Проверив еще раз социальные сети, он написал всей группе «Доброе утро», и не дождавшись ответа, ушел.
***
Просыпаясь сегодня, Профессору показалось, что всё ещё впереди. Конец- это начало чего-то другого, лучшего. Обида и боль от сказанных слов все еще жгла легкие, но взрослый мужчина его лет не хочет позволять себе эмоционировать подобно брошенным девочкам-подросткам, запрещать себе чувствовать- вот, чем занимается большинство взрослых. Его ум занимают пары, влюбленные студенточки, хорошие фильмы, он сам. Долго вглядываясь сегодня в свое отражения, он находил себя все привлекательнее и привлекательнее.
«И каким образом получается так, что кто-то в меня влюбляется? Сентябрь догорает не напрасно. А вместе с ним и догораю я. Это очень красиво. Как такое могло прийти ей в голову? Вчера мне тоже показалось, что он горит, закат был огненно-алым, и точнее описать просто невозможно. Может, сбрить щетину? Как-то она мне не нравится сегодня.»
И Профессор сделал это- сбрил щетину, надел самую светлую рубашку, хорошо позавтракал, перечитал последний её стих. Казалось, что этот грустный, преданный женщиной человек хочет что-то чувствовать к новой миленькой поэтессе.
День прошел легко и непринужденно. Он много рассуждал о немецкой философии в разных группах. Раздал работы, и на этот раз не забыл дать нормальное домашнее задание. Профессор не обнаружил ее среди студентов сегодня, и подумал, что она либо болеет, либо стыдится своих чувств и стихов. Последнее было бы странно, ведь она не догадывается, что он про все знает. Её эссе он передал Марку, как старосте, и был доволен собой.
Уже месяц он не ходил в тренажерный зал- месяц, в котором пришлось выяснять отношения, ссориться, отпускать любимую. Если алкоголем отвлекаться не получается, то можно и сходить в зал, и вообще- провести весь день с другом. Он зашел к своему единственному любимому коллеге, но у него в кабинете сидела какая-то студентка, и громко смеялась.
– Ой, здравствуйте – сказала она, как будто Профессор застал их за каким-то непристойным делом.
– Здравствуйте – он посмотрел на своего коллегу скептически. На что он ответил:
– Это Анна. Она студентка пятого курса. Мы обсуждали некоторые моменты по моему предмету, не подумай ничего такого – Макс широко улыбнулся.
– Не важно. Идем сегодня в зал?
– Оу, конечно. Я, в отличии от тебя, его не пропускал- похвалился коллега, и рассмеялся. Он говорил это, и напоминал павлина, распустившего хвост.
– Зайду за тобой в семь. Пока.
– Пока.
Он шел домой, и не мог справиться с потоком мыслей. Он не понимал, нужен ли ему сегодня зал, но понимал, что пора приходить в себя. Думал, почему в жизни всё так странно и несправедливо. В голове до сих пор звучал голос Лии, словно эхо, которое никак не удается заглушить. Фразы, что слетали с её губ, и насквозь пробивали внутренности, крутились без остановки.
«Как она там говорила? – Я буду всегда влюблена в тебя, но терпеть унижения в виде собственной испорченной жизни я не собираюсь… Я больше не могу стоять на месте, и тем более не хочу идти ко дну с тобой… Черт, и что это значит? Её просто-напросто не устраивал мой доход и моё отношение к ней. Менять работу ради каких-то загонов женщины я не собираюсь, да и кто в здравом уме на это согласился бы? Если ей нужен дополнительный доход, то почему бы ей самой не бросить свою дурацкую школу, и не найти нормальную работу? Это звучит так ужасно, но ведь справедливо. И в чем проблема- говорить обо всём, что не нравится сразу- не тянуть до полного краха? Как понять этих женщин, и пригодны ли они для чего-то, кроме как украшения кровати?»
Профессор решил сделать то, о чем он потом пожалеет. Раз уж решил, то останавливаться не стоит- решимость – черта настоящего мужчины. Сердце его немного колебалось, но первый шаг уже сделан, назад пути нет. Как унять боль, созданную людьми? Правильно – другими людьми.
Глава 4. «Tête-à-tête.»
Мила открыла глаза, и поняла, что уснула с включенной музыкой, мечтая о Профессоре. Мама уже ушла на работу, не сказав ни слова.
«Не хотела будить, наверное. Надо привести себя в порядок.» Но ходить было сложно- кости ломило и сильно болела голова. Спустя час, она приложила максимум усилий, и стала похожа на человека. Ее ванная комната напоминала кукольную – розово- персиковые тона практически во всем. Мама разделяла пристрастие дочери к таким оттенкам, поэтому квартирка этих дам в полной мере олицетворяла слово «девичья».
Мила пила лекарства, которые мама оставила на столе вместе с наставлениями по их приёму. Что-то не давало ей покоя, и она зашла в интернет. Профессора не было с самого утра, но это понятно. Он на парах. Где-то в два часа она думала – Написать ему, или нет?
Мила пролежала весь день в агонии и борьбе с собой – она не могла найти себе места, и наводила порядок по всему дому. Никого не было рядом, и казалось, что стены давят на нее своим одиночеством.
Вечерело. Дождь периодически моросил весь день, и погода заставляла усомниться в реальности неба, но к вечеру стало совсем тепло, и закат вновь начинал обретать пылающий красный цвет. Неожиданно кто-то постучал в дверь, отчего Мила сильно перепугалась. Увидев, кто стоит за дверью, девушка ужаснулась еще сильнее.
Она в ту же секунду открыла. Ей было слишком сложно говорить, но она выдавила из себя:
– Здравствуйте, Профессор.
***
После того, как Профессор вышел из кабинета коллеги, он слышал еще громкий смех нескромной студентки. Он перебирал в голове, что надеть сегодня в тренажерный зал, и на его пути опять появился Марк. Что-то часто он стал его ловить после пар.
– Можно кое-что узнать? – Начал сразу тот.
– Да, слушаю.
– Я хотел спросить, почему вы вместо «О, Господи» говорите, «О, Фейербах». – Профессор заулыбался. Не думал, что кто-то на это обратит внимание, хоть и надеялся. С нескрываемым восторгом он ответил:
– Просто я атеист. Я думал, вы додумаетесь. – Марк тоже стал улыбаться.
– Так я и думал. Я просто надеялся, что вы сделаете на этом акцент на паре, раз уж говорили на эту тему. Звучит гениально, по-моему, и … – Марк не успел договорить.
– У тебя есть адрес девочки, которая вымокла до нитки и сидела у меня на паре? – «Что со мной? На кой черт мне сдался её адрес? Сейчас он подумает что-нибудь не то, и мне с этим потом разбираться.» Но на удивление Профессора, Марк не подумал. У него был слегка глуповатый вид, несмотря на то, что говорил он довольно грамотно. Марк сразу продиктовал адрес Милы, и сказал:
– Если идёте её навестить, то может сами отнесёте эссе?
– Хорошо, я и правда хочу ее навестить, кажется она очень серьезно заболела?
– Да, температура высокая, и никак не проходит.
– Пойдешь со мной, как староста?
– У нас дополнительные по зарубежной литературе, я загляну вечером, мы с ней хорошо дружим. Смотрите, только не нагружайте ее сегодня Фейербахом, она его фанатка – парень рассмеялся, и ушел.
Марк думал над этой ситуацией. Он хотел её предупредить, но не стал.
«Пусть Мила будет приятно удивлена» – решил он. – «Если бы он пришел ко мне домой, узнать о моем здоровье, я был бы счастлив – это же невероятно круто. Не буду никому говорить, а то в группе её за это могут съесть.»
По пути профессор купил фруктов и сок, и постоянно думал о том, зачем ему это надо. Он совсем не волновался, предвкушая ее реакцию, чувствуя свое превосходство, проявляя жалость к влюбленной бедняжке.
Пройдя сквер, Профессор заметил на себе взгляд какого-то парня. Он все никак не мог вспомнить эти прожигающие, умные глаза, но понял одно- студент. Пройдя несколько метров вперед, эти глаза никак не покидали его разум, и Профессору стало неловко. В эту минуту он решил для себя во чтобы то ни стало разузнать все об этом парне, чисто из интереса, конечно же.
***
Она выдавила из себя слова, а в глазах не было ничего, кроме страха.
«Я что, похож на приведение? Надо её успокоить как-то». И он улыбнулся.
– Извини за то, что вот так, без предупреждения. Хотел узнать, как ты себя чувствуешь – Ей было слишком сложно совладать с чувствами, мысли в голове стали подводить, она хотела собрать их в кучу, но сложно было что-то уловить.
– Заходите. – Он прошел в квартиру, а у нее начали слезиться глаза. Удобно, когда можно свалить чувства на простуду.
Она молча делала чай, усадив Профессора на кухне. Разобрав пакет с фруктами, Мила принялась их резать, ей было сложно улыбаться ему в ответ.
– Какая температура? – Он так легко задаёт вопросы. Больная лишь мечтала о такой же непринужденности. Его голос отдавал ударами в сердце, отчего состояние ухудшалось.
– Мне очень приятно, что вы меня навестили, спасибо. Я сбивала температуру до 37,5, но сейчас снова… кажется, она поднялась. – Она села к нему за стол, протягивая кружку с чаем. Он внимательно посмотрел на неё.
– Надеюсь, вам хуже не от того, что я здесь. – Он улыбнулся после этой фразы, но ей было вовсе не до смеха.
– Ну, что вы. – Мила совершила попытку улыбнуться в ответ.
– Я ещё принес вам ваше эссе. Оно мне очень понравилось, держите. – руки девушки дрожали, и она не с первой попытки смогла его ухватить.
– Спасибо большое. Вы ко всем приходите домой, чтобы навестить? – Решительно спросила она, и перестала отводить глаза.
– А вы всем присылаете свои стихи? – Он улавливал её настроение и состояние подобно эмпату, но в эту секунду пожалел о сказанном. На глазах у Милы выступили слёзы, но она снова улыбнулась:
– Как вы догадались… Боже, как стыдно…
– Это было не трудно, а вам нечего стыдиться. Ваше творчество прекрасно, складно, как по мне. У вас есть еще произведения? Давно пишете?
– Есть.. Если честно, я не поэт. Я не знаю, почему так сейчас получается…
– Это всё осень- Перехватил он, чтобы их разговор не зашел туда, куда он не хочет. – Осенью всегда так- у многих людей появляется талант в поэзии из-за атмосферы. Меланхолия.
– Думаю, вы правы.
– Не хотите показать мне ещё своё творчество? Вы ответили, что у вас что-то есть.
– Ах, да – Она слегка замешкалась, вставая из-за стола. Она отчетливо понимала, что ей становится хуже, но решила терпеть, сердце готово было если не отказать, то выпрыгнуть точно. Мила нашла свой блокнот, и долго сомневалась, прежде чем войти обратно.
– Вот. – Она протянула ему блокнот, заранее зная, что стих написан красивым почерком, что явно её успокаивало.
– Прочитайте сами, пожалуйста- эгоистично попросил он.
– Боюсь, я не очень хорошо себя чувствую для этого.
– Я уверен, у вас получится.
– Хорошо.
Взгляд приветливый, полуулыбка,
Я учтиво взгляну вам в глаза.
Запах осени, звуки скрипки.
Холод ветра. Гром и гроза.
Дождь шумит под покровом ночи,
Я опять не смогу уснуть.
Из окна аромат цветочный,
Вновь пытаюсь себя обмануть.
И во сне всё те же тревоги —
Юно сердце, не знает покоя.
Знаю, разные наши дороги-
Влага. Холод. Окно закрою.
А мечту столь наивно-тайную,
Я зарою подальше от всех.
Снова ждать буду встречу случайную,
Снова знать буду, что это грех.
Я мечтаю о вас ежечасно,
Я касаться хочу вашей кожи,
Я сгораю от страсти напрасно,
Я тоскую о вас до дрожи…
Наступила неловкая пауза. Её трясло, а он улыбался.
– Невероятно. У вас определенно талант к этому.
– Спасибо вам. За всё.
– Мила, могу я к вам обращаться на «ты»?
– Конечно, если угодно.
– Ты напоминаешь мне одну актрису, хотя я нахожу тебя красивее.
Мила не знала, что на это ответить- она все еще боролась с чувством того, что это все сон, и она вот-вот проснется. Слегка ущипнув себя за локоть, она убедилась, что вовсе не спит. Ей хотелось продлить это мгновение, хотелось взять его за руку- прекрасную мужскую руку. Только бедняжка собралась что-то ответить, ее перебил он:
– К сожалению, мне уже пора. —Профессор начал вставать- Поправляйся, и узнавай задание у старосты. Буду рад тебя видеть на парах.
Она проводила его, упала на кровать, и разрыдалась- скорее, от счастья. Измерив температуру, Мила уснула.
***
После тренажерного зала Профессор со своим коллегой еще долго сидели на лавочке, и обсуждали всякую чепуху. Его коллега распинался перед ним, что у него ничего не было с этой Анной, хотя Профессору до этого было ровно.
– Слушай, пошли уже по домам. Завтра рано вставать.
– Пошли, конечно. Я хотел тебе сказать, что рад видеть таким. То, что произошло с тобой – совсем неприятно. Хорошо, что у тебя хватает сил справляться. Если что- пиши, звони- хоть ночью, хоть утром.
– Спасибо, я это ценю.
Он вернулся домой, и смыл с себя остатки этого странного дня. Иногда, при всей его рациональности, он просто не понимал, зачем делает некоторые вещи- как сегодня, например. Зайдя в социальные сети перед сном, он увидел сообщение, но оно было от Марка:
– Здравствуйте, я вас достал, наверное))) Хотел спросить- а можно я тоже так буду говорить- «О, Фейербах»? – Профессор улыбнулся от такого сообщения:
– Здравствуй, Марк. Не достал. Пожалуйста, используй в обороте, я буду только рад.
– Спасибо) Скоро заведу цитатник из ваших фраз, туда пойдет:
«Я думал, вы додумаетесь», «Направьте свое остроумие на дискуссию завтра», «О, Фейербах», « Кажется, ваша черепная коробка вам жмет», « Если вам неинтересно, можете выйти, но если вы уйдете, я не получу денег, так что пожалейте меня».
– Такие действия меня пугают, чувствую себя культом.
– Ладно, я шучу. Хорошего вечера!
Засыпая, Профессор пытался вспомнить строки последнего её стихотворения, но в голове крутилось только:
«И как в душе- то пасмурно, то ясно
Живу от сентября до сентября
Сентябрь догорает не напрасно
А вместе с ним и догораю я.»
Глава 5. Осенний бал
***
Она быстрым движением руки взяла такси, и очень нерешительно назвала адрес водителю. Был уже поздний вечер, и её сомнения только крепли- она не знала, какие слова будут уместны в разговоре с Профессором после того, что случилось. После того, как она бросила его, и ушла к другому человеку. Лия очень волновалась, но ещё больше беспокоилась за его жизнь.
***
Мила выздоравливала, и не могла найти себе места- так сильно ей хотелось пойти на учебу.
«Я должна быть самой красивой. Нет, я должна больше читать. Нет, я достаточно читала, нужно произвести впечатление на Профессора, с другой стороны. Может, написать ещё стих? Вдохновения точно хватит. Чёрт, тогда я не успею на учёбу. Ладно, оставлю это. Может, покрасить волосы? Нет, слишком кардинально нельзя меняться. Подкрашу глаза и брови. Нет, брови не буду трогать. Как сложно…»
В комнату зашла мама, и явно уловила настроение дочери.
– Ну что, красавица, полегчало?
– Да, мам. Температуры совсем не чувствую. – Мама смотрела на неё с каким-то подозрением.
– Давай проверим.
Мила вышла из дома в состоянии полного счастья. Вроде ничего не произошло, но по её ощущениям- произошло всё – она прописалась в своих мечтах, и постоянно улыбалась. Сегодня в расписании нет философии, но она чётко понимала, что должна увидеть Профессора, чего бы ей это не стоило. На паре по психологии Мила с Марком сидели снова вместе. Они уже не обсуждали вчерашний визит Профессора к ней домой, и Мила отпросилась выйти. Девушка едва ли понимала, зачем, но чувствовала, что это сейчас просто необходимо.
Пройдясь по коридорам, она прислушивалась к каждой двери.
«Что я делаю, а если кто-то выйдет? И если я не найду, в каком он кабинете сейчас, что дальше?»
Но она нашла, и услышав прекрасный знакомый голос, замерла в ожидании. Дверь в его аудиторию была слегка приоткрытой, и Мила слушала часть лекции. Профессор сухо рассказывал о том, чего Мила ещё не знала, но чётко решила потом почитать дома. Его голос был для неё музыкой, которая наполняла сердце. Каждая нота его баритона впивалась во внутренности, от чего бедняжка затряслась. Через 10 минут она вернулась в кабинет, на вид счастливее, чем была до этого. Хотя казалось, что счастливее уже некуда.
После пар Марк оставил группу на несколько минут, сообщив, что скоро пройдет мероприятие, под названием «Осенний бал.»
«Совершенно банальное мероприятие, на которое может прийти любой желающий, просто провести хорошо время, вы могли видеть афишу около входа» – не всем понравилась эта затея, кто-то даже фыркнул. Адам не стал слушать эту информацию, и просто ушел.
«От нашей группы требуются идеи, чем можно наполнить такое мероприятие. Естественно, король и королева Осеннего бала будут, они выявляются самими танцами и танцевальными конкурсами. Администрация хочет сделать мероприятие в стиле балов 18—19 века, но это слишком затратно по костюмам, да и вряд ли студентки, которые хотят потанцевать, будут сильно заморачиваться с пышными платьями. Короче, подумайте, потом напишите в группу. До бала осталось не так много времени, практически все готово, нужно просто что-то добавить.»
Осенний бал в стиле 18—19 века – вот, о чем всегда грезила Мила. Именно она предложила эту идею месяц назад студенческому совету, и делала все, чтобы это дошло до администрации. Читая в очередной раз о великолепии балов, о танцах и любви в прекрасных зарубежных романах, Мила визуализировала, как встретит свою любовь именно там – он подойдет, пригласит на танец, и, прижав к себе хрупкую красивую девушку, шепнет ей о том, как давно об этом мечтал. Кто это будет, Мила тогда еще не знала, но теперь все ее существо трепетало, а мысли уносило в картины, которые явно не под силу воплотить обычному мероприятию института.
Выйдя на улицу, Марк с Милой остановились. Кажется, что они оба ждали Профессора, но никто бы из них в этом не признался. Они разговаривали про бал, и Марк предложил поделиться стихами Милы со студенческим советом, чтобы они озвучили их на мероприятии. Её глаза загорелись, и она одобрила эту идею.
– Слушай, Марк. Навряд ли получится так, как я хотела. В лучшем случае, девушки придут в обычных платьях, а парни и вовсе могут припереться в джинсах. Не серьезно все это будет. Они придут просто поглазеть друг на друга, и протащить с собой пиво в пакетах, пока никто не видит. Как сильно это будет отличаться от того, что сейчас в голове у меня.
– Ну, ожидаемо. Цель мероприятия – погрузить молодежь в культуру. Будет играть классика и неоклассика, но кто из них под такое танцует? Уверен, что в администрации еще все переиграют, поставят современную музыку, просто разбавляя ее большим количеством медляков.
– Тебе не кажется, что это не справедливо? В Москве, в Лондоне, в Севастополе… Всего в мире не так уж и много балов в наше время, но что делать таким, как я? Я просто мечтаю попасть на настоящий бал, танцевать традиционные танцы, наслаждаться светским обществом… Я что, многого прошу?
– Дофига ты просишь, деточка. Едва ли тебя кто-нибудь поддержит. Во-первых, это дорого- и организация, и наряды. Просто с ума можно сойти, чтобы такое организовать в нашем городе, и даже если ты найдешь спонсоров, то не уверен, что все пройдет так, как ты захочешь. Какой студент позволит себе такой шикарный наряд, чтобы просто потанцевать один день в нем?
– А если делать анонс за год? Год готовить только одно мероприятие? Ведь за год многие смогут сшить прекрасное платье, накопить на само мероприятие. За такое количество времени можно и традиционные танцы выучить, если устроить участникам несколько мастер – классов. Всех спонсоров мира можно найти!
Марк задумался. Он видел этот огонь в ее глазах, и больше не смел возразить.
– Так, или иначе, на носу наш Осенний бал, на котором просто будут танцы и твои стихи. Это мероприятие не стоит сбрасывать со счетов, можно прекрасно провести время. А по поводу твоей идеи- советую обратиться к Декану, или к кому-то из наших. Идея отличная, поклонников такого мы точно найдем, нужно покровительство и поддержка. А вообще, ты чего хочешь? Ни Дориана Грея, ни мистера Дарси ты не встретишь – хотя я, превосхожу их всех, конечно…
– Ой, Боже – Мила рассмеялась.
Профессора они не дождались, и вскоре пошли домой.
Он снова сидел у своего коллеги в кабинете. Не осмелившись рассказать о том, что приходил к студентке домой, они говорили про расписание.
– Что ты думаешь про «Осенний бал?» – Начал Профессор.
– Я люблю такое. Студентки сами приглашают танцевать, и иногда это получается довольно весело, одним словом- советую тебе пойти.
– Да уж нет, спасибо. Мне хватает внимания студентов.
– Мог бы и отвлечься. Я бы не бросил тебя, случись что-нибудь странное.
– Нет. Спасибо. Меня уже тошнит от людей.
– Ладно, только здесь не оставляй последствий, у какой-нибудь из этих змей в кабинете блюй.
– Змеи… иногда мне кажется, что каждая из них хочет откусить мне голову.
– Есть и исключения.
– Есть и исключения.
По пути домой он был немного подавлен. Всю ночь ему снилась Мила, и не только – ему снилась Она. Её присутствие во сне тревожило его весь день. Периодически он вспоминал моменты, которые врезались в него с особой болью. С ним всегда было так- когда случались какие-то просветы в жизни, они быстро гасли, тучи реальности нависали, и не давали спокойно жить.
«Какой ещё бал? Чтобы Мила крутилась возле меня, боясь пригласить? Смотрела весь вечер в надежде, которую мне нужно было пресечь ещё вчера? Хотя… Я был бы не против с ней потанцевать, но я легко могу покалечить ее хрупкое сердце. Бедная девушка- красивая и романтичная. Её романтика иногда даже вдохновляет, я бы всё отдал за возможность иметь такие „розовые очки“, но увы -это жизнь.»
Дома ему снова захотелось перечитать её стихи, он читал их, и подсознательно понимал, что скоро выучит.
«От страха и жизни жестокости
В безмолвии сентября.»
«В безмолвии сентября. Я бы даже сказал в оглушающем безмолвии, я тоже становлюсь романтиком?»
И он думал всё время. Много думал. В очередной раз, открыв диалог с ней, он не удержался, и написал:
– Доброй ночи, девочка без зонта.
***
С того момента, как Профессор написал сообщение для Милы, прошла неделя.
Он очень сожалел о том, что это написал, и даже хотел стереть сообщение, но не успел. Желать ей доброй ночи, приходить к ней домой- все это лишнее, он не хотел этого делать, но хворост, который он подложил в костёр стремительной катастрофы, разгорелся моментально.
Мила долго смотрела в монитор. Очень долго. Сначала не поверила, потом перепроверила источник сообщения, и, как обычно, расплакалась. Температура её снова повысилась, но теперь уже не из-за простуды.
Ещё один толчок в мир грёз. Ещё одна практически бессонная ночь.
Профессор был доволен собой в тот момент, когда отправил юной поэтессе сообщение, потому что ему нравилась эта игра, точнее, нравилось кем-то играть- если не играешь ты, играют тобой. С другой стороны, он понимал, к чему это всё приведёт, и совсем не хотел этого. Одни противоречия.
Вскоре, он сам заболел, и уже на следующий день взял больничный. Это было ему на руку- можно было отсрочить неизбежное. Её волнение на парах, эти взгляды- удивительно, ведь в него влюблялись студентки столько раз, но его это совсем не волновало. Мила сходила с ума всю неделю. Она вечно его искала по кабинетам, хотя их предупредила о его болезни преподаватель, заменявшая его.
Мила писала ему в социальных сетях, узнавала о его здоровье, но он туда не заходил всё это время. Как будто просто сбежал, и всё из-за неё. Она приписала ему чувства к ней, которых на самом деле не было, и считала, что лишь она является героиней его жизни- его принцессой, его девочкой без зонта.
Студенческий совет объявил о мастер-классах по вальсу для тех, кто хочет вальсировать на балу. В среду актовый зал заполнило около 15 пар, что не могло не радовать всех организаторов мероприятия. Мила решила научиться танцевать лучше всех, чтобы потом казаться самой легкой, самой притягательной девушкой на балу. Марк для нее был слишком высоким, но другого выбора нет – она больше ни с кем не общалась, и не собиралась. В голове молодая девушка держала лишь образ Профессора, представляя его на месте своего лучшего друга. Руки Марка были словно лед, он невозмутимо смотрел на свою подругу, и пытался запомнить шаги. Мила отметила, что он весьма талантлив, и уж слишком грациозен на фоне остальных. Ей показалось, что он очень несчастен, когда не улыбается. Что-то не давало ей покоя, но она так и не поняла, что, и забыла об этой мысли, услышав его очередную шутку.