Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами
Молодые греки обучались правильному употреблению алкоголя на симпосиях, это вариация гимнасия: предполагалось, что хорошая пирушка требует тех же сил, практики и дисциплины, что и занятия атлетикой. Выпивать из чаши вино, разбавленное водой, и одновременно размышлять о красоте логики или логике красоты, – этому нужно было специально обучаться у мастера-симпосиарха; одним из таких мастеров, к примеру, был Платон. В очень классной книге Тома Стендейджа «История мира в шести бокалах» говорится, что современники отмечали: «участники обеда [с Платоном] прекрасно чувствовали себя на следующий день».
Пока ранняя цивилизация пожинала плоды распития вина и боролась с последствиями злоупотреблений, Дионис обрел такое могущество, получил столько талантов и способностей и стал таким парадоксальным персонажем, что и ста имен не хватало, чтобы его назвать. Его называли Дикий, Двуликий Бог, Танцующий, Расслабленный, Вестник света, Кутила, Экстаз, Тот-кто-сводит-женщин-с-ума, Воин, Освободитель, Дарующий благодать, Святой, Искупитель, Самый далекий, Конец, Бог Двойных дверей…
Как позднее Христос, Дионис завлекал народ идеей, что его последователи смогут, причастившись, обрести спасение после смерти. Причащались они, выпивая вино, которое символизировало его кровь. Выпив достаточно вина, люди чувствовали предвестья спасения – освобождение души от земного тела. Но перебор мог привести к противоположному эффекту: хаос, деградация земного тела и душевные недуги. Таковы двойные двери, ведущие в обе стороны, одновременно в рай и в ад: божественный дуализм опьянения и похмелья.
Что происходит в Вегасе (когда идешь в бой с бодуна)Головная боль достигает пика, когда мы заходим в оружейный магазин. Я чувствую себя так, словно сейчас умру, а это отнюдь не в моих планах. Мы проходим общий брифинг, получаем беруши и защитные очки, нас ждет «экстремальный» сюрприз: в дополнение к стандартным типам оружия нам разрешат пострелять из обреза АК-47 – у него такой широкий радиус поражения, что он выбрасывает пламя.
Мои коллеги-журналисты выбирают эзотерические мишени: мумия в смокинге, федеральный агент-хипстер, клоун-Рэмбо. Путешественник из Нью-Йорка выбирает привлекательную женщину, к которой сзади крадется зомби (выясняется, что он тот еще меткий стрелок – и зомби, конечно, остается невредимым). Я выбираю типовую, ничем не примечательную мишень: что-то вроде невыразительного, бесформенного Барбапапы[17]. Но даже в него мне совершенно не хочется стрелять.
Каждая пуля, каждая обойма, каждый выстрел словно рикошетом отдаются у меня в мозгу. Боже, как это, наверное, ужасно – идти в бой c бодуна… Боль, страх и недуг точат тебя изнутри, пока смерть косит все вокруг. От мысли о том, что солдаты делают это уже тысячи лет, головная боль только усиливается. Я стреляю до тех пор, пока меня снова не начинает тошнить, и даже не пытаюсь целиться.
После стрельбища мы отправляемся в мексиканский ресторан за гигантскими порциями «Маргариты» и суперострыми тако; свой список вещей, которые ни за что не стоит делать с похмелья, я почти закончил всего за один день. Завтра нас ждет воздушная акробатика на самолете-истребителе и прыжок с крыши трехсотметрового здания. Я никогда не смотрел с таким отвращением на бесплатную текилу. А потом к нам спускаются мариачи.
Когда я, пошатываясь, наконец захожу в холл нашей гостиницы, то понимаю, что не имею ни малейшего представления о том, на каком этаже находится мой таинственный новый номер. Прежде чем я успеваю задать вопрос, консьерж приветливо хихикает: «А! Мистер Бишоп! Как вам ваш новый номер? Приношу извинения за прошлую ночь!»
Я не знаю, о чем он говорит, но спешу его заверить, что все прекрасно и новое расположение полностью отвечает моим требованиям. И не могли бы вы напомнить, какой у меня номер, еще разок?..
– Конечно. – Он нажимает несколько клавиш, чтобы найти комнату. – А как прошел ваш день?
– Отлично, – отвечаю я и, прихрамывая, направляюсь в сторону VIP-башни № 3.
День выдался настолько до блевоты насыщенным, что я не успел даже попытаться припомнить, что же произошло вчера. Я думаю об этом, включая ноутбук, чтобы отправить редактору мучительно беззаботное сообщение. И там, по центру рабочего стола, лежит файл под названием «ОКЕЙ! Я ПЬЯН!» Я открываю файл и начинаю читать:
Окей! Я пьян! Но теперь не выключается лампа, и я не могу даже выдернуть шнур из розетки. Кабель уходит прямо в дурацкий стол в стене! Я должен поспать, чтобы завтра водить гоночные тачки, но я не могу выключить свет!
Окей, я пытался выкрутить лампочку, но обжег руку и сломал лампочку, и теперь в постели полно стекла. Я не могу, блин, в это поверить! Я уже полчаса на проводе с дежурным и думаю, они даже не понимают, что я звоню им из их же гостиницы. Это звонок ИЗ гостиницы!
Ну вот и телефон сломался!
О боже! Придурок в розовом галстуке за стойкой регистрации сказал, что я висел на проводе всего восемь минут, и он сказал, что я пьян, только потому что я был босиком! Вот придурок! Мне пришлось подниматься сюда на лифте в сопровождении двух охранников, и они тоже считают его придурком. Они смеялись шутке про мои ботинки, но потом я забыл об этом, когда вошел, и теперь у меня в пятке застряло стекло, а охранники сказали, что пришлют кого-нибудь починить телефон, и я жду уже полчаса!!
Я только что встретил самую прелестную женщину на свете. Розалинда. Думаю, она главная уборщица. Она была в холле. Прошло много времени, потому что я должен был рассказать ей все. Она видела, что я даже не пьян. Она сказала, что все уладит и мне сейчас же найдут другой номер, и я попросил номер получше – чтобы можно было курить. И теперь я снова жду. Самый долгий день в моей жизни. Мне не верится, что нужно…
Звонит телефон. Я прекращаю читать свой пьяный бред и беру трубку.
– Как прошел ваш день? – Сначала я думаю, что это опять консьерж, но потом узнаю манеру доктора Джеймса Бёрка растягивать слова.
– Если честно, довольно болезненно, – говорю я.
Следует короткая пауза, и я понимаю, что похож на ресторанного критика, сообщившего хозяину заведения, что рыба была несъедобной.
– Мне жаль это слышать, – говорит доктор Бёрк. – Почему бы вам не рассказать мне о нем поподробнее? Может быть, мы выясним, что пошло не так.
– Конечно, – отвечаю я и начинаю рассказ про мартини и сыр с плесенью…
– Как вы чувствуете себя сейчас? – спрашивает доктор Бёрк, когда я заканчиваю свой рассказ.
– Кажется, ничего.
– Понимаете, мы достигаем положительного результата в 90 % случаев…
– У вас на сайте написано, что в 98 %.
– Именно. Поэтому у меня есть несколько предположений, что могло случиться.
– Я слушаю. – Я открываю новый файл, чтобы делать заметки на компьютере.
– Во-первых, как я и говорил, мы достигаем положительного результата не в 100 % случаев. На некоторых людей лекарство попросту не действует. Не знаю почему. Но маловероятно, что это ваш случай.
– Где-то на два процента.
– Да. Дело вот в чем: я вижу, сколько, по вашим словам, вы выпили, в какое время вы перестали употреблять алкоголь и когда пришли к нам в клинику. Как вы понимаете, наша система рассчитана на лечение похмелья…
– Угу.
– …И похмелье – это в том числе отказ от алкоголя, и я подозреваю, что это не входило в ваши планы.
– Что вы имеете в виду?
– Можно заключить, – говорит доктор Бёрк, – что вы были скорее в состоянии опьянения, а не похмелья, когда мы вас лечили. И некоторое время спустя тоже…
А потом до меня наконец доходит: он говорит, что, когда я вел тачку за полмиллиона долларов на скорости 250 километров в час, я был в состоянии, противоположном похмелью. Я был в стельку пьян. Все мои усилия, чтобы как следует напиться, пошли псу под хвост, потому что я переусердствовал. И теперь весь эксперимент провален. Ко всему прочему, я еще и за рулем был в пьяном виде.
– Черт.
– Нам нужно попробовать еще раз, – говорит доктор Бёрк.
Но теперь я думаю о завтрашних истребителях, пике, бочках, петлях… Я закрываю ноутбук.
– Сегодня я постараюсь так не усердствовать. Завтра начнем по новой.
– Хорошо, – говорит похмельный доктор. – Тогда до встречи.
Я наливаю себе виски и раздеваюсь. Легко выключаю свет. Когда я закрываю глаза, комната кажется узкой, будто я в объятиях очень сильного, очень милосердного призрака.
Первый перерыв
Выпить перед битвой
Платон, который научился у Сократа искусству сбалансированно распивать и рассуждать, передал этот навык своему ученику Аристотелю. Лучшим учеником Аристотеля был царь Александр Македонский, который преумножил мудрость Эллады – во всем, кроме выпивки.
Как и его отец, Александр был страстным, сильно пьющим царем-полководцем. Как и его мать, он был ярым последователем Диониса – столь убежденным, что считал тропу своих завоеваний реконструкцией странствий бога вина[18]. Каждую ночь он вместе с подданными напивался до одури, а после они отправлялись на поле боя, сражаясь с головной болью так же самоотверженно, как с гунном, и всякий раз одерживали победу. Он полностью доминировал над новым обществом, как вино над водой, – и хотел цивилизовать мир, залив его кровью.
В итоге Александр завоевал больше земель, чем кто-либо из его предшественников, сжигая города до основания, иногда – ненамеренно, если вакханалии выходили из-под контроля. Так или иначе, он привнес цивилизацию в мир и, конечно, способствовал распространению бодуна за его территориальные рамки, хотя далеко не всем нравились эти усилия. Демосфен говорил о его пьянстве так: «Хорошее качество для губки, но не для правителя». И, возможно, он был прав. Именно пристрастие к бутылке погубило не побежденного в бою Александра Македонского, хотя то, что произошло, остается предметом споров – то ли его тело не выдержало излишеств, то ли он умер от шока, отказавшись от алкоголя так же, как он делал все остальное: немедленно и наотрез.
Но, конечно, Александр и его войска – не единственные воины, прорубившие себе путь в учебники истории пьянством и сражениями. Со времен Гомера, чья «Илиада» и «Одиссея» полны описаний пьяных солдат, историки поняли, как важен алкоголь, чтобы выстоять в кровопролитном бою. Скандинавская мифология в значительной мере опирается на военный успех берсерков: воинов яростных, бесстрашных, накачанных божественным пойлом. И не только люди так шли на бой. Марко Поло, который выпивал в разных концах света, отмечал, что в Занзибаре воины дают слонам перед боем ведро рисового вина, чтобы «поднять их боевой дух».
Во время Гражданской войны в Америке, когда Улисс С. Грант подвергся резкой критике за злоупотребление алкоголем, президент Авраам Линкольн пообещал выделить больше выпивки каждому генералу, который «еще ни разу не одержал победы».
Конечно, не все пьяные воины отличались в бою. В «Беовульфе» те, кто решил сразиться с таинственным чудовищем Гренделем, были убиты в чертоге Хеороте, пока спали мертвым сном после того, как выпили медовухи для храбрости. Барбара Холланд сравнивает эту западню с историей о похмельных гессенских наемниках, побежденных Джорджем Вашингтоном, и об англосаксах, слишком долго пивших перед битвой при Гастингсе, и поэтому проигравших Англию более дисциплинированным норманнам, которые, по словам Холланд, были «трезвыми или по меньшей мере не такими пьяными».
В ходе Первой мировой войны наемный солдат, а де-факто журналист Фрэнк Перси Крозье в деталях передал кошмар, творившийся на поле боя, и наброски того, что происходило в стороне: «Я видел полковника, сидевшего у связного окопа, который лично выдавал несанкционированный ром солдатам, проходившим мимо него шеренгой в три часа пополудни этим по-весеннему погожим днем, чтобы в первый раз держать оборону… Страдая от бренди, он думал, что все остальные чувствуют то же, что и он, – уныние и отчаяние. Унылого и всегда такого дифисиль…[19] алкоголика отправили в Англию, где его состояние ухудшилось, и в конечном счете он умер. Безопасность границы перевесила все остальное. Контроль за злоупотреблением алкоголем стал исключительно важным».
Хотя в те времена еще не было понятия «похмелье» (hangover), конечно, не было никаких оснований, чтобы разбрасываться словечками вроде «дифисиль». Но благодаря промышленной революции массовое представление о том, как связано пьянство с продуктивностью и безопасностью, стало меняться – как и былая незыблемость алкоголя в британской армии. Как объявил премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж, империя воюет «с немцами, австрияками и выпивкой, и насколько мне видится, самый сильный наш противник – это выпивка».
Тем временем русские, казалось, могли одержать победу в бою, даже когда не держались на ногах, и иногда только благодаря этому. В обеих мировых войнах многие дотошно выверенные наступления Германии были отбиты непредсказуемыми и похмельными советскими войсками – те могли потеряться, заснуть или просто опоздать на позиции. Несмотря на эти случайные успехи, Кремль постепенно обеспокоился пьянством, и КГБ разработало средство против пьянства оперативников. В действительности оно помогало не от опьянения, а от похмелья… по крайней мере, так говорится в рекламе RU-21 – первого массового средства от похмелья, которое появилось после холодной войны и добилось успеха, по крайней мере на американском рынке.
В своих захватывающих мемуарах «Зеленые береты сорвались с цепи» Расселл Манн пишет, как служил врачом во Вьетнаме. Важную часть его работы составлял уход за сержантом: «Он любил, чтобы рядом был врач, вроде как на случай, если его ранят, но на самом деле я помогал ему справляться с похмельем… В миру он слыл пьяницей, ловеласом – не самым приятным человеком; но на поле боя он был великолепен».
Призывные пункты тоже повидали немало случаев похмелья – в том числе тех, что приключались со столь разными героями, как Томми Фрэнкс и Брюс Спрингстин. По воспоминаниям генерала Фрэнкса, в 1965 году – будучи отчислен из колледжа, в отчаянной депрессии, в бездне запоя – он решил поступить на военную службу, чтобы получить «встряску» и выйти из «съедавшего душу похмелья». Фрэнксу суждено было стать одним из самых прославленных американских солдат, а впоследствии руководить наступлением на Талибан[20] в Афганистане и вторжением в Ирак в 2003 году.
У Брюса Спрингстина был обратный случай, о чем он годами рассказывал со сцены перед исполнением песни «The River». Это история о том, как он вырос в Америке 1960-х, в постоянном страхе, что его призовут на войну, а из Вьетнама возвращались одни гробы и молодые инвалиды. Это история вражды в доме, где прошло детство Спрингстина: его отец во время ссор постоянно желал сыну попасть в армию – чтобы они сбрили ему патлы и сделали из него настоящего мужчину.
Когда повестка все-таки пришла, Спрингстин с друзьями уехал из дома. Они не просыхали три дня, пока не пришло время сесть в автобус и отправиться на призывной пункт.
Когда Спрингстин рассказывает эту историю, его голос дрожит на слове «страх». Он не говорит слова «похмелье» – только что явился, прошел осмотр… и его не взяли.
Слушатели аплодируют, хотя Спрингстин бормочет, что радоваться тут нечему.
Потом он вспоминает, как через три дня он вернулся домой и его отец сидел на кухне, залитой солнечным светом. Он рассказывает отцу, что его не взяли на военную службу. После долгой паузы отец нарушает молчание.
– Это хорошо, – говорит он.
А потом Брюс Спрингстин, теперь уже взрослый мужчина, выдает на сцене самое горькое соло на губной гармошке, которое вы когда-либо слышали. Звучит, как труба над маковыми полями; маленькая частичка имперской души болит и жаждет искупления, но бо́льшая ее часть насквозь пропиталась алкоголем и кровью.
Часть вторая
Что происходит над Вегасом
Если пить вполсилы, то недопохмелье испортит не только следующее утро, но и предыдущий вечер.
Клемент ФрейдЯ истекаю потом в самолетном ангаре в невадской пустыне; рядом с забитым под завязку баром стоят бильярдные столы и бипланы. Музыкальный автомат предлагает Кенни Логгинса и братьев Эверли – все это часть программы Top Gun в Школе боевых асов.
Пилот Ричард Коул по прозвищу «Техасец» рассказывает, что мы будем делать. Он толкует о хаммерхедах[21] и отвлекающих маневрах, о том, как лучше пристроиться противнику в хвост: «На самых быстрых в мире американских горках вы испытываете ускорение в три с половиной же. Но эта малышка потянет на десяточку!»
Все это не вызывает во мне никакого энтузиазма: ни ухарский инструктаж, ни эта псевдомачистская болтовня, ни воздушные бои, как настоящие, так и мнимые, ни аэробатика, ни ускорение, ни «бочки» на высоте двух тысяч метров над высохшим ложем озера. Не говоря уже о хаммерхедах. Я ведь даже американские горки не жалую.
Ради укрепления командного духа нам предлагают дать друг другу позывные – скажем, Ледоруб или Гусь. Для этого надо снять с доски на стене соответствующую табличку. Калифорнийский фрилансер берет «Токсин» и радостно вручает его мне.
Сегодня пробуждение далось мне тяжелее, чем вчера, что, по Кингсли Эмису, очень хороший знак. Больше того, самый первый из его одиннадцати шагов по преодолению «физического похмелья» гласит: «Сразу по пробуждении начинайте повторять, как вам свезло чувствовать себя так паршиво. Здесь скрыта важная истина: если после столь тяжкой ночи вы чувствуете себя сносно, значит, вы все еще пьяны и трезветь придется на ногах, а похмелье настигнет вас позже».
Так что мне, видимо, повезло. Но повезло бы гораздо больше, подумай я об этом вчера – до капельниц, гоночных болидов, лимузинов, обеда, до шеренги маргарит и стрельбы из автомата. А теперь у меня отходняк второго дня. Ту же ошибку мы совершаем, пытаясь вернуть спортивную форму: утро после зала может быть еще ничего, а вот на следующий день больно даже с постели вставать, не то что летать на истребителе.
Утром, когда я полез на сайт уточнить детали, я прочел следующее: «Самая распространенная причина воздушной болезни во время полетов в Школе боевых асов – это похмелье. Мы понимаем, что Лас-Вегас создан для веселья, но накануне приключения в Школе боевых асов постарайтесь лечь пораньше!»
Восклицательный знак после слов «лечь пораньше» ставить совсем не обязательно, но в целом совет разумный. Я так и поступил: пораньше отправился на боковую по их рекомендации и проснулся в отвратительном состоянии по завету маэстро Кингсли. Но теперь я торчу в ангаре посреди пустыни – здесь адское пекло, во рту у меня пересохло, и в поединке с физическим похмельем я, кажется, пропустил важный шаг.
Вслед за перечислением одиннадцати предписаний Эмис предлагает два средства, которые могут помочь от похмелья теоретически, однако «проверить их на практике не так-то просто»; во всяком случае ему не доводилось. Первое – это спуститься в шахту, о чем, по-моему, даже подумать страшно. А второе: «Подняться на полчаса в небо в аэроплане с открытой кабиной (разумеется, за штурвалом должен быть тот, у кого нет похмелья)».
Именно это и предлагается в брошюре Школы боевых асов: 45-минутный полет над плотиной Гувера в классическом биплане с открытым кокпитом, где позади тебя сидит опытный пилот и управляет самолетом. Что ж, звучит неплохо, к тому же это отличная возможность испытать одно из не проверенных Кингсли Эмисом средств.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Оригинальное название книги – «Hungover: The Morning After and One Man’s Quest for the Cure». – Здесь и далее, если не указано иное, примечания редактора.
2
Клемент Фрейд – британский детский писатель, ресторатор, радиоведущий, политический деятель. – Прим. пер.
3
Разумеется, в русском языке слово «похмелье» не является новым; более молодым аналогом слова hangover можно считать «бодун», который получил знакомое нам сегодня значение в XX веке.
4
Автор использует коммерческое название препарата, «Антабус» – под этой торговой маркой дисульфирам встречается в ряде стран, включая США.
5
Шекспир У. Отелло / пер. М. Лозинского
6
Английский сорт сыра. Как правило, в оливки добавляют голубой «Стилтон» – сорт с благородной плесенью.
7
Леи – традиционное гавайское украшение, представляет собой ожерелье из цветов.
8
Игра слов: «digest» означает и обзорную статью (дайджест), и «переваривание».
9
Rolaid – американская марка антацидов.
10
Популярный коньячный ликер из Франции.
11
Обязательная для участия в партии ставка, делается до получения карт и потому зовется «слепой».
12
В Горном Алтае «кезерами» называли резные каменные изваяния воинов. Ранее считалось, что Кезер является героем фольклора шорцев, однако позднее эта версия была опровергнута. Скорее всего, «кезер» обозначал не конкретного героя, а богатыря, поскольку в переводе с шорского это слово, по мнению историка Д. А. Функа, означает «удалец».
13
Spearmint Rhino, крупная сеть стрип-клубов в США, Великобритании и Австралии. Название «Мятный носорог» появилось случайно, поскольку клубу требовалось «запоминающееся имя».
14
Внутривенная витаминная инъекция, названная по имени доктора из города Балтимор. Ее эффективность научно не доказана, а риски включают занесение инфекции и аллергическую реакцию организма на витамины.
15
Башня отеля-казино «Стратосфера Лас-Вегас» – высочайшая обзорная башня в США. – Прим. пер.
16
Генри Морган (1635–1688) – валлийский капер, а позднее чиновник и плантатор на Ямайке, проводивший на острове колониальную политику Британской империи. Его именем названа одна из самых популярных марок рома Captain Morgan.
17
Персонаж серии французских детских книг, а позднее мультсериала. Представляет собой ожившую сахарную вату.
18
Имеется в виду миф об индийском походе Диониса. Когда в 327 году до н. э. Александр Македонский отправился в собственный индийский поход, он принял один из завоеванных городов за творение самого Диониса и устроил там празднества в его честь.
19
Difficile (фр.) – привередливый, капризный.
20
Международная террористическая организация, запрещена в России.
21
Фигура высшего пилотажа, в которой самолет свечой уходит вверх, зависает в воздухе и, развернув нос к земле, резко падает вниз.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги