Второе пришествие. Рассказы и сказки

– В карты? А господину рыцарю известны условия игры?

– Да, известны.

– И, несмотря на все Вы хотите играть?

– Да, хочу.

– Я бы Вам не советовал, но если хотите, так что ж, герцог, пожалуй, примет Вас. Пойду, доложу, а Вы пока подождите.

Стражник ушёл, и рыцарь остался один, где-то в глубине души надеясь на то, что герцог, всё-таки не примет его. Но надежды не оправдались, через некоторое время стражник возвратился и сообщил:

– Я доложил, герцог примет Вас, он согласен сыграть с Вами на его условиях. Лошадь поставьте в конюшню, и подымайтесь вон по той лестнице, третий этаж, первая дверь направо. Желаю удачи, – сказал он, и тяжело вздохнул.

Когда рыцарь вошел в кабинет, все уже было готово для карточной игры. Герцог де» Гир сидел за столом и ждал.

– Рад Вас приветствовать, о, благородный рыцарь. Надеюсь, господин рыцарь знает, что ставкой в игре является его голова?

– Да, знаю.

– Что же Вы хотите с моей стороны? Могу поставить на карту самую прекрасную девушку герцогства, могу деньги, дворцы, лошадей, что пожелаете?

– Мне не нужно ни дворцов, ни денег, ни девушек, я хочу, чтобы Вы поставили на карту своего дракона.

– Что?! дракона?! Ну это уже слишком! Нет, дракона я не поставлю!

– Герцог, ну скажите, зачем Вам дракон, к чему вам это мерзкое животное?

– Ну, скажем, он дорог мне как сувенир.

– Да, ну тогда я не буду играть.

– Как не буду?! Как это не буду?! Вы только посмотрите на него, сам является ко мне во дворец, сам предлагает мне игру, сам, можно сказать, кладет под топор свою голову, а потом говорит: не буду – да где это видано? Нет уж, раз пришли – значит, будете играть!

– Буду, если Вы поставите на карту своего дракона, ведь я же ставлю свою голову.

– Ну, у Вас голова одна, а у дракона – семь! Не равные ставки, господин рыцарь!

– Конечно, у него – семь, а у меня-то одна голова! Одна единственная! И если я её потеряю, другую мне никто не подарит! Так что я, в случае проигрыша, теряю всё – а Вы только своего дракона, хоть и семиглавого!

– Ну ладно-ладно. Я бы мог Вашу голову и так отрубить, но это не доставит мне удовольствия, со мной уже никто не играет, истосковался я по карточным играм. Дракона, так дракона. Пусть будет по-вашему, и давайте начинать поскорее.

Герцог сдал карты, рыцарь посмотрел на свои карты – и похолодел. «Боже, какой я дурак, – подумал он, – поставить на карту свою жизнь!» Но деваться уже было некуда, и они начали игру.

Долго играли они, не один раз всходило и заходило солнце, не одну пару подсвечников меняли слуги на карточном столе. Рыцарь был внимателен и спокоен, он привлек все свои способности, вспомнил всё, чему учил его дракон, тщательно следил за игрой, и конечно же… проиграл.

– Ну вот и конец нашей игре, господин рыцарь, – сказал ему герцог – благодарю вас за интересную игру, смею Вас заверить, давненько я не получал такого удовольствия! Но игра – есть игра. Дракона Вы не выиграли, а вот голову свою проиграли, но согласитесь, игра была очень интересной, одно время я даже забеспокоился, был момент, когда перевес был на Вашей стороне, но увы – удача Вам изменила. Так что сейчас слуги проводят Вас в темницу, а потом, как мы и договаривались, Вам отрубят голову. Скажу Вам честно: мне будет искренне жаль – Вы очень интересный партнер, но я человек слова, и не могу его нарушать. Ах, если бы я мог – я бы с радостью сохранил Вам жизнь, но законы чести, карточный долг, впрочем, как игрок игрока Вы меня, конечно же, понимаете.

– И когда же мне отрубят голову?

– Может быть, сегодня, может быть, завтра, а может через неделю – когда захочу, тогда и отрубят, а Вы что, торопитесь? Право же не стоит, уж не беспокойтесь – за мной не пропадёт, раз сказал, что отрубят – значит, непременно отрубят.

– Эй, стража! Проводите рыцаря в темницу, да в самую лучшую камеру!

Рыцарь шёл впереди стражника, весь поникший и подавленный, а стражник недовольно бурчал:

– Говорил я Вам, господин рыцарь, не связывайтесь с герцогом, говорил, предупреждал – не послушались доброго совета!

– Помолчи, и так тошно, – ответил рыцарь.

– Вот сюда, – сказал стражник, открывая дверь темницы, как и велел герцог, самая лучшая камера, проходите.

Рыцарь вошёл. Тяжело лязгнули засовы на железной двери, и бедный, несчастный рыцарь оказался в темнице. Через узкое, забранное решёткой окно была видна дворцовая площадь. По ней сновали какие-то люди, тащили доски, бревна, и рыцарь понял, что они будут сооружать эшафот, видимо, герцог не намерен был надолго откладывать взыскание карточных долгов.

Ночь прошла в отчаянии и тревоге. Несчастный рыцарь думал о бедной принцессе, которая напрасно будет ждать его возвращения из дальних чужих краев. Он сгинет здесь, на чужбине, и никто не узнает о его судьбе, никто не придет к его могиле, никто не проронит на неё слезу, не положит букетик полевых цветов.

Наутро в темницу к рыцарю вошёл герцог с палачом.

– Приветствую Вас, храбрый рыцарь, я понимаю, как Вам не терпится вернуть мне карточный долг, но должен Вас огорчить, ещё не готов эшафот, так что придётся немного обождать, думаю, самое позднее – завтра, мы сможем произвести расчет.

Рыцарь молчал.

– Чем казнить будем, мечом или топором? – спросил палач.

– Можно мечом, а можно и топором – ответил герцог де» Гир, – это уж пусть господин рыцарь выбирает, его голова – стало быть, ему и решать. Что скажите, господин рыцарь? Как Вам будет угодно, я ведь, знаете, по натуре демократ.

– Как воин и рыцарь, я предпочёл бы погибнуть от меча.

– Вот-вот, видите, господин палач – вот это ответ достойный рыцаря и мужчины!

– Всё ясно, – ответил палач – значит, стало быть, топором.

Они ушли, вновь оставив рыцаря одного со своими мыслями, а мысли, доложу я вам, были скверными. Весь день ходил он из угла в угол своей темницы, а ночью прислонился к решетке окна и, незаметно для себя задремал. Проснулся он от того, что кто-то лизнул его в нос жестким шершавым языком. Несчастный рыцарь открыл глаза и увидел, как сквозь решетку пыталась протиснуться драконья голова.

– Привет, мой рыцарь – прошипела она – еле тебя разбудил, ну ты даешь, спишь в ночь перед казнью как младенец в колыбели.

– Ну вот, дракон, как видишь, я проиграл.

– Да что ты, бог с тобой! Как же ты проиграл, когда ты выиграл! Я ведь говорил, что признаю только честную игру, а герцог, шельма этакая – махлевал, у него лишний туз был в колоде, и как ты этого не заметил? Ну да ладно, все равно теперь я принадлежу тебе и готов выполнить любое твоё желание.

– Для начала вытащи меня отсюда.

– Ну, это проще простого, могу расплавить решетку огнём, это мне запросто, ну сущие пустяки, знаешь какую температуру я могут развить все мои семь голов? Больше тысячи градусов! Ни один металл не выдержит.

– Но тогда ведь и я сгорю вместе с этой решёткой.

– Да, пожалуй, сгоришь, как я сразу об этом не подумал? Значит, вытащить отсюда я тебя не смогу. Так что проси всё что угодно, но только не это, чего не могу, того уж никак не могу.

– Тогда иди прочь, болван. Какой мне толк от тебя, раз ты спасти меня не можешь!

– Ну почему же это не могу? Спасти могу, за этим сюда и пришел, а вот вытащить, никак не получится. Тут дело такое, подумать надо, у меня ведь семь голов, до чего одна не додумается, то какая-нибудь другая обязательно додумается.

– Ну, так думай скорее, а то у меня-то голова одна, и ту скоро отрубят по твоей милости!

– А я тебя предупреждал, внимательно надо было за картами следить, что на руках, что вышло, что осталось, тогда бы сообразил, когда лишняя карта появилась. Так вот, я придумал, что нам делать!

– Что?

– Ждать.

– Чего ждать?

– Ждать, когда тебе отрубят голову!

– О, дурьи твои семь драконьих голов! Выход он придумал, называется!

– Не гневайся, рыцарь – я пошутил. Шутки у меня такие.

– Дурацкие шутки!

– Шутки может и дурацкие, но ждать всё равно придется. Вот выведут тебя на эшафот, поднимет палач топор, тут я схвачу тебя и унесу, и всем объявлю, что герцог де» Гир мошенник, и в карты он никак не выиграл, а наоборот даже проиграл. Ты не беспокойся – я рядышком буду, вон там, на крыше дворца.

Наконец наступило утро. На площади собралась огромная толпа народу. Каждому хотелось увидеть того дурака, что сам подставил свою голову под топор, вызвавшись играть с герцогом в карты. Бедного рыцаря вывели на эшафот. Герцог выступил перед народом, объявив о проигранной рыцарем карточной игре, и о том, что благородный рыцарь, стремясь во что бы то ни стало поскорее вернуть карточный долг, готов сам положить голову на плаху. Рыцарь обозрел площадь, поднял взгляд на крышу дворца, но никого там не увидел. «Ну, всё – подумал рыцарь – злую шутку сыграл со мной дракон, последние секунды сидит моя голова на плечах».

Он положил свою голову на плаху. Всё похолодело внутри, мысли ушли, наступила пустота, в глазах потемнело, и он почувствовал, как палач поднимет топор. Но тут, какая-то сила подхватила его, рванула вверх и понесла, понесла, понесла. Он слышал громовой голос дракона, всеми головами одновременно объявивший о мошенничестве герцога, слышал дикий рев перепуганной толпы внизу под собой, слышал брань и ругательства, истекающие из уст благородного герцога, но всё это было как во сне.

Приходить в себя понемногу он только тогда, когда дракон принёс его в темный лес, на туже самую поляну, где состоялась их первая встреча.

Он ещё не осознавал того, что действительно избавился от смертельной опасности, он ходил в замешательстве по поляне, что-то искал, чего-то не хватало ему, что-то мучило его, не давало покоя; и он вдруг воскликнул:

– Лошадь! Лошадь моя где? Она же там, в конюшне у герцога осталась!

– Зачем тебе лошадь? Сам чуть головы не лишился – лошадь ему подавай! На кой черт тебе эта лошадь? На мне полетишь!

– Лошадь, лошадь – мне лошадь нужна! Какой я рыцарь без лошади?!

– Да вот она, твоя лошадь, – недовольно ответил дракон, – за той березой стоит, я ее ещё вчера у герцога из конюшни забрал.

Увидев лошадь, рыцарь облегченно вздохнул и успокоился, только сейчас он поверил, что всё худшее уже позади.

– Ну вот! Ну вот, мой рыцарь! Я же говорил, я же говорил, что всё кончится хорошо! Семь голов, мои мудрые семь голов – кое-что это всё-таки значит! Одна голова – хорошо, а семь ещё лучше – это у нас, драконов, поговорка такая. А вот сосед у меня был, трехглавый дракон, так тому, если о чём надо было подумать, так приходилось всё время на троих соображать. Горький пьяница был этот трехглавый дракон. А всё потому, что три головы, и никак эти головы между собой поладить не могли, потому и спился. Ну что такое три головы? Чушь какая-то. То ли дело – семь голов! Ну, всё, теперь я твой навеки веков! Всё, конец! Конец злым делам, теперь добрые дела начинаются! Да мы с тобой таких добрых дел наворочаем! Все драконьи головы говорили одновременно, перебивая друг друга, радуясь и ликую.

– Да, всё, конец. – Произнес рыцарь, но выражение лица его было мрачно. Однако дракон не обратил на это внимания, его несло.

– Нет, не зря, не зря я служил у волшебника Альбукара, кое-чему я всё-таки научился. Я могу видеть будущее, я вижу твоё будущее, рыцарь, и оно прекрасно! Ты женишься на принцессе, ты получишь в приданое королевский трон. Ты будешь самым благородным и справедливым королем в мире. И я буду постоянно с тобой, теперь мы одной веревочкой связаны. Куда ты – туда и я, нам никак теперь нельзя друг без друга. У вас с принцессой будут дети, а я буду воспитывать их, буду катать их на спине высоко над землей и учить их разным волшебным наукам.

– Да ты что, где же ты видел, чтобы драконы детей воспитывали? В какой сказке это было?

– Да что сказки, что сказки – кончились старые сказки, мы теперь новую, добрую сказку напишем!

– Ты что, дракон, серьезно думаешь, что король пустит тебя во дворец?

– А что? Жил же я во дворце и у Альбукара, и у де» Гира. Не переживай, не пропадем! Ведь, я теперь твой, твоё желание для меня – закон! Как скажешь. Не пустят во дворец? Так я могу и в сарае жить! Мне все равно где, лишь бы недалеко от тебя. Так, чтобы ты всегда знал, где меня найти, если понадоблюсь.

– Так ты правду говоришь, что выполнишь моё любое желание?

– Правду, правду, мой рыцарь, сущую правду.

– Даже если это желание тебе вовсе не понравится? – тон, каким произнес это рыцарь, заставил дракона насторожиться.

– Ну да, конечно, а что? Неужели опять баб воровать? А?

– Да нет, нет, ну что ты, зачем кого-то воровать, когда у меня есть невеста, любимая и единственная, которая ждет меня. А желание так, сущая безделица, пустяк.

– Ну, если безделица, пустяк, то тогда ничего, тогда конечно.

– Видишь, вон то бревно?

– Вижу, конечно, как не видеть, бревно – оно и есть бревно, сто лет уж здесь как лежит.

– Ну, вот и хорошо, что сто лет. Положи-ка, мой милый друг, на него свои головы, все семь сразу.

– А это ещё зачем?

– Ну, какая тебе разница зачем: таково моё желание – и всё, зачем тебе какие либо объяснения – просто я так хочу.

– Странное у тебя какое-то желание, и герцог, и Альбукар мне всегда объясняли свои желания, чтобы я мог их получше исполнить, и ничего не напутать.

– А что тут можно напутать? Клади головы на бревно – и всё. Вот такое моё желание, а если в твоих драконьих головах есть мозги, то может, и сам догадаешься зачем.

– Да догадаться-то нетрудно, чего ж тут догадываться, я уж давно догадался.

– А коли, догадался, так выполняй, хоть тебе, как я понимаю, это не нравится?

– А кому же понравится, когда голову хотят отрубить, да не одну, а все семь сразу?

– Правильно догадался. Мне нужно отрубить все твои головы одним ударом меча. И как я полагаю, не выполнить моё желание ты не можешь, волшебных чар с тебя никто не снимал?

– Да конечно, но зачем ты хочешь меня убить? Ты ведь и так женишься на принцессе. Ведь я же спас тебя, я унёс тебя прямо с эшафота! Я и о лошади твоей позаботился! Я буду вечно, вечно служить тебе!

– Я понимаю, ты спас меня, потому что должен был это сделать, не было у тебя другого выхода. Ведь я выиграл тебя у герцога, ты заколдован – вот ты и спас меня, а вечных слуг мне не надо.

– Заколдован? Может быть, я действительно заколдован, но мне показалось, что я впервые за свою долгую драконью жизнь встретил человека, которому можно верить, потому я и спас тебя. Я от всего своего драконьего сердца желаю тебе добра и счастья.

– А коли желаешь мне добра, так клади свои головы на бревно, и не задерживай меня – мне ещё за тридевять земель скакать на хромой лошади.

Заплакал дракон, да делать нечего. Положил он свои головы на бревно. А рыцарь достал свой меч, размахнулся и одним ударом срубил все семь голов.

Он постоял, подождал пока черная драконья кровь стечёт на землю, потом сложил головы дракона в мешок, и поскакал к принцессе.