Проект Ирион

Пролог

Бывало ли в вашей жизни такое, что вы вдруг оказывались в другом историческом времени, просто открыв дверь в какое-то здание? Вот так случилось в ее жизни: судьба повернулась таким образом, что пришлось искать новую работу, и, открыв дверь на тот самый завод, она ощутила, что время обратилось вспять. Вокруг давно уже были двухтысячные годы: демократия, электронный документооборот, интернет, а тут всё застряло в советском прошлом – даже картотека была на перфокартах. Стены кабинетов были выкрашены давно облупившейся масляной краской голубого цвета, в коридорах сохранилась мелкая мозаика советского периода, а практически весь административный персонал был пенсионного возраста.

После работы в процветающей компании, в современном офисе в центре города это было для нее глубоким шоком. Единственное, что удержало ее от того, чтобы развернуться и убежать подальше от этого здания, – острая необходимость в заработке. Экономическая ситуация в стране сложилась так, что ее прошлый опыт работы был никому не нужен. Компании закрывались одна за другой, шли массовые сокращения, и работа по специальности могла стать выходом в сложившейся ситуации. Она шла по коридору и убеждала себя, что это ненадолго, всего на пару месяцев, пока не найдет себе что-то более подходящее. Как же она ошибалась…

Глава 1

Директором завода оказался мужчина лет шестидесяти, энергичный, со специфичным чувством юмора. Посмотрев ее дипломы об образовании, он сказал:

–И чего ты забыла в бухгалтерии? Там тебе делать нечего. А вот есть у меня экономический отдел, где одни бабки трудятся, вот там тебе самое место. Будешь внедрять передовые методы анализа и планирования.

После этого он позвал начальника экономического отдела. Зашла самая настоящая бабушка с пучком на голове, с больной спиной и добродушной улыбкой. Она посмотрела на девушку и спросила:

– Ой, дочка, каким ветром тебя занесло на наш заброшенный и богом забытый завод?

На ее реплику тут же отреагировал директор:

– Ну что ж ты, Люся, сразу отбиваешь всякое желание работать с нами?! Лучше бы показала нашему молодому сотруднику свой отдел да научила ее всему, что сама умеешь. Всё равно ты давно на пенсии и ноешь каждый день, что работать устала. А она пусть опыт перенимает.

На этой ноте Евгения пошла в отдел к Люсе знакомиться.

Герман Олегович, провожая взглядом уходивших Люсю и Евгению, думал о том, что, вероятно, прямо сейчас он совершил непоправимую ошибку. Он столько лет и близко не допускал никого к реалиям производства, а тут – молодой и способный мозг, у которого будут все возможности изучить плановую и учетную документацию и сравнить всё это с фактом, что неизбежно приведет к возникновению массы вопросов. А вот как ему правильно на них отвечать, чтобы тайное не стало явным, чтобы никто не пострадал, а учет был налажен, Герман Олегович и сам пока не представлял. Но дело было уже сделано…

Отделом оказалась небольшая комната, в которой сидели сразу четыре человека, и нашему молодому сотруднику предстояло стать пятым. Все работники были весьма преклонного возраста, и видно было, что им очень надоело работать. В рабочее время они устраивали себе перерывы – поболтать, попить чайку. А если у кого-то был праздник, так обязательно накрывали на стол прямо в кабинете, да еще и с выпивкой. Так что порой к концу рабочего дня все эти бабушки уже практически засыпали, а некоторые вообще не стеснялись: клали голову на руки и храпели на весь кабинет. Не раз такую обстановку наблюдал Герман Олегович, директор завода. Надо отдать ему должное, он просто делал вид, что ничего не замечает, и оставлял записку или просил бодрствующую часть отдела передать информацию.

Итак, Евгении, так зовут нашу героиню, предстояли сложные задачи. Во-первых, найти общий язык с бабушками, а такого опыта в ее жизни пока не было. Ее родная бабушка жила очень далеко, а других контактов с людьми преклонного возраста так в жизни у нее и не случалось.

Во-вторых, ей надо было свыкнуться с новым ритмом жизни, а на заводе он был совсем не как в компании, где она раньше работала. Не надо было никуда бежать, делать какие-либо срочные отчеты, отвечать на бесконечные звонки. Тут всё проходило очень и очень тихо и очень и очень медленно. Нужно было просто делать свою работу четко, правильно и к назначенному заранее сроку.

В-третьих, прежде чем приступить к работе, ей надо было разобрать место под свой будущий рабочий стол. Для этого надо было вынести огромное количество учебной литературы и советского периода, а также горы старых, сильно пожелтевших заводских отчетов по экономике, когда-то аккуратно прошитых вручную.

Первые трудности начались, когда Евгения решила ознакомиться с компьютером: он оказался совершенно пустым, от слова «абсолютно»! Бабушки все свои расчеты и все свои отчеты делали исключительно вручную на листочках. Причем большая часть бабушек предпочитала эти листочки раз в неделю или даже чаще, после передачи итогов запрашиваемому отделу, просто уничтожать. Поэтому никакого экономического архива знаний, никакой базы данных и никакого электронного документооборота на заводе просто не существовало.

Не имея достаточного опыта, чтобы самостоятельно разобраться с большинством задач, поставленных перед экономическим отделом, Евгения сначала попыталась выяснить информацию у бабушек, на что получила примерно такие ответы: «Я считаю это на ощупь»,«Я делаю этот отчет по привычке» и так далее.

Все эти на первый взгляд благодушные бабушки оказались очень коварными коллегами. Они прекрасно понимали, что если Евгения научится работать самостоятельно, то их отправят домой отдыхать. Ведь заменить такую кучу бабушек даже с не очень большой заработной платой вполне мог один молодой перспективный сотрудник, хорошо разбирающийся в компьютере. Собственно говоря, директор завода и не скрывал, что внедрил Евгению в этот отдел с одной-единственной целью – отправить наконец-то этих своих любимых бабушек домой на заслуженный отдых. Так что Евгению никто не собирался учить, делиться с ней опытом и даже помогать. Наоборот, порой ей объясняли и рассказывали то, что было совершенно неправильным, а после всё сваливали на старческий маразм и амнезию.

Большую часть рабочего времени бабушки пытались всеми возможными способами отвлечь Евгению от работы. Когда разнообразные вопросы о детстве, юношестве, семье, учебе и предыдущей работе были исчерпаны, начались бесконечные просьбы починить мобильный телефон, записать на прием к врачу через интернет, найти аннотацию к необходимому препарату. А порой и вообще срочно сбегать до ближайшей аптеки за лекарствами в связи с резким ухудшением самочувствия одной из бабушек.

Как вы понимаете, бабушка была не одна, поток задач и просьб не иссякал. Когда терпение Евгении было уже на грани, она начинала высказывать им, что так ей работе не научиться, но, кроме охов и ахов, в ответ ничего не получала. В один из таких нервных рабочих дней Евгения напечатала на листе формата А4 крупными буквами: «ЛИЧНЫЕ ПРОСЬБЫ – В ПОСЛЕДНИЕ 30 МИНУТ РАБОЧЕГО ДНЯ!!!» и повесила его у себя за спиной прямо над головой. Сказать, что сильно помогло, было бы обманом, но в какой-то мере бабушки поняли, что девушка настроена решительно и войну с ней за неделю, как со всеми предыдущими молодыми кандидатками, не выиграть.

Бабушки после плаката Евгении изменили тактику: теперь они целыми днями громко и эмоционально обсуждали между собой и по телефону с пожилыми подругами все свои болячки, новости шоу-бизнеса, просмотренные сериалы и так далее и тому подобное. Так что шум и гам стоял в кабинете постоянно. Бабушкам самим было тяжело в такой атмосфере находиться весь день, но они стойко терпели ради достижения поставленной цели. Правда, они не учли, что Евгения привыкла к шуму и гаму в офисе, и давно научилась абстрагироваться от него, ведь в компании, где она раньше работала, телефоны сотрудников не замолкали ни на секунду, и коллеги без конца поднимали обсуждения рабочих задач в малых группах.

Наверно, стоит представить наших бабушек.

Люся, начальница, наиболее колоритная часть отдела, и не только потому, что весила, как все остальные бабушки вместе взятые, но и, как потом выяснилось, потому что работала она неофициально, так как еще в советские времена была условно осуждена за экономические махинации, и срок ее отстранения от должности еще не вышел. Так что Люся была личностью интересной, хитрой и имела нестандартное мышление. Именно Люся выполняла львиную долю работы отдела, а иногда вообще казалось, что остальные бабушки там сидят просто, чтобы Люсе было нескучно.

У Люси были муж и четверо детей. Казалось бы, всё хорошо, но не тут-то было…Муж, бывший научный сотрудник НИИ, который развалился вместе с СССР, не справился эмоционально с изменениями в жизни, начал жестко пить и устроился работать дворником в местное ЖЭУ. Так, к шестидесяти годам он был уже алкоголиком со стажем, и Люся, используя свои связи на заводе, таскала ему технический спирт на опохмел, да еще и добавляла в него приличную дозу снотворного. У Люси в кабинете прямо под столом всегда стояла дежурная бутылка, и, уходя домой, женщина сначала звонила на свой домашний телефон, по голосу мужа определяла степень его опьянения и решала, какую же дозу снотворного намешать в этот раз. Она особо и не скрывала, что муж ей осточертел, и предпочитала сама его спаивать алкоголем вперемешку со снотворным, лишь бы тот не маячил дома перед глазами и не мешал своими разглагольствованиями. Наблюдать за этим было всем страшно и неловко, но никто ни разу так и не спросил, не мучает ли ее совесть.

Дети у Люси тоже были своеобразные. Именно ради них в молодости Люся и нахимичила со схемами увода денег с завода, да так увлеклась, что под конец потеряла контроль и попалась. Люся купила каждому ребенку по квартире в Москве, оплатила им хорошее образование, устроила их на блатные работы, используя все свои связи и женское очарование. Правда, детки не очень-то всё оценили и, когда мамка попалась, предпочли сделать вид, что с ней не знакомы, и многие годы даже не приезжали к ней в гости, дабы не запятнать свою репутацию. Старшие дети в итоге эмигрировали на ПМЖ в Австралию, и Люся больше их не видела, даже толком не знала, чем они там зарабатывают, как живут, есть ли у нее внуки. Младшая дочь осталась в Москве и сделала себе карьеру в вузе, дойдя до ректора.Но когда бы Люся ни позвонила, ответ был всегда одного типа:«Перезвоню»,«На лекции», «На совещании» и так далее… Конечно, никто не перезванивал. Но хоть от этой дочки, она знала, у нее есть внук, и именно он втайне от родителей приезжал в гости к бабуле и рассказывал ей все последние новости, какие сам знал.

Баба Валя. Валентина Егоровна – женщина-калькулятор, весь день что-то усердно пересчитывала на калькуляторе, записывала на листочек и уходила в цех за дополнительными замерами по операциям технологии. Вернувшись, снова пересчитывала. И так по кругу. А в конце дня просто рвала и выбрасывала этот листок с расчетами, так что секрет ее деятельности никто так и не смог раскрыть.

Порой, когда бабули во время очередного застолья были сильно навеселе, Люся начинала задирать бабу Валю:

–Валь, ну скажи, что ты там всё считаешь? Мы с тобой пятнадцать лет сидим за соседними столами, а я так и не поняла.

Та замахивалась на нее:

–Отстань, пьянь…

И на этом всё заканчивалось. У бабы Вали вся жизнь была сосредоточена на ее пожилой маме, судьба так и не представила ей шанс выйти замуж и родить детей. Любому, кто хоть немного был знаком с бабой Валей, было известно, что мама для нее – целая вселенная, о которой она постоянно думает, тщательно следит за ее здоровьем, питанием, вплоть до составления специального сбалансированного меню, чтобы обеспечить всеми необходимыми витаминами и микроэлементами.

Особая тема – это внешний вид мамы бабы Вали. Все платочки, чулочки, носочки, халаты были на особом контроле. И не дай бог что-то окажется растянутым, застиранным или с пятнышком – баба Валя тут же бежала по магазинам обновлять маме гардероб. Ее мама больше пяти лет назад перенесла инсульт, и с тех пор баба Валя ее одевала, купала, кормила с ложечки и при этом относилась к ней с такой теплотой и любовью, как, наверное, мамочки относятся к своим новорожденным деткам. И именно ради того, чтобы всё у мамы было, баба Валя продолжала трудиться на заводе.

Баба Катя. Екатерина Александровна – странный персонаж для экономического отдела. Всю жизнь проработала кадровиком, на завод устроилась на декретное место после сокращения штата на предыдущем месте работы. Но сложилось так, что женщина вышла из декрета досрочно, через полгода, и бабе Кате пришлось бы уволиться, но она сходила к директору и пустила слезу. Тот пожалел ее и предложил переквалифицироваться в экономиста, если Люся возьмет к себе. А Люся ее взяла, но с условием, что баба Катя не будет мешаться и лезть к ней. Вот и сидит баба Катя – экономист, а по факту ни бум-бум в экономике. Но зато хорошо разбирается в кадровых вопросах, и постоянно кто-то из рабочих цеха приходит к ней за советом или консультацией, а в остальное время она вяжет для внуков или болтает по телефону с подругами.

Директор, конечно же, понимает, что бабе Кате заняться особо нечем в экономическом отделе, и поэтому постоянно ставит ее ответственной за различные празднично-организационные мероприятия: встретить гостей на заводе, поздравить с юбилеем рабочего, купить цветы на день рождения главному бухгалтеру, организовать всё к корпоративу и так далее, так что энергичная баба Катя скучать особо не успевает.

Баба Маша. Мария Федоровна –совесть отдела. Хмурая и крайне пессимистичная бабушка, всегда чем-то недовольна и постоянно ворчит. Ее раздражает энергичность и жизнерадостность бабы Кати, беззаботность и разгильдяйство Люси, изображение бурной деятельности бабой Валей. А теперь ее еще заставляет нервничать Евгения: от ее вечного перестукивания клавишами на компьютере у бабы Маши начинает болеть голова. Спорить или тем более ссориться с бабой Машей никто не решается: в советские времена на заводе она работала табельщицей, и от ее проставленной восьмерки в табеле зависела заработная плата работника, так что по старой памяти коллеги ее побаиваются и сторонятся.

Баба Маша давно уже тихо ненавидит свою работу, но не может себе позволить сидеть дома. А домом бабы Маши является однокомнатная квартира с шестиметровой кухней на окраине города в старой пятиэтажке, где кроме нее живут еще трое взрослых и двое детей. Последние пять лет баба Маша отдает всю свою зарплату и большую часть пенсии семье дочери, чтобы та смогла сделать ремонт и выплатить ипотеку за квартиру в новостройке, и они наконец-то смогли бы разъехаться.

Глава 2

Итак, у каждой из наших бабушек была весомая причина работать и совершенно не желать ухода на заслуженный отдых, поэтому снисхождения от них Евгении ждать точно не стоит. Собственно говоря, Евгения и сама уже давно не питала никаких иллюзий относительно благодушных коллег – бабулек и старалась изо всех сил разобраться с масштабом необходимой к выполнению работы. Раз бабушки держат оборону, Евгения решила пойти с мировой в другие отделы завода. Цель была одна – установить связи и выяснить, какая им информация от экономического отдела и в какие сроки требуется.

Вы же понимаете, что не всё так просто… Большинство отделов, а особенно бухгалтерия, поняв появившуюся уникальную возможность перераспределить свою работу и водрузить ее на плечи Евгении, не упустило свой шанс этим воспользоваться. Энтузиазм Евгении таял на глазах, масштабы предстоящей работы вызывали чуть ли не панические атаки, но отступать было поздно, да и некуда: позади были наши любимые бабули. И тут совершенно неожиданно Евгения получила громадную поддержку и помощь в лице главного конструктора завода Изольды Петровны, или, как ее величали на работе, «матери предприятия».

Изольда Петровна была из тех женщин, которые по жесткости, волевым качествам и техническому складу ума могли любому мужчине дать фору. Сложно было сказать, почему ее слова воспринимались как приказ, подлежащий немедленному исполнению: то ли ее так уважали, то ли до ужаса боялись. Но точно можно было заметить то, что директор завода без крайней необходимости старается не вступать с Изольдой Петровной в дискуссию и предпочитает не перечить, дабы не услышать в свой адрес массу нелицеприятного, причем прилюдно. Многие старожилы предприятия шептались, что в молодости между директором завода и Изольдой Петровной, тогда еще юными коллегами, трудившимися в одном отделе, была интрижка. Однако он так и не решился перевести их взаимоотношения на более серьезный уровень, вероятно, боясь не выдержать по жизни жесткого прессинга ее характера. Изольда Петровна замуж так и не вышла, детей она также не имела, всю свою жизнь посвятила труду на этом предприятии, и знала практически всё и про всех как в профессиональном, так и в личном плане.

И вот Изольда Петровна прониклась симпатией к нашей Евгении и взяла ее под свое крыло. Но вы ошибаетесь, если думаете, что это упростило масштабы ее работы.Отнюдь. Изольда Петровна решила, что настоящий производственный экономист должен знать абсолютно всё о процессе изготовления продукции: где, как и какие материалы закупаются для ее изготовления; какие этапы контроля они проходят, прежде чем попасть в производственные цеха; как организована технология изготовления изделия; как работает служба ОТК; как осуществляются реализация и отгрузка продукции. И всё это Евгении предстояло подробно изучить, и не просто изучить, а организовать и наладить фактический учет движения затрат по всей технологической цепочке изготовления продукции, чего до этого на данном заводе никто не делал со времен развала Советского Союза.

Надо отдать должное Изольде Петровне: она лично провела Евгению по всем отделам и отдала указания рассказать и разъяснить всё необходимое и наладить максимальное взаимодействия для формирования грамотной отчетности.

Итак, наша Евгения начала свой путь знакомства с персоналом. Больше всего ее удивило, что, в отличие от администрации, на производстве работают молодые. В производственных помещениях завод оказался не таким уж старым и уже совсем не напоминал Советский Союз. Там царили передовые технологии и новое оборудование, персонал был весь одет с иголочки в новые спецкостюмы.

Евгения попыталась отнестись к плану Изольды Петровны по ее погружению непосредственно в азы технологического процесса изготовления продукции с пониманием. Ей всегда было интересно получать новые знания, и этот случай был не исключением. Евгения в тот же день, вооружившись технологической картой одного из серийных приборов, блокнотом, ручкой и телефоном и получив на складе белый халат, шапочку и бахилы, без которых на некоторые участки просто нельзя было попасть, направилась изучать технологию изготовления непосредственно на производстве.

На входе в один из цехов Евгения столкнулась с проблемой: вход только по спецпропускам. А у нее такого пропуска не было, и ее никто не предупреждал, что ей надо его оформлять.

Оказалось, допуск в этот цех есть только у избранных сотрудников завода, и бабули в их список не входили. Евгения, недолго думая, пошла с этим вопросом к Изольде Петровне, которая и помогла с допуском. Использовав свой авторитет, она убедила в необходимости полного изучения технологии производства, иначе не будет от Евгении никакого толка, и сбежит она, как ее предшественницы, через неделю.

Такая инициативность немало удивила директора завода, но он не стал сопротивляться Изольде Петровне. Напротив, он проявил максимальную лояльность и сам организовал оформление допуска для Евгения. Директор лично позвонил в Первый отдел, который курировал оформление таких допусков, и попросил запустить процесс. На удивление разрешение пришло через два дня. Оказалось, у Евгении в период обучения в университете был уже оформлен допуск к подобного рода секретной информации. Евгения, сама того не зная, несколько лет была допущена к необходимому для завода уровню секретности и была невыездной. И всё это из-за курсовой работы по организации и запуску в производство гальвано-химического цеха на действующем предприятии. Евгения понятия не имела, что работала с реальными данными и разработанный ею цех был воплощен в реальность и давно успешно функционировал.

Получив необходимые разрешительные документы, Евгения направилась изучать производственный процесс. Первым на ее пути оказался цех электроники. Назывался он по старинке, но там всё было оборудовано по последнему слову техники. Мастером участка был высокий мужчина, угрюмый и немногословный. Ему не нравилось присутствие посторонних в цехе, а Евгения для него была именно непонятным посторонним субъектом, требующим контроля и внимания с его стороны. Он довольно жестко определил ей границы дозволенного в пределах данного цеха: работников при непосредственном выполнении операции не отвлекать, к оборудованию близко не подходить, руками материалы, полуфабрикаты или готовые изделия не трогать, и много-много других запретов. Евгении приходилось сначала довольно долго с разрешенного расстояния наблюдать, как работник выполняет ту или иную операцию, после идти к технологу и просить прокомментировать данную операцию и помочь состыковать со сложным техническим языком, которым она описана в технологии производства. Процесс продвигался медленно, но Евгения не сдавалась, чем довольно сильно стала раздражать мастера цеха, который, снова увидев ее рядом с каким-либо рабочим местом, демонстративно закатывал глаза, давая понять, что ей давно пора закругляться со своими наблюдениями. Конечно же, Евгения и половины не поняла из того, что ей показали, но всё старательно для себя зафиксировала.

Надо сказать, что в будущем мастер цеха и Евгения стали неплохо ладить, а Евгения помогла улучшить систему оплаты труда в цехе электроники, разработав специально для них положение по премированию сотрудников за работу со сниженными показателями технологического брака.

Методично, в соответствии с технологической картой Евгения обходила цех за цехом. Особый интерес у нее вызвал гальвано-химический цех: во время учебы ей довелось разрабатывать нечто подобное, и теперь было интересно увидеть, как это всё работает в реальности. Гальвано-химический цех оказался довольно небольшим помещением с неприятным, тяжелым воздухом, в котором неподготовленному человеку находиться было некомфортно. Несмотря на специальную усиленную вытяжную систему, в цехе сохранялось ощущение вечно сырого воздуха. Работники там получали доплату за вредные условия труда, ходили в специальных прорезиненных сапогах и фартуках. Работа была тяжелая, и сотрудники были от этого не в восторге, но трудились ради повышенной заработной платы и возможности досрочного выхода на пенсию. К Евгении там отнеслись с большим пониманием. Долго сидеть и дышать этим тяжелым воздухом ей не разрешала мастер цеха: она лично показывала каждую операцию, выполняемую работником, а после выводила Евгению к себе в кабинет и там детально разбирала с ней всё увиденное. Такой доброжелательный и грамотный подход со стороны мастера цеха позволил Евгении довольно быстро разобраться в технологических процессах и продолжить свой путь изучения дальше.

Еще Евгении запомнился металлозаготовительный цех. Там стоял такой шум, что Евгения не слышала даже то, что сама говорила: работа многотонных прессов заглушала абсолютно всё. Работники цеха сидели в берушах, иначе бы через какое-то время просто оглохли. Сотрудники данного цеха, несмотря на тяжелое производство, были только женщины. Причем все дамы были настолько колоритными личностями, что о каждой из них можно было бы долго рассказывать. Но, наверное, стоит остановиться только на самой яркой даме – Элеоноре.

Элеонора была колоритна во всем: во внешности, манере одеваться, манере разговаривать, манере общаться с мужчинами. Элеонора приходила на работу всегда с боевым раскрасом на лице: это обязательно были черные стрелки, яркие тени до самых бровей, накладные ресницы. Прическа Элеоноры всегда была необычна и непредсказуема: то она была пепельной блондинкой с ярко-красной прядью на лбу, то фиолетовой с оранжевыми пятнами по голове, то черной с разноцветными прядями.Бывало, сбривала половину волос на голове, а на оставшейся красовался разноцветный ирокез. Элеонора предпочитала одежду кислотных оттенков: несмотря на то что ей было уже засорок пять, ее образы были дерзкими, яркими и далекими от соответствия биологическому возрасту. Никто ни разу не смог угадать ее следующий образ и не рискнул его повторить.

У Элеоноры были муж и дети, однако это нисколько ее не ограничивало в бесконечных интрижках с мужской частью персонала завода и любовных победах. При этом стоит отметить, что чарам Элеоноры поддавались как простые работяги из цеха, так и мужчины из администрации завода. Так, почти год беззастенчиво и очень напористо за благосклонностью Элеоноры охотился начальник производства, сам также вполне себе семейный человек. И только ленивый на заводе не обсуждал их бурные свиданки в цехе у прессов после окончания рабочей смены. Лишь случайно задержавшийся директор предприятия, став свидетелем подобного безобразия в рабочей дисциплине своих подчиненных, смог внушить им, что в столь солидном возрасте, да еще и будучи семейными людьми, не стоит так открыто демонстрировать свое отношение друг к другу, и порекомендовал прекратить подобную порочащую связь. Ну или, на худой конец, снимать квартиру для встреч… В работе Элеонора была не менее шустра, все наиболее значимые и срочные заказы обязательно проходили с ее участием. Она умела договариваться с мастером цеха, чтобы иметь достойный заработок, но не сильно упахиваться.