Искушение

Глава 1

Эвелина

Пронзительный голос мамы ворвался в уютную спальню, за окном большими хлопьями сыпал снег, хотя все прогнозы погоды обещали весну. Я надела наушники и попыталась сосредоточиться на курсовой работе, но мировые финансовые кризисы никак не поддавались осмыслению из-за доносящегося с кухни визга, который спокойно миновал зал и вонзался в мою голову. Мама усилила натиск на отца, послышался звон разбитой посуды, значит, ссора только набирала обороты. Я натянула поверх майки тёплый свитер с длинным воротником и выскользнула из спальни, прокралась по коридору, всунула ноги в ботинки, подхватила мусорный пакет и вышла из квартиры. Толстая дверь приглушила вопли родителей. Мама, как обычно, обвиняла отца в том, что он мало уделял ей внимания и допоздна пропадал на работе, тот кричал и махал руками, требуя отчёта, куда она спустила половину его зарплаты.

Я много раз порывалась перебраться в общежитие при университете, пытаясь убедить родителей, отпустить меня на свободу. Близко до учёбы, экономия времени, денег на автобус и обеды в кафе, но мама каждый раз устраивала истерику, убедительно доказывая мне и отцу, что я не готова к самостоятельной жизни. Впрочем, ей порой даже и причина не требовалась, дабы учинить скандал на ровном месте. Я спустилась по ступенькам со второго этажа на первый, открыла дверь и вышла на улицу. Два шага, мусорный пакет полетел в контейнер, вспугнув голубей. Я подставила лицо снежинкам и улыбнулась, холодный ветер растрепал мои волосы и обжёг холодом шею. Пришлось вернуться к двери, и здесь вселенная мне отомстила за глупость. Ключи остались в прихожей, а я, дрожа от холода и сжимая голые коленки, прижалась спиной к кирпичной стене. Позвонить по домофону? Навряд ли они сейчас меня услышат. Кто же из соседей сейчас может быть дома?

Незнакомый мужчина, прижимая к груди большой бумажный пакет, приблизился к подъезду, посмотрел на меня, как на умалишённую, а затем открыл дверь. Я потянула край свитера к коленям, чувствуя, как щёки горят от смущения. От незнакомца вкусно пахло парфюмом с нотками бриза и, наверное, полыньи. Солоновато-горький аромат резко контрастировал с белоснежными хлопьями снега.

– И долго будешь на меня пялиться? – голос мужчины прозвучал сухо и ломко, словно жгутом хлестнул по рукам.

– А?! – страх сдавил горло, я втянула голову в плечи, чувствуя, что готова упасть в обморок.

Он не стал больше со мной церемониться, схватил за плечо и втолкнул в подъезд. Очутившись внутри, я ожила, засеменила по ступенькам, продолжая тянуть край свитера, чтобы хоть немного прикрыть свои голые ноги. Незнакомец шёл следом, не торопился и не отставал, мы одновременно оказались на лестничной клетке второго этажа, и мои нервы, натянутые до предела, сдали. Я резко развернулась, готовая дать отпор, бумажный пакет в его руках порвался, и к моим ногам полетели красные яблоки.

Роман

Родной город, в котором я провёл детство и юность, встретил меня снегопадом. Я не взял с собой тёплых вещей, думал, что всё улажу быстро, но непогода и внезапная болезнь нотариуса, который должен был огласить завещание моей тётки, заставили изменить планы. Пришлось позвонить в ресторан и предупредить, что задержусь на несколько дней. Первым делом я купил пальто, когда дома на моей клумбе распустились нарциссы. Ирония судьбы. Запасные ключи от тёткиной квартиры лежали в кармане брюк, я с трудом узнал старую улицу, застроенную новыми зданиями. Но наш дом остался прежним, сталинка с высокими потолками и широкими подъездами. Я зашёл в магазин неподалёку, запасся продуктами и даже успел постоять в очереди.

Снег налипал на туфли, воротник пальто натёр шею, приходилось идти очень медленно, чтобы не поскользнуться. И это неимоверно злило. Я хотел поскорее вернуться к солнцу и оставить этот город позади, вернуться к привычному образу жизни и не думать о тётке, которая даже после смерти пыталась вывести меня из состояния равновесия. И ещё этот чёртов снег! Я подошёл к подъезду, тощая девчонка в длинном, растянутом свитере стояла под козырьком и дрожала. И пока я расстёгивал пальто и тянулся к карману брюк за ключами, конопатое чучело шумно принюхалось ко мне. «Проблемная», – почему-то пришла в голову мысль. Я открыл перед девчонкой дверь, а она продолжала стоять и смотреть на меня, хлопая длинными ресничками. Ну что с ней не так? Я втолкнул барышню в подъезд, она вздрогнула и побежала по ступенькам, тяжело дыша.

Почти ничего не изменилось, стены только перекрасили в унылый зеленоватый цвет, а плитка осталась прежней. Даже плафоны с красными маками не сняли. Я усмехнулся, тётка любила постоянство, наверное, всеми силами мешала сделать нормальный ремонт в подъезде, грозя всем небесными карами. Конопатое чучело вдруг резко обернулось и полоснуло коготками по бумажному пакету, порвав его. Я опешил от наглости барышни, а мои яблоки разлетелись по лестничной клетке. «Не ошибся, – подумал я, наклоняясь за ними. – От таких дурнушек только и жди проблемы».

– Извините, – пролепетала девчонка.

Я подобрал яблоко и взглянул на неё снизу вверх, и снова эти длинные реснички с капельками растаявших снежинок.

– Извините, – повторила девчонка и опустилась на колени, начав собирать яблоки.

Глава 2

Эвелина

Пакет был порван, а мне было очень неловко, я опустилась на колени и начала собирать яблоки, складывая их в подол свитера. Незнакомец прошёлся взором по моим ногам, увидел короткие шортики и усмехнулся, видимо, подумал, что я так глупо пытаюсь его соблазнить. «Придурок»! – гнев заставил меня покраснеть. Вот так всегда, злость была, а решимости – ноль, точнее, полный ноль. Другая бы на моём месте дала отпор, или, наоборот, стала бы флиртовать , я же стояла и смотрела на мужчину, словно кролик на удава. Мужчина укоризненно покачал головой, подобрал пакет и открыл ключом дверь соседской квартиры. Серафима Алексеевна, вредная старуха, которая никому не давала спуску, месяц назад умерла в больнице. Я помнила жуткий стук, когда она лупила своей палкой по стене.

– Кто вы? – мой голос прозвучал пискляво, отчего я ещё больше разозлилась на себя.

– Племянник Серафимы, – пояснил мужчина и представился. – Роман.

– Веля, – ответила я, увы, но Эвелиной себя никогда не ощущала.

Роман толкнул дверь и жестом пригласил меня войти. Злость мгновенно сменилась страхом, мне показалось, что я чувствую зловонный аромат духов Серафимы Алексеевны, которая как-то вцепилась своей костлявой рукой в моё плечо и заговорила, обнажив гнилые зубы:

– Я вижу тебя насквозь, паршивая девчонка!

– Призраков боишься? – усмехнулся Роман и первым переступил порог квартиры. – Ну, и вонь!

Страх развеялся, и я смело последовала за мужчиной. Роман открыл окно и впустил прохладный ветер в гостиную, а затем раздвинул тяжёлые шторы, солнечный свет полился на паркет, разогнав темноту. Я высыпала яблоки на журнальный столик и с любопытством уставилась на стену, полностью завешанную старыми фотографиями.

– Вся наша семья, – хмуро промолвил Роман, снимая пальто и бросая его на диван.

Диван, кстати, тоже был антикварны, как и всё в этой квартире, изогнутая спинка и подлокотники из красного дерева, сиденье, обтянутое светлой замшей с розовыми цветочками. Я набралась храбрости и присела на краешек, испытывая дикую неловкость. Сквозняк захлопнул входную дверь, оглушительный грохот пронёсся по квартире, явно намекая, что Серафима Алексеевна недовольна гостями. Я взвизгнула и подскочила, прижимая руки к груди.

Роман

Как же я ненавидел эту проклятую квартиру! Стоило переступить порог, как сразу же услышал скрипучий голос тётки, требующей, выбросить из головы глупости и заняться учёбой. А когда я осмелился тайком улизнуть на свидание с однокурсницей, то столкнулся с проблемой, Серафима спрятала все ключи, лишив меня возможности, покидать её чёртово логово без разрешения. Дыхание сбилось, я подошёл к окну и распахнул его, позволяя свежему ветру перебить затхлый дух чужого жилища. Мрачные мысли вновь захватили меня, всколыхнув старую обиду и боль. Серафима даже после своей смерти пыталась контролировать каждый мой шаг, каждый мой вздох.

Девчонка с любопытством уставилась на старые семейные фотографии, которые так трепетно хранила тётка. Некоторые имена я уже успел позабыть, и теперь они все разом укоризненно взирали на меня. Веля присела на краешек дивана, но когда входная дверь захлопнулась, то с визгом вскочила и затряслась от страха. Я на секунду ощутил себя монстром, заманившим глупую девушку в своё логово. Солнечный лучик скользнул по фотографии Серафимы, и тётка ответила мне ухмылкой.

– Она и до тебя успела добраться? – поинтересовался я у девушки.

Веля кивнула, а потом шёпотом поведала:

– Серафима Алексеевна постоянно говорила моей маме, что из меня вырастет непутёвая девчонка.

– Она всех детей без исключения ненавидела. Как насчёт чаепития со мной?

– Вы говорите вычурно, – улыбнулась Веля.

– Хотел произвести впечатление, – соврал я, на самом деле сейчас не хотелось оставаться одному в квартире тётки.

Моя выдержка дала крен, я ощутил, как тревожно сжимается сердце.

– У вас получилось, – взмах длинных ресничек, и растаявшие капельки снежинок сорвались на щёку, покатились вниз и добрались до уголка губ.

Я поспешно отвернулся и прошёл на кухню, прихватив красное яблочко, разжёг газ, налил холодную воду в чайник и поставил его на плитку. Веля, явно стараясь, ступать бесшумно, пробралась следом за мной и присела на краешек стула, спрятав свои ножки под столом. «А она ничего, – я больше ценил пышные формы, но тощая сумела приковать к себе мой заинтересованный взгляд. – Интересно, её губы сладкие на вкус»? Я надкусил яблоко, пристально посмотрев на Велю, она ощутила мой взгляд и повернула голову. Солнечный свет запутался в её длинных ресничках. Несомненно, девушка была по-своему красива. Я подошёл к столу и спросил:

– Хочешь яблоко?

Веля посмотрела на меня снизу вверх, вот мы и поменялись местами. Она ничего мне не ответила, я провёл большим пальцем по её губам, и зрачки моей новой знакомой расширились. «Девственница»?! – изумление и дикое любопытство вытеснили из моей головы все остальные мысли. Чайник засвистел, Веля вздрогнула, заставив меня улыбнуться. Пугливая, неискушённая в ласке, доверчивая соседка. Наверное, стоило остановиться на этом, но мне стало интересно, как бы выглядела нежная кожа Вели в лунном свете.

Глава 3

Эвелина

Я заворожённо смотрела на Романа, который разливал кипяток по кружкам, пакетики с чаем, как я их мысленно всегда называла – пыльцой чая, закатанные рукава обнажили его сильные руки. Змея обвивала запястье и тянулась к пальцам. Роман заметил, что я опять на него пялюсь, и усмехнулся.

– Где учишься?

– Институт экономики и права, – ответила я, потупив взор, но долго сопротивляться искушению не было сил, и мой взгляд вновь скользнул по сильным рукам мужчины.

– На кого? – разговор у нас явно не клеился.

– Экономист, – я сжала вспотевшими ладонями коленки.

– Сахар?

– Что?! – из-за волнения я не расслышала вопроса.

– Сколько кубиков сахара бросить в чай? – Роман одарил меня насмешливой улыбкой, заставив покраснеть.

– Два, – прошептала я. – Пытаюсь отказаться от сладкого, но сегодня не самый лучший день.

– Диабет? – поинтересовался Роман.

– Нет, – замотала я головой. – Просто мама говорит, что я слишком много ем сладкого.

– Мама ещё и с парнями запрещает встречаться? – от пронзительного взгляда Романа у меня по спине пробежали мурашки.

Он это заметил, два шага, и Роман уже очутился за моей спиной, прикоснулся пальцами к шее и провёл ими вниз, оттягивая ворот свитера.

– Колючий, – вынес свой вердикт мужчина, словно и не пытался сделать ничего не приличного, а только проверял мою одежду, тем самым лишив меня возможности возмутиться.

– Колючий, – согласилась я, облизнув губы.

Роман убрал свою руку, сел напротив меня, но его нога невзначай задела мою лодыжку.

– А вы женаты? – более глупого вопроса у меня не нашлось.

– Можешь обращаться ко мне на ты, – Роман показал свои пальцы, на которых не было даже намёка на кольцо, ровная, загорелая кожа, словно он только что вышел из солярия. – А у тебя есть парень?

Что же, я сама напросилась на подобный вопрос.

– Да, – враньё мне редко удавалось, но, кажется, Роман поверил.

– И как его зовут? – мужчина сделал глоток чая и лукаво улыбнулся.

– Дима, – выпалила я, ещё больше погружаясь в пучину лжи.

– Вместе учитесь? – Роману явно захотелось поймать меня на словах.

– Да, – кивнула я и потянулась к чашке.

Роман поймал мою руку, прижал два пальца к запястью и проверил пульс, ухмыльнулся и сдавил чуть сильнее.

– Твоё сердечко так быстро колотится…

Моё сердце не колотилось, а рвалось из груди, словно птица из запертой клетки, наскакивая на прутья-рёбра, перед глазами стало темно, а я лишь чувствовала, насколько горячи пальцы мужчины.

Роман

Веля до боли напоминала мне самого себя, когда я всё же сумел сбежать от Серафимы. Повестка в военкомат стала для меня настоящим праздником, на тот момент я был готов убраться от тётки на край света. Забавно, но вселенная услышала мой зов, отправив служить на Тихий океан. Я ведь тогда тоже вздрагивал от каждого шороха, Серафима любила внезапно появляться в моей комнате, пытаясь поймать меня за рукоблудством. Тётка безумно обожала стыдить развратников, а ещё могла заставить вытянуть руки, а потом хлестать ремнём или длинной линейкой по пальцам. И всё это продолжалось до восьмого класса, пока я не пригрозил её во сне придушить этим же ремнём. Серафима сменила тактику, часами простаивала около двери моей спальни, выжидая момента, когда можно будет ворваться внутрь и пристыдить меня.

Разговор у нас с Велей никак не клеился, мы были слишком разными, но она не торопилась уходить, значит, немного оттаяла. Но стоило спросить о парне, как девушка принялась врать. Зачем? Я чужой человек, которому в принципе наплевать на её личную жизнь, конечно, сейчас мне было любопытно подтвердить свою догадку, девственница ли она. Но ложь Вели покоробила меня, разозлила, заставила вспомнить, как я изворачивался перед Серафимой, отчаянно пытаясь сохранить в тайне свою личную жизнь. Я коснулся запястья девушки и проверил её пульс, ещё немного, и она точно грохнется в обморок от повышенного давления.

Но в одном точно не ошибся, кожа на ощупь была нежной и бархатистой, руки Вели не знали грубой работы. Я провёл пальцами чуть выше, она приоткрыла ротик, изумлённо глядя на меня. И эта игра начала затягивать, два миллиметра, три, четыре… Дыхание девушки участилось. Так всё же её губы сладкие или нет? И как дорого мне обойдётся этот поцелуй? Я не стал торопиться, раскрыл её ладонь, нарисовал указательным пальцем круг, а потом наклонился и прижался губами. Веля вздрогнула и потянула руку, пытаясь освободиться от меня. Я высунул кончик языка и ткнулся в её ладонь.

– Мне пора домой, – сдавленно прошептала девушка.

Я проигнорировал её слова, жадно лизнул ладонь, а затем прикусил зубами нежную кожу на запястье. То ли от страха, то ли от нервного напряжения, Веля со всей силы ударила меня свободной рукой по голове. Я громко рассмеялся, она вскочила со стула и бросилась к двери, потеряв по дороге ботинок, вернулась, всунула в него ногу, успев смерить меня гневным взором, а потом убежала.

– До встречи! – крикнул я вдогонку девушке, хлопнула входная дверь, и тишина воцарилась в квартире.

Что же, неплохое начало для знакомства. Я взял чашку и принялся пить остывший чай, но мысли о Веле никак не покидали меня. Нахрапом пугливую девушку не возьмёшь. Так чем же её заинтересовать?

Глава 4

Эвелина

Я с позором сбежала от Романа, потеряв по дороге ботинок, за которым пришлось вернуться, отчего стало ещё хуже на сердце. Мои щёки полыхали от стыда, пришлось выждать несколько минут, а затем прошмыгнуть в квартиру. Родители ссориться перестали, теперь мама горько рыдала в гостиной, а отец нервно курил на кухне. Я укрылась в своей спальне и плотно прикрыла дверь, отгородившись от семьи. Темнота окутала меня, успокоив и пообещав спокойствие, но это был очередной обман.

– Веля? – мама без стука открыла дверь и вошла в спальню, заставив меня вздрогнуть.

Я вопросительно уставилась на неё, понимая, что путь к бегству отрезан.

– Мне надо уехать к бабушке на два дня, – с надрывом промолвила мама.

Я не знала причину страдания, поэтому благоразумно промолчала. Когда мама начинала говорить тоном обиженной на весь мир женщины, стоило держать свой язык за зубами и внимать её словам. Отец за долгие годы так и не научился этому трюку, бросая в ответ обвинения.

– Бабушка приболела, кто-то должен за ней просмотреть и сводить к врачу, понимаешь?

Я кивнула, даже не пошелохнувшись.

– Еда в холодильнике, тебе просто надо её разогреть. Ты справишься?

Снова кивок головы, лишь бы мама не вывела меня на разговор.

– Я хотела привезти бабушку сюда, – в её голосе проскользнули истерические нотки. – Но твой отец высказался против. Он всегда был бессердечным.

И тут я увидела крошечный шанс сбежать из квартиры.

– Я могла бы на время переехать в общежитие, а бабушке отдать свою комнату…

Глаза мамы потемнели, и я сразу же замолчала. Сейчас не стоило злить её ещё больше, тогда бы и мне досталось на орехи. Кто я? Неблагодарная дочь, которая умеет жарить только яичницу, которая забывает вытирать ноги о коврик в подъезде и тащит грязь в дом, оставляя пятна на вычищенном до блеска паркете.

– Отец даст тебе деньги на автобус и на обед, не забудь ему напомнить утром.

– Хорошо, – мой план опять с треском провалился.

– Будь хорошей дочерью, – от слов мамы по спине поползли колючие мурашки.

Она вышла из спальни, оставив дверь открытой, это было своего рода наказанием за неблагодарность. Мама прекрасно знала, как для меня важно личное пространство, спальня была моим убежищем. Но сейчас в порыве злости она меня и этого лишила. Если я подойду и закрою дверь, то очередного скандала не избежать. Ощущение пустоты навалилось на меня, один маленький шаг… Я заметила её тень, значит, она караулила, когда у меня взыграет гордыня. Надо всего лишь подождать до завтра, а потом два дня свободы!

Я уселась на постель, обхватив руками колени, тень колыхнулась, но мама решила ещё немного подождать. «Жди»! – мысленно закричала я, но мои губы остались неподвижны. За стеной раздался шорох, видимо, Роман наводил порядок в своей комнате. Я прижалась к ней спиной, пытаясь представить, чем он там занят.

Роман

Спальня осталась без изменений, я переступил порог, нашарил рукой выключатель, и свет разлился по комнате. Шторы были плотно задёрнуты, Серафима ненавидела солнечный свет. Я подошёл к окну и распахнул его, пусть будет холодно, но свежо. Где мне переночевать? В комнате тётки я точно даже глаз не сомкну, а диван в гостиной слишком маленький для меня. Ну, здравствуй, родная спальня! Я достал из шкафа чистое постельное бельё и застелил постель, взбил подушку и сел на край, пружины тут же застонали, приняв на себя мой вес.

– Серафима, – усмехнулся я, чувствуя незримый взгляд разгневанной тётки.

Я улёгся и положил левую руку под голову, а правую сунул в штаны, немного расслабления никому не помешает. Но дело как-то не задалось, мне требовался объект воздыхания. Я мог прийти в дикое возбуждение при виде красивой официантки, или миленькой девушки на улице, но только не от видео и не от бездушных фотографий. Веля! Стоило вспомнить, какой нежной была на ощупь её кожа, как член налился тяжестью, а пальцы свободно заскользили по нему. Я начал мысленно её раздевать, представляя, как она краснеет и пытается прикрыть руками маленькую грудь с торчащими сосками.

– Веля, – шёпот сорвался с моих губ, и наступила долгожданная разрядка.

Я протяжно застонал, зная, что теперь даже призрак Серафимы не сможет заставить меня покраснеть от стыда. Но моя гордыня в очередной раз была жестока наказана. Я совсем позабыл, какие здесь тонкие стены, с той стороны раздался потрясённый вздох. Неужели наши спальни соприкасаются?! Это стоило незамедлительно проверить. Я повернулся набок, провёл пальцами по выгоревшим от времени обоям и громко промолвил:

– Веля!

Испуганный писк девушки был мне ответом, она всё слышала, сидела, словно мышка, ловила мои стоны и, наверное, мечтала оказаться рядом. Я довольно ухмыльнулся: «Вот ты и попалась, малышка»! Интересно, она ещё здесь?

– Приходи ко мне ночью, – строго проговорил я и стукнул кулаком в стену.

Тишина. Неужели опять упорхнула от меня? Нет, послышался шорох, как будто Веля тайком слезала с постели, изо всех сил стараясь не шуметь.

– Сегодня! – приказал я.

– Иди к чёрту! – раздался голосок Вели из-за стены.

Только я был абсолютно уверен, что глупышка прибежит ко мне.

Глава 5

Эвелина

Ужин растянулся на целую вечность, я ковыряла вилкой в тарелке, чем безумно раздражала маму. Отец превратился в ледышку и молчал, медленно поглощая еду. Я знала, что сейчас опасно первой подниматься из-за стола, ведь тот, кто осмелится это сделать, вызовет гнев мамы на себя. Видимо, отец размышлял также, вот мы и тянули время, стараясь не скрипеть солью на зубах. Конец нашим мучениям положила мама, она так резко встала со стула, что тот с грохотом упал на пол. Мы с отцом вздрогнули от неожиданности.

– Как малые дети! – рявкнула на нас мама и начала убирать со стола посуду.

– Александра, – укоризненно вымолвил отец, обращаясь к маме.

Я быстро ретировалась в спальню, не желая становиться свидетелем очередного витка скандала. Плотно прикрыла дверь, и на цыпочках пробралась к постели, которую два часа назад подальше отодвинула от стены. Новый сосед прекрасно знал о том, что стены очень тонкие. Мурашки пробежали по спине, когда я вспомнила, как он приказал мне прийти к нему ночью. Возмущение, которое всколыхнулось во мне после его наглости, улеглось, вместо него появилось дикое любопытство.

У меня до сих пор не было парня, как-то не везло мне на нормальные отношения. Я в школе была неприметной девочкой, на выпускном затерялась среди бальных платьев своих одноклассниц, а в институте выглядела слишком молоденькой среди однокурсниц, что тоже не поспособствовало появлению ухажёра. Наверное, мама была права, называя меня глупой и неприспособленной к самостоятельной жизни. Мне оставалось только ждать, когда она подыщет мне достойного жениха.

Квартира погрузилась в тишину, темноту за окном разгонял старый фонарь. Я повернулась на правый бок и уставилась на дверь. «Приходи ко мне ночью, – раздался в голове властный голос Романа. – Сегодня»! Сердце гулко застучало в груди. Разве я могла осмелиться на безрассудный шаг? А если мама узнает? Она ведь меня заставит до конца жизни стыдиться, что я мужу не девственницей досталась. Я приподнялась на локте и прислушалась, родители давно спали. Страх перехватил дыхание, но я всё же опустила ноги на пол и поднялась с постели. Осторожно ступая, вышла в коридор и добралась до входной двери, судорожно вдохнула и выскользнула из квартиры.

Пустая лестничная клетка, спёртый воздух, и моё сердце, готовое выскочить из груди. Я прижалась спиной к стене и сделала шаг в сторону. Тишина. Я медленно приблизилась к соседней квартире, опустилась на колени и заглянула в замочную скважину. Серафима не сменила старую дверь, отдав предпочтение традициям. Я увидела Романа, тот стоял у окна и смотрел на улицу, и на нём были только брюки. Узкая талия, широкие плечи и рельефные мышцы рук – изумительно красивый мужчина. Я невольно облизнула пересохшие губы. Роман задёрнул штору и повернулся спиной к окну. Я уставилась на его плоский живот с кубиками, да у него даже грудь была раза в два больше моей. А тёмно-золотистая дорожка волос от впадинки пупка до ремня брюк заставила меня покраснеть.

Оставалось сделать всего один шаг, встать и постучаться в чужую дверь. Я с трудом смогла выпрямить ноги, колени подгибались от страха и ещё какого-то странного чувства, от которого низ живота наливался тяжестью. Кровь застучала в висках. Я провела пальцами по ручке двери и уже собралась постучать, как вдруг этажом выше заскрипел лифт. Ужас сковал меня. Я шумно выдохнула и побежала в свою квартиру, чуть ли не с порога комнаты запрыгнула в постель и накрылась с головой одеялом. Как же мне было сейчас стыдно!

Роман

Негодная девчонка не пришла! Это стало пощёчиной для меня, я сидел на кухне и пил остывший чай, мысленно прокручивая ситуацию. Где была допущена ошибка? Наверное, не стоило давить на Велю и требовать беспрекословного подчинения. Я растёр ладонью шею и улыбнулся, даже сейчас эта девчонка не отпускала меня, дразнила своими ресничками. «Она тебе не подходит», – раздался скрипучий голос тётки в моей голове. Я поднялся со стула, поставил чашку в раковину и ушёл. Ушёл из квартиры, чтобы прогуляться по городу и хоть ненадолго избавиться от гнетущего ощущения присутствия Серафимы. Я не понимал, как тётка сумела добраться до меня из могилы.