Портрет психопата. Профайлер о серийных убийцах

Чикатило испытывал постоянный благоговейный страх перед грозной Феодосией и сбегал из дома под любым предлогом. Выплескивал свой страх в командировках, куда обязательно брал с собой домашнюю кастрюльку. Фенечке объяснял, что на работе кипятит в ней чай. А по мнению многих исследователей его биографии, он варил там части человеческих тел.

Жаль, что сейчас уже нельзя проверить – не совершал ли он многие свои преступления как раз после ссор с женой. Особенно те, что были связаны с убийством женщин. Ведь на него это очень похоже – затаиться, все копить в себе, а потом крушить в темном лесу, измываясь над слабыми или врасплох застигнутыми людьми, в том числе детьми.

После ареста мужа Фенечка долго не могла поверить в его причастность к зверским убийствам. Он же настоящий «тютя» – муху не в состоянии обидеть, к тому же импотент. О каком «статусе» маньяка-насильника может идти речь? Неужели ее кухонными ножами он отрезал половые органы и соски? А потом съедал их, сварив в домашней кастрюле, которую носил в своем старом портфеле? Она поверила в это только после личной встречи с ним и вскоре перестала ездить в тюрьму. Хотя сыну и дочери упорно твердила, что отца оболгали, что он хороший, просто очень несчастный.

Одно время правоохранителям даже приходилось писать от ее имени письма в адрес Чикатило.

А когда он начал давать показания, следователи уговорили Феодосию приехать и поддержать мужа, чтобы не «закрылся» и продолжал отвечать на допросах. Во время того единственного свидания он неловко тыкался в ее плечо, не смотрел в глаза и что-то мямлил. А она, потрясенная и раздавленная, просто стояла рядом с опущенными, как плети, руками. Чикатило что-то бубнил, жаловался: вот я тебя не послушался, а ты к врачу меня не отвела, поэтому так все и получилось. Очень удобная позиция – перекладывать ответственность. Он вел себя как провинившийся, нашкодивший ребенок, привыкнув быть таким в их нескладной семейной жизни – пугливым, озлобленным тихушником.

Так он, кстати, вел себя и на работе – везде, откуда его постоянно и заслуженно гнали. Он не мог ужиться ни в должности учителя, где приставал к мальчикам и девочкам, ни когда стал снабженцем, и много где еще. Постоянно перебегал с места на место. По словам сослуживцев, Чикатило вечно витал в облаках, был странным, все забывал, даже если записывал задачи на бумажку. На него сыпались упреки, выговоры, нагоняи. Он молчал и терпел, копил обиды, злился, а потом исподтишка строчил на свое начальство бесконечные жалобы в вышестоящие инстанции.

Кстати, он боялся смотреть даже на тех, кого убивал, и часто ножом выкалывал глаза своим жертвам, если они не падали лицом вниз.

Горькая цена ошибки

В деле Андрея Чикатило оказалось много грубых ошибок: и в сборе доказательств, и в работе бюрократического аппарата. На начальных этапах убийства не были объединены в одно производство. Каждое из них расследовалось отдельными районными подразделениями по месту обнаружения трупа. Единого руководства процессом не было. Отдельные талантливые правоохранители и эксперты предлагали важные действия, которые утопали в неразберихе. И это, разумеется, уводило следствие в сторону. Уже гораздо позже, когда сформировалась окончательная команда, все ошибки были учтены, убийства объединены в серию, а руководство возглавил И. М. Костоев, расследование пошло успешнее.

Помимо всего прочего, существовало принципиальное роковое заблуждение экспертов – ошибка в экспертизе. В Ростовской области ДНК-экспертизы как таковой в то время не было – только судебно-биологическая. Исследуя сперму, найденную на телах убитых, эксперты не давали точного ответа о том, к какой группе принадлежит кровь преступника. Откровенно говоря, сделать это было сложно, так как трупы на момент взятия образцов были уже на разных стадиях разложения. Образцы направили в Москву и получили заключение: четвертая группа крови. Хотя были и другие выводы, что может быть и вторая. Но в итоге главный столичный специалист в области судебно-медицинской биологии, фамилию которой я не буду называть, пришла к мнению – искать необходимо человека с четвертой группой крови. И, как на магическом символе, следствие зациклилось на этой неверной цифре.

Это была главная ошибка, по словам следователя Иссы Костоева, который на финальном этапе расследования вел дело ростовского маньяка.

К тому времени Чикатило уже не раз попадал в поле зрения следственных органов из-за своего странного и подозрительного поведения, в частности на пригородном автовокзале и городском рынке. После того как убийца попытался заманить очередную жертву – по одной из версий, переодетую сотрудницу милиции, – он был задержан.

Тогда, в 1984 году, его какое-то время продержали под стражей по старому делу о краже аккумулятора и вроде как линолеума с прошлого места работы. Подержали в камере, исключили из членов КПСС, даже назначили исправительные работы. Но обвинения в убийствах Чикатило удалось избежать, поскольку эксперты дали заключение, что у него вторая группа крови, а не четвертая, которую все искали.

К сожалению, только после задержания Чикатило эксперты признали, что имела место ошибка при исследовании биологического материала – спермы с мест убийств. Отнесение семенной жидкости к правильной группе осложнялось тем, что в условиях, в которых находились тела убитых, к ней примешивались различные вещества, затрудняющие работу экспертов. Как пишет в своей статье «О “парадоксальном выделительстве”» Т. Н. Шамонова, в этом случае следовало назначить повторную экспертизу. Вероятно, экспертам стоило предупредить следователей о том, что образцы находятся в подобном состоянии и результаты исследования могут быть неточными.

Таким образом, ни о каком двойном, или парадоксальном, выделительстве – когда кровь и семенная жидкость относятся к разным группам – речи не идет. По мнению ученых, такого феномена вообще не существует. Однако именно с его помощью отдельные специалисты некогда пытались объяснить ошибку в деле Чикатило, а некоторые журналисты и блогеры до сих пор культивируют этот миф.

В итоге пришлось признать, что следствие долгие годы шло по ложному пути. Хотя был шанс остановить ростовского убийцу еще в 1984 году.

Старый портфель

Андрей Чикатило обычно носил с собой потрепанный бухгалтерский портфель. После задержания на ростовском рынке следователи подробно изучили его содержимое.

Замечу, что Чикатило был очень бережлив. Специально на покупку орудий убийства он не тратился – пользовался домашней кухонной утварью. После ареста у него дома под раковиной нашли больше десятка хорошо наточенных ножей. Свой портфель он не менял годами. Образ этого старого, видавшего виды портфеля стал таким же символом ужаса, как и сам Чикатило.

Он часто носил костюм с галстуком. Иногда выглядел очень неряшливо. После очередного преступления кое-как отмывал с одежды пятна крови. Обычно делал это в общественных туалетах на вокзалах. И почему-то ни у кого такое поведение не вызывало ни удивления, ни подозрения. Иногда запачканную одежду стирала Фенечка, перед которой он оправдывался: мол, во время разгрузки товаров за что-то зацепился, поцарапался, ободрался. Говорил, что снабженцу сложно соблюсти аккуратный вид. Ходил в вечно поломанных очках на резинке, носил шляпу, как типичный интеллигент. Чикатило и был в каком-то смысле интеллигентом: филолог, педагог, знаток русского языка и литературы. Два высших образования и кроткая манера разговаривать. Он не любил спорить и повышать голос. Но, как говорится, внешность может быть весьма обманчива. Жертвы сами послушно шли за ним, не сомневаясь в честности, обыденности его намерений.

После каждого убийства Чикатило чувствовал себя, как сам говорил, точно пьяный: не убегал с места преступления, не скрывался, а «застревал» там, дезориентированный от ощущений. Долго не мог прийти в себя, в неистовстве колотил ножом по деревьям, иногда развешивал вещи убитых на ветках, а вернувшись домой, засыпал мертвым сном.

Правда, как-то, в порыве сомнительного раскаяния и навалившейся апатии, убийца попытался вырыть себе могилу на кладбище. Но потом, видимо, пожалел себя и в 1989 году закопал в ней свою очередную жертву – маленького мальчика Алексея Хоботова. После исчезновения Алексея его мать обила пороги всех инстанций, ходила по улицам, железнодорожным станциям и электричкам с фотографией сына – в надежде, что кто-то его узнает. Существует даже информация, что однажды она показывала снимок самому убийце. Об этой жертве до поимки Чикатило следствие не знало. Он сам привел следственную группу на место захоронения ребенка.

В тихом омуте

На этапе поиска убийцы на Чикатило было заведено шесть карточек. Это значит, что он не раз оказывался в руках следствия, совершая противоправные действия. В разных районах Ростовской области он привлекал внимание правоохранителей своими неадекватными поступками. Но никто из следователей не придавал этому значения.

При этих задержаниях Чикатило сильно нервничал, путано отвечал на вопросы, обильно потел, иногда даже падал в обморок. Но ведь не один-единственный следователь с ним работал. Мимо многих правоохранителей он прошел этаким невидимкой, и у многих наверняка срабатывало одно из когнитивных искажений.

Давайте сделаем остановку и на примере Чикатило разберемся, что же это такое.

Людям не всегда удается правильно оценивать информацию и критически мыслить. Происходит это в том числе из-за когнитивных искажений: систематических ошибок мышления, возникающих на основе автоматических мыслей, дополняемых социальными факторами, в том числе стереотипами. Механизмы появления и функционирования когнитивных искажений подробно и доступно описаны в работах Даниэля Канемана.

В случае же с правоохранителями, задерживавшими Чикатило, сработало когнитивное искажение, называемое эффектом ореола. Как пишет Канеман, это склонность хорошо (или плохо) воспринимать в человеке все, даже то, чего вы не видели собственными глазами, основываясь на знании небольшого фрагмента о нем.

Теперь представьте кабинет следователя. На стуле сидит только что «схваченный» Чикатило. Тихий, пугливый, трясущийся, растерянный человек. Приличного вида. Вызывающий абсолютное доверие. Или ухмылку, если представить себе кровавые беснования убийцы и попытаться примерить их на этого «помятого интеллигента».

Давно находящийся на службе следователь привык видеть преступников другими: злобными, побитыми, скалящимися, матерящимися и дурно пахнущими (хотя и не обязательно). Рядом с «помятым интеллигентом» лежат изъятые у него нож, проволока, веревка, вазелин.

Оценивая эту картину, следователь находится в состоянии неоднозначности (неопределенности): он недоумевает, чему верить – внешнему виду задержанного, вообще не похожего на страшного маньяка-извращенца, или «инструментам» из его портфеля, которые должны бы вызывать подозрение. Именно в этот момент и срабатывает эффект ореола, подавляя сомнения следователя и склоняя его принять решение на основе первого впечатления. А первое впечатление у него сложилось после того, как он увидел самого Чикатило, а не содержимое его портфеля.

Выражение «в тихом омуте черти водятся», оказывается, может быть очень жизненным. Как однажды Чикатило сказал на допросе у следователя Амурхана Яндиева: «Видимо, злые духи мне помогали».

В связи с этим хочу высказать свое мнение по поводу нашумевшего телесериала «Чикатило». Дмитрий Нагиев, один из прекрасных современных актеров, чрезвычайно хорош в роли брутальных мужчин с ярко выраженной харизмой. Даже переодевшись в серенький плащик со шляпой и нацепив очки в роговой оправе, он не ассоциируется с Чикатило. К тому же у них совершенно разные конституция тела и мимика. Но это только мнение человека, давно и глубоко изучающего предметную область. Оно не должно мешать зрителю смотреть очередной сезон сериала.

Дело дураков

Именно так в народе окрестили один из эпизодов в расследовании дела Чикатило. Можно сказать, очередной «мем» того времени.

У следствия возникла естественная версия о том, что столь извращенные убийства совершал психически нездоровый человек. А как иначе объяснить неочевидные мотивы совершения преступлений? Соответственно, искать его надо среди тех, кто состоит на учете у психиатров. И вот правоохранителям подвернулись такие «дурачки» из дома-интерната для умственно отсталых.

Из оперативной сводки:

«…в ночь с 5 на 6 сентября 1983 года в Ростове при попытке угнать троллейбус из Первомайского депо был задержан Шабуров С. В., 1963 года рождения, воспитанник Первомайского дома-интерната для умственно отсталых. При доставке в ОВД объяснил, что намеревался вместе с Калеником Ю. Д. (1964 г. рождения, также имеет отклонения в психике, задержан 7-го на территории Первомайского дома-интерната) покататься на троллейбусе. По его словам, ранее они вдвоем совершили угон автомобиля “Москвич”. Находясь в отделении милиции, рассказал также, что ранее в Парке авиаторов убил девочку 12 лет (Дуненкова) и мальчика 8 лет (Гудков)…»*

В работе с умственно отсталыми было много путаницы. Они охотно называли своих «сообщников». Чистосердечные признания сменялись чистосердечными отказами. Задержанные молодые люди были очень болтливы и признавались даже в тех преступлениях, которые были совершены уже после их ареста.

А в то время пока мнимые преступники сидели в тюрьме, зверские убийства не прекращались. Однако милиция арестовывала все больше умственно отсталых, считая их членами одной банды. Навязывала подозреваемым уже готовые варианты ответов и таким образом пыталась поскорее завершить дело, грозившее стать опасным висяком.

Одного из так называемых «дурачков» М. Тяпкина освидетельствовали в Институте им. В. П. Сербского и сделали вывод о его повышенной внушаемости и подчиняемости. А Виктор Бураков, оперативник, работавший по делу Чикатило, сказал про его «сообщника» Ю. Каленика: «Если ему дать пирожок с повидлом, он возьмет на себя и убийство президента Соединенных Штатов».

О «деле дураков» подробно рассказано во многих источниках. Это были первые годы попыток расследовать те страшные убийства. О единой масштабной следственно-оперативной группе речи пока и не шло. Она, как уже говорилось, появится позже.

Не могу еще раз не упомянуть телесериал «Чикатило», где – со всеми неизбежными издержками художественной интерпретации и отступлениями от реальных событий – были показаны этот разброд и шатание в работе следствия.

Охотники за разумом из Ростова-на-Дону

Осенью 1984 года предпринимаются первые шаги на пути к правильной организации расследования. В одно производство были объединены уголовные дела по схожим признакам убийства на тот период. Руководство ненадолго принял на себя В. И. Казаков. Кстати, он первым высказал мнение о том, что задержание умственно отсталых из дома-интерната было ошибкой.

В 1985 году к началу самой грандиозной в истории Советского Союза правоохранительной операции под названием «Лесополоса», которая, по оценкам некоторых исследователей, обошлась стране в десять миллионов рублей, на счету Андрея Чикатило было уже более 30 трупов. Убийца продолжал орудовать, держа всю Ростовскую область в чудовищном страхе. Руководство следственной группой передали И. М. Костоеву.

Сложно представить, но на тот момент проверили более 200 тысяч человек, собрали информацию примерно о 50 тысячах личностей с сексуальными отклонениями. Для операции «Лесополоса» были задействованы военные вертолеты, что в то время считалось экстраординарным решением.

В процессе работы над делом Чикатило приглашались различные специалисты: психиатры, психологи, сексологи. Эксперты изучили предоставленные материалы и дали заключение: все это совершает психологически неблагополучный человек с проблемами в сексуальной сфере. Вы можете сказать, что для такого вывода и специалистом быть не надо. Но прошу учесть, что в те годы был иной уровень осмысления подобных преступлений.

Также разрабатывалась версия о том, что совершать убийства мог человек с личным автотранспортом. Проводились тотальные заборы крови у водителей. На водительских удостоверениях даже ставили отметки, чтобы иметь информацию – у кого какая группа. Вот, кстати, для чего такие данные на водительских удостоверениях могли бы быть действительно полезны.

Советовались даже с приговоренным к смертной казни серийным убийцей Анатолием Сливко. Такой же ход в свое время использовали уже известные вам агенты ФБР Джон Дуглас и Роберт Ресслер. Но Сливко дал бесполезный совет, порекомендовав искать двух преступников. Убийства в лесополосах, по его мнению, совершали двое: один был нацелен на мальчиков, а другой искал девочек и женщин. В конце он добавил: «Таких маньяков вычислить невозможно, по себе знаю».

Сливко тогда исписал целую тетрадку, пытаясь помочь следствию. Это произошло накануне его расстрела. К нему приехал «консультироваться» начальник отдела особо тяжких преступлений Ростовского УВД Виктор Бураков. Такой нестандартный ход в расследовании был распространен у американских коллег. Но у Буракова эта заокеанская модель не сработала.

А вот, допустим, если бы Анатолий Сливко не ошибся? Если бы помощь убийцы находчивому милиционеру привела бы к успешному раскрытию преступления? Возможно, и Чикатило поймали бы раньше, и наши российские киношники тоже сняли бы триллер в духе сериала «Охотник за разумом». Но, к сожалению, это только мои фантазии. Виктор Бураков не стал прототипом киногероя, как Джон Дуглас и Роберт Ресслер. А поиски опасного маньяка продолжились.

Виктор Бураков также обратился в Ростовский мединститут с просьбой собрать всех психиатров для консультации. Он пустил по рядам фотографию обезображенного трупа и пояснил, в какой помощи нуждалось следствие. Из всех врачей этой историей заинтересовался Александр Бухановский, который составил эскизный проспективный портрет преступника на семи страницах. Это было в 1984 году, а через два года он представил следствию портрет предполагаемого убийцы уже на 65 страницах. Разработанный Бухановским портрет содержал попытку объяснить мотивы преступника, построить предположения о его психологическом профиле. В нем была рекомендация не фокусироваться на владельцах личного автотранспорта, а искать того, кто выбирает жертв недалеко от железнодорожных станций и вокзалов. Все это позволило значительно сузить круг поиска преступника и количество версий, которых изначально было более 20, а стало 6–8.

Проспективный портрет Чикатило

Профессии профайлера – эксперта, воссоздающего психологический образ предполагаемого убийцы, – в Советском Союзе не было. И сегодня профайлинг в России молод и, к моему большому сожалению, не у всех представителей правоохранительной системы использование его методик вызывает адекватную реакцию. Не будет преувеличением сказать, что значимый толчок к развитию отечественного профайлинга дал именно Александр Бухановский, профессор, доктор медицинских наук. Этого талантливого профессионала своего дела уже нет с нами – он умер 17 апреля 2013 года.

Представляю вам несколько цитат из проспективного портрета преступника, составленного Бухановским, когда до поимки Чикатило оставалось четыре года. Того самого портрета, который составлял более 60 листов и был подготовлен для следствия в 1986 году.

«Характер осуществления преступлений демонстрирует, что “X” в достаточной мере владеет ситуацией, контролирует ее развитие в нужном ему направлении, соблюдает предусмотрительность, осуществляя отбор партнеров-жертв. Все это исключает импульсивный характер эксцесса, протекающего по типу “короткого замыкания”, по принципу “пришла мысль – тут же ее исполнил”.

Жертва должна оставаться для “X” довольно анонимной, не раскрывшей своих индивидуально-личностных, биографических и прочих качеств, между ними не должны устанавливаться сколь-нибудь значительные эмоциональные связи. <…> Для него должно быть крайне нежелательным и неприемлемым пусть даже кратковременное неформальное общение, переговоры и объяснения с жертвой, что устраняется внезапностью приведения ее в беспомощное, скорее всего бессознательное состояние.

“X” страдает грубым тяжким брутальным половым извращением. Сексуальное наслаждение у “X” возникает в ситуации максимального доминирования, полного господства над партнером, дающего “X” ощущение абсолютной власти, могущества, право распоряжаться партнером как вещью, включая его мучения, жизнь и смерть; с большой долей достоверности можно утверждать, что основу этого полового извращения представляет садизм.

Вероятностный портрет: рост 170+10 см. Возраст – старший, в районе 45–50 лет, астенический или лептосомный тип сложения, который характеризуется узкой, плоской грудной клеткой, длинной шеей, тонкими и длинными конечностями, продолговатым лицом, бледной и тонкой кожей. Склонность к неврозам, пониженное кровяное давление, туберкулез, хронические заболевания желудочно-кишечного тракта и язвенные болезни, а также своеобразное сочетание психической ранимости с недостаточной эмоциональной отзывчивостью. Правда, физическая сила не обязательно выдающаяся, хотя у “X” она выше средней…»*

Арест

В конце осени 1990 года Чикатило совершил свое последнее убийство. Его жертвой стала двадцатидвухлетняя женщина «с низкой социальной ответственностью». Ее труп нашли через несколько суток после преступления близ железнодорожной платформы – именно там в день убийства патрульный милиционер заметил Чикатило.

Чикатило сказал, что собирает грибы, хотя на грибника явно не был похож. Скорее, выглядел как бухгалтер с портфелем. Милиционеру это показалось подозрительным, но, проверив документы, он отпустил странного грибника с пятнами крови на шее, зафиксировав имя и фамилию.

Когда труп женщины был обнаружен, за Чикатило установили наблюдение. Через три дня его арестовали. Грозный потрошитель устало брел домой с трехлитровой банкой пива в авоське. У него был перевязан палец. Последняя жертва, пытаясь бороться за свою жизнь, укусила его, оставив рану на пальце.

Письма ростовского потрошителя

Виктор Бураков, бывший начальник отдела особо тяжких преступлений Ростовского УВД, впоследствии генерал-майор милиции, в своем последнем интервью YouTube-каналу «The Люди» поделился подробностями расследования[11]:

«Мне была поручена оперативная разработка, потому что нужны были сведения о его преступной деятельности. О том, что он мог следствию не рассказать, о чем мог рассказать сокамернику. Ну есть такая ситуация. Поэтому, во-первых, был подобран кандидат для помещения к нему [Чикатило] в камеру человека “втемную”, так будем говорить. То есть человек не должен был знать, с кем он сидит в камере, чтобы не появились у него отрицательные эмоции, ненависть к этому человеку. <…> (Прим.: имеется в виду, что агент не должен быть в курсе преступлений. Иначе он может попытаться устроить самосуд или отказаться от внедрения.)

Был подобран человек, судимый ранее <…>. Не за убийство, не за кражи, а за мошенничество. Как правило, это люди образованные, вежливые, культурные, которые могут найти подход к любому человеку для совершения своего умысла мошеннического. Для этого же нужно наладить контакт с человеком. Специально был такой человек найден и самолетом доставлен из Сибири.

Его роль состояла в том, чтобы войти в доверие к Чикатило. Но для этого нужна легенда. Поэтому сразу, изначально после знакомства с этим человеком, мы определились, что причина помещения в СИЗО ФСБ[12] – туда же простых преступников не сажают – в развитии компьютеров, что он использовал компьютерные программы. (Прим.: то есть легенда агента состояла в том, что он – злоумышленник, специализирующийся на взломе компьютерных систем.)

Для защиты там у него, ну суперадвокат. И договорились, что он вот эту легенду втюрит товарищу Андрею Романовичу. С той целью, что отреагирует Чикатило и обратится с просьбой, чтобы этот адвокат и взял его под защиту. Вот такая была продумана легенда. И где-то дня через два после общения Чикатило действительно на это клюнул. И попросил этого агента, а не может ли он попросить своего этого адвоката, чтобы он согласился его защищать. И агент ему сказал: “Для того чтобы взял под защиту мой адвокат, нужно подробно изложить все. С рождения все твои проблемы, как ты жил, где ты жил, с кем жил. Какие проблемы возникли со здоровьем, с заболеваниями. <…>”

И этот Чикатило начал писать в письменном виде, от руки, где он родился, как жил, какая семья, о том, что у него брата съели в 33 году. <…> И вот это все описал. Случай с соседкой, когда она пыталась его затащить и когда он не смог. Ему было тогда 14 лет. Все это он начал: как в армии служил, кем служил, где служил. Он служил в пограничных войсках связистом. Он описывал там, что был под два метра ростом. Вернулся с армии – загляденье, девки висли на нем, как груши на дереве. А он, к сожалению, не мог ничего сделать из-за проблем, которые существовали тогда уже, сексуального плана. <…> (Прим.: имеется в виду импотенция.) И таким образом потихоньку-потихоньку. А агент передавал эти письма адвокату, но получал их я. <…> Они все у меня хранятся. Первоисточники, написанные рукой. Они все у меня, около 25 писем. Каждое – на трех-четырех листах с обеих сторон. Целая история жизни человека. Самое главное, что впоследствии он стал описывать, где и когда совершал преступления»*.