S-T-I-K-S. БОМЖ

Глава 5

Похищение

Среди ночи нас разбудили громкие звуки снаружи. Несколько раз бухнули разрывы, слышались многочисленные автоматные и пулеметные очереди. Судя по интенсивности стрельбы, бой там шел нешуточный, доигрались стронги. Тут предполагать долго не требуется, понятно, что по наши души муры пожаловали или даже сами внешники – эх, не своего уровня оппонентов выбрал себе Князь. Звуки стрельбы слышатся уже на лестнице, садят длинными очередями, патронов не жалеют. У Жука «макар» в руке, держит дверь под прицелом, та распахнулась, Бес на пороге, в полной выкладке и с автоматом.

– Не стрелять! За мной быстро! Наверх на крышу бегом, сейчас «вертушка» подлетит, нас заберут.

На площадке у двери двое с пулеметом залегли, поливают пространство внизу, нас прикрывают.

– Граната!

Бес ужом изогнулся, успел поймать подарок и вернул отправителю. Внизу грохнуло, стрельба на несколько секунд прекратилась. Бес потащил нас к чердачной лестнице, прикрывая сзади собой. Позади опять застучал пулемет, теперь уже короткими, по три патрона, очередями. Дверь заперта на простую защелку; открыли, выбрались на плоскую крышу. Бес тут же проскочил вперед и опустился на колено, выставив оружие перед собой.

– Сидите тихо, ждем вертушку.

– Они же ее завалят в пять секунд.

– С вами не завалят, Бомж им живой нужен, главное – чтобы сюда долетела.

Выстрелов никто не услышал, но Бес вдруг вздрогнул и стал медленно заваливаться набок, а Жука, сидевшего чуть позади, обдало брызгами крови и мозгов из его простреленной головы. В середине крыши прямо из воздуха материализовались четыре фигуры, облаченные в снаряжение, как из фантастического фильма. Жук выхватил пистолет и успел даже пару раз выстрелить в быстро приближавшихся «космодесантников», правда, безрезультатно: тот, в кого попал, лишь на мгновение замедлился, но не остановился. Жить Жуку оставалось несколько секунд. Как только те убедятся, что я вне зоны поражения, его завалят, как и Беса – лишний балласт им совсем ни к чему. У Беса на разгрузке гранаты были, это Бомж запомнил, потому было у него время снять одну и выдернуть кольцо. Зажал спусковой рычаг в кулаке и поднял гранату над головой, как уже однажды делал, тогда сработало.

– Забирайте нас обоих, живыми, или я всех повзрываю!

Парни соображали быстро и русским явно владели, кивнули утвердительно, двое из них Жука подхватили под локти и потащили за собой, а один из оставшихся медленно протянул руку в перчатке, зажал мое запястье и, отобрав гранату, сразу же отшвырнул ее за срез крыши. Там бухнуло, впрочем, в звучавшем там тарараме лишний взрыв не слишком выделился. Бомжа подхватили, так же как и Жука, потащили вслед за ушедшими вперед, только вот куда непонятно. Их, кстати, видно уже не было, словно испарились. Все понятно стало, когда добрались до середины крыши и вошли как бы под купол невидимости – очередное чудо Стикса? Тут стоял футуристический агрегат, похожий на небольшой звездолет из тех же фильмов. Жук и сопровождающие его лица уже скрылись внутри транспортного средства, поднявшись по небольшому трапу, сейчас настала и их очередь. «Звездолет», так и оставаясь невидимым, мягко и беззвучно поднялся, заложил вираж и быстро полетел прочь, немного разминувшись с подлетавшим вертолетом. Жука, находящегося в бессознательном состоянии, уже успели привязать ремнями к боковому лежаку, в шею Бомжа ткнулся инъектор, укол и сознание стало стремительно меркнуть.

– Объект приходит в себя. Константинус приказал незамедлительно сообщить ему сразу же, как только это произойдет.

– Уже вызываю.

Зрение восстановилось пока что не в полную силу, поставляя мозгу лишь размытую картинку окружавшей меня обстановки. Уши слышали звуки смутно, словно туда напихали по куску ваты. Похоже, химией какой-то напичкали. Из того, что сумел разглядеть сквозь визуальный туман – помещение похоже на больничку или скорее лабораторию, судя по количеству стоящей повсюду аппаратуры. Жук помню, рассказывал, что таких, как мы, внешники тут же пускают на органы, но я вроде пока что целый, руки-ноги на месте, живот похоже не разрезали, так что надеюсь, почки еще при мне.

Появился еще один персонаж вдобавок к тем трем, что уже присутствовали. Этот, правда, в белый балахон одет, а те в сиреневых, так что, похоже, начальство какое важное прибыло. Вряд ли теперь меня в ближайшее время станут потрошить, начальству такие зрелища без интереса, они предпочитают поболтать. Все люди одинаковы и внешники тоже, какие бы они там не были технологично продвинутые, все мы обыкновенные человеки. Точно, подошел к моей лежанке, кресло подкатил под жопу, явно собирается беседы вести, а не скальпелем махать, это обнадеживает. Опустил шторку, какую-то хитрую, прозрачную, помещение видно, а все внешние звуки тут же пропали.

Глава 6

Институт

– Я хочу поговорить с тобой парень. Можно я буду тебя называть просто парень, эти ваши уголовные клички мне как интеллигентному человеку сильно претят.

– Мне рассказывали, что вы людей живых на части режете для изготовления лекарств своих, живодеры вы, а не интеллигенты!

– А, так ты думаешь, что попал к так называемым «внешникам»? Они действительно занимаются подобными вещами, я очень сильно это не одобряю, но это их дело и нас, в общем-то, не касается.

– И кто вы тогда, если не внешники?

– А рассказывали тебе про такую организацию как «Институт»?

– Что-то вроде слышал.

– Давай я тебе расскажу все по порядку, ты просто слушай, а вопросы свои оставь напоследок, хорошо? Организацию «Институт» создали в далеком прошлом довольно-таки умные люди; один из них был профессором социологии, а не какой-то другой точной науки, не технарь, одним словом, второй – биохимик. Попав в Стикс, они сумели выжить и, когда первые потрясения прошли, поняли, что для существования в этих сложных условиях людям просто необходимы знания об этом странном мире. Первые шаги, естественно, оказались очень не простыми: были удачи и совсем наоборот; но как вода постепенно точит мешающий ее свободному течению камень, так и они вместе со своими единомышленниками создали то, что сейчас известно как «Институт». Сейчас их уже нет: у одного была болезнь, которую даже Стикс не смог вылечить, второй оказался в ненужном месте в ненужное время. Однако дело их не умерло, а продолжает жить и развиваться. Мы стараемся понять, что же это за феномен такой – Стикс, кто его создал и для чего. Надо честно признаться, что особых подвижек в раскрытии всех особенностей этого мира мы пока не достигли, хотя и собрали о нем огромное множество интересной информации».

– Выходим по одному, морды вниз, по сторонам не смотреть! Ногами шевелим, не ссыте. Недолго вам осталось небо коптить, интеллигенты сраные. По мне так вы все – контра недобитая, буржуи недорезанные, профессора разные, все кровь трудового народа долго сосали, ничего, сейчас мы это дело исправим. Семенченко, глядеть в оба! Туман спереди плотный натягивает, как бы не разбежалась контра по кустам. Взвод, штыки примкнуть! Если начнут дергаться – колите на хрен уродов.

Внезапно сгустившийся неподалеку плотный туман явно настораживал командира расстрельного взвода. На рассвете в здешних местах такое явление не редкость: утренние, осенние заморозки частенько вызывают белую мглу; но сегодняшний был не обычный, странный он был какой-то. Командир прошел горнило Гражданской войны в полном объеме, да и на Германской побывать пришлось, так что чутье на опасность у него имелось. Потянуло кислятиной, похожей на тот газ, который немцы пускали на русские окопы, такой же был белый дым и запах имел противный. Успел тогда хапнуть, пока противогаз натягивал, чуть потом легкие не выкашлял, еле отошел. Войны-то вроде нет, откуда газы? И противогазов у них не имеется, не положено; спина похолодела и покрылась испариной, но паники не было, мозг лихорадочно искал выход. Остальные не понимали опасности происходящего: солдатики недавнего призыва, что в боевых действиях не участвовали, они и стреляли-то только на стрельбище, ну и конечно расстреливали приговоренных к смертной казни. Привыкли уже, а то раньше случались проблемы; пришлось даже парочку поставить рядом со смертниками и дать залп поверх голов, чтобы дошла революционная необходимость до самой печенки у слюнтяев. На заключенных плевать, им и так жить осталось полчаса, только чтобы до косогора дойти, а у него и бойцов его дел впереди еще невпроворот. Мировая революция скоро грядет, люди преданные партии очень нужны, чтобы гидру капиталистическую окончательно задушить по всему миру. Может кончить буржуев прямо здесь и скомандовать бегом, прочь от подозрительного тумана? Потом правда придется тела перетаскивать за километр, подвод-то у завхоза не допросишься, а носилками их по одному таскать замучаешься.

Откуда здесь газ? Тайга ведь вокруг непролазная, узкоколейка, по которой заключенных и грузы подвозят, да лагерь. Сибирь бескрайняя. У них и побегов-то не бывает. Куда бежать? На тысячу верст – тайга, зимой – снег да мороз, летом – болота, комарье, да зверье разное. Бежать тут бесполезно.

Туман уже плотно окружил отряд со всех сторон, бежать от него теперь бессмысленно, в горле совсем не першит, может и пронесет. Пожалуй, зря он мандражирует, вроде как обычный туман, только кислятиной сильно пахнет.

– А ну, гады, сели все на землю, морды вниз! Замерли, кто шевельнется – приколем штыками. Взвод! Портянки запасные намочить водой из фляжек и на морду, дышать через них.

Сам присел на кочку, одной рукой прижимая к лицу мокрую тряпку, другой сжимая «наган». По-хорошему надо бы и глаза прикрыть, газ – он такой, выест, тут же ослепнешь, но нужно следить за заключенными, те уже поняли, что последний парад для них наступает, могут кинуться, терять-то им теперь больше нечего. Вроде не щиплет глаза, может газ другой, на глаза не действует. Минут двадцать просидели в облаках газа-тумана, смертники не дергались, никто не кашлял и не чихал, а у них тряпок не было рожи свои прикрыть, вдыхали полной грудью заразу – и ничего, ни один не сдох. Туман вдруг быстро рассеялся, как и не было его; командир построил людей, похоже ничего с ними не случилось, все как обычно. Случай странный; конечно, командир это нутром чуял, но это не повод возвращаться, двинулись вперед, как ни в чем не бывало. До отведенного места расстрела топать еще полчаса и так времени много потеряли, должны уже были назад возвращаться.

– Ускорить шаг!

Солдаты, конечно, могли идти и быстрее, но зеки после нескольких месяцев на здешнем «курорте» еле ноги передвигали, даже пинки и тычки прикладами не могли заставить их ускориться. Пришлось послать солдатика в лагерь, сообщить о происшествии и связанной с этим задержкой. Иначе начальник лагеря выслал бы отряд для выяснения, а потом прогрыз бы ему всю плешь за то, что не доложил. Посыльный убежал, придерживая болтавшуюся за спиной винтовку, остальные продолжили движение.

Подошли к краю глубокого оврага, высота тут метров двадцать, внизу озерцо приличное набралось от стекавших туда грунтовых и дождевых вод. Выстроили смертников в ряд у кромки, те обреченно опустив головы, топтались на месте.

– Именем революции.… За контрреволюционные выступления и саботаж… Взвод готовсь, пли!

Залп смел людей, сбросив тела вниз, впрочем, не всех: не хватило пули из винтовки посыльного, отправленного в лагерь. Один из расстреливаемых, раненый лишь в руку, упал на колени и истошно орал, зажимая рукой кровоточащее плечо; командир, на ходу вытаскивая «наган» из кобуры, подошел к нему. Вдруг за спиной послышалась нестройная винтовочная стрельба, крики и рычание. Командир резко обернулся и тут же вскинул «наган», увидев, что на солдат сзади неожиданно напали какие-то звери и рвали тех на части. Кто-то пытался отбиваться штыком, некоторые лихорадочно передергивали затворы и стреляли, а кое-кто уже улепетывал со всех ног. Таких зверей командир раньше никогда не видел. В полтора человеческих роста с огромными зубастыми пастями и длинными когтями на передних и задних конечностях, перевитых узловатыми мышцами. Пусть их было всего двое, но сразу было понятно, что шансов у солдат против них не было. Винтовочные пули (те, что умудрились попасть в цель) вреда никакого чудовищам не принесли, как и штыковые удары. Махая наотмашь страшными лапами с когтями-кинжалами, монстры кромсали тела солдат на куски. Командир выпустил все шесть пуль. Без толку. Все закончилось за несколько минут; один зверь помчался догонять убежавших, а второй повертел головой и заметил стоящего поодаль командира, лихорадочно трясущимися руками набивавшего барабан «нагана» патронами. Зверь двинулся в его сторону. Командир швырнул в него бесполезное оружие и, теряя патроны на землю, бросился прочь. Повернувшись, наткнулся на, по-прежнему стоящего на коленях, раненого зека, перелетел через него и покатился вниз по склону. Кувыркался до самого низа. Там влетел в воду, подняв кучу брызг, и тут же, не обращая внимания на холод, отчаянно махая руками, поплыл к противоположному берегу, пытаясь отталкиваться ногами от вязкого дна.

Раненый так и остался стоять в той же позе, скованный страхом. Монстр, проводив взглядом ускользнувшую добычу, перевел взгляд на него. Зек не шевелился, смирившись с неминуемой смертью еще до начала нападения зверей, он впал в прострацию и совсем не обращал внимания на то, что творится вокруг него. Монстр повернулся и пошел к валявшимся на земле телам солдат, где начал их методично поедать. Вернулся второй с перепачканной кровью мордой и присоединился к собрату. Появились еще трое монстров, поменьше первых двух, встали в сторонке, не решаясь приблизиться к пирующим гигантам. Внезапно один из мелких схватил зубами валявшееся в стороне одно из тел и потащил в сторону. Гиганты не обратили внимания на воришку, пищи было более чем достаточно, не было смысла отвлекаться от еды и прогонять мелких наглецов. Постепенно раненый приходил в себя и начал осознавать происходившее. Монстров пока что его тело не интересовало, вот когда мясо закончится и им потребуется еще, тогда дойдет очередь и до него. Зек в отчаянии посмотрел назад, туда, где командир уже подплывал к дальнему берегу, скинув по дороге мешавшую ему кожаную куртку и сапоги. Медленно, стараясь не привлекать внимание и не обращая внимания на раненую руку, которая, впрочем, уже не сильно беспокоила – пуля лишь чиркнула по плечу, разорвав мышцу, но не задела кость, – зек лег на живот и, пятясь задом, сполз за край. Съехал на пузе по земляному склону до самой кромки воды, а там, перебравшись через лежавшие тела расстрелянных, вошел в воду и побрел по горло в воде вслед за командиром.

Пока старшие братья насыщались, мелочь кружила вокруг на безопасном, по их мнению, расстоянии, в конце концов, один из них заметил внизу целый пиршественный стол. Уходившего вдаль зека они тоже заметили, но гнаться за ним не стали. Вода не самая дружественная для них среда, учитывая полное отсутствие способностей к плаванию, а оббегать карьер по берегу, когда прямо тут лежит столько вкусного свежего мяса, не имело смысла.

– А ну стоять! Ко мне быстро, шевелись зараза!

Окончательно измучившийся и потерявший последние силы зек выполз на берег и упал на песок. Мочи нет подняться, да и намокший ватник тянет вниз пудовым весом. Кое-как пополз в ту сторону, откуда послышалась команда. Таежные заросли подходили почти вплотную к водоему и деревья там росли плотной стеной. За одним из них затаился командир.

– Давай быстрее, заметят!

Зек все-таки смог из последних сил преодолеть оставшиеся до укрытия метры и скрыться за кромкой леса. Окончательно обессилев, упал там на спину.

– Ботинки снимай! Идти надо, а я сапоги потерял в этой луже.

– Нет.

– Что ты сказал? Да я тебя сейчас!

– Испугал. Что вы сейчас? Застрелите? На шум сразу же эти твари прибегут, давайте, стреляйте.

Командир задумался. Действительно шуметь не стоило, да и все равно стрелять не из чего, «наган» остался там, возле пирующих зверей.

– Да и не подойдут вам мои ботинки, размер у меня маленький, на вашу ногу не налезут. Идите лучше, сапоги доставайте, там не глубоко.

– Нашел дурака, ты как со мной вообще разговариваешь контра, совсем страх потерял?

– В свете произошедшего нам не собачиться нужно, а уходить отсюда и побыстрее. Вдвоем это будет сделать легче. И насчет контры – вы зря, ничего плохого я вашей революции не делал. Не поддерживаю то, что происходит сейчас в стране – это верно, но это мое личное мнение и я держу его при себе. Так что держите себя в руках и лучше придумайте, как уходить будем, у меня никакого опыта в подобных делах, а вы, скорее всего, воевали?

– На Германской побывал и Гражданскую почитай всю прошел, два ранения имею. Тут ты пожалуй прав, контрик, уходить надо, а то эти тварюги скоро доедят и за нас примутся. Только вот как без сапог-то?

– Почва здесь мягкая, лесная, ноги тряпками какими можно обмотать, тогда сможете дойти, тут километра три всего. Портянки хоть сохранили?

– Уплыли, вместе с сапогами. Только не три километра нам придется топать, это по прямой три, а в обход – все десять будет.

– Что ж делать, придется пройти и десять, господин комиссар.

– Какой я тебе «господин»?

– Ну, не товарищ, это точно, вы же людей убиваете, – в большинстве своем невинных.

– Это не тебе решать, кто виновен, а кто нет, – суд разобрался и постановил.

– И суд ваш такой же, как и все остальное. Ладно, спорить не будем, ни времени, ни желания нет.

Командир, при всем прочем, не зря вшей кормил в окопах и с беляками сражался на всех фронтах, опыта разного поднакопил за эти годы немало. Нашелся у него и ножик складной и моток бечевки. С молчаливого согласия зека отрезал рукава у его ватника и как сумел, примотал к ступням ног. Надолго не хватит, но им хотя бы километра два отойти от этого места, затеряться в тайге, там что-нибудь придумают.

Самодельные обмотки держались плохо, приходилось часто останавливаться и перематывать. Зек с тревогой прислушивался к шуму тайги вокруг, но пока что ничего подозрительного не услышал. Когда уже сильно потрепанная обмотка в очередной раз слетела с ноги командира, решил, что уже хватит, пора передохнуть, прошли достаточно. Присели, одежда уже успела высохнуть при ходьбе, кроме ватника, тот был слишком толстый и пропитался основательно, да и в ботинках еще слегка хлюпало.

– Полчаса отдохнем и дальше, до темноты надо успеть, ночью похолодает, замерзнем.

– Костер разожжем.

– Нельзя костер, звери дым сразу почуют.

– В яме разожжем и сухими дровами – не заметят.

– Огонь можно скрыть, но дым не спрячешь, у зверей нюх отличный.

– Что это за звери такие, ты же профессор, должен знать.

– Я профессор социологии, а не натуралист.

– Я твоих мудреных слов не понимаю, объясни человеческим языком.

– Я изучаю отношения между людьми, а в животном мире разбираюсь, постольку-поскольку, так что в зверях я не специалист. Вот Арсений Яковлевич, которого вы сегодня расстреляли, хорошо разбирался в животных, он бы точно сказал, кто это был. Я же могу только предположить, что это могли быть динозавры. Они, правда, вымерли все и очень давно, но здесь же реликтовая тайга, вдруг каким-то чудом смогли сохраниться и до наших дней. Из существующих сейчас видов, подобные животные науке неизвестны, по крайней мере, мне точно.

– Доберемся до лагеря, организуем отряд и вычистим гадов. Против пулемета никакая зверюга не устоит.

– Я бы не был так уверен. Насколько я знаю, в пулеметах используется тот же патрон, что и в винтовках. Солдаты ваши стреляли в них и не по одному разу, что-то не очень им это помогло.

– Да просто запаниковали. Там обстрелянных, почитай, и не было ни одного. Свежий призыв, небось, вот и не попали ни разу. Хотя я точно попал, все шесть пуль, а ему хоть бы хны, может, ты и дело говоришь. Ничего, свяжемся с городом, пусть у них насчет этого дела голова болит; пока войска с пушками пришлют, за стенами отсидимся. Нам бы только до лагеря добраться побыстрее, на хрена я только сапоги скинул? Растерялся, признаюсь. На фронте так не боялся, как в этот раз.