Я постучала в облезлую дверь одного из тысяч подобных ему, ничем не примечательных домов. Отличался он лишь тем, что здесь жил вовсе не уборщик и не менеджер низшего звена. На пороге возник высокий мужчина в домашнем халате из шёлкового бархата шоколадного оттенка.
– Доброе утро, наставник Мур, – вежливо поклонилась я.
Кивнув, он немного посторонился и пропустил меня в темноту коридора. Когда дверь захлопнулась, вспыхнул яркий свет. Я привычно прищурилась, чтобы не «ловить зайчиков» последующие полчаса. Проверка на сущность, которую изобрёл Лин Мур, срабатывала от датчика движения в любое время суток.
– Рад, что ты жива, – холодно бросил наставник и прошёл внутрь квартиры.
Я последовала за ним и села на продавленный диван. Молча выложила на обшарпанный журнальный столик десяток колб. От их количества седые брови Мура поползли на лоб, и это был один из самых приятных моментов последних суток.
– Я выследила Стэнли, – не сумев сдержать самодовольной усмешки, пояснила я.
Наставник сел в кресло так резко, будто его перестали держать ноги.
– Не говори, что убила младшего Монгомери, – обеспокоенно нахмурился он.
– Увы, – болезненно скривилась я, рухнув с небес желаний на землю своего разочарования.
Не хотелось бы в это верить, но, кажется, Мур выдохнул с облегчением. В груди снова начала подниматься волна ярости. Чтобы сдержаться, пришлось вцепиться пальцами в обивку дивана и плотно сжать губы, не давая вылететь ни единому слову.
А сказать мне было что. Обвинить наставника в трусости – самое безобидное. Но я не могла себе позволить подобной вольности. Поэтому процедила:
– На сколько это потянет?
– Ну-у, – протянул Мур. Он уже пришёл в себя от размера моего улова и, запустив пятерню в рано тронутую сединой шевелюру, задумчиво ответил: – Можешь взять отпуск недельку-две и слетать на Гавайи…
– Я говорю не о деньгах, – перебила я нетерпеливо.
Разумеется, наставник знал, о чём речь, и его вальяжное предложение разозлило ещё сильнее. Ничего не оставалось, как стиснуть кулаки так, что ногти впились в кожу, отрезвляя. Охотники не имеют права нарушать субординацию, если хотят жить. А я не могу говорить, что думаю, ещё по одной причине.
Поэтому, вместо того чтобы всадить в грудь Мура кинжал, я молча проглотила издевательство. В награду за это наставник поднялся и приказал:
– Иди за мной. Посмотрим.
Сердце моё радостно подпрыгнуло.
Глава 5
Адриан
Открыв глаза, я прошептал:
– Даниэлла…
Глядел в потолок, а думал о ней. Притяжение, возникшее между нами, усиливалось с каждой минутой. Нисси, предназначенная мне судьбой. Та, чья кровь спасительна и опасна. Чьи слова могут возродить меня и погубить. Чьё тело теперь для меня единственно желанно. Моя страсть и вожделение. Я снова произнёс:
– Даниэлла.
Повторять её имя – самое приятное в эту минуту. Я ощущал каждую букву, как виноградину, которую перекатывал во рту: словно сжимал зубами упругую кожицу и проверял на вкус терпкий сок, наполненный солнечным светом. Сладостный нектар. Нежный яд.
– Князь?
В спальню заглянул Смит. Слуга убедился, что я проснулся, и лишь тогда внёс поднос с завтраком.
– Как спалось?
– Отвратительно.
Морщась, я сел и потрогал ноющие царапины на груди. Оружие охотницы оставило весьма болезненные следы, но я был рад им. Даже боль напоминала о ней и была сладкой.
– Вызвать дока Гриффина? – насторожился при виде ран на моём торсе Смит. – Выглядит ужасно.
– Ощущается не лучше, – досадливо скривился я и цапнул с подноса свежеиспечённую булочку. Жуя, покачал головой: – Нет, не стоит беспокоить Ричарда по такому пустяку.
– Не похоже на пустяк, – нахмурился слуга. Судя по упрямо поджатым губам, Смит обязательно доложит моему другу, если ещё не сделал этого по моему возвращению. – Раз до вечера раны не зажили, значит, дело плохо. Чем тебя ударили? Кто посмел напасть на князя клана Чёрной крови?
– На меня не нападали, – отпив ароматного чая, успокоил слугу. Улыбнулся почти мечтательно: – Просто произошла одна весьма познавательная встреча.
– Да уж, – буркнул Смит и снова покосился на царапины. – Если уж ставишь эксперименты, Адриан, так используй своих слуг, как все нормальные вампиры.
Настроение тут же поползло вниз – я вспомнил «развлечение» младшего Монгомери. И, как обещал Ларри, оставлять это без внимания не намерен.
– Подай костюм, – приказал Смиту.
Сам же поднялся и направился к ванной комнате. Долго плескался под душем, смывая воспоминания о прошедшей ночи, но сделать это было не легче, чем заживить раны от оружия охотницы. Царапины пришлось смазать лекарством, которое слуга принёс вместе с костюмом. Появление выполненной из золота и инкрустированной рубинами баночки на моём туалетном столике убедило в том, что Смит позвонил доку.
Я вздохнул: предсказуемо, хоть и досадно. С одной стороны, мне хотелось бы оставить личность моей нисси в неизвестности, и свести ночное происшествие к обычной стычке между охотниками и ищущими приключений сынками князей. С другой, Стэнли давно напрашивался на публичную порку, и Фернанду придётся призвать единственного наследника к ответственности. Иначе клан не допустит передачи титула, и младший Монгомери лишится всех привилегий.
И всё из-за его непомерного эго и неуёмного либидо.
Всё это я высказал собратьям по чёрной крови.
– Есть доказательства того, что мой сын ищет нисси и превращает их в блуди? – звенящим от напряжения голосом уточнил Фернанд.
Он нервно прикоснулся длинными узловатыми пальцами к шее, будто его душил галстук, но князь Монгомери, в отличие от нас, никогда их не носил. Его чёрная шёлковая рубашка подчёркивала бледность аристократически худого лица, а тёмно-бордовый костюм работы лучших портных, напоминал по оттенку венозную кровь.
– Тебе мало моего слова? – выгнул я бровь. – Или ты забыл, что отвергнутая хозяином блуди умирает?
– Судя по твоему рассказу, вчера она ещё дышала, – парировал он. – И так быстро жизнь её не угаснет…
– Если ей не помогут, – перебил я. Поднялся и, заложив руки в карманы, прошёл к окну. – Стэнли сбежал. Вместо того чтобы защитить слуг, он прихватил свою блуди. Значит, желал покончить с нею лично и избавиться от доказательств, которые ты так желаешь.
– А что с нисси? – подал голос князь Лайонс.
Высокий и стройный, он напоминал статую из греческого музея. И по характеру был схож с ней каменным спокойствием. То, что вампир интересуется судьбой девушки, означает одно – ему известно, кто она. От Ричарда ли, от соглядатаев, или ему признался Стэнли – неважно.
– Она оказалась охотницей, – спокойно согласился я и не удержался от шпильки в адрес старшего Монгомери: – Весьма опрометчиво со стороны твоего сына, не так ли?
Судя по мрачному выражению лица Фернанда, младшему Монгомери придётся несладко. Князь же Лайонс почти улыбнулся – ведь с этого момента равновесие в клане покачнулось. Силы сместились, и теперь его голос стал более весомым, чем у соперника.
