Феррагосто

Глава 3

Ланцио, Италия. 1907 год

Лоренцо вбежал к матери, не оглядываясь по сторонам. Ее комната была для него давно разведанной территорией: он помнил, как пахнут занавеси, за которыми он укрывался, играя в прятки, знал, какая половица скрипит громче других, и даже помнил, в каком месте окно перебежала длинная изгибистая трещина. Поэтому он без промедлений бросился к матери с выражением радостного волнения на лице. Доната Партичини, лежа в постели, раскинула руки, принимая в объятия сына. Прохладный шорох простыней смешался с ласковыми словами, которые она пробормотала, целуя мальчика в макушку, вдыхая запах волос и накрахмаленной рубашки.

– Amore mio, доброе утро!

– Ты позволишь мне пойти погулять?

Доната различила в голосе заискивающие нотки.

– Но дорогой, к обеду будут гости, я хотела, чтобы ты остался со мной. Куда же ты хочешь пойти?

– С ребятами, на карьер.

– Лоренцо, нет! – воскликнула Доната. Ее безмятежный настрой тотчас испарился. – Ты же знаешь, что я запретила тебе даже смотреть в ту сторону.

– Но я же не один, и папа тоже будет там!

– Отец работает, ему некогда следить за вашими проделками. К тому же все твои друзья старше тебя. Возможно, их родители это одобряют, но ты еще слишком мал.

– Еще чего! – воскликнул мальчик. – Мне уже почти двенадцать! Все мальчишки уже там побывали, и только мне ничего не разрешают!

Лицо Лоренцо скривила гримаса обиды, и он бросился вон из комнаты, Доната услышала, как по лестнице застучали ботинки. Вздохнув, женщина подошла к зеркалу. Темные волосы обрамляли нежный овал ее лица, глаза смотрели внимательно, но взгляд их казался рассеянным, словно графиня видела в отражении совсем другого человека. Не торопясь, она сменила ночную рубашку на платье, подхватив его шелковым ремешком, и выглянула в окно, на внутренний двор. Лошадь мужа топталась на привязи у конюшни, тщетно стараясь найти хоть травинку посреди вытоптанной земли. «Лошадь не в стойле, значит, муж скоро уедет», – подумала Доната и поспешила вниз, чтобы застать его до отъезда.

– Николо, дорогой, ложился ли ты? – с улыбкой обратилась она к крепкому мужчине, одетому в рабочий костюм и высокие сапоги.

– Я рано уехал, нужно было успеть встретить рабочих. – Он коснулся губами ее лба, а она прикрыла глаза, отдаваясь краткому проявлению нежности.

– Проследи за Лоренцо, пока ты здесь, кажется, он собирается ускользнуть на карьер. Я была строга, но, кажется, недостаточно. Скажи ему, что ты этого не одобряешь, тебя он наверняка послушает.

– Я много раз говорил ему, что детям там не место.

– Ты не останешься на обед? Сегодня придет отец Флавио, ему снова нужно увидеться со мной. Было бы чудесно, если бы ты поддержал нашу компанию. Мне кажется, когда ты рядом, он так сильно не занудствует.

– Останусь, но вовсе не из-за отца Флавио, – усмехнулся Николо. – Я жду Франко, он должен быть здесь с минуты на минуту. Помнишь, я рассказывал, мы познакомились на автомобильной выставке в Милане?

– Франко? Да, кажется, припоминаю. Дам распоряжение поставить еще один обеденный прибор. Для чего он приезжает в Ланцио?

– Я думаю, ты можешь сама у него это узнать, – ответил Николо, прислушиваясь. – Кажется, он уже здесь.

Супруги вышли к парадному входу в тот самый момент, когда на двор въезжал автомобиль. Николо вышел вперед, чтобы поприветствовать гостя.

– Ты все-таки купил его! – воскликнул он, заметив толстый слой дорожной пыли на лакированной поверхности. Николо провел пальцем по капоту. – Кажется, наши дороги еще не готовы к подобной роскоши.

– Это вопрос времени, мой друг, – ответил гость, захлопывая дверцу. Друзья тепло обнялись. – Ну! Ты только взгляни на этого красавца, или красавицу, это уж как посмотреть. Не могу отделаться от ощущения, что вожу не автомобиль, а карету с двигателем. – Он рассмеялся и тут заметил Донату. На ее лице играла приветливая улыбка – хозяйка дома отдала должное манерам и эффектному появлению неожиданного гостя.

– Франко, это Доната, моя супруга.

– Рад знакомству. – Он почтительно кивнул и, приблизившись, поцеловал руку. Только сейчас графиня заметила, что Франко говорил с сильным акцентом, впрочем, от этого его речь не стала менее приятной.

– Вы приехали из Франции на машине?

– Нет, что вы! Ее доставили из Милана прямиком в Рим, а уже из Рима я решил совершить эту дальнюю прогулку. И вот я здесь! – Он окинул взглядом особняк и восхищенно покачал головой. – Какой прекрасный дом, а вид ну просто лишает дара речи. Пока я добирался сюда, чуть шею себе не свернул, рассматривая окрестности и море. Вам очень повезло с расположением.

– Я передам отцу ваши комплименты. Ее название La Casa Serena, что означает «безмятежный дом».

– Прекрасно звучит. Желаю, чтобы он всегда оставался таким. Между прочим, я приехал не с пустыми руками, – спохватился он и, вернувшись к машине, вытащил оттуда рулон, туго спеленатый бечевкой. – Ковер из Обюссона, ручная работа, разумеется.

– Какая прелесть, я так давно хотела приобрести нечто подобное, но он, наверное, стоит целое состояние! Grazie mille, синьор Франко. Мы постелем его в главной комнате у камина, все равно в нем никогда не разводят огонь, так что можете не беспокоиться о сохранности подарка!

– И не думал.

– Позвольте, я отлучусь, нужно сделать распоряжения на кухне. А за ковром сейчас пришлю слугу, можете пока положить его на веранде.

Доната вошла в дом, где ее чуть не сбил с ног Лоренцо. С круглыми от удивления глазами он бросился к автомобилю и замер в восхищении, разглядывая приборную панель и тонкий руль с оливковым отливом.

– Это Лоренцо, мой сын, – представил Николо мальчика в рубашке и шортах с аккуратно заутюженными стрелками.

– Чао, Лоренцо! – крикнул Франко, но мальчик даже не обернулся.

– Кажется, он уже нашел себе компанию.

– Хочешь посидеть внутри? Дай-ка я тебя устрою.

Увидев, как Лоренцо с воодушевлением закивал, Франко открыл дверь, усадил мальчика на сиденье и принялся объяснять ему принцип работы автомобиля.

Стол был накрыт к обеду. Мясо ягненка соседствовало с молодыми бобами с овечьим сыром, рядом исходил паром картофель с грибами и чесноком, спагетти с анчоусами, ароматные кексы, два графина красного вина. Франко, как почетного гостя, усадили во главе, рядом Николо, напротив Доната. Лоренцо смирно сидел на стуле рядом с матерью, по всей видимости, идея с побегом на карьер блекла в сравнении с возможностью посидеть в настоящем автомобиле. Лицо мальчика так сияло, что отец Флавио, который пришел с небольшим опозданием, то и дело отвлекаясь от трапезы, теперь с подозрением косился на него.

– Попробуйте хлеб, – с набитым ртом предложил он присутствующим. – Послушники испекли его рано утром, но вот беда, наша мельница сломалась, работать стало невозможно. Долго ли мы протянем, если не сможем сами молоть зерно? Это просто катастрофа! – Он потряс вилкой, на которой едва держался увесистый кусок мяса. – Хлеб – наш главный источник пищи и дохода, чего уж греха таить.

– А почему вы ее не почините? – спросил Лоренцо.

– Думаешь, это так легко, мальчик? Мои воспитанники – едва ли старше тебя, вот только встают они до рассвета, а потом работают до самой зари. Откуда им знать, как исправить мельничное колесо?

– Не беспокойтесь, падре, я с радостью оплачу ремонт, – проговорила Доната.

– Ах, dio ti benedica! Если бы только ремонт, моя дорогая. Боюсь, как бы дело не кончилось постройкой новой мельницы.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – сказал Николо. – Хотя бы не в этом году, святой отец. – Он сложил руки в молитвенном жесте, в глазах плясали чертики. – Пощадите!

Священник неодобрительно покачал головой и отправил в рот ягненка, лишая себя возможности что-либо ответить.

– Я могу взглянуть, это не проблема. Я довольно часто имел дело с мельницами, – предложил Франко.

– Не стоит, дорогой друг, вы же только прибыли, – отмахнулся священник не без досады. – Мы с графиней сами решим эту проблему.

– Франко! – поспешила переключить его внимание Доната. – Скажите, как вам удается справляться с таким сложным механизмом, как автомобиль? Я слышала, чтобы уметь им управлять, нужна недюжинная сила.

– Это не сложнее, чем управлять лошадью. По крайней мере, автомобиль не выбросит из кресла, если ему не понравится ездок. Думаю, даже вы смогли бы его оседлать. Да, я почти уверен, что у вас получится, у меня длинный нос, так говорят в Италии?

– Ho fiuto[2], – засмеялся Николо, подливая гостям вина.

– Вы надолго в Ланцио? – спросила Доната.

– Думаю, что да. Я планирую окончательно перебраться сюда из Франции. Я полюбил ваши земли, как только увидел. Франция умеет удивлять, но Италия – любить, не правда ли?

– Так вы романтик?

– Только когда необходимо!

– Но ведь в Париже столько интересного, особенно сейчас, говорят, там царят особые творческие настроения.

– Вы правы, художники теперь заправляют умами молодых. Нас легко увлечь, стоит показать нечто непохожее на то, что мы привыкли видеть, и вуаля – мы пойдем за вами куда угодно! В Париже расцвел дух сюрреализма, не могу сказать, что он мне близок, но молодые художники весьма вдохновлены этим течением, они создают удивительные работы, устраивают выставки. Вы любите живопись?

– Да, разумеется, я даже брала частные уроки. В Италии сильная школа. Но про сюрреализм я еще не слышала.

– Оставим его Парижу. – Франко подмигнул. – Что еще могло родиться в городе, где молоко развозят на повозках, запряженных собаками!

– Вы не шутите? – рассмеялась Доната.

– Вовсе нет! – отозвался Франко, обмакивая хлеб в оливковое масло и отправляя его в рот.

– Между прочим, у нас имеется кое-что с твоей родины, – сказал Николо, вставая. Он подошел к небольшому ящику на комоде и, открыв крышку, с улыбкой завел ручку патефона. – Прямиком из Франции!

Бархатистая музыка разлилась по комнате.

– Это же Патэ! – воскликнул Франко, удовлетворенно кивая. – Он ведь переносной? С каждым годом эти аппараты становятся все меньше.

– Надеюсь, музыка в итоге не исчезнет, – сказала Доната. – Франко, мне так хочется вас чем-нибудь удивить, я подумала, что если вы не заняты, то могли бы присоединиться к нашей семье. Завтра в городе отмечается Sagra del Limoni[3], будет всеобщее веселье и много лимонов, надеюсь, вы их любите.

– Мне не терпится познакомиться с обычаями здешней земли. И завтрашний день определенно подходит, сегодня я бы не смог ответить согласием: у меня запланировано несколько важных дел, которые требуют присутствия. После обеда я вас покину, нужно съездить за город, чтобы взглянуть на выставленный на продажу участок.

– Что за вложение ты хочешь сделать? – заинтересовался Николо.

– Вы нас простите? – Франко поднялся из-за стола и кивнул Донате, давая понять, что хотел бы продолжить разговор наедине с Николо. – Всего одна сигарета, и мы вернемся.

Мужчины вышли на улицу и закурили.

– Мне подвернулся обширный участок, на котором я хочу открыть шахту по добыче известняка, – продолжил Франко.

– Но в городе и так полно шахт, проблема не в том, чтобы открыть еще одну, а в том, чтобы найти на сырье покупателей. Мы почти не экспортируем, во Франции, Испании и Англии работают местные поставщики, а в Италии спрос совсем не велик…

– Мне нужно перебросить активы. Во Франции я продал земли, чтобы начать все с нуля на новом месте. Боюсь, у меня нет другого способа сохранить капитал, кроме как основательно вложиться там, где я намерен обосноваться. Я сделал ставку на Ланцио, потому что этот город богат природными ресурсами, я уверен, что он принесет мне отличный доход.

– Я только предупреждаю тебя, что бизнес этот не такой простой, как кажется. Мы платим огромные налоги за каждый квадратный метр, на который уходим в глубь собственной земли. Ты не можешь просто купить землю и начать добычу, это делается не так.

– Дело решенное. Я лишь хочу понять, подходит ли мне Клык.

– Ты хочешь купить Клык?

– Его и прилегающие участки.

– Но на них никто не зарится уже много лет. Все массивы вокруг Клыка, включая саму скалу, состоят из жесткой скальной породы. На ее разработку ты потратишь больше денег, чем выручишь от продажи добытого материала. Впрочем, тебе решать, – осекся он на полуслове. – Я не стану переубеждать тебя, возможно, дело и выгорит.

– Мир не стоит на месте. Передовые технологии приходят на смену ручному бурению.

– Это требует больших вложений! – ответил Николо. – Хотя если у тебя есть возможность применить более совершенные методы, думаю, ты заткнул бы всех за пояс в этом городе. Включая меня.

Ярмарочное веселье разгоралось. Разодетые горожане шествовали от прилавка к прилавку, вынося вердикты представленным блюдам: лимонным пирогам и тортам, сочному варенью и светло-янтарному мармеладу. На небольшой сцене отплясывали пары, вокруг них, сбивая танцоров с ритма, сновала детвора. Лимоны царили повсюду, вызывая аппетит, в воздухе витал их терпкий аромат. Мужчины, степенно переговариваясь, цедили лимончелло, дети выпрашивали сладости. Лоренцо весь чесался от тесного костюма, в который его запихнула мать. Но как только он увидел Беатрис, в ту же минуту мысленно вознес слова благодарности за то, что мама постаралась над его одеянием. Девочка подошла к Лоренцо:

– Ты видел, там приехал автомобиль!

– Это, наверное, Франко, – как можно небрежнее проронил он в ответ.

– Ты знаешь его? – удивилась девочка.

– Да, это друг отца, он приехал из Франции. Если хочешь, я попрошу, чтобы он разрешил нам посидеть внутри.

Подростки побежали к Франко и с его позволения расселись на передних сиденьях под одобрительные выкрики зрителей. Франко и Николо отошли подальше от шума и присели покурить. Николо выглядел отдохнувшим после рабочего дня, а Франко, напротив, казался взволнованным.

– Тебе удалось провернуть сделку?

– Да, я уже подписал все бумаги.

– В Италии так дела не решаются, ты слишком торопишься, друг…

– Не беспокойся за меня. Ты же помнишь, у меня «нос». – Франко пальцем постучал себя по кончику носа. – Кроме того… – он помолчал. – Есть кое-что еще, что окончательно убедило меня в покупке этого участка. При осмотре я заметил там небольшие прожилки меди, почти незаметные.

– Меди? У нас отродясь не бывало меди.

– Я осматривал соседние породы, там ее и нет, а возле Клыка она имеется, хоть и в совсем небольшом количестве. Я мог ее и не заметить, будь я менее внимателен.

– Но сколько ее там на самом деле? Не думаю, что ты сможешь обнаружить большие залежи, этот регион богат известняком и глиной, но не медью, уж поверь мне, я много лет в этом деле.

Франко наклонился вперед и, понизив голос, проговорил прямо в лицо друга:

– Мне не нужно много меди. Ты как никто другой должен знать, что может принести этот участок, будь там меди хоть на грамм.

– Ты хочешь сказать…

– Золото, Николо, – понизив голос, проговорил Франко. – Там, где есть медь, может быть и золото.

Глава 4

Ланцио. Италия. 1972 год

После аварии Карло отвез Кристину в больницу, она пострадала незначительно: пара царапин на лице и крепкий удар пришелся по руке, когда машину повело. С синьором на велосипеде все оказалось не столь гладко. Кристина хоть и успела снизить скорость, но все же машина по касательной ударила пожилого человека бампером, что закончилось сильным ушибом спины. Однако он отказался ехать в госпиталь и не пожелал дождаться карабинеров. Синьор Маурицио отправился домой, куда и держал путь до столкновения. Карло ничего не оставалось, как отвезти Кристину в госпиталь, где он оставил ее наедине с врачом, а сам вышел на улицу, чтобы перевести дух от событий первого дня в Ланцио. Взгляд его упал на подсвеченную в сумерках вывеску полицейского участка, который располагался через дорогу от больницы, и тут же одна мысль пришла ему в голову.

Он зашел в участок и оглядел пустую приемную. Окна нараспашку, вдоль выкрашенной кисточкой стены стоят пластмассовые стулья, с потолка свисает одинокая лампочка. «Куда все подевались? – раздраженно подумал Карло. – Или в Ланцио никогда не происходят преступления?» Он принялся стучать в одну из закрытых дверей, но никто не появился. Прождав еще десять минут, Карло решительно толкнул дверь в кабинет. Четыре пары глаз обратились на Карло, в руках у всех – игральные карты. Разговоры тут же смолкли. «Все это время они были заняты карточной игрой!» – пролетела возмущенная мысль. Сам он хорошенько ударился при столкновении, рука и бедро жутко саднили, голова кружилась, а полицейские даже не удосужились выйти к нему! Но Карло решил не кипятиться зазря и обратился к ближайшему карабинеру:

– Я бы хотел поговорить с кем-нибудь по поводу происшествия, случившегося в Ланцио много лет назад.

– Говори, – ответил тот, откладывая карты и разводя руками, показывая, что секретов друг от друга здесь не держат.

– Мне нужна информация по поводу пропавшего в Клыке поезда, – начал он.

Лица вмиг оживились, теперь на них не осталось ни следа скуки, два карабинера переглянулись, позабыв игру. Наконец тот, что, вероятно, был главным и имел самый нахальный вид, произнес:

– Caro, вот что я скажу тебе, раз уж ты здесь, потратил свое время и приехал из… Откуда ты, кстати, приехал? Неужто из самого Рима? Так вот, раз уж ты приехал и тебе так необходимо провести расследование, и раз у тебя, как видно, совсем мало других дел, то почему бы тебе… – Он оглянулся по сторонам, выдерживая эффектную паузу. – Почему бы тебе не расследовать, ну, например, исчезновение Гудини? – услужливый хохот грянул по кабинету.

– Basta cosi, – устало проговорил Карло. – Я здесь по делу. Мне позарез нужно узнать о том единственном мужчине, оставшемся в живых после исчезновения поезда.

Он оглядел лица, на которых все еще висели издевательские улыбки, и, осознав, что дел с ним никто иметь не хочет, разочарованно бросил:

– Ладно. Полагаю, мне лучше поговорить с вашим начальником.

Ответом ему послужило еще несколько смешков.

«Да что они себе позволяют! – кипятился он, шагая прочь от участка обратно к больнице. – Слишком все разленились в этом городишке. То ли дело римские карабинеры! Уж там умеют докопаться до правды, настоящие ищейки! Но я не в Риме, – мелькнула мысль. – Здесь свои законы. А может быть, дон Паволини был прав и они просто не желают делиться информацией с незнакомцем? Откуда им знать, как я использую ее? Нужно запастись терпением, завести связи, и, возможно, тогда мне удастся…» – Не успел он закончить мысль, как услышал, что его окликают:

– Синьор!

Карло обернулся и увидел, что его нагоняет один из «кабинетных». Это был щуплый невысокий парень в форме, совсем молодой.

– Не обращайте внимания на этих болванов. Они совсем одурели от жары и безделья. Вы сказали, что хотите расследовать дело поезда-призрака? – Карло кивнул. – Они вам не помогут. Дело такой давности никто не захочет ворошить.

– Что же мне делать? – спросил Карло.

– Вы могли бы поговорить с начальником, но неизвестно, пойдет ли он вам навстречу. Не могу знать, насколько серьезно он отнесется к этому всему… Дело в том, что для многих местных случай с поездом – что-то вроде сказки на ночь. Все жители Ланцио знают, что это событие имело место, но из-за давности лет история выглядит настолько неправдоподобной, что никто особо не вникает в ее подробности.

– Si, меня уже предупреждали об этом.

– Но для меня этот случай больше, чем городская легенда. Поезд унес с собой мою прабабушку. Бабушка, конечно, не помнит ее, она была тогда совсем маленькой. Но в душе она так и не примирилась с тем, что случилось. Дай бог ей многих лет жизни, но мне хочется сделать что-то, помочь ей успокоиться до того, как она покинет нас, – он осекся. – Синьор, ваш интерес и неравнодушие восхитили меня. Если бы наши жители имели хоть сотую долю вашего энтузиазма, это дело было бы давно раскрыто. Как вас зовут?

– Карло.

– Я хочу помочь вам. Постараюсь разузнать, где хранятся материалы этого дела. Ничего не обещаю, но лучше бы вам пока не обращаться к начальнику полиции.

– Grazie mille…

– Джованни.

– Спасибо, Джованни. Я гощу у графини Партичини, в La Casa Serena, там ты сможешь найти меня.

Когда Карло поднялся на этаж, где оставил Кристину, ему ответили, что та уже уехала домой. Доктора не нашли у нее серьезных повреждений и отправили отдыхать. На парковке машины тоже не было, видимо, ни смятый бампер, ни пережитое волнение не смогли помешать ей снова сесть за руль. «Поверить не могу, что она меня здесь бросила», – подумал Карло, но злиться у него уже не было сил. Он подошел к стоянке такси и плюхнулся на заднее сиденье. «La Casa Serena», – пробормотал он и откинулся подремать, пока шофер доставит его к месту.

Карло нашел графиню в главной зале. Комнату наполнили вечерние тени, и лишь пара торшеров над каминной полкой рассеивала сумрак. Доната сидела в кресле лицом к окну, за которым стояла густая темнота.

– Это ты, Карло?

– Да, графиня, – откликнулся тот. – Я был в городе с Кристиной.

Он решил не рассказывать об аварии, чтобы не тревожить графиню.

– Помоги-ка мне с креслом, я что-то сегодня совсем без сил.

Карло выкатил кресло в круг света, и взгляд его упал на каминную полку. Черно-белая фотография в рамке, на которой изображены трое: мужчина с крепким подбородком, женщина с мягкой улыбкой и похожий на нее мальчик.

– Мой муж Николо и сын Лоренцо. А это я. Посмотри, до чего счастливый у нас вид!

Карло взял фотографию и всмотрелся в нее. Все трое казались связанными невидимой нитью, но более всего чувствовалась связь между матерью и ребенком. Карло заметил, что голова мальчика была наклонена к ее плечу – скрытый знак особого отношения.

– Эту фотографию мы сделали на празднике лимонов в тысяча девятьсот восьмом или же девятом. В приезжей труппе имелся фотограф, он завел нас в небольшой шатер, где стояла техника, а Лоренцо все никак не желал стоять спокойно!

Карло хотел спросить, что с ними стало, но не решился задать вопрос, чувствуя, что он может причинить боль.

– Они остались так далеко в моей памяти. Не хотят возвращаться, не говорят со мной. Годы стирают воспоминания, но не боль. Лоренцо, мой мальчик, посмотри, как он похож на меня, я всегда волновалась, что он недостаточно мужественный, а ведь он был всего лишь ребенком. В то время от детей требовали слишком многого. Сейчас им позволено все, а тогда мальчиков считали лишь маленькими мужчинами, а вовсе не детьми.