Темнота в солнечный день

Взвалив тяжелые мешки на спину, легким бегом нырнули в Дикий Лес. Прошли по нему метров двадцать, перешли дорогу и разошлись по дворам. Сделано чисто, как в лучших домах Лондо́на.

Поднявшись к себе на второй этаж, Доцент открыл дверь, зажег свет в прихожей. Отсюда видел, что в темной большой комнате кровать братишки пуста – шлялся где-то, из молодых да ранних. Моментально проснулся Пират, подскочил, вертя хвостом, с большим интересом обнюхал мешок и разочарованно ушел на место, не вынюхав ничего для себя вкусного.

Вот теперь все было в порядке, нагрянь сюда вся уголовка города. На арбузах не бывает этикеток с названием магазина, и не докажешь, откуда они произошли. С их зарплатами каждый мог завтра купить таких арбузов немерено, но так – гораздо интереснее. Вытащив один арбузик – как и остальные, килограммов на пять, – Доцент устроил его на столе в кухне, раскрыл нож и вырезал широкий ломоть во всю ягодку. Еще по хрусту, с каким входило лезвие, было ясно, что Батуала не подкачал. И точно, арбуз оказался краснющим, с хрупкой созревшей мякотью. Доцент с удовольствием откусил с края изрядный кусман, держа ломоть над тарелкой, чтобы не капать на пол соком.

Ага. Щелкнул замок, блудный брательник вернулся. Объявившись в кухне, Костик понятливо покивал:

– Что, на дороге валялись?

– А где ж еще, – сказал Митя, сплевывая в горсть скользкие черные семечки. – Лопай, всем хватит.

– Киоск подломили?

Митя ухмыльнулся:

– «Бриллиантовую руку» помнишь? Как говорил мой знакомый покойник: я слишком много знал… Ты-то где болтался? Нинку прижимал?

– Да нет, – сказал брательник с этаким горделивым выражением лица, откромсывая Митиным ножом себе ломоть. – Мы с Чингисханом и Флинтом неслабую подлянку мусору устроили.

Митя беззлобно проворчал:

– Кличек понабрали, как у больших… Да пожутчее: Чингисхан, Флинт и с некоторых пор – Ягуар… Торопитесь жить, молодежь… Ладно. Мусору устроить подлянку – святое дело, сто грехов простится… Рассказывай.

– Идем и смотрим: мусорок при полной форме девку в лес ведет. Ну, мы тишком за ними – по Дикому Лесу на ощупь пройдем, как Чингачгук Большой Змей. Мусорок совсем сопливый, лысопогонник[31], явно только после армии. Ну, пообжимались они на полянке, потом он с нее плавки стягивает. Она ничего, не барахтется. Прислонил ее к дереву, думаем – ясно, собрался встояк жарить, только он штаны спустил, Флинт ему аккурат по жопе шариком из рогатки. Он как заорет от неожиданности! А девка ничего не поняла, не визгнула. Ну, мы ходу… Как подляна, Мить?

Подумав, Митя сказал наставительно, вполне серьезно:

– Хреновая подляна, брателло. Такую даже мусору делать нельзя. Начнешь девок жарить – сам поймешь. Поставь себя на его место. Раз он девку в лесу примостил – упасть им негде, хаты нет. Может, он ее месяц фаловал и первый раз загнать ей собрался. И в самый интересный момент прилетает больно по жопе… Да от такого нестоячку заработать можно, как два пальца… Нет, так даже с мусорами нельзя. Должна быть мужская солидарность. Уловил?

– Ты б слышал, как он заблажил…

– Ты б так же заблажил, – сказал Митя с прежней суровостью. – Неаккуратно, брателло. Ладно, потом сам поймешь, какую херню спорол. – Он хмыкнул. – А вообще, интересно, чем там кончилось. Сомнительно мне, чтобы мусорок ей после такого все же загнал…