кроме шуток. Лучшие. Среди вообще всех. Как я умудрился к ним попасть? Сложно – и при этом просто, а может, просто повезло. Они, как бы это сказать, расширяются. И сейчас их лучший летун, Хулио Модена, он же Два по сто, поставлен капитаном еще одного эскортника, уже на сто машин, куда и понадобились новые пилоты. И меня – взяли. Причем сразу сказали, что сначала натаскают до уровня ‘Гинсборро’, и только потом допустят к самостоятельным вылетам. Это честь, это доверие, но самое главное – это огромный шанс. Шанс научиться летать так, чтобы все ‘стандартные рейтинги потерь малой авиации’ тебя попросту не касались. Капитан Модена, ну то есть Два по сто, налетал на истребителях более сорока лет. Случалось всякое, но он жив и здоров до сих пор. И так же все на ‘Гинсборро’. Нет, они тоже не бессмертные, но сама посуди: даже среди рулевых гражданских буксиров в гражданских портах процент потерь – выше. Просто от аварий и прочего. Так выживать надо уметь. И они готовы меня этому учить. И научить. По-моему, это все-таки хорошая новость. А плохая – уж больно мы далеко от вас оказались. Почти три месяца гипера в одну сторону. Такое вот место дислокации. Поэтому со связью проблем нет, маяк-ретранслятор работает, а вот в гости – никак. Тут обещают со временем сократить пребывание в гипере, но это все разговоры пока. Как что конкретное появится – сообщу сразу же. А пока – целуйте сестренок, ну и привет там всем.”

“Сынок, здравствуй. Показала твое письмо старику. Он мало что понял по технике, но про ‘Гинсборро’ он в курсе. Да и айтишник наш, Пекка, ты ведь помнишь его, выкопал из сети все, что оттуда выкапывалось. Впечатлился. Говорит – круто, очень круто. И Ала, получается, там с тобой? А то ее родители волновались: одно дело – со старым знакомым бойфрендом, а другое – непонятно где. Но сейчас успокоились. Если вы вместе – то вроде как и нормально все. Вы там берегите себя, хорошо? Ну хотя бы попытайтесь. А мы со стариком тебя любим и желаем удачи. И от предков Алы ей привет. А вообще – если решил стать истребителем, так надо и правда что на ‘Гинсборро’, так старик говорит, и Пекка тоже. Мы очень тебя любим. Ты… Ты не забывай об этом, пикку пуппу.”

Микка улыбнулся. У них с Алой и правда было все хорошо, только она никак не могла дождаться разрешения спускаться на планету. Хотела “семейное гнездо” создать. Микка это не очень понимал, но и не протестовал: ну хочется девушке, ну что теперь. Насчет “гнезда” он ведь был в курсе – на родителей насмотрелся. Однако сейчас ему предстоял вылет, и с не самым простым напарником. Стоило собраться.

***

– Менолли, ты Рамоту еще не слышишь?

– Нет, Жан-Клод. Но что-то я волнуюсь.

– Я тоже. Это нормально. Сама видишь – атмосфера всей планеты не располагает в моменте ни единым летательным аппаратом или летающим существом крупнее птицы. Дополнительную информацию получим только от Рамоты.

– О! Что-то пробивается. Но пока слишком далеко. Мы лишь “обменялись сигналами” – это что-то вроде сказать “я здесь”.

– Ничего страшного. Уже садимся. Натан!

– Да, сеньор.

– Вас двадцать, можете сделать патрулирование десятками на двух уровнях? “Ближняя” группа ниже, “дальняя” выше?

– “Воронку” хотите, сеньор? Сделаем, не впервой. Двадцать и сто километров, как обычно?

– Да.

– Начинаем сразу после вашей посадки.

– Спасибо, камрад!

– Не за что. Мы здесь именно за этим. Рамота не проявлялась еще?

– Нет, но скоро должна. И хватит уже ко мне на “вы”, мы тут теперь это, братья в ордене, вот.

– Хорошо, Жан-Клод. Принято. Мы идем в “воронку”, ждем данных от Рамоты.

– Да. Получите первыми.

– Вот и отлично.

– Ну наконец-то, Менолли, а то я соскучилась даже.

– Ой, привет! Да, я тоже. Чего ты тут понаходила? Рассказывай скорее.

– А ты пересказывай Жан-Клоду, хорошо? Я не хочу использовать связь, даже “ближнюю”.

– Да кто нас тут подслушает?

– Не знаю. Тревожно мне. Безотчетно.

– Ну хорошо. Жан-Клод! Придется тебе с Рамотой через меня разговаривать, не хочет она по связи, а чего опасается – и сама не знает.

– Как известно, даже если ты параноик, это еще не значит, что за тобой не следят, – усмехнулся Жан-Клод, – Сделаем как она хочет, мы особо не торопимся.

– Так вот. Она сейчас в нескольких километрах отсюда. И у нее “на борту” представители местного… Племени. Да, сейчас это уже, наверно, просто “племя”. Одичали, бедняги.

– А “на борту” – это где?

– На спине. Верхом. Так можно, она и меня так катала.

– Ух ты, не знал. И что за люди? Откуда они?

– В основном Норвегия, с добавлением других скандинавов. Транспорт норвежский, “Валгалла”, собирались любители викингов и всякой подобной романтики. Хотели жить так же, но, естественно, с учетом современной техники.