У Галки наконец прорезался голос:
– Кого я обманула? Господи, да о чем вы?!
– Тебе не о детишках пора думать, а о кладбище! Старая ты! – пригвоздила Елизавета Архиповна.
– Если мне о кладбище, то вам о Страшном суде, – отрезала Исаева.
– С судьями я сама разберусь! – заверила старушка. – О себе подумай, врушка!
Галка вскочила. Челка взмокла, побелевшие пальцы сжимали бокал с такой силой, что казалось, тонкая ножка вот-вот переломится.
Саша поняла, что струна сейчас лопнет. Подлая старушонка взгромоздила на спину уставшего верблюда не соломинку, а целый воз кирпичей.
– С чего вы взяли, что у меня детей быть не может? – отчаянно выкрикнула Галка.
– Да уж я-то знаю! Ты аборты по молодости делала? Ась?
Галка побледнела.
– Что вы несете, Елизавета Архиповна… Какие еще аборты?
– Криминальные! – пригвоздила старушка.
– Вы не можете ничего знать! Олежка, это неправда!
– А вот мы увидим, правда или неправда! – самодовольно усмехнулась Елизавета Архиповна. – Поживем годик – и ясно будет! Вся правда наружу выплывет. Хе-хе!
Этого ехидного «хе-хе» Галка не выдержала. Она схватила со стола первый попавшийся предмет – увесистую солонку – и замахнулась.
«Стоп-кадр!» – сказал кто-то в Сашиной голове. Старушка с ее злорадной ухмылочкой, Алевтина, вскинувшая брови, белая как скатерть Галка с солонкой возмездия, удивленный Олег – все замерли на долю секунды.
Громкий хлопок в ладони прервал налившуюся яростью тишину.
– Все, хватит!
Григорий широко расставил руки.
– Надо прогуляться! – объявил он. – Головушки буйны проветрить! Верно я говорю, Нин?
Исаева медленно опустила солонку. Рука у нее дрожала.
Нина поднялась. Саше показалось – она избегает смотреть на всех, кроме брата.
– Пойду еще курицу в духовку суну.
– Вот и правильно! – обрадовался Григорий. – Курица – это наша птица, русская!
– А я покурю. – Рита ушла за дом.
За ней как-то очень быстро, даже не взглянув на Галку, исчез жених. Петруша, пробормотав что-то про малинник, тоже сбежал.
– Малина ведь еще не поспела! – удивилась Алевтина.
Григорий страдальчески закатил глаза.
– От меня он сбежал, дурында! – раздельно объяснила Елизавета Архиповна. – Эх, прав Гришка! Надо косточки старые размять.
Она легко поднялась со стула и уковыляла в тень деревьев.
Григорий и Алевтина ушли, препираясь. Только теперь Саша заметила, что и Галка незаметно исчезла. Они остались за столом втроем.
Кристина обернулась к Макару:
– Танцуешь?
– Музыки нет, – указал Илюшин на очевидное препятствие.
– А музон будет! – оживилась Кристина. – Магнитофончик-то щас зарядим!
– Я тебе щас заряжу, – отчетливо сказала Саша Стриженова. – Я тебе щас так заряжу, что на костыли работать будешь, Плисецкая!
На самом деле Саша мило улыбнулась и выразила надежду, что подходящая романтическая песня непременно найдется. Они с Макаром сто лет не вальсировали!
Кристина некоторое время оценивающе изучала Сашу.
– Нету у нас песен, под которые вам танцевать нравится, – наконец хмуро сказала она. Что означало: «Женщина, не жадничайте, а то нарветесь».
– А мне под любые нравится, – просияла Саша. – Хоть под негритянский рэп. Есть такой певец – Шакур Тупак, знаете? Очень известный, между прочим.
«За Тупака-то ответишь!» – пообещал взгляд Кристины.
«Руки коротки», – молча отрезала Саша.
Возможно, на этот раз Илюшин что-нибудь и уловил бы, но у него заиграл телефон. Стриж прислушалась.
– Ты поставил для звонка саундтрек к «Трупу невесты»? – недоверчиво спросила она.
Макар жестами просигнализировал, что он, во-первых, не понимает, о чем речь, во-вторых, так само получилось, а в-третьих, вынужден срочно уйти для серьезного разговора.
И ушел, подлец.
Оставшись наедине с Сашей, Кристина поскучнела.
– Помочь там надо, – неопределенно махнула она рукой. – Вам-то хорошо, вы тут развлекаетесь…
И загарцевала в сторону дома.
Саша швырнула ей вслед обглоданную куриную ногу, а потом догнала бесстыжую лахудру и сломала стул об ее загривок четыре раза.
