Гадание на любовь

И она вздохнула не без зависти.

– Добрый день, сударыня! – воскликнул молодой человек. – Тысяча извинений, что без приглашения и без спросу вторгся к вам. Но меня извиняют обстоятельства. Позвольте представиться – Георгий Антонович Ский, владимирский помещик.

«Это не Полунин! – изумилась Александра. – Георгий… Какое красивое имя! А фамилия странная…»

– А вы, верно, Олимпиада Андреевна, дочь моего старинного знакомца Андрея Андреевича Протасова, вернее, старинного знакомца отца моего? – продолжал Ский. – Наслышан о вашей красоте, но, винюсь, думал, что описания вашей внешности льстят оригиналу. Однако что я вижу?! Обворожительности этой сельской жительницы может позавидовать любая светская дама, избалованная комплиментами поклонников. Ах, с какой печалью провижу я ваше будущее… Наверняка вы уже просватаны за какого-нибудь местного медведя… Сможет ли он оценить вас? Даст ли вам видеть мир и предоставит ли возможность миру любоваться вами или навсегда похоронит в этой глуши?

Александра смотрела на Ского во все глаза, дивясь не столько витиеватости его выражений, сколько бесцеремонности, с которой тот общается с дамой, не будучи с ней знаком, и позволяет себе суждения о ее жизни. Это заинтриговало Александру. Хотя приличия требовали, чтобы она призналась, что не является той, за кого ее приняли, она не спешила это сделать.

– Благодарю вас, вы весьма любезны, – проговорила она, пытаясь принять вид застенчивой, истинно деревенской скромности. – Однако скажите, Георгий Антонович, вы что же, из-под Владимира так и шли пешком? Где ваша коляска, где ваш багаж?

– Шутить изволите! – засмеялся Ский. – Нет, я не шел пешком. Но моя коляска застряла на мосту через реку Теша! Мы въехали на мост и увидели, что перед нами стоит кибитка, у которой слетело колесо. Вместо того чтобы остановиться посреди моста и ждать, пока те люди починят свою колымагу и уедут, мой возчик отчего-то решил поворотиться. К сожалению, при неуклюжем крене доска под нами провалилась, и мы засели прочно! Возчик сказал, что Протасовка здесь совсем рядом, а если держать путь напрямик, дорогу можно еще сократить и подойти к дому через сад. Я и взял на себя такую смелость. И, надо сказать, благословляю теперь небеса за эту катастрофу с моим экипажем, потому что на пути моем возникли вы, Олимпиада Андреевна, и я могу прямо сейчас, вдали от посторонних взоров, сказать, что с самого первого взгляда…

Невесть что наговорил бы еще Георгий Ский Александре, которая была и удивлена кое-чем, и ошеломлена натиском этого господина, и испытывала огромное удовольствие от этого натиска, и с трудом удерживала смех, – кабы не зазвучали торопливые шаги и перед баней не очутилась бы Зосимовна. Черные гусеницы ее бровей немедля ринулись под повойник, выражая то несказанное изумление, кое овладело ею при виде незнакомца.

– Су-дарь, – проговорила она с запинкою, – позвольте спросить вас, кто вы и какими судьбами оказались здесь?

– Мое имя – Георгий Антонович Ский, – с достоинством отрекомендовался тот, – я ехал из Владимирской губернии с визитом к Андрею Андреевичу Протасову, о чем давно уж было меж нами условлено.

– С визитом к Андрею Андреевичу?! – с видом крайнего изумления воскликнула Зосимовна. – О господи, сударь, да неужто вам не ведомо, что Андрей Андреевич отдал богу душу уже с год тому?!

Ский с беспомощным выражением взглянул на Александру:

– Как так?! Быть не может?! Какое несчастье… Отчего же мне не пришло письма, об сем печальном событии извещающего? Ведь по количеству писем, коими обменялись наши с вами родители, можно было судить об их коротком знакомстве, об их дружбе…

Примечания