У подъезда никого не было. Фонарь покачивался, выхватывая из темноты кусты жасмина и пустую скамейку.
– Как только доберетесь к себе, перезвоните, – приказала я Аллочке, выбираясь из салона под дождь. – Я должна убедиться, что с вами все в порядке.
Компромиссное решение должно было упокоить мою совесть. О дальнейшей судьбе своей зачарованной коллеги я все же переживала.
– Иди уже, святая Дарья, – подгонял меня Пак, спрятавшийся от дождя в моих волосах. – Простужусь, заболею, умру – Ларс вообще с тобой торговаться не захочет.
Я проводила взглядом розовый «фольксваген» и пошла домой. Лифт привычно поскрипывал. На моем шестом этаже тоже было тихо и пустынно. Ключ заедал; чертыхнувшись, я наклонилась над замком. Вот честное слово, завтра с утра слесаря вызову.
– Между прочим, третий час уже…
Я уронила ключи и вскрикнула. Пак вцепился мне в ухо, судя по ощущениям – зубами.
– Анна Степановна, ну нельзя же так подкрадываться, я же от страха поседеть могу!
Баба Нюра держала в руках табуретку.
– А ты по ночам не шляйся, вот при своем натуральном цвете и останешься.
Бабка, кряхтя, наклонилась и подняла ключ. Открыла мне дверь и вошла в квартиру первой. Уронила табурет на пол кухни и уселась на диванчик мягкого кухонного уголка.
– Тебе тут поклонник передал…
Я вопросительно подняла брови.
– Ну трудовик, Михалыч.
– А благодарность до утра подождать не могла?
– Не хватает мне еще в своей квартире хлам всякий держать, – отрезала баба Нюра. – Так что пользуйся.
Дареная табуретка смотрелась на моей крошечной кухне, как коровенка в конюшне элитных жеребцов.
– Спасибо, – пробормотала я, намекая соседке на окончание аудиенции. – Спокойной ночи.
И тут Пак чихнул. Бабка вскочила и потянулась к стойке с ножами.
– Я не виноват! – закричал малыш и взлетел. – От нее кошками несет!
– Вот я тебя, Дашка, предупреждала, подцепишь что-нибудь!
Бег с препятствиями в типовой кухоньке – то еще зрелище. Поэтому я забилась в угол и с азартом болела за победителя. Первой устала бабка. Тяжело отдуваясь, она бросила в мойку нож и уселась рядом со мной. Пак приземлился на люстру.
– Приятно познакомиться, – махнул он тирольской шляпкой.
– А мне нет. – Анна Степановна хмурилась. – Я вас, вредителей, на дух не переношу.
– А мы – кошек, так что один – один.
– Баб Нюр, а вы знаете, что это за существо? – наконец решила вклиниться я в диалог.
– Феёк это, – сообщила соседка. – Их шкодный род все время людям пакостит. Если у тебя из квартиры мелочь какая ценная пропала, или продукты испортились, или бумага какая важная затерялась, скорее всего, их работа – фей.
У меня от сердца отлегло. Все-таки в глубине души я очень боялась, что сошла с ума и волшебные приключения мне просто чудятся.
– И давно вы с ними знакомы?
– С детства. Еще моя тетка покойная мне их пляски при луне показывала.
– Твоя соседка нас кошками травит, – наябедничал Пак.
– А чем мне вас травить? Дихлофосом?
– Ты о Гаагской конвенции по правам человека слыхала?
– Людей мне здесь покажи.
– Стоп! – Я бахнула ладонью по столу. – Давайте межвидовые разногласия потом обсудим. Анна Степановна, у меня с этим… феем разговор есть. Может, вы домой отправитесь?
– Никуда я отсюда не уйду. – В подтверждение своей решимости бабка пододвинула сахарницу. – Без меня он в два счета голову тебе заморочит.
Пак спикировал на столешницу.
– Сахарку мне хоть отсыпьте. Соглашение об обращении с военнопленными никто не отменял.
Баба Нюра положила на стол кусочек рафинада.
– Жри! Заодно рассказывай, чего к Дашке пристал.
Пак лизнул пористый кубик и мечтательно закатил глаза.
– Ты, старая женщина, просила показать тебе людей. Так вот – ты здесь единственная.
Почему-то меня это сообщение не удивило. А удивило то, что соседка отнеслась к этой информации с буддистским спокойствием.
– Я Дашку с младенчества знаю, – кивнула она. – Бабка ее, царство ей небесное, все переживала, что защитить внучку не сможет, когда до дела дойдет.
– Ну да, – чавкал прожорливый феек. – Сирену вырастить в ваших холодных краях непросто.
– Это в забугорьях, в Америках ваших богопротивных, сирены, – фыркнула баба Нюра. – А у нас – сирины. Уважай чужие традиции, приблуда!
– Попрошу без оскорблений!
– Пожалуйста, не ссорьтесь, – взмолилась я. – Пока вы ерундой страдаете, Жанку, наверное, пытают.
– Да кому она нужна? – облизывая липкие руки, возразил Пак. – Ларс ее держит, только чтоб ты с крючка не сорвалась. А как только тебя поймает, сотрет ей память и отпустит на все четыре стороны.
– А я ему зачем? Кстати, а Ларс кто? Вампир?
