Пепел прошлого
Она положила сухонькую ладошку на толстую папку, лежавшую у нее на коленях.
– Заверяем нотариально, и я приступаю…
Пять лет назад это было. Вчерашняя дата как раз ознаменовала собой первый юбилей их союза. Они сообща решили, что отметят это дело с шиком. Пригласят нужных людей – чем круче они разворачивались, тем их становилось все больше и больше.
Многих из них Игорь даже не знал. Достаточно было того, что их знала Маргарита. Она давно уже отвечала за финансы, юридическую составляющую и связи с общественностью. Она искала новые пути развития и успешно претворяла в жизнь. О тех страшных, голодных годах Игорь почти не вспоминал.
У него была новая квартира в отличном районе, просторная, на хорошем этаже, с великолепным ремонтом и красивой мебелью. У него в семье было три машины – одна жены, две его. На все три машины в подземном паркинге были выкуплены места. Правда, Инга не всегда там парковалась. Ей было лень.
Кстати, Инга! Где она от него прячется, интересно? Дома не ночевала, не ответила, когда он позвонил ей, вернувшись домой под утро. Даже выключила его. Устроила вчера такую гадкую сцену с его вещами! Хорошо, сотрудники ресторана помогли в мгновение ока собрать все тряпки, конфуза почти не случилось. Через десять минут все пошло своим чередом: пили, ели, танцевали, веселились и попутно оговаривали условия новых перспективных контрактов. Ему было не до капризов жены. Он забылся. Да и Марго крутилась весь вечер перед глазами ярким огненным пятном. Ему, честно, было не до Инги!
Вернулся он под утро и сразу свалился в кровать, еле успев раздеться. Понял, что Инги на ее половине кровати нет, и набрал ее. Телефон был выключен.
– Да и черт с тобой! – фыркнул он и провалился в сон.
Разбудила Марго и сразу взяла его за жабры. Три часа на сборы не так уж и много, если учесть, что он после вчерашнего торжества еще не совсем пришел в себя. Надо в душ, потом что-то приготовить на завтрак, подобрать одежду.
Черт! Она же в пакетах в багажнике машины. Почти все его вещи!
– Идиотка! – проворчал Игорь, сползая с кровати, покосился на нетронутую подушку Инги и повторил: – Идиотка!
Он не стал ей больше звонить. Не до нее! Принял душ, спустился на лифте в паркинг и достал из багажника вещи. Когда дома вытряхнул все на пол, снова заругался – почти все в пыли, измято. Вот что устроила?! Зачем?! Не проще было позвонить, спросить: а что да как, Игорек? Все же неправильно поняла.
Или ей было выгодно понять именно так? Устроить истерику на глазах присутствующих – чем больше свидетелей, тем лучше, так? Потом нанять адвоката, подать на развод, затеять раздел имущества, разорвать его бизнес пополам. И когда? Именно тогда, когда дела идут в гору. И не просто идут, а взлетают! Может, все так, как говорит Марго? И дело вовсе не в ревности.
Ай, пусть думает как хочет! Ему некогда. В груде пыльных тряпок надо найти что-нибудь приличное для загородного отдыха с нужным человеком и сожрать уже хоть что-нибудь. Желудок сводило после вчерашней выпивки. Он пил немного, но дело в том, что пить ему нельзя было вовсе – застарелый гастрит грозил перерасти в язву. Инга строго следила за тем, что он ест и пьет. Марго о его проблемах со здоровьем не догадывалась.
Она позвонила, когда он доедал рисовую кашу. Инга сварила ее вчера, до того, как устроила публичную истерику. Планировала скормить ему на ужин и исчезла куда-то.
– Да, Марго, – ответил он с набитым ртом.
– Ты готов? – она говорила, запыхавшись, словно бежала.
– Почти. Доедаю свой завтрак.
– Зачем? Там же будет стол. Барбекю и все такое.
Барбекю и все такое ему было категорически противопоказано, а также горячительное под кусок запеченного на углях мяса. Такими темпами он уже завтра к вечеру может оказаться на больничной койке с острым приступом.
– Предпочитаю завтракать дома, Марго, – ответил он уклончиво.
– Дома? А у тебя есть дом? – Она ядовито рассмеялась. – Если мне не изменяет память, вчера тебя оттуда выставили, недвусмысленно оповестив об этом публику.
– Мне плевать на бабские истерики, – спокойно отреагировал Игорь, встал и поставил тарелку из-под каши в раковину. – К тому же она не имеет права меня выставлять из моей же собственной квартиры. Фарс, не более.
– Ну, ну… – Ее дыхание выровнялось. – И завтрак тебе жена подала?
– Жена не ночевала дома, – зачем-то признался Игорь и тут же пожалел об этом.
Голос Марго наполнился азартным интересом, она ахнула:
– Да ладно! Твоя монахиня Инга не ночевала дома?
– Нет. – Игорь недовольно поморщился и открыл воду, чтобы вымыть тарелку.
– И где же она ночевала? Как объяснила?
– Никак. Ее телефон не отвечает.
Игорь выключил воду, поставил тарелку в сушку и отряхнул руки.
– Послушай… А может, она у подруг ночевала?
– Может быть. Я не звонил.
– Почему? Не волнуешься?
Он еще не успел начать волноваться, если честно. Пока он только был очень зол на жену. И подругам Инги, как он считал, звонить было преждевременно. К чему лишние разговоры?
– Она сто процентов ночевала в нашем загородном доме, – предположил он неуверенно, роясь в груде измятых вещей.
– Так он же не достроен! – возмутилась Марго, которая неоднократно желала в их доме побывать. – Или ты мне соврал?
– Нет, не соврал.
Игорь закатил глаза. Перекрестные допросы то со стороны Инги, то со стороны Марго он не выносил. В такие моменты ему хотелось послать их обеих куда подальше.
Да, дом был достроен, но с отделкой они затянули. Пригодной для ночлега была лишь одна спальня на втором этаже – самая светлая и теплая, с шикарным видом из панорамных окон. Но приводить туда Марго он не захотел. Эту спальню они обживали с Ингой. Там им был дорог каждый крючок в шкафу, каждый паз в паркете.
– Тогда как она могла там ночевать? – не унималась Маргарита.
– В спальном мешке. Там они есть. Ее и мой.
– А-а, тогда понятно, – протянула она. – Тогда открывай дверь. Я притащила тебе пончиков и горячий крепкий кофе.
Мысленно послав всех на свете баб к чертям собачьим, Игорь пошел открывать. Он кисло улыбнулся заботе Марго, увернулся от ее дежурного поцелуя в щеку и принял из рук промасленный пакет с жареной сдобой, которую ему категорически нельзя было не только есть, но даже нюхать. Взяв стаканчик с кофе, он сделал осторожный глоток и понес все в кухню. Кофе был дерьмовым, и к нему он тоже не притронется.
– Ты тут пока хозяйничай, а я одеваться. – Он силой усадил Марго на стул. – Завтракай, если не успела. Я уже закончил.
– А как же кофе? Пончики? – Она растерянно тронула пакет в жирных пятнах. – Я старалась.
– Прости, конечно, но я сыт.
Игорь ушел, оставив ее раздражаться в одиночестве. Нашел чистые светлые джинсы, белую футболку без пыльных разводов, темно-синий джемпер и быстро оделся. Он снова покосился на неприбранную постель, где вторая половина осталась нетронутой, и пробормотал с легким сердцем:
– Как знаешь, дорогая. Как знаешь…
Через пять минут они на машине Марго выезжали со стоянки.
В дороге почти не разговаривали – Игорь счел за благо притвориться спящим. Марго сосредоточилась на дороге, по которой ехала впервые. Он был рад тишине и возможности подумать о предстоящей встрече. Люди, к которым они ехали, были не на самом верху, нет. Они занимали одну из ступеней лестницы, ведущей наверх. Но они так крепко и давно держались за перила, что со временем ступень, на которой они застряли, стала считаться важной, и обойти ее было нельзя.
Другими словами, без их рекомендательного слова и согласного кивка мало что делалось. За этой-то самой благосклонностью они с Марго сейчас и катили.
– Слушай, я совсем забыла тебе сказать, – нарушила она молчание, когда до нужного места оставалось с полкилометра.
Игорь вздрогнул, широко зевнул и потянулся – сделал вид, что она его разбудила.
– Да, что? – отозвался он хрипло, как всегда звучал со сна его голос.
– Эти люди, к которым мы едем, думают, что мы с тобой пара. – Марго виновато шмыгнула носом.
– А почему они так думают? – нахмурился Игорь. – Ты что же…
– Клянусь, нет! – воскликнула она горячо, не дав ему закончить. – Кто-то из их знакомых был вчера на нашем юбилее и все не так понял. А еще твоя Инга подлила масла в огонь. Приехала с твоими вещами, принялась сорить ими по ресторану, говорить какие-то нелепости. Согласись, глупо так себя вести.
– Согласись, у нее были причины так себя вести, – возмутился Игорь. Он сел прямо, не касаясь спинки сиденья, и уставился на профиль Марго. – К слову… Откуда она узнала?
– Что?
– Откуда она узнала о торжестве? Она не могла узнать или догадаться. Получается, что ей кто-то позвонил? Кто?
– Если намекаешь на меня, то мимо. – Марго подкатила к высоким резным воротам с номером «сто одиннадцать». – Можешь верить, можешь не верить, но я ни при чем. Все, выходим. Нас ждут.
Он послушно вылез из машины, нацепив на лицо самое беспечное и дружелюбное выражение, и пошел следом за своей помощницей.
Да, еще вчера утром он мог бы руку дать на отсечение, встав за Марго горой. Он верил ей безраздельно, верил в дело, которое она локомотивом толкала вверх, и принимал методы, которые ею предлагались. Но после вчерашнего…
После того, как она набросилась на него с самым непристойным, запретным поцелуем на глазах у почтенной публики, доверие его, мягко говоря, пошатнулось. И самым отвратительным было то, что поцелуй этот случился за мгновение до того момента, как его жена появилась из-за колонны с двумя огромными черными пакетами, глянула на него сумасшедшими от горя глазами и задала несколько резонных вопросов.
Он бы тоже задал их Инге, случись все с точностью наоборот. Если бы не она, а он примчался с другого конца города с ее вещами, потому что – правильно! Кто-то позвонил и сообщил о супружеской измене. И не просто сообщил, а расписал в подробностях, раз у его жены хватило решимости собрать все его вещи.
И кто? Кто это мог быть, кроме Марго?
Глава 3
Он медленно жевал, перекатывая во рту сразу три подушечки ядреной жевательной резинки. От мятной свежести сводило челюсти и слезились глаза, но он упорно продолжал жевать. Через десять минут совещание в кабинете полковника. Совещаться должны были узким кругом, стойкий запах густого перегара учуют и сразу определят источник. Никто, кроме него, не злоупотреблял спиртным.
– Майор, ты идешь?
В кабинет заглянул капитан Леша Ирхин и выразительно потянул носом:
– Бухал вчера?
Он не ответил, добивая строку в отчете.
Если что, он и вчера бухал, и позавчера, и позапозавчера. У него сейчас так тряслись руки, что он с трудом попадал на нужные кнопки на клавиатуре. Он почти забыл, впав в алкогольный ступор, что сегодня случится понедельник и нужно будет идти на службу.
– Надо завязывать, Сашок, – жалея его, проговорил Леша и вошел в кабинет, плотно закрыв дверь за собой. – Уже в коридорах шепчутся.
– О чем?
– О том, что ты в запой ушел из-за развода с женой.
Александр согласно кивнул. Пусть думают именно так, развод с женой – это причина. А вот сплетни, из-за которых ему сделалось настолько тошно, что он запил, повод. Он и сам это понимал, но ничего не мог поделать. Навалилось все как-то вдруг и сразу.
– Может, тебе в отпуск надо, Сашок? – Капитан присел на стул, положил локти на его стол и глянул с отвратительным пониманием. – Съездишь куда-нибудь, развеешься.
– Сейчас и съезжу, – проворчал он, поставил последнюю точку в отчете, сохранил и послал на печать. – Думаешь, по какому поводу такой экстренный сходняк у полковника?
– А по какому? Я думал, подведение итогов квартала и…
– Подведение итогов! – перебил его, передразнивая, Александр. – Пожар случился в тридцати километрах отсюда. Большой пожар. Там пока пожарные завалы разгребают, но одна птичка прочирикала мне, что не все так просто.
– Ух ты! И что за птичка? Что прочирикала? – ревниво заблестели глаза капитана Ирхина.
– Без человеческих жертв там не обошлось.
– И? Мы причем? Пожар же. Угорели, сгорели и все такое, – непонимающе округлил глаза Леша. – Мы же по убийствам, Сашок. Что-то не так твоя птичка прочирикала.
– Все так, Леша. Все так, к сожалению, – тяжело вздохнул Александр. – Потому что жертвы со следами насильственной смерти. Обгорели сильно, но кого-то вроде даже можно опознать.
– Жертвы? – еще сильнее выкатил глаза Леша. – Сколько же там их?
– Точно не могу сказать, две или три. Информация противоречивая, но нам ехать придется, сто процентов. Время еще есть для чая? – Он скосил взгляд на настенные часы над дверью. – Есть, поэтому давай чаю выпьем. Что-то подсказывает мне: следующая трапеза будет нескоро.
На его перегар полковник не обратил внимания или сделал вид, что не заметил. Коротко раздал указания и велел выехать на пожар.
– Майор, осмотри все досконально. Не нравятся мне эти погорельцы.
– Предварительно что-то известно, товарищ полковник?
Саша уже стоял на пороге. За дверью в приемной его ждал Ирхин.
– Знаешь, что известно, майор? – Полковник сердито засопел, его лицо перекосило с досады. – По соседству с этим сгоревшим домом строит себе дом кое-кто влиятельный. Известно, что он планировал все четыре дома купить на этом участке улицы, но что-то пошло не так, он ограничился сносом двух домов и начал стройку. А теперь что получается? Один дом выгорел дотла, второй пострадал при пожаре. Это я про те, которые ему не удалось выкупить. Стройка не пострадала, даже пепла на участке нет, как утверждают пожарные.
– Есть версия, что был поджог с целью завладеть землей? – спросил Родионов.
– Не знаю я ничего о рабочих версиях, – с вызовом вскинулся полковник и глянул на майора недобро. – Местные там за головы хватаются. Еще подобного кошмара, говорят, им не хватало. Мало что пожар, так еще и с жертвами! И подозреваемый непрост. Они с ним даже по телефону еще не связались. Все время натыкаются на его секретаря, который обещает вот-вот соединить с боссом. Все, ступай, майор. Осмотрись на месте, опроси всех в поселке. Сам! Лично! Да, и это…
Родионов уже был почти за дверью. Черт его дернул повернуть обратно!
– Слушаю, товарищ полковник.
– Заканчивай уже бухать, Родионов. От твоего перегара у всех глаза резало. Не прекратишь запои, выгоню к чертовой матери. Развод – не повод для такого падения. Понял меня?
– Так точно, товарищ полковник.
– Все, ступай. И помни: уволю…
Он молчал всю дорогу до поселка. Был зол на себя, на Машку, так некстати его бросившую, на сплетни, которые побудили его пропьянствовать с пятницы по понедельник. Это надо же! Пришло кому-то в голову назвать его продажным полицейским! Он продажный? Он?! Да от него жена сбежала из-за вечной нехватки денег! Абсурд же полный!
– Ты врешь. Такого никто не мог сказать, – ответил он Машке, которая позвонила ему в пятницу после обеда с тем, чтобы в очередной раз наговорить гадостей.
– Но сказали же!
– Прямо вот к тебе подошли и сказали: Маша, твой муж продажный полицейский. Так что ли?
Честно? Его заело. Он в жизни рубля не взял ни с одной твари. Мог, конечно, выполнить особое поручение по особой просьбе за особое вознаграждение, но это не считается.
– Так и сказали. Ты, говорит, Мария, ушла от него по причине вечной нужды, а он, говорит, с подозреваемых деньги берет, чтобы дела разваливать. Наверное, говорит, есть кого еще содержать. Потому, говорит, тебе и не доставалось ни копейки. И кто она, Родионов?
– Кто она? – Он на тот момент почти ослеп от такой клеветы.
– Твоя любовница – кто она? Та самая девочка, из-за которой ты под пули полез? Ранение получил. Это с нее ты деньги взял, чтобы избавить от суда? С нее деньги взял и на нее же потратил?
– Бред, вообще… – с брезгливой миной произнес Саша и отключил телефон.
Бредом, правда, было не все. Девчонка, из-за которой он полез под пули, на самом деле существовала. Но он с ней сто процентов не спал! Под пули лез, да. Ранение получил, и скверное. Потребовалось лечение в стационаре, стоившее немало. Это самое лечение девчонка и оплатила, потому что считала себя обязанной. Но он с ней не спал! И гадкой женщине Марии было об этом известно. Но она сочла своим долгом донести до него грязные сплетни, чтобы испоганить ему настроение, а заодно и все выходные.
Она же знала, чем закончится их разговор.
– Приехали, Сашок, – хлопнул его по плечу капитан Ирхин. – Пойдем, глянем на пожарище.
Они выбрались из «дежурки» и медленно зашагали к парням, сворачивающим пожарные шланги.
– Привет, – протянул руку майору один из них – его старый знакомый Стас Воеводин. – Что-то вы припозднились. Погорельцев уже увезли местные.
– И слава богу! – фыркнул из-за плеча Родионова Ирхин. – Великая охота на сгоревших жмуров таращиться. Потом сниться еще будут. Страсть же, ну!
– Страсть и еще какая, – не стал спорить Воеводин и глянул на молчаливого Александра. – Вы, я так понял, в помощь местным?
– Так точно, – снова ответил за него Ирхин. – Руководство боится, что они не справятся.
Родионов со вздохом закатил глаза, когда Леша глупо захихикал, и поспешно отослал его осмотреться.
– Что тут? – спросил он, как только Леша скрылся за обуглившейся изгородью.
– Все плохо, начальник, – скроил безрадостную улыбку Воеводин. – Стройка, знаешь, кому принадлежит?
– Да. Но без подробностей.
– А я тебя ими снабжу, Саша. Я же местный. – Стас отдал скатанный пожарный рукав помощнику и увлек Родионова в сторону. – Этот влиятельный дядя в девяностых в этих местах держал в своих руках все, и даже больше. Но делал это так грамотно, что ни разу даже свидетелем в громких уголовных делах не проходил. Не делай таких глаз. У меня свояк в органах. Я знаю не по сплетням. Потом он куда-то уехал. Болтали, что за рубежом бандитствует. Вернулся миллионером, присовокупил уже имеющиеся средства и взлетел так высоко, что никто и не ожидал.
– А чего же он здесь место для стройки выбрал? Мог бы район покруче найти.
– Мог бы. Но, во-первых, он сам отсюда. Один из снесенных им домов был домом его родни. Во-вторых, Москва совсем близко. В-третьих, разговор идет, что в следующем году наш поселок станет самым перспективным местом. Что-то планируется здесь возводить, и сотка земли станет стоить, как в центре столицы.
– Так уж прямо, – не поверил Родионов.
– Разговоры, Саша. Разговоры… Но я не об этом, а о том, что очень уж своевременно этот пожар случился. Если эксперты установят, что жертвы являлись владельцами сгоревшего дома и дома по соседству, то нашему дяде – «зеленая улица». Даже тратиться не придется. Наследников у этих двух семей нет. В заколоченном доме один племянник хозяев остался в живых, но его давно не видели. Болтали, что сидит он. Но мог ведь и вернуться, так? В сгоревшем – еще вчера жили две сестры. Их тела были найдены или нет, не знаю. Ты понимаешь, куда я клоню?
Саша промолчал, внимательно рассматривая пожарище с оголившейся печной трубой.
– Мой свояк считает, что весь этот пожар устроил хозяин стройки.
– А это поджог? Уже установили?
– Да сто процентов поджог, – авторитетно кивнул Воеводин. – Загорелось сразу с четырех сторон, но вяло горело – ночью дождь пошел. Никто на дым не обратил внимания. Сейчас осень, многие костры жгут на огородах. К утру только заполыхало как надо. Нас и вызвали.
– Кто вызвал?
– Сторож стройки.
– А где же он ночью был, если только к утру опомнился и пожарных вызвал?
– Ой, сторож – одно название, – поморщился Стас. – Живет тут дед по соседству. Его наш влиятельный человек и нанял. Вот он время от времени ходит, посматривает.
– А чего же влиятельный человек приличную охрану не нанял? – Родионов смотрел в сторону стройки, обнесенной добротным металлическим забором. – Оборудование, металл, кабель… Есть что утащить-то.
– Во-от, Саша! – задрал указательный палец Воеводин. – Хороший вопрос! Главный! У него тут добра на миллион, а он старого пня охранять поставил. С чем тот мог справиться?
– Может, он и поджог? Охранник?
– Вот не знаю, Саша. Это уже по твоей части – вопросы такие задавать. Меня запросто и послать могут. Ну, бывай. – Воеводин протянул Родионову ладонь. – Мне пора. Мои уже свернулись. Думаю, ты со всем тут и без меня разберешься. Твоего опыта на бригаду хватит…
Александр проводил его тяжелым взглядом. Знал бы Стасик, какие разговоры вокруг его славного имени ведутся – подлые, грязные, – может, и не был бы так уверен в благополучном исходе дела.
Со стороны пожарища раздался громкий возмущенный вопль Леши Ирхина.
– Вообще-то мы здесь командуем! – надрывался тот, глядя сверху вниз на невысокого пожилого мужчину в старомодном плаще. – И я попросил бы…
– Что происходит? – Родионов подошел и вопросительно глянул на мужчину.
– Да вот, товарищ майор, местные пытаются палки в колеса вставлять при ведущемся нами расследовании.
Саша поморщился.
Никакого расследования пока не было, даже не начиналось. Они еще толком место преступления не осмотрели, с протоколом не ознакомились, не опросили никого. Что Лешка за человек такой, а! Все бы ему оружием побряцать.
– Майор Родионов, – показал Саша свое удостоверение хмурому мужчине.
– Подполковник Звягинцев, – представился тот, не сочтя нужным демонстрировать свой документ, и покосился на Лешу. – Вы бы, майор, научили манерам младшего по званию. Орет белугой. А чего орет?
– Капитан, осмотрись тут, – повторил свой приказ Саша, выразительно поиграв бровями в сторону Ирхина. – Я скоро присоединюсь.
Лешка растворился, словно его и не было. Родионов вопросительно глянул на Звягинцева. Объясняться он с ним не собирался. Тот свои дела делает, Родионов свои, и это дело их общим не станет, он это совершенно точно знал. Такое уже случалось. В лучшем случае – мешать не будут. В худшем – станут сами суетиться, и скрывать важные сведения.
– Что можете сказать по данному происшествию, товарищ подполковник? Есть уже какие-то рабочие версии?
– Рабочая версия одна, майор: напились водки, переругались, передрались, как положено, уснули с сигаретами. Вот и вся версия. – Он, не мигая, смотрел на закопченную печную трубу. – Тут две сестры проживали. Вели очень неправильный образ жизни. Пили, гуляли, нигде не работали, водили сомнительные знакомства.
– Их тела были обнаружены? Уже опознаны?
То, что подполковник не являлся свояком Стаса Воеводина, Родионов понял мгновенно – у того была стопроцентная уверенность, что дом подожгли. Александру тут же захотелось с ним встретиться и переговорить. Узнать бы еще его фамилию.
– Сколько вообще было обнаружено погибших?
– Трое, – неприятным, скрипучим голосом отозвался подполковник. – Две женщины и один мужчина.
– Они опознаны?
– Интересно кем? – со злостью фыркнул Звягинцев. – Родственников у сестер не было. Друзей сомнительных ходили толпы. Никого они с ними не знакомили, и вообще… Тела сильно обгорели. Идентификация сомнительна.
Родионов озадаченно почесал макушку. А ему другое по телефону наболтали! Да и горело, со слов Стаса, слабо.
– Мне бы хотелось взглянуть на отчеты, товарищ подполковник. Ну и на тела, соответственно. Что-то еще подозрительное было найдено?
– Что вы имеете в виду, майор? – Звягинцев как заговоренный смотрел на печную трубу. – Не было ли обнаружено в подвале подпольной лаборатории по производству наркотиков? Сразу скажу – нет. Подвал пуст, даже солений и варений нет. Пили они. Не до того им было. Дом выгорел почти полностью, поэтому обнаружить что-то подозрительное очень сложно. Но экспертам еще предстоит работа на неделю, а то и больше. Желаете, своих пришлите. Документов при себе ни у кого обнаружено не было. Поэтому повторюсь: идентифицировать погибших будет сложно. Что еще, что еще… Да, пожалуй, все. Все остальное прочтете в отчете, майор. Ну… Осматривайтесь тут. Ищите, чего мы не нашли.
Последние слова Звягинцев произнес, уже стоя к нему спиной, и Саше отчего-то показалось, что тот ехидно ухмыляется. Выяснять он не стал, пошел искать исчезнувшего Лешу Ирхина и нашел у соседней изгороди: чуть подгоревшей, местами поломанной. Леша стоял на коленях, положив на землю картонку, и раздвигал сухой бурьян.
– Что там? Еще труп? – невесело пошутил майор, подходя ближе.
– Никак нет, Сашок. Трупа нет, зато смею предположить, у нас может появиться свидетель.
– Ну да, ну да. Прямо из ямы? Чудишь, Леша, не по-детски.
– Саша, тут сто процентов кто-то был. Минувшей ночью!
– Откуда такая уверенность?
Он поводил языком во рту – сухо, скверно, полез за очередной жвачкой и посмел помечтать о стакане пива: ледяного, пенного, с лопающимися пузырьками, шибающими в нос.
– Вот смотри… – Леша правой рукой указал на противоположный край ямы. – Там бурьян и здесь, рос он себе благополучно уже приличное время. Но… Кто-то сегодня ночью вот этот край потревожил. Что-то вырвано с корнем, что-то примято. А вот здесь, на самом краю, смотри, Саша, следы какие…