Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами
Сразу после принца Датского Смоктуновский сыграл в кино… Ленина. Речь идет о фильме И. Ольшвангера «На одной планете», где речь шла об одном рабочем дне Ленина – с вечера 31 декабря 1917 года по 1 января 1918 года. Стоит отметить, что поначалу Смоктуновский собирался отказаться от этой роли, но у него из этого ничего не вышло. Его вызвали в Ленинградский обком партии и пообещали за роль Ленина дать новую квартиру, а также повысить актерскую ставку. А в случае, если он будет упорствовать, грозились «задвинуть» его кандидатуру при выдвижении на Ленинскую премию за фильм «Гамлет». Прикинув все «за» и «против», актер согласился.
Судя по всему, все происшедшее было не случайно. Ведь в советском кинематографе было достаточно прекрасных актеров, кто легко справился бы с ролью Ленина даже без всяких уговоров. Но выбрали почему-то именно Смоктуновского, который, во-первых, на Ильича был мало похож внешне, да и внутренне был далек от этого образа. Однако власти зациклились именно на нем. Видимо, таким образом они хотели смикшировать тот резонанс, который актер приобрел в кругах либералов в связи с ролью Гамлета.
Между тем в процессе работы над фильмом Смоктуновский серьезно заболел – у него обнаружился туберкулез глаз. Актер вынужден был лечь в одну из клиник на длительное лечение. Причем, удастся ли ему полностью восстановить здоровье, тогда было неизвестно, и съемки зависли на неопределенное время. Однако все обошлось. Актера выписали, и он благополучно доснялся в картине.
Фильм вышел на широкий экран в 1965 году и большого ажиотажа у зрителей не вызвал. А либеральная критика его и вовсе не заметила, поскольку прекрасно поняла уловку со Смоктуновским и не хотела этому подыгрывать.
В дни, когда эта картина только вышла на экран, режиссер Эльдар Рязанов внезапно предложил Смоктуновскому сыграть главную роль в своей новой картине «Берегись автомобиля». Причем в первоначальных планах режиссера было пригласить на роль честного автоугонщика Юрия Деточкина его тезку – Юрия Никулина. Но этот вариант не сложился – Никулин был занят на гастролях в цирке. Тогда Рязанов и обратил внимание на Смоктуновского. Но утверждение того на роль проходило трудно.
Особенно негодовал тогдашний министр кинематографии А. Романов. Он заявил: «Смоктуновский только что сыграл Ленина, а теперь будет играть жулика?! Исключено!» Однако Рязанов в конце концов сумел убедить его изменить свое решение. «Ведь у нас „жулик“ благородный, он персонаж глубоко положительный!» – уверял он министра. И уверил. Правда, потом ему пришлось уговаривать и самого Смоктуновского, который категорически не хотел сниматься из-за проблем со здоровьем. Но Рязанов сумел-таки уговорить и его: лично приехал к нему на дачу и дал письменное обещание выполнять во время съемок любые требования актера, связанные с его здоровьем.
Фильм «Берегись автомобиля» появился на экранах страны в 1966 году и стал тем самым фильмом в его биографии, который принес ему славу среди массового зрителя. Он занял в прокате 11-е место, собрав аудиторию в 29 миллионов человек. По опросу читателей журнала «Советский экран», Смоктуновский был назван лучшим актером года.
В том же году артист вновь вернулся на сцену БДТ, которую он покинул в 1960 году. Дело в том, что спектакль «Идиот» очень захотели увидеть зарубежные зрители на театральных фестивалях в Париже и Лондоне, поэтому Г. Товстоногов сделал предложение Смоктуновскому возобновить прерванное сотрудничество, и он согласился. В мае 1966 года БДТ выехал на гастроли, которые продолжались месяц. Смоктуновский сыграл 17 спектаклей и в каждом имел оглушительный успех. Как писал английский журнал «Plaus and Plauers»: «Исполнение Смоктуновским роли князя Мышкина возвышается над всеми остальными впечатлениями сезона».
Однако в конце 60-х годов у Смоктуновского внезапно обострилась болезнь глаз. Он практически перестал сниматься в кино, не играл и в театре. Творческий простой Смоктуновского продолжался до 1968 года. В том году сразу два режиссера предлагают ему главные роли в своих картинах: Игорь Таланкин роль композитора Петра Ильича Чайковского в одноименном фильме и Лев Кулиджанов роль Порфирия Петровича в фильме «Преступление и наказание». Обе эти картины вновь подняли Смоктуновского на гребень успеха. По опросу читателей журнала «Советский экран», он вновь (в четвертый раз!) был назван лучшим актером года, а на фестивале в Сан-Себастьяне его удостоили приза за исполнение главной роли в фильме «Чайковский». За роль Порфирия Петровича он в 1971 году получил Государственную премию РСФСР.
В начале 70-х годов Смоктуновский с семьей (жена, дочь и сын) переехали на постоянное жительство в Москву. Ему предложили работать в труппе Государственного академического Малого театра Союза ССР, и он это предложение принял. Его первой ролью там стал царь Федор Иоаннович в одноименной трагедии А. Толстого. Премьера спектакля состоялась 23 октября 1973 года. Причем состоялась вопреки желанию самого актера, который накануне премьеры вдруг призвал товарищей отказаться от показа, не дожидаясь провала. Однако те не вняли его призыву. Но для самого Смоктуновского спектакль вскоре закончился. В 1975 году, с десяти репетиций, на роль царя был введен Юрий Соломин, а наш герой ушел во МХАТ.
В 1974 году И. Смоктуновскому было присвоено звание народного артиста СССР.
Стоит отметить, что в отличие от многих своих коллег, которые от подобных наград, что называется, «бронзовели», Смоктуновский вел себя на удивление просто. Однажды с ним произошел такой случай. Его пригласили в один из областных центров и сообщили, что собираются выдвинуть его кандидатуру в Верховный Совет СССР. По этому случаю был устроен пышный банкет, во время которого почетному гостю предоставили первое слово. Смоктуновский встал со стула и внезапно сказал: «Вы только посмотрите, какое на этом столе изобилие! А в магазинах пустые полки. Как же нам сделать так, чтобы и на столах простых людей появились эти продукты?!» После этого выступления речей о том, чтобы выдвинуть Смоктуновского в депутаты, никто из присутствующих уже не заводил.
Про рассеянность актера в артистической среде ходили чуть ли не анекдоты. Кстати, сам он слушать и рассказывать анекдоты не умел. Однако человеком он был абсолютно разным, в какие-то моменты просто неожиданным. Вот лишь несколько случаев из его жизни.
Однажды актер отдыхал с друзьями на берегу реки, как вдруг невдалеке послышались истошные крики. Как оказалось, в воде тонула девочка. Не раздумывая ни секунды, Смоктуновский первым бросился на зов, хотя сам умел плавать кое-как. И девочку спас.
Другой случай произошел в Москве, когда артист работал в труппе МХАТа. Однажды после спектакля к нему подошел незнакомый молодой человек и буквально взмолился: «Иннокентий Михайлович! Моя любимая девушка считает меня неинтересным человеком. Не могли бы вы, выходя из театра, подойти ко мне и сказать: „Привет, Петя!“ Видимо, жалкий вид этого паренька настолько растрогал актера, что он согласился. Поэтому, когда он вышел на улицу, он сделал все, как его просили. И в ответ услышал неожиданное – парень вдруг повернул к нему свое раздраженное лицо и громко произнес: „Опять этот Смоктуновский! Как же он мне надоел!“ Самое удивительное, что актер на это совершенно не обиделся.
Однако вернемся в 70-е годы.
Тогда отношения с кинематографом у Смоктуновского складывались сложно. После роли Войницкого в «Дяде Ване» (1971) ему в течение последующих десяти лет ни разу больше не доведется играть главные роли. По мнению Е. Горфункеля: «Наступил момент, когда художник мог почувствовать, что усложнились его связи с публикой – он ее не устраивает, она его не понимает…» В те годы на счету актера были эпизоды в таких фильмах, как «Дочки-матери», «Исполнение желаний» (оба – 1974), «Романс о влюбленных», «Звезда пленительного счастья», «Выбор цели» (все – 1975), «Легенда о Тиле» (1977), «Степь», «В четверг и больше никогда» (оба – 1978) и др.
На сцене МХАТа Смоктуновский сыграл целый ряд классических ролей: Дорн в «Чайке», Серебряков в «Дяде Ване», Иванов в «Иванове», Иудушка Головлев в «Господах Головлевых».
В 80-е годы к Смоктуновскому вновь вернулись главные роли. Правда, это были в основном телефильмы: «Маленькие трагедии» (1980, реж. М. Швейцер), «Поздняя любовь» (1983), «Дети солнца» (1985), «Сердце не камень» (1989), «Дело Сухово-Кобылина» (1991; все четыре фильма снял режиссер Л. Пчелкин, с которым актер был знаком с 1970 года – с телефильма «Кража»).
Л. Пчелкин вспоминает: «Во время съемок „Детей солнца“ состоялся творческий вечер в санатории для генералов. Перед встречей Кеша признался мне, что у него шатается зубной протез. Я предупредил: „Если что случится, сразу уходи, я закончу встречу сам“. Протез выпал, когда Кеша читал монолог Гамлета. Я тогда впервые увидел, как он растерялся. Но… героически дочитал, немного шепелявя. Извинился, объяснил зрителям, что произошло (мне показалось, две трети зала так ничего и не поняли: генералы – аудитория тяжелая). И продолжил работать без трех передних зубов. Когда вечер закончился, я набросился на него: „Зачем себя так мучить?“ Он ответил: „Но они взяли билеты, заплатили деньги, я должен отработать“.
В 1990 году И. Смоктуновский был удостоен звания Героя Социалистического Труда.
Между тем в начале 90-х годов артист все чаще вынужден соглашаться играть так называемые «проходные» роли. (Хотя от хороших ролей он порой отказывался, как было в случае с фильмом Э. Рязанова «Небеса обетованные», где вместо него сыграл Олег Басилашвили.) Великий актер теперь позволял себе играть всяких недотеп или главарей мафии. На вопрос, почему он это делает, Смоктуновский в одном из интервью откровенно признался: «Раньше я строже относился к выбору ролей… А сейчас говорю – говорю это со стыдом – мной руководит другое. Спрашиваю: сколько вы мне заплатите за это безобразие?..» В этих словах была констатация той жуткой ситуации, которая сложилась в искусстве после развала Советского Союза. Хорошего кино тогда не снималось ВООБЩЕ, а жить актерам надо было. Вот и приходилось «плевать в вечность» (по меткому выражению Ф. Раневской).
В каких же картинах снимался Смоктуновский в начале 90-х? Перечислю лишь некоторые: «Дина» (1990), «Гений» (кстати, один из немногих достойных фильмов 90-х), «Осада Венеции», «Линия смерти» (все – 1991), «Убийца» (1992), «Вино из одуванчиков», «Хочу в Америку» (оба – 1993). За роль в картине «Дамский портной» (1991) Смоктуновский был удостоен приза «Ника» и отмечен дипломом на фестивале в Сан-Ремо. К тому времени в послужном списке актера было уже более 80 ролей в кино и на телеэкране и свыше 50 – в театре. Увы, но эти награды оказались последними в послужном списке актера.
Летом 1994 года Смоктуновский работал во МХАТе над ролью Арбенина в «Маскараде» М. Лермонтова. Премьера спектакля должна была состояться осенью, однако до нее наш герой не дожил. 3 августа он скончался в одном из санаториев под Москвой после очередного инфаркта.
Отмечу, что последний фильм с участием Смоктуновского назывался «Белый праздник» и в нем его герой умирал. Согласно поверью, которое существует в актерском мире, это плохая примета. В случае со Смоктуновским она сбылась.
В конце 93-го у Смоктуновского случился инфаркт, и он угодил в больницу. После лечения ему требовалось пройти реабилитационный курс, но он отправился на съемки зимней натуры – не хотел подводить коллег. Режиссер Леонид Пчелкин, который сам недавно перенес это же заболевание, умолял его поберечь себя, но Смоктуновский его не послушал.
По поводу смерти Смоктуновского существуют две версии. Одна принадлежит его родной сестре Галине Михайловне. Она утверждает, что ее брат умер по трагической случайности. Летом 1994 года он, будучи на съемках в Сочи, получил скорбное известие о гибели младшей сестры Зоси. Она пошла на кладбище навестить могилу близких, и там ее убили неизвестные, разрубив ей голову топором. Следствие предположило, что сестра актера стала жертвой грабителей, которые полагали, будто у нее, как у жены капитана дальнего плавания, есть при себе крупные деньги. Смоктуновский узнал об этой трагедии от своего брата Александра. Спустя два дня актеру стало плохо с сердцем и он скончался. И уже мертвого его привезли из Сочи в Москву.
Вторая версия принадлежит актеру Армену Джигарханяну (он снимался вместе со Смоктуновским в «Белом празднике») и является наиболее правдоподобной. Вот его рассказ:
«После съемок „Белого праздника“ я решил отдохнуть в подмосковном санатории имени Герцена, где я бываю почти каждый год. Там совершенно замечательные места. Туда же, как я знал, собирался и Смоктуновский.
До санатория я съездил на неделю на фестиваль в Калининград и приехал 2 августа. В тот же день встретился с Иннокентием Михайловичем и очень порадовался тому, как он выглядел – бодрым, здоровым, даже загорелым. Мы долго гуляли по аллеям санаторного парка, много разговаривали. Среди прочего промелькнула тема возраста, смерти, отношения к ней. Конечно, без тени предчувствия.
«Я много сыграл ролей, прожил интересную жизнь и смерти ни-сколько не боюсь» – это его слова.
Вечером разошлись по номерам, которые были почти рядом, в 9 вечера я включил телевизор, чтобы посмотреть программу «Время», но приемник барахлил, и я зашел к Смоктуновскому.
Мы вместе посмотрели программу, он предложил немножко выпить, и где-то после десяти мы расстались.
Утром, выйдя к завтраку, я не увидел его за соседним столиком: решил, что он на процедурах, подождал, а потом спросил у кого-то из сотрудников. Мне почему-то предложили подняться в свой номер, я заподозрил что-то неладное. Оказалось, что в три часа ночи Иннокентий Михайлович почувствовал себя плохо, вызвали врачей, реанимационную скорую помощь, но сделать уже нельзя было ничего…»
Прощание с И. Смоктуновским состоялось во МХАТе имени Чехова. Свой последний приют выдающийся актер обрел на Новодевичьем кладбище рядом с могилами певца Ивана Козловского и актера Олега Борисова, с которым он когда-то играл в одном театре – в БДТ.
6 августа – Анатолий ПАПАНОВ
Этого актера в равной степени любили как взрослые, так и дети. Взрослые восхищались им за то, что ему подвластны роли самых разных жанров – от комедии до драмы, а дети обожали его за уникальный голос, которым говорил знаменитый Волк из мультсериала «Ну, погоди!».
Анатолий Папанов родился 31 октября 1922 года в городе Вязьма в рабочей семье. Его родители: Дмитрий Филиппович и Елена Болеславовна. Кроме сына Анатолия, в семье Папановых был еще один ребенок – младшая дочь Нина.
Прожив несколько лет в Вязьме, семья Папановых перебралась в Москву, в дом, который стоял рядом с хлебозаводом. Местность эта называлась Малые Кочки. В столице Елена Болеславовна устроилась работать шляпницей-модисткой в ателье, Дмитрий Филиппович – завскладом. Что касается Папанова, то он здесь пошел в первый класс средней школы. В 8-м классе увлекся театром и поступил в школьный драмкружок.
В 1939 году Папанов окончил школу и устроился работать литейщиком в ремонтные мастерские 2-го Московского шарикоподшипникового завода. Но так как мечта о сценической деятельности уже крепко засела в его сознании, Папанов вскоре записался в театральную студию при заводе «Каучук». Отмечу, что в те годы это была известная студия, драматический коллектив которой прославился, получив первое место на Всесоюзном смотре художественной самодеятельности за прекрасно поставленную комедию Шекспира «Укрощение строптивой».
Помимо игры в студии, Папанов довольно часто появлялся в коридорах «Мосфильма», снимаясь в массовке самых разных картин. На его счету было участие в таких фильмах, как «Суворов», «Минин и Пожарский», «Степан Разин», «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году», и других. Естественно, мечтой его тогда было попасться однажды на глаза какому-нибудь маститому режиссеру и сыграть пусть крохотный, но эпизод в его картине. Ведь столько было случаев, когда безвестные участники массовки именно так становились затем знаменитыми актерами. Но, увы, этой мечте Папанова тогда не суждено было сбыться. На него никто не обратил внимания. А потом случилось происшествие, которое едва не сломало жизнь начинающему актеру. Случилось это в 1941 году.
В то время Папанов работал на «Шарикоподшипнике», и в один из дней кто-то из рабочих его бригады совершил кражу: вынес с территории завода несколько строительных деталей. По нынешним меркам это не самое тяжкое преступление, но в те времена подобное каралось жестоко. Поэтому, как только обнаружилась кража, на завод приехала милиция и арестовала всю бригаду, в том числе и Папанова. Всех их посадили в Бутырку. Допросы вел умудренный опытом следователь, который не отличался чрезмерной кровожадностью. Вызвав на допрос Папанова, он, видимо, сразу понял, что этот наивный юноша вряд ли причастен к краже. Поэтому на девятые сутки он распорядился отпустить его из-под ареста.
Вернувшись домой, Папанов тут же попал под горячую руку своего отца. Тот не стал ни в чем разбираться, подошел к сыну и ударом кулака свалил его с ног. В своем рвении наказать сына отец явно переусердствовал: он не рассчитал силу удара, и Папанову пришлось в течение нескольких недель проваляться дома. А через три месяца началась война. Далее послушаем рассказ самого А. Папанова:
«Я попал на передовую юношей, лишь год назад окончившим школу. Мои ровесники вынесли на своих хрупких плечах огромную ношу. Но мы верили в победу, жили этой верой, испытывая ненависть к врагу. Перед нами был великий пример Чапаева, Павки Корчагина, героев фильма „Мы из Кронштадта“, по нескольку раз виденных фильмов о Максиме, „Семеро смелых“. Искусство кино воздействовало на нас неотразимо…
Мы спорили, строили планы, мечтали, но многие мои товарищи погибли на моих глазах. Разве забыть, как после двух с половиной часов боя от сорока двух человек осталось тринадцать?..»
В начале 1942 года едва не погиб и сам Папанов. Во время одного из боев на Юго-Западном фронте рядом с ним разорвался снаряд. К счастью, несколько осколков просвистели у него над головой и только один из них угодил ему в ногу. Однако ранение было тяжелым. После него Папанов около полугода провалялся в госпитале под Махачкалой и в конце концов с 3-й группой инвалидности был комиссован из армии.
Вернувшись в Москву в октябре 1942 года, Папанов подал документы в Государственный институт театрального искусства им. А. Луначарского. Художественным руководителем института в те годы был народный артист СССР Михаил Тарханов, который и решил судьбу нашего героя. Прежде чем принять Папанова в институт, Тарханов спросил его: «Но сможешь ли ты ходить без палки? Ведь актер не должен хромать». Папанов ответил: «Смогу». Да так уверенно, что сомнений в честности его ответа ни у кого не возникло. Его приняли на актерский факультет ГИТИСа, в мастерскую артистов МХАТа М. Орловой и В. Орлова. Именно там Папанов познакомился со своей будущей женой – Надеждой Каратаевой. Далее послушаем ее собственный рассказ:
«Мы с Толей должны были в этой жизни встретиться обязательно. Оба мы– москвичи, он жил на Малых Кочках, а я рядом – на Пироговке. Даже какое-то время в одной школе учились, но он раньше меня, и поэтому мы не знали друг друга…
Перед самой войной, в 1941 году, я поступила в ГИТИС на актерский факультет. Списки принятых в институт вывесили как раз 22 июня, поэтому учиться мне тогда не пришлось. Педагоги эвакуировались, а я решила уйти на фронт. Окончила курсы медсестер и устроилась работать в санитарный поезд. Работала два года. В 1943 году мой поезд расформировали, и меня отпустили на учебу в ГИТИС. Вот тогда я и увидела впервые Анатолия Дмитриевича. Он был в линялой гимнастерке, с нашивками ранений, с палочкой. Он хромал после ранения в стопу. У него не было двух пальцев на ноге…
Сначала у нас с Толей были просто приятельские отношения: мы жили рядом, вместе ездили на трамвае домой. Ездили, разговаривали – так это все и завязалось.
Роман наш с Анатолием Дмитриевичем начался во время летних студенческих каникул, когда мы поехали от райкома комсомола на обслуживание воинских частей в Куйбышев. Потом мы вернулись в Москву, и я сказала маме: «Я, наверное, выйду замуж».
Толя тогда был худой, шея тонкая. Я ходила к нему домой, он меня познакомил со своей мамой. Жили они бедно, и сказать, что он выгодный жених, было бы неправдой. Единственное, на нашем курсе он был первым учеником.
Я, признаюсь, была довольно симпатичной девушкой. У меня была коса, и все говорили, что я красавица в русском стиле. И вот я как-то маме говорю: «Я тебя познакомлю с парнем, за которого хочу выйти замуж». Он к нам пришел, посидели, потом я его проводила до двери – у нас был такой длинный коридор. Вернулась в комнату и спрашиваю: «Мама, ну как?» Она говорит: «Дочка, ну вообще-то он, наверное, хороший парень, только что-то не очень красивый». Это вызвало у нее сомнение: вроде дочка в театральном учится, там, как она считала, одни красавцы, а она вдруг выбрала себе такого, не очень… Я ей говорю: «Мама, он такой талантливый, такой интересный человек!» Она: «Все-все-все, я не возражаю».
Для меня 1945 год очень важный и, мало того, очень радостный год. Во-первых, потому что закончилась война, во-вторых, мы закончили ГИТИС, а в-третьих, мы поженились. 9 мая был День Победы, а 20 мая у нас была свадьба.
Во время нашей свадьбы внезапно погас свет. Мы зажгли свечи, и через некоторое время у всех носы были черные от копоти. Свадьба была, конечно, очень скромная, у меня дома. Нас поздравлял весь курс, кстати, мы единственные на курсе стали мужем и женой…
Толя переехал ко мне. Я с мамой и отцом жила в «веселенькой» квартире, где в коридор выходило 13 дверей и за каждой проживала семья…»
Осенью 1945 года Папанов и Каратаева закончили ГИТИС. Выпускной экзамен у Папанова состоялся 11 ноября. В спектакле «Дети Ванюшина» он играл Константина, который по возрасту был моложе артиста, а в комедии Тирсо де Молины «Дон Хиль – Зеленые Штаны» – глубокого старика. Экзамен Папанов сдал на «отлично». После этого его пригласили сразу в три прославленных столичных театра: в Малый (туда он даже целый месяц ходил на репетиции), в Театр имени Вахтангова и МХАТ. Однако он от этих предложений вынужден был отказаться. Дело в том, что его жену распределили в Клайпеду, и он предпочел поехать с ней.
В то время шло активное насыщение Прибалтики русскими, поэтому местных жителей (в основном это были немцы) из Клайпеды увозили и в их дома заселяли литовцев и русских. Прибывшим актерам из Москвы выделили под жилье разрушенный особняк, который они восстанавливали собственными силами. Работали актеры в местном театре – в прекрасном старинном здании, с бархатными креслами в зале. Однако на фасаде здания висела доска, которая возмущала всех актеров, – на доске было написано: «С этого балкона выступал Гитлер».
5 октября 1947 года Русский драматический театр в Клайпеде (режиссер – В. М. Третьякова) открыл свои двери для зрителей. 7 ноября, в день годовщины Октября, на его сцене состоялась премьера спектакля «Молодая гвардия», в котором Папанов играл роль Сергея Тюленина. Через 23 дня после этого в газете «Советская Клайпеда» появилась первая в жизни нашего героя рецензия на его роль. В ней писалось: «Особенно удачно исполнение роли Сергея Тюленина молодым актером А. Папановым. Неиссякаемая энергия, инициатива, непосредственность в выражении чувств, страстность, порывистость отличают его. Зритель с первых же минут горячо симпатизирует Тюленину-Папанову».
Кроме этой роли, на счету Папанова в клайпедском драмтеатре были роли и в других спектаклях: «За тех, кто в море!» (Рекало), «Собака на сене» (Тристан), «Машенька» (Леонид Борисович) и др.
Летом 1948 года судьбе было угодно, чтобы Папанов вернулся в Москву. Тогда он с женой приехал в столицу навестить своих родителей. В один из тех дней он шел по Тверскому бульвару и встретился с режиссером Андреем Гончаровым. В бытность Папанова студентом ГИТИСа это был самый молодой режиссер в институте, а теперь он работал в Театре сатиры. Увидев актера, Гончаров обрадовался, они проговорили более получаса, после чего режиссер сделал ему неожиданное предложение: «Переходи ко мне в театр». И Папанов согласился.
Первые годы работы в Театре сатиры актер с женой жили в общежитии, где у них была комнатка в восемь квадратных метров. Их соседями были Вера Васильева с мужем Владимиром Ушаковым и Татьяна Пельтцер со своим знаменитым отцом, артистом и режиссером Иваном Романовичем. Жили артисты дружно. В театре Папанову тогда доставались второстепенные роли, которые не приводили его в восторг, однако роптать на судьбу он не любил. Поэтому сносил свою безвестность довольно стоически. Но затем это начало его допекать. Иногда он срывался, и тогда в семье происходили ссоры.
Н. Каратаева вспоминает: «Если у нас бывали ссоры, Анатолий Дмитриевич иногда заявлял: „Я пойду к маме жить“. Он приходил к своей маме, а она всегда говорила: „Ты женился, Толя, и, пожалуйста, разбирайся со своей женой у себя дома, а ко мне с этим не ходи. Я не могу вставать на твою сторону и осуждать твою жену“. Я ей очень благодарна за это…»