Под тенью Сатурна. Мужские психические травмы и их исцеление

James Hollis

UNDER SATURN’S SHADOW

The Wounding and Healing of Men

© «Когито-Центр», перевод на русский язык, оформление, 2005, 2009

Печатается с разрешения Inner City Books.

Все права защищены. Любое использование материалов данной книги полностью или частично без разрешения правообладателя запрещается.

Предисловие автора к русскому изданию

Я обращаюсь к российскому читателю с надеждой на то, что, несмотря на имеющиеся культурные различия и периоды трагических взаимных подозрений, мы с вами сможем разговаривать на языке общечеловеческих проблем. Как однажды заметил Альбер Камю, можно отвергать коммунизм и вместе с тем преклоняться перед народом, давшим миру Толстого и Достоевского. Эта книга – попытка указать на то, что жизнь мужчины куда больше определяется его ролевыми ожиданиями, чем государством, в котором он живет. Мужчины не очень протестовали против своей якобы независимой социальной позиции. Возможно, эта псевдонезависимость потому так широко распространена и исторически прочна, что лишь очень немногие могут осознать ее ограничения. Вряд ли рыба осознает, что она плавает в воде. Вряд ли мужчины знают о том, что на протяжении целых веков они плыли по течению и подвергали себя опасности.

Выступая перед женской аудиторией, которая часто задает мне вопросы, связанные с мужской психологией, я говорю: представьте себе, что вы утратили контакт с той внутренней, инстинктивной силой, которую всегда считали и своим истинным спутником, и проводником к вашей сущности. Еще представьте, что вы потеряли всех близких друзей и подруг, с которыми могли поделиться своими тревогами и проблемами. Отказавшись от этих двух постоянных источников поддержки и внутреннего целеполагания, вы превратитесь в обычного человека, состоятельность которого зависит только от его внешних успехов, живущего в крайней эмоциональной изоляции и, по существу, чужого и самому себе, и окружающим его людям. Более того, если бы мужчина попытался понять свое внутреннее состояние, он ощутил бы, как его переполняют стыд, слабость и неуверенность в себе. Если раньше женщины считали, что социальное положение мужчин является привилегированным, ибо в большинстве своем именно они стоят во главе разных социальных институтов, то теперь женщины видят, в каком ужасном смятении оказались мужчины в силу своей же социальной тирании, и начинают смотреть на мужчин с возрастающей симпатией и пониманием.

Изредка меня просит обратиться к этой теме и мужская аудитория. Недавно мне пришлось говорить об этом в одной мужской группе, так как мужчины заранее не сказали мне, что они хотели бы услышать. Они слушали меня внимательно и серьезно, иногда снимая напряжение коротким нервным смехом. Вопросов было очень мало. После нашей встречи один мужчина вышел вместе со мной на улицу и сказал: «Осознаете ли вы, что всколыхнули все то, что накопилось у них внутри?» – «Я лишь сказал ту правду, которую они и так знают», – ответил я. «Да ведь именно ее они и боялись», – заметил он.

Эта книга была написана мною более десяти лет тому назад. В те времена кое-где в США еще существовали очаги мужского движения, но уже тогда можно было наблюдать, как ослабевает его влияние. Хотя я и тогда, и сейчас поддерживаю формирование мужских групп, однако вижу, что большинство этих групп просто распадаются, перерождаясь в типичные для социальных институтов властные структуры. В настоящее время вряд ли можно вообще говорить о существовании мужского движения, несмотря на то что и здесь, и там есть небольшие группы мужчин, которые, встречаясь друг с другом, обсуждают свою жизнь, убеждаясь в том, что они не так одиноки, как им могло показаться.

А потому в последней главе книги сделан акцент на том, что исцеление души современного мужчины – это прежде всего результат индивидуальных усилий. Все мы знаем, что настоящие социальные изменения начинаются с самоосознания и мужества отдельного человека, то есть со способности думать о том, о чем остальные боятся думать. Я надеюсь, что эта книга поможет моим русским читателям почувствовать себя менее одинокими и начать процесс своего индивидуального освобождения, который может сделать всех нас более социально свободными и духовно раскрепощенными.

Джеймс Холлис

Хьюстон, Техас

январь 2003 г.

Введение

Запомните, вы пришли в этот мир, уже осознав необходимость бороться с собой – и только с собой. А значит, благодарите любого, кто предоставит вам эту возможность.

Мысль написать эту книгу возникла у меня в апреле 1992 года после моего выступления в Центре К. Г. Юнга в Филадельфии. Это выступление сильно запоздало. Я лично лет десять избегал говорить на тему мужского страдания, вдохновения и исцеления, хотя она все больше и больше интересовала меня как юнгианского аналитика. Двенадцать лет назад отношение анализируемых женщин и мужчин в моей практике составляло 9:1. Теперь среди моих пациентов больше мужчин, чем женщин (в соотношении 6:4). Уверен, что подобное изменение в соотношении пациентов мужского и женского пола наблюдается и у других терапевтов; те же причины повлияли и на подъем мужского движения. Я избегал этой темы, так как очень многое казалось мне обыденным. Я считал, что в лучшем случае здесь очень много работы, связанной с исследованиями и с эмоциональным очищением, а в худшем – это представляет собой широко распространенное явление, которое мне было не очень приятно.

Я посвящаю очень много времени индивидуальной терапии и изучению личностных изменений людей. Как правило, это настолько напряженная и глубоко индивидуальная работа, что можно забыть о существовании огромного внешнего мира и самых разных социальных проблем, часть которых непосредственно связана с нами и соприкосновение с которыми становится для нас травматическим. Но со временем мне стало ясно, что истории отдельных мужчин переплелись между собой и превратились в устойчивые лейтмотивы. Постепенно я стал понимать ту истину, которую женщины узнали о себе раньше нас: коллективный опыт мужчин (так же как и женщин) является неотъемлемой частью любой индивидуальной судьбы. На формирование каждой отдельной личности влияют как все перипетии и хитросплетения ее индивидуального развития, так и социальная мифология.

Конечно, сегодня существует много книг, посвященных разным аспектам внутренних противоречий современного мужчины. В своей работе я иногда буду прямо ссылаться на них, делая это обдуманно и с большим удовольствием. Все мы участвуем в борьбе за создание мужского сообщества, и голос каждого из нас звучит по-разному. Я не ставлю цели внести свой вклад в изучение мужской психологии, а лишь хочу остановиться на сложных вопросах, обобщить их и представить в таком виде, чтобы они стали понятны многим. Для этого я использую материалы из собственной клинической практики, связанные с мужской психологией. Своим клиентам мужчинам я очень благодарен за разрешение опубликовать эти материалы.

Цель книги «Под тенью Сатурна» заключается в том, чтобы предложить читателю краткий обзор эмоциональных травм мужчин и возможностей их исцеления, а также исследовать ситуацию в этой области психологии, сложившуюся в последнем десятилетии ХХ века.

Более того, могу сказать откровенно: много лет я избегал говорить на эту тему не только потому, что мне казалось, будто эти проблемы еще четко не обозначились, но и потому, что я сам испытывал мучительные страдания, живя под тенью Сатурна. И до сих пор мне не всегда ясно мое отношение к собственной маскулинности. По воле судьбы я родился мужчиной. В течение многих лет я просто считал это случайностью, принимал как должное все последствия и был уверен, что выход из-под покрова тени скорее вызовет у меня страх, чем даст ощущение свободы. В книге я буду использовать цитаты из некоторых автобиографий, так как считаю, что они точно и полно отражают суть проблемы. Как заметил художник Тони Берлант, «чем больше личного и интроспективного содержания включает в себя художественное творчество, тем более универсальным оно становится»[1].

Концентрируя внимание на проблемах мужчин, я нисколько не собираюсь преуменьшать травмы, переживаемые женщинами. Мы, мужчины, находимся в огромном долгу перед женщинами, которые не только говорили во всеуслышание о собственной боли в рамках нашей культурной женофобии, но и стремились к тому, чтобы мужчины, насколько это возможно, могли стать самими собой. За это мы, мужчины, им очень признательны. Их cri de coeur[2] помог мужчинам более осознанно отнестись к собственным травмам, и в итоге все мы добились лучшего результата. Пример женщин, борющихся за свое освобождение от коллективной тени, придает мужчинам мужества и побуждает их поступать так же. Пока мужчины не смогут выйти из тьмы, мы будем продолжать наносить травмы женщинам и самим себе, а мир не станет безопасным и свободным. А значит, мы должны сделать это не только для себя, но и для тех, кто нас окружает.

В середине XIX века датский теолог Серен Кьеркегор заметил, что нельзя спасти свою эпоху, можно лишь выразить убеждение, что жизнь бренна[3]. Силы бессознательного, общественные институты и идеологии, направляющие нашу жизнь, настолько инертны, что нельзя надеяться на быстрое изменение общества и характерных для него социально-половых ролей. Но первое и обязательное условие – мужчины должны осознать, что несут в себе мучительную травму. Бессознательное ощущение своей уязвленности заставляет их постоянно наносить травмы и себе, и женщинам. Я часто прихожу в недоумение от того, как у женщин помимо их воли растет ненависть к мужчинам, которые их подавляют, и почти так же удивляюсь тому, как у мужчин растет страх и ненависть по отношению друг к другу.

Таким образом, в этой книге учитывается опыт многих людей, позволяющий каждому конкретному мужчине расширить рамки своего сознания, выразить свое отношение к происходящему и найти путь к исцелению. Образы, которые сознательно и бессознательно управляют нашей жизнью, можно проработать только в результате мучительных индивидуальных переживаний, но возрастающая способность мужчин признавать свою печаль и гнев, принимать участие в начинающемся разговоре друг с другом тоже поможет исцелить травмы, связанные с воздействием внешнего мира.

Я предлагаю читателю посмотреть на себя с точки зрения описанного здесь странствия. Например, для женщины может быть полезным описание борьбы с материнским комплексом, оно позволит ей осознать эту странную амбивалентность, которая, видимо, всю жизнь заставляет мужчин страдать. В мужском странствии существует много этапов и много опасностей. Наши страхи и задачи, которые мы перед собой ставим, очень много для нас значат. Это неправда, что все, чего мы не знаем, не причинит нам боли; в действительности все, чего мы не знаем, причинит нам очень сильную боль, и тогда мы, как Самсон, вслепую обрушим храм на свои головы[4].

Чтобы подвести каждого из нас к большему осознанию происходящих с мужчиной перемен и его мучительных исканий, мне придется раскрыть мужские тайны. Я написал о них так, чтобы они были более понятны женщинам. Некоторые из этих тайн могут оказаться новыми для самих мужчин, и все же я не сомневаюсь: каждый мужчина, читатель этой книги, согласится с тем, что они указывают на травмы, которые он носит в своем одиноком, наполненном страхом сердце. Если мы не в силах ничего сделать с уязвленностью и страхом, то, по крайней мере, можем покончить с одиночеством.

Название этой книги напоминает нам о том, что и мужчины, и женщины всегда несут на себе тяжкое бремя тени идеологий: одни – сознательно, другие – унаследовав его от семьи и этнической группы, в качестве какой-то части национальной истории или ее мифологической основы. Эта тень отягощает душу человека. Мужчины чувствуют бремя этой тени, подавляющее и поражающее их силу духа. Ощущение ее тяжести является сатурнианским. Мужчина в нашей культуре – это человек, который должен исполнять различные социальные роли, отвечать определенным ожиданиям, конкурировать и испытывать враждебность. Но именно это обесценивает лучшие качества и способности мужчин, ведет к тому, что это бремя становится невыносимым. Оно ощущалось всегда, но сегодня мужчины, обладающие мужеством, начинают сомневаться в необходимости жить, испытывая бремя этой тени.

Сатурн был римским богом, покровителем сельского хозяйства. С одной стороны, как бог земледелия, он покровительствовал римской цивилизации; с другой стороны, он ассоциировался с целой серией мрачных, кровавых историй. Его древнегреческий прообраз Крон был порождением мужского начала – Урана и женского начала – Геи. Уран ненавидел своих детей, так как боялся за свое будущее; миф говорит о том, что он был «первым, совершившим постыдные поступки»[5]. Его жена Ге я наточила серп и побудила Крона напасть на отца. Крон подкрался к спящему Урану и оскопил его с помощью серпа. Схватив левой рукой (с которой с тех пор соотносятся плохие предзнаменования) отрезанные гениталии, он забросил их вместе с землей в море. Из пролившихся на землю капель крови Урана возникли три страшные эриннии: Алекто, Тисифона и Мегера, мстящие отцеубийцам и клятвопреступникам. Из семени Урана, попавшего в море, родилась Афродита, имя которой буквально означает «рожденная из пены»[6].

Крон-Сатурн сменил своего отца и стал точно таким же тираном и деспотом. Как только у них с супругой Реей рождались дети, он пожирал их. Единственным ребенком, которому удалось избежать этой участи, был Зевс. Когда Зевс вырос, он, в свою очередь, пошел на отца войной, которая продолжалась десять лет. С триумфальной победой Зевса появились многие признаки цивилизации, но и он тоже оказался жертвой комплекса стремления к власти и превратился в деспота[7].

Таким образом, история о Кроне-Сатурне – это история о власти, ревности и опасности, то есть о насилии над эросом, над способностью к рождению и над самой землей. Как однажды заметил Юнг, там, где есть власть, не может быть любви[8]. Человек стремится быть всесильным, как боги, но мы видим, как власть, которой он обладает, искажается, превращаясь в комплекс. Сама по себе власть нейтральна, но без любви она управляется страхом и компенсаторными амбициями, которые в конце концов приводят к насилию. Как заметил Шекспир, «нет покоя голове в венце»[9].

Исторически сложилось так, что большинство мужчин выросли под тенью Сатурна. Страдая от своей несостоятельности и постоянно испытывая страх, они наносили травмы себе и другим. Современные мужчины могут считать, что альтернативы не существует и наследие Сатурна – это все, что у нас есть. Я в это не верю.

Я предлагаю читателю книгу «Под тенью Сатурна», чтобы разобраться в некоторых из множества способов, при помощи которых эти темные мифы бередят нашу душу. Я надеюсь, что книга поможет каждому человеку заглянуть в себя, чтобы обрести внутреннюю свободу.

Восемь сокровенных мужских тайн

1. Жизнь мужчины, как и жизнь женщины, во многом определяется ограничениями, заложенными в ролевых ожиданиях.

2. Жизнь мужчины в существенной мере управляется страхом.

3. Фемининность в мужской психике обладает огромной властью.

4. Мужчины хранят молчание с целью подавить свои истинные эмоции.

5. Травма является необходимой, так как мужчины должны покинуть мать и психологически выйти за рамки материнского.

6. Жизнь мужчин полна насилия, так как насилию подверглась их душа.

7. Каждый мужчина очень тоскует по отцу и нуждается в общении со старейшинами своего сообщества.

8. Если мужчины хотят исцелиться, им следует мобилизовать все свои внутренние ресурсы, восполнив то, что они в свое время не получили извне.

Глава 1

Наследие Сатурна: заповеди, роли, ожидания

«Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах». Так начинает Жан-Жак Руссо свой труд «Социальный договор, или Принципы политического права», написанный в 1762 году. Мы приходим в этот мир свободными, независимыми и здоровыми. Но поскольку мы тесно связаны с родителями и культурной средой, в которой растем, то постепенно утрачиваем свою природную сущность. Все мы проходим через социализацию, позволяющую нам создавать семью, участвовать в жизни разнообразных социальных институтов, которые хотя и обладают определенной самостоятельностью, но постоянно требуют, чтобы человек жертвовал ради них своей индивидуальностью.

В строении наших костей, в ткани наших нервов, в коридорах нашей памяти мы сохраняем драгоценные черты младенца. Кто из нас, подобно юному герою романа Джеймса Эджи, не лежал на траве под звездами ночного летнего неба и не размышлял о таинстве этой жизни, с помощью детской интуиции пытаясь разобраться в вопросах, которые она перед нами ставит? «Мы сейчас говорим о летних вечерах в Кноксвилле, штат Теннесси, в те времена, когда я там жил, успешно выдавая себя за ребенка»[10]. Как только взрослые выходили из-за обеденного стола, услышав шум струи поливальной машины, и взбирались на скрипучее покатое крыльцо, мы, дети, сразу уносились своими мечтами туда, где

…дремота, томно улыбаясь, влечет нас к себе и уносит туда, где меня принимают как хорошо знакомого и любимого человека, в том другом доме… но при этом не скажут ни сейчас, ни потом, никогда не скажут о том, кто я такой[11].

Подобные размышления о прошлом посещают каждого из нас: размышления о нашем пребывании на этой земле, о тумане страха, устилающем путь в будущее, и, несмотря на этот страх, воспоминания о радости жизни, которая бурлит у нас в крови. Но куда же ушла та радость? Откуда эта тяжесть, боль в теле, душевная усталость, апатия мыслей и ломота в костях? Что случилось с тем ребенком – здоровым, полным наивной детской гордости собой? Он по-прежнему спонтанно живет в нас, пребывая «в одиноком ощущении скоротечной радости»[12], в легкой паутине сновидений, сразу ускользающих от сознания, как только мы включаемся в нашу ежедневную работу. Он живет, но запрятан где-то глубоко внутри нас. Он очень устал под огромной тяжестью тени Сатурна.

Позвольте мне привести пример из своего детства. Время от времени мой отец смеялся, или шутил, или даже присвистывал. Но, уже будучи ребенком, я постепенно стал понимать, что, когда он свистел, дела обстояли очень плохо, причем даже в тех случаях, когда я ощущал в этом свисте какой-то героический порыв. Он «свистел в темноте»[13], создавая видимую маску благополучия. Спустя какое-то время я стал понимать, что, начиная свистеть, он не чувствовал радости, а, наоборот, ему было плохо. Несмотря на все его усилия скрыть неприятности, я знал, что его дела идут не лучшим образом.

Мой отец был вынужден завершить свое образование в восьмом классе, так как его отец потерял работу в компании по изготовлению сельскохозяйственной техники в период Великой депрессии, когда многие фермы на Среднем Западе стали разоряться еще до наступления полного краха в 1929 году. Вполне определенное послание моему отцу, на которое он отвечал всю оставшуюся жизнь, заключалось в том, что он должен был пожертвовать своими личными интересами и работать для поддержания семьи.

Будучи старшим ребенком в семье, я помню и то, как он потом целыми днями работал на фабрике «Эллис-Чалмерс» на конвейере, где собирали тракторы и другое сельскохозяйственное оборудование, а ночами и в выходные дни развозил на грузовике людям уголь и сгружал его лопатой. Позже, по иронии судьбы, его назначили «аналитиком» на этот сборочный конвейер; он объяснял своим коллегам, инженерам с высшим образованием, как можно справиться с той или иной проблемой, над которой они ломали голову. За это время он изучил работу всей системы конвейера. Отец мог найти и исправить любую возникшую на производстве неполадку и наконец занял должность, равную по статусу должности инженера, отвечающего за соблюдение техники безопасности.

В течение 50 лет каждую пятницу он приносил домой чековую книжку, на которую почти всегда была начислена очень приличная зарплата. Мы никогда не голодали, как, например, бывало, голодал мой лучший друг Кент, но даже тогда я знал, что отец беспокоился, чтобы мы не голодали. И именно от него я получил свое первое сатурнианское послание, ясное и непререкаемое. Оно заключалось в том, что быть мужчиной – значит работать. Работать всегда, выполнять любую работу, чтобы поддержать тех, за кого несешь ответственность. Это означало, что удовлетворение личных потребностей отходит на второй план по сравнению с такой высокой задачей. Много лет спустя, когда одна женщина спросила меня, какую надпись мне бы хотелось иметь на своем надгробном камне, я ответил: «Здесь лежит тот, на кого можно было положиться». Это послание было таким весомым, что мой отец, а позже и я сам были готовы умереть, чтобы его исполнить и остаться такими в памяти потомков.

Спустя много времени, когда я написал отцу поздравительную открытку, он мне ответил несмотря на разделявшую нас эмоциональную пропасть: «Простите меня, мои мальчики, за то, что не смог вас очень хорошо узнать, потому что должен был все время работать». Он ругал себя за то, что наше взросление и развитие прошли мимо него. И, несмотря на это, я отдаю должное его преданности нам и считаю, что он сделал для нас все, что мог. Я знал, что он работал на нас, страдал из-за нас, беспокоился о нас, и сначала я не думал, что у него могут быть какие-то болезненные переживания, связанные с его работой. Вместе с тем я понимал: такая жизнь не идет ему на пользу, но, по-видимому, жить именно так для него значило быть мужчиной.

В период нашего формирования разразилась Вторая Мировая война. Я помню, как люди в тревоге собирались вокруг динамиков, чтобы услышать о жестоких сражениях в Европе и Юго-Восточной Азии и узнать что-то о своих близких, которые находились где-то там, в местах с такими странными названиями, как Тулаги, остров Минданао, или за крупнокалиберным пулеметом в хвосте В-17[14]. (Они вернулись обратно; но двадцатичетырехлетний парень возвратился с Филиппин совершенно седым, а стрелок-радист – с осколком зенитного снаряда, оставшимся в его ноге.)

Черный креп одежды, горестные, полные слез расставания на вокзалах, огромная, нескрываемая тревога внесли в мое ощущение жизни нечто очень большое и ужасное, то, что остается и сейчас и не может нас отпустить. Я наслушался ужасных историй, например, о семье, получившей от сына открытку из Красного Креста. В ней прямо под маркой я прочитал: «Они отрезали мне язык». Не знаю, была ли в этих рассказах правда, но окружавшие меня взрослые им верили. Этого мне было достаточно.

Военное время дало мне второе неоспоримое послание о том, что значит быть мужчиной. Я был твердо уверен: моя судьба заключается не в том, чтобы стать «акулой капитализма», а в том, чтобы вырасти и стать солдатом, отправиться куда-то далеко, чтобы там убивать или быть убитым либо же измученным и искалеченным вернуться домой. Целые ночи напролет я лежал в кровати, не в силах заснуть, представляя все эти ужасы, предназначенные мне судьбой. Люди, пережившие Великую депрессию, сохранили на себе ее шрамы и оставшийся в глубине страх. Пережившие военное детство до сих пор содрогаются при воспоминании о царивших тогда ужасах и неопределенности.

Будучи ребенком, выросшим на Среднем Западе, я находился так далеко от разрушенных и уничтоженных городов, но для нас линия фронта проходила везде, и везде мы испытывали страх. Тогда я даже не слышал о Дахау, Берген-Бельзене и Маутхаузене, но, став взрослым, я приехал туда со своими детьми. То, что я почувствовал, нельзя назвать паранойей. Меня охватило страшное беспокойство… Но, поскольку я был мужчиной, от меня ожидали мужской реакции и мужской ответственности… Самое тяжелое наследие Сатурна составляют работа, война и тревога!..

Каждый мужчина может вспомнить похожие переживания. Каждый может оказаться в ситуации, когда он чувствует, что от него требуется нечто большее, чем просто способность понять.

Ребенок, втянутый в такой водоворот событий, отчаянно ищет хоть какую-то информацию, пример для подражания, модель поведения, совет, указание, помощь; получив ее, он может сразу отказаться и, возможно, даже станет подавлять. Выбрав этот путь, юноша надеется, что «они» (взрослые) отведут его в сторонку и научат всему, что ему нужно знать.

Помню, как я стал свидетелем одного таинства именно тогда, когда мне это было нужно больше всего, чтобы понять, что значит быть мужчиной. У отца в ладони застрял рыболовный крючок. Не меняя выражения лица, отец его вытащил.

Я стал подозревать, что взрослые не чувствуют боли так, как чувствуют ее дети, но вместе с тем я считал, что его кто-то научил этому загадочному мужеству и терпению, которому я так отчаянно хотел научиться. Хотелось надеяться на то, что однажды «они» отведут меня в сторонку и научат, как быть мужчиной. Я верил, что это может случиться, когда нужно будет пойти в школу. (Ничего еще не зная о том, что такое пубертат, я видел, что старшеклассники гораздо больше нас по своим габаритам, а потому они казались мне ближе к тем людям, которых называют взрослыми.) Но, к своему удивлению и разочарованию, с приближением дня, когда я должен был пойти в школу, я почувствовал, что «они» никогда не отведут меня в сторону и не скажут, что значит быть мужчиной и как вести себя по-взрослому.