– Но ведь вы хотели удочерить ее. И, в связи со смертью пастора, теперь вы можете воплотить это в жизнь, конечно, в нужное для этого время, – напомнил ему виконт. – Только не примите мои рассуждения за цинизм, доктор. Я глубоко сожалею о смерти пастора Глоуфорда, но также думаю о судьбе бедной мисс Кассандры.
– Ах, да, конечно, но я не хотел бы начинать процесс удочерения сейчас, когда милая девушка находится в большой печали. Тем более, потребуется согласие мисс Кэтрин, а я не думаю, что она так запросто позволит мне отнять у нее Кэсси и оторвать ее от семьи. Я справедливо предполагаю, что понадобятся длительные уговоры и веские доводы для того, чтобы мисс Кэтрин согласилась на этот шаг, ведь она воспитывает Кэсси с самого рождения, и для нее невыносима даже мысль о том, что ее любимая сестра будет не с ней. Кэсси и Кэтрин очень привязаны друг к другу. Любовь мисс Кэтрин к сестре так глубока, что она даже отвергает замужество, чтобы не расставаться с сестрой.
– Мы обязательно поможем им… Конечно, когда придет время. Но я желаю оказать им хоть какую-нибудь помощь безотлагательно.
– Мистер Пилоу написал, что Вальсингам остро нуждается в новом пасторе, и его приезд должен состояться как можно скорее, ведь покойного Глоуфорда следует похоронить по всем законам англиканства. К тому же вальсингамцы отчаянно нуждаются в пасторе: они просто потеряны без духовного наставника и церковных служб, – сказал доктор, вспомнив о сообщении друга. – Мистер Пилоу сообщил об этом и лорду Дрэймору, но я осведомлен, что сейчас он не в Лондоне и не может выполнить свой долг относительно данной проблемы.
– Вы осведомлены верно, мистер Моррис: Колин находится в Бристоле. Значит, следует обратиться к главе церкви и направить в Вальсингам нового пастора. Но что-то подсказывает мне, что в деревню отправят, впрочем, как обычно, семинариста, только что выскочившего из-за скамьи духовной семинарии. Да и вряд ли данный юноша обрадуется тому, что его посылают в глушь, подальше от столицы, – справедливо заметил виконт. – Но я сегодня же напишу в церковь. Со смерти пастора прошло уже достаточно времени, и его необходимо похоронить не позже завтрашнего вечера. Прошу простить меня, доктор, не буду откладывать это важное дело. – Он поднялся из-за стола, его собеседник тоже, они пожали друг другу руки и разошлись.
Виконт Уилворт сдержал слово: поднявшись в свой кабинет, он написал нужное письмо и отослал его с посыльным. Ответ на прошение пришел этим же вечером: духовные сановники назначили в Вальсингам нового пастора – мистера Литли, уверив виконта, что данный духовный наставник вполне справится с наложенными на него обязанностями, и что он уже выехал в деревню. Виконт желал лично встретиться с тем, кто заменит покойного пастора Глоуфорда, но не успел, однако не огорчился, так как вскоре сам собирался приехать в Риверсхольд и Вальсингам, чтобы посетить девушек Глоуфорд и выразить им свои соболезнования. Виконт все еще был полон надежд того, что граф Дрэймор продаст ему свое поместье, и ждал от друга письма или телеграмму: ехать в Вальсингам сейчас, когда девицы Глоуфорд пребывали в черной тоске и не могли прийти в себя от потери горячо любимого отца, было бессмысленно. Виконт Уилворт сам послал записку в особняк лорда Дрэймора, с просьбой дать адрес графа в Бристоле, но посыльный вернулся с вестью, что граф не оставил адреса для корреспонденции и что лорд вернется лишь в августе.
Не теряя время впустую, на следующий же день после визита мистера Морриса виконт нашел известного голландского психиатра – мистера Генрика Лиабриста, проконсультировался у него насчет болезни мисс Кассандры и поинтересовался возможностью полного или частичного ее выздоровления. История о взрослой девушке, имеющей сознание и разум ребенка, весьма заинтересовала психиатра, и он попросил виконта привести ее к нему на прием.
– Я сожалею, но мисс Глоуфорд сейчас не в Лондоне и не появится здесь еще около месяца, – ответил на это виконт.
– Жаль, – коротко бросил тот. – Думаю, я смогу помочь девушке.
– Вы считаете, что в силах справиться с ее болезнью? – спросил виконт: слова психиатра вызвали в нем надежду.
– Да, считаю. Вы говорите, ее развитием совсем не занимались? Но умеет ли она хотя бы читать?
– Ее отец считал, что лечение было бы большим грехом – он был очень религиозным человеком.
– Тьма, – усмехнулся на это мистер Лиабрист.
– Но я предполагаю, что чтению ее обучали: ее отец был грамотным и образованным человеком.
– Как далеко от Лондона проживает ваша мисс Глоуфорд?
– В Норфолке. Там есть затерянная деревушка Вальсингам.
– Привезите девушку ко мне, и я осмотрю ее.
– Я искренне благодарен вам за согласие помочь, но в ближайшее время и до конца лета я не смогу доставить мисс Глоуфорд в Лондон. Что, если мы приедем к вам через месяц или два? На днях у девушки погиб отец, и она глубоко переживает и с трудом переносит эту потерю.
– Вы мыслите верно, сэр: после тяжелой потери человеку обязательно требуется время, но, сколько, на это есть много мнений. Каждый человек нуждается в утешении временем столько, сколько заставляет его природа, а мозг мисс Глоуфорд – очень хрупкий, поэтому не спешите везти ее ко мне. Однако многолетняя практика показывает, что умственно отсталые люди не понимают всей беды и горечи утраты, – серьезно объяснил собеседнику мистер Лиабрист.
– Не буду возражать, ведь в этой области ваши знания, безусловно, намного превосходят мои. Мисс Глоуфорд требует особого ухода, к тому же ее старшая сестра, вероятно, будет против лечения, и потребуются долгие уговоры, отпустить со мной мисс Кассандру.
Психиатр хмыкнул и деловито поправил очки.
– Это крайне интересный случай, – с легкой улыбкой сказал он.
«Каков циник!» – с неприязнью подумал виконт, недовольный тем, что тот назвал болезнь Кэсси «интересным случаем».
– Я буду глубоко признателен и благодарен вам, если вы поможете девушке, – все же весьма хладнокровно сказал виконт. – Мне безумно жаль ее.
– Тогда, как наступит удобное время, приводите ее ко мне на прием. Я постараюсь сделать все, что в моих силах, – заверил его мистер Лиабрист.
Виконт горячо поблагодарил его и направился домой. Он решил, что новой его задачей было подружиться с Кэсси и стать ее другом, привязать ее к себе, чтобы у мисс Кэтрин не было возможности настаивать на том, что Кэсси не сможет и дня прожить без дома и сестер. Виконт понимал, что его поведение нельзя будет назвать безупречным, но им двигало лишь благородное желание оградить Кэсси от забот и излечить ее больной разум от многолетнего тумана.
Глава 13
Вальсингам готовился к погребению пастора Глоуфорда.
Церковь уже третий день была пустой: в ней не велись работы, не проводились богослужения, а стоял лишь светлый дубовый гроб, в котором лежало тело мертвого пастора, облаченное в лучшие церковные его одежды. В то время как жители деревни со слезами на глазах приходили прощаться с любимым пастором, его дочь Кэсси бегала на раздолье, веселая и не подозревающая о смерти отца: по просьбе Кэтрин Глоуфорд, вальсингамцы молчали о трагедии и скрывали ее от Кэсси. В церкви циркулировал прохладный воздух, но вне ее стоял жаркий июль, и запах трупного разложения наполнял собой своды здания. Но это обстоятельство не охладило рвения Кэтрин: она целыми днями сидела у гроба отца и читала вслух Писание. Кристин недоумевала поведению старшей сестры, хоть и была расстроена не менее. Кристин приходила в церковь и увещевала Кейт пойти домой, поесть, поспать и отдохнуть, но та упорно отказывалась от отдыха и приходила домой только для того, чтобы показаться на глаза Кэсси и накормить ее, а затем вновь уходила в церковь. Немного обеспокоенная длительным отсутствием отца Кэсси часто спрашивала сестер: «А где же папочка?», но те успокаивали ее ответом: «Он скоро вернется, милая. Его путь домой совсем неблизкий».
Кроме печали от потери любимого всеми пастора, вальсингамцы волновались тем, кто же теперь заменит его, и на третий день после гибели мистера Глоуфорда, в деревне, наконец-то, объявился новый пастор, и обрадованные жители нарочно вышли прямо к дороге, чтобы поприветствовать его.
Новым пастором Вальсингама, назначенным Англиканской церковью, оказался молодой мужчина: он был высоким, худым, рыжеволосым, и его продолговатое бледное лицо было усыпано крупными веснушками, что придавало ему несколько загадочный вид (незамужние обитательницы деревни тотчас же положили на него глаз). Мистер Литли (так звали нового пастора) смутился таким горячим приемом, но Кэтрин, все-таки покинувшая тело своего мертвого отца на пару часов, тут же заявила ему о необходимости сегодня же провести похороны. Мистер Литли устал от долгой дороги, но не смог отказать напору мисс Глоуфорд. Пастора Глоуфорда похоронили в тот же вечер. Кэсси на похоронах не присутствовала: во время похорон она и дети играли на реке.
Похороны прошли скромно. Пастора погребли рядом с могилой его усопшей супруги Эммы. Всю церемонию крестьяне плакали и громко всхлипывали, а Кэтрин и Кристин, взявшись за руки и со слезами на глазах, смотрели, как земля поглощает их любимого отца. Новый пастор заунывно прочитал Писание и молитвы, но сделал все, как полагалось. Только после похорон мистера Литли отвели в его новое жилище – им стал дом мясника Фреда, умершего этой зимой от обморожения.
Мистер Литли был неприятно поражен тем, в какую «забытую Богом дыру» заслала его Церковь, но, увидев, с каким уважением и почтением относится к нему его новая паства, и почувствовав свою власть над этими религиозными глупыми крестьянами, он подавил в себе недовольство и отвращение и решил смириться с судьбой. К тому же он не мог не заметить того, как много было в деревушке красивых девушек. Особенно ему приглянулась мисс Кэтрин Глоуфорд: она привлекла его своей скорбной красотой и смирением, с которым переносила смерть отца. Пастор осмотрел свой новый дом, крестьяне помогли ему разгрузить телегу с вещами, хоть их было совсем немного, и все разошлись по домам.
Двери и окна церкви остались открытыми на всю ночь, чтобы из нее выветрился трупный запах покойного пастора.
Кейт и Кристин вернулись с похорон в свой убогий дом, молча поужинали, затем Кэтрин открыла Писание, чтобы утешить им свою душу. Когда стемнело, домой прибежала Кэсси, усталая от долгого дня, жары и бега по полям, поэтому, не поужинав, она рухнула на свой тюфяк, спросила: «А папочка еще не вернулся?» и тут же заснула глубоким детским сном.
Кристин легла спать вслед за Кэсси. Кэтрин еще недолго читала Писание, затем собрала одежду и вещи отца, чтобы раздать их мужчинам деревни, и только тогда добралась до кровати. Старшая Глоуфорд очень утомилась и душой, и телом, но с завтрашнего дня возобновлялись работы на поле, так как длительный траур был для вальсингамцев слишком большой роскошью.
Крестьяне получили долгожданную утреню следующим же утром и порадовали ею свои сердца. Пришли и сестры Глоуфорд, и Кэсси очень смутились увидев, что проводил утреню не ее отец, а совершенно чужой, незнакомый человек, «странный конопатый мужчина», как сказала она сестрам. Спросив у сестер, почему все так, Кэсси получила ответ, что пастор Литли всего лишь заменяет их отца до тех пор, пока тот не вернется из путешествия, и эти слова успокоили разволновавшуюся девушку.
Мистер Литли провел утреню весьма складно, но, имея лишь скудный опыт проведения церковных служб, закончил ее довольно быстро, однако вальсингамцы простили ему это, решив, что новому пастору, естественно, нужно время, но они уже полюбили его за то, что он стал их новым духовным наставникам и вернул им радость, службы и пасторское око пред лицом Господа.
После утрени новый пастор пожелал познакомиться с прихожанами, но обязанность последних работать в поле нарушила его благородные планы, и он решил зайти в каждый дом, в каждую семью лично, вечером и во все последующие вечера, чтобы не отвлекать трудящихся от работы.
Так как мистеру Литли исполнилось тридцать лет, отправляя его в Вальсингам, духовные отцы посоветовали молодому человеку как можно скорее выбрать достойную деревенскую девушку, жениться и завести семью, ведь этот, безусловно, нужный поступок придаст молодому пастору вес в обществе деревни, к тому же, появление жены и детей помогут бывшему городскому жителю скрасить жизнь в далеком от цивилизации Вальсингаме. Без сомнения, отправляясь к месту назначения, мистер Литли не надеялся на богатый приход, но не ожидал и того, что его пошлют в такую бедную деревню, однако, насмотревшись на скромную, естественную красоту вальсингамских девушек, он воспрял духом и решил в точности исполнить советы церкви и обзавестись женой. Поэтому, внимательно рассмотрев всех девушек, включая девиц Глоуфорд, молодой пастор решил, что красивая, хозяйственная и глубоко верующая Кэтрин (об этом ему шепнул местный сплетник) будет достойной супругой для такого значимого человека, как он. К тому же, зная о том, что Кэтрин – дочь покойного пастора и что весь Вальсингам любит и уважает ее, пастор Литли еще более укрепился в своем намерении посвататься к этой девушке.
Вечером, когда крестьяне вернулись с поля, пастор выждал час, чтобы дать Глоуфордам возможность отдохнуть и привести себя в порядок, надел свой лучший городской костюм, направился к дому девушек и легко нашел его (местные жители с удовольствием указали ему путь). Было еще светло, поэтому мистер Литли не боялся, что разбудит девушек, тем более, в маленьком окошке горел тусклый огонек свечи. Пастор твердо постучал в хлипкую деревянную дверь и застыл в ожидании. Он уже приготовился сделать элегантный поклон, рассчитывая, что дверь откроет именно Кэтрин, но его ожидало разочарование: дверь открылась, и с порога на него смотрела удивительно красивая девушка с распущенными золотистыми кудрями.
– А-а-а! – вдруг радостно вскрикнула она, и удивленный пастор вздрогнул от неожиданности. – Это тот конопатый мужчина! – крикнула девушка куда-то в дом, а затем уставилась на него. – А вы надолго приехали? Вы знаете моего папу? Вы видели его?
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
