Высоко над страхом

– Какие вещи? – Лида чувствовала себя очень глупо, потому что никак не могла взять в толк, о чем твердит ей эта молодая, небесной красоты женщина. – Я не оставила там никаких вещей. У меня и не было ничего, кроме одежды. Так ее я забрала.

– Вы оставили там своего ребенка, – припечатала Ирина. – И ее одежду. Ее игрушки. Ее учебники. Я постоянно на них натыкаюсь. В конце концов, рано или поздно у нас со Славушкой будут свои дети, и я должна думать о защите их интересов. Поэтому я требую, чтобы вы соблюли приличия и эвакуировали из квартиры ребенка.

Она так и сказала «эвакуировали». Лида вдруг представила войну, немецкую оккупацию, неминуемую опасность, от которой она должна была успеть спасти Лизу. Свое солнышко, свою кровиночку, свою девочку. Представила и даже вздрогнула.

– Вы зря так волнуетесь, – сказала она твердо. – В новогодние каникулы Лиза переедет ко мне, как и планировалось изначально. Так что вам не придется больше запинаться о моего ребенка. Хотя, естественно, иногда она будет ездить к бабушке, потому что не думаю, что Любовь Николаевна согласится никогда в жизни ее больше не видеть. Она любит свою внучку.

– Кстати, об этом я тоже хотела с вами переговорить, – заявила новая жена Славки, которого Лиде в эти минуты стало отчего-то ужасно жаль. – Наша с вами свекровь действительно очень любит свою внучку, поэтому мне кажется, что она тоже должна переехать вместе с ней.

– Куда? – Лида чувствовала, что бьет все рекорды по собственной тупости.

– Да боже мой, к вам, конечно. Вы же все время на работе, ночами дежурите, а нанять прислугу (она так и сказала – прислугу), судя по вашему внешнему виду, – она окинула Лиду долгим оценивающим взглядом, и та тут же снова почувствовала себя древней неопрятной старухой, – у вас вряд ли получится. Да и пенсия свекрови будет вам подмогой. В финансовом плане.

– То есть вы предлагаете мне забрать к себе свекровь, чтобы жить на ее пенсию? – уточнила Лида, к которой, похоже, возвращалась способность соображать.

– Ну да. На алименты-то вы вряд ли сможете рассчитывать.

– Это почему же? – удивилась Лида. – Я не подавала на алименты, потому что дочь живет у отца и бабушки, но я обязательно это сделаю, когда она переедет ко мне. Даже не сомневайтесь.

– Славушка сейчас переходит на работу в частный медицинский центр, – высокомерно сообщила Ирина. – Его туда мой отец устроил. Зарплата там, конечно, гораздо выше, но она неофициальная. Так что особо губу не раскатывайте. Тысячи полторы, не больше, вот все, на что вы и ваше малолетнее чучело можете рассчитывать. Так что забирайте ее из квартиры поскорее. И бабку забирайте. Мне она не нужна.

– Не сомневаюсь, – призналась Лида. – О своем решении я вам, несомненно, сообщу. – В ее голосе вдруг появились неведомые ранее королевские нотки. Она и сама не знала, что умеет так разговаривать. – Любовь Николаевна тоже сама решит, где и с кем она собирается жить. Кстати, квартира, из которой вы ее гоните, принадлежит ей, а не Славке, так что это вы губу не раскатывайте. На всякий случай еще сообщу, что Лиза там прописана и выписывать я ее не собираюсь. В конце концов, не одна вы думаете о своих детях. У вас они пока мифические, а у меня ребенок уже реальный. Мне от этого морального урода, в которого вы превратили моего бывшего мужа, ничего не надо. Но за права своего ребенка я буду биться до последнего. Без боя не сдамся, не надейся. – Она вдруг перешла на «ты».

– Так вот ты какая, – заверещала вдруг девица. – Славушка мне говорил, что ты дрянь, вампирша, пиявка, которая к нему присосалась и все соки из него выпила. Я с тобой по-человечески договориться хотела. Но раз ты так… Да я твою маленькую стерву отравлю, поняла? Или ты ее заберешь немедленно вместе с этой старой козой, твоей свекровью (она так и сказала – твоей), либо я им клофелина подсыплю. У меня тоже медицинское образование имеется. Не у тебя одной.

– Пошла на… – неожиданно для себя выпалила Лида, которая никогда-никогда не использовала бранные слова, считая свой лексикон достаточно богатым, чтобы обходиться без них. – Если ты только тронешь Лизу и Любовь Николаевну, то сядешь. Поняла? У меня связи остались, чтоб ты знала. Я лечила детей о-очень известных людей, в том числе и внука областного прокурора, так что укорот я на тебя найду. А сейчас пошла вон отсюда.

Девица с перекосившимся от злобы лицом скатилась вниз по лестнице, зацепилась каблуком за выбоину в ступеньке, чуть не упала, Лида даже дыхание затаила в немой надежде, но нет, пронесло. Сохранив равновесие, Ирина спустилась, добежала до своей щегольской машины. Щелкнула кнопочка, мигнули фары, взревел двигатель, и машина вылетела на улицу, на прощание проскрежетав покрышками.

– Чтоб ты колесо пробила, – вслед ей пожелала Лида и, тяжело волоча ноги, пошла внутрь здания, где ее уже заждались больные.

До конца дня она дотянула с трудом. Внимательно осматривала детей, слушала хрипы в легких и бронхах, подробно расспрашивала мамочек о симптомах, смотрела горло, мерила температуру, выписывала рецепты и давала советы, однако перед глазами у нее стояла Ирина Корнилова – высокая пышная грудь, литая попка, локоны, ногти, зубы, змеиная улыбка и капризный взгляд, а в ушах звучал ее голос.