Абиссинское заклинание

К этому я отнеслась с пониманием и даже сводила его в свой салон, где Рому привели в приличный вид. Он даже посетил стоматолога, что до этого было делом неслыханным.

В первое время я радовалась такой метаморфозе, как и тому, что Рома теперь не торчит целыми днями дома и не требует калорийного четырехразового питания.

Дальше дело пошло хуже. Рома стал необыкновенно противным: раздражался по самому пустяковому поводу, устраивал мне классические выволочки по поводу недожаренных котлет и недоглаженных рубашек. Поначалу мне было смешно – это Рома, толстый неряшливый Рома! Когда он успел так перемениться? Потом это стало немного напрягать – ну, устает человек с непривычки, поменял работу, там другие требования, но я-то при чем?

А уж когда Рома стал откровенно хамить и меня оскорблять – тут я задумалась, не пора ли прекратить это безобразие. Что это, в самом деле, – «подай, принеси, ты – никто и звать никак, живешь в этой квартире из милости, да я могу выгнать тебя в любой момент…».

Правда, потом извинялся, когда есть захочет.

Когда-то, в самом начале нашего совместного житья, я шла по двору и увидела, что рядом с дядей Васей курит какой-то парень.

Пришлось остановиться, поскольку дядя Вася отвлек меня каким-то хозяйственным вопросом.

– Ты, что ли, с Пищиком теперь живешь? – спросил парень, внимательно оглядев меня.

Мне захотелось послать его подальше, но из-за дяди Васи было нельзя.

Парень был одет плоховато, небрит, и пахло от него по́том и легким перегаром.

– Леня, – он сунул мне грязноватую потную ладонь.

Или Веня, я не расслышала.

– Алена, – нехотя вымолвила я.

Полное мое имя Елена, но я его не люблю, так что Леной никогда не представляюсь. Мама звала меня Алей, в школе – Аленой.

– Мы с ним в школе вместе учились. – Парень блеснул глазами, и я уверилась, что та надпись возле Роминой двери имеет к парню самое прямое отношение.

Я не стала развивать эту тему и спрашивать, какой Рома был в школе. Этот Леня или Веня начнет болтать, потом попросит на пиво… – нет, такие приятели нам не нужны.

Я посмотрела очень выразительно: поношенная одежда, давно не мылся, днем торчит во дворе, стало быть, и работы приличной нет, а у Ромы своя квартира, хорошо оплачиваемая работа, девушка… так кто же из них козел?

И ушла. А теперь вот думаю, что, может, этот Леня или Веня был прав? И люди не меняются? То есть как был в детстве козлом – там им и остался? Только притих, маскировался, а теперь вот просочилось…

В общем, я решила, что долго такое обращение не выдержу. И не настолько я люблю Рому, чтобы это терпеть. Жалко, конечно, квартиру, столько сил в нее вложила, и как же она будет без меня… Но так жить нельзя!

И я порасспрашивала родителей своих учеников, не сдает ли кто квартиру подешевле. И одна мама очень симпатичного хулигана Петьки сказала, что ее двоюродный брат как раз собирается сдавать. Он продал квартиру умершей матери, купил другую поближе к себе и теперь делает там ремонт, а как только закончит – то сразу и сдаст. Много не запросит, брат – человек нежадный. Семьи у него нет, так что дело буду иметь только с ним.

Выслушав такой подробный и детальный рассказ, я призадумалась – сватает меня Петина мамаша, что ли. Но Рома как раз устроил очередной скандал, и я решила, что с меня хватит.

Я позвонила этому самому двоюродному брату, и он сказал, что еще дня два, не больше. На том и договорились.

И тут Рома пригласил меня в ресторан. У его фирмы был какой-то там юбилей, по такому случаю заказали приличный ресторан и пригласили всех парами. Хозяин сказал, что тогда все будет чинно-прилично, никто особо не напьется и никаких эксцессов не будет.

Я идти не хотела – не такие у нас теперь с Ромой отношения, но представила, как он будет орать и ругаться, в прошлый раз даже посуду побил, уж не помню, к чему прицепился. А мне нужно еще пару дней продержаться, потом тихонько, без шума собрать вещи и смыться, не выясняя никаких отношений. Как говорит моя мама: что разбито – то не склеить…

Оделась поприличнее – платье, стильные ботиночки, пальто легкое. Лучше бы пуховик и валенки нацепила, все равно этот козел Ромка устроил скандал.

Все начиналось вполне прилично – тосты, речи, еда вроде бы ничего. Ромка ел и молчал, поскольку он в фирме человек новый. Потом, когда сделали перерыв перед горячим, все вышли освежиться. Там музыка играла, но танцевали мало, больше разговаривали группами.

Рома куда-то исчез, а ко мне подошла жена хозяина фирмы. Я обрадовалась, потому что никого, кроме нее, на этом сборище не знала.

Мы поговорили об успехах ее сына, поболтали о пустяках, потом ее позвали, а я отправилась искать Рому. И нашла его в закутке перед гардеробом. Он обжимался с какой-то девицей – так, ничего особенного, вроде нетолстая, росту среднего, лица я не видела.

Рома увидел меня и отпустил девицу. А я и хотела бы тихо уйти, да тут негде было развернуться, слишком поздно их заметила. Нашли тоже место, люди же ходят все время. Тут – гардероб, тут – туалет, там – дверь на улицу.

Девица сказала Роме что-то на ухо, развернулась на каблуках и рванула мимо меня в зал. Была она дико злая, может, боялась, что я ей сейчас в волосы вцеплюсь? Да больно надо!

Я фыркнула и хотела спросить Рому, не пора ли нам домой, но он налетел на меня, как ураган, как тайфун, как цунами.

Ей-богу, прожила с ним почти два года и понятия не имела, что у этого тюфяка такой темперамент!

Как он орал! Какими словами меня обзывал, как обещал, что выгонит меня на улицу вот тотчас же, как только вернемся. А поскольку до знакомства со мной у меня ничего не было своего, то уйду я голой. Потому что я такая-сякая и так далее. Готовить не умею, и вечно у меня все пересолено.

Это я еще пересказываю не в подробностях, а своими приличными словами. Самое отвратительное, что я не могла даже ему достойно ответить. Дома я бы стукнула его чем попало, и пускай радуется, что мы не на кухне и не попал мне в руки разделочный нож. А тут как подерешься? На его сотрудников мне плевать, но охрана ресторана накостыляет, а могут и в полицию сдать.

И уйти я не могла, этот урод уже себя не помнил и обязательно потащился бы за мной в зал.

Наконец он выпустил пар и ушел, а я рванула в гардероб. Хорошо, что хватило ума хранить номерок у себя!

– Приехали! – проговорил водитель, повернувшись ко мне, и включил свет в салоне, чтобы я могла рассчитаться.

– А? – Я встрепенулась и потрясла головой. Надо же, как меня развезло в тепле…

Я с трудом отстранилась от своих мыслей, заплатила ему и нехотя выбралась из теплой машины в метель…

И растерянно завертела головой.

Я была вовсе не возле своего дома. То есть не возле дома Романа. Водитель привез меня в совершенно незнакомое место. Казалось, это был незнакомый город, да и город ли – из-за белесого занавеса метели выглядывали какие-то слепые, без единого светящегося окна корпуса. Только в одном месте сквозь снежную пелену проглядывало красноватое пятно вывески.

Я обернулась, чтобы высказать все водителю – но машина уже фыркнула и исчезла в снежном водовороте.

Тут я вспомнила, что водитель не уточнил адрес, когда я села к нему, и чуть не заплакала от обиды и беспомощности.

Ну за что мне это?

Впрочем, сама виновата – прежде чем платить и выходить из машины, нужно было убедиться, что меня привезли куда нужно… вот теперь придется расплачиваться за собственную рассеянность!

Ну уж как не повезет, так надолго. И вообще нужно было не вспоминать свою жизнь, а по сторонам смотреть, а то расслабилась, стала себя жалеть. Нашла время!

Нет, только не впадать в панику!

Сейчас я снова вызову такси и на этот раз буду смотреть, куда меня везут!

Я достала телефон – слава богу, он не разрядился, и сигнал сети здесь был, но тут до меня дошло, что первым делом диспетчер спросит, откуда меня забрать, а я понятия не имею, где нахожусь.

Черт, черт, ну что же это такое?

Вокруг – ни души, и эти мертвые темные корпуса ничего мне не говорят…

Единственный признак человеческого существования – просвечивающая сквозь снежную пелену вывеска. Там, где вывеска, там должны быть люди, и они наверняка скажут мне свой адрес…

Мне ничего другого не оставалось – и я пошла сквозь метель на этот красноватый свет.

Было жутко холодно, ноги проваливались в снег, мои изящные ботинки явно не годились для такой прогулки.

К счастью, идти было недалеко.

Скоро вывеска отчетливо проступила сквозь метель.

Это было одно-единственное слово, странное, бессмысленное слово – «AREPO». Что это – ресторан? Гостиница? Клуб?

Да не все ли равно? Мне от них нужно только одно – узнать, где я нахожусь. Хотя, если там можно обогреться и выпить чашку горячего чая, это было бы здорово… да и ждать такси было бы гораздо лучше в тепле, а не на морозе…

Я сделала еще несколько шагов и оказалась перед дверью.

Дверь была закрыта. Дверь была глухая, металлическая. На ресторан совсем не похоже. Но мне было уже все равно. Рядом с ней была кнопка звонка – и я позвонила.

И тут же поняла, что никто мне не откроет.

Наверняка это странное заведение давно закрыто, все люди разошлись по домам, а вывеску просто забыли выключить. Или она у них горит круглосуточно.

И когда меня уже захлестнуло отчаяние – дверь открылась, выпустив наружу облако тепла и света.

– Слава богу! – проговорила я, шагнув в это облако. – Хорошо, что вы не ушли!

Мне никто не ответил.

Я сделала еще шаг, и еще один – дверь за мной закрылась, и я поняла, что стою в тускло освещенном помещении, откуда уходит длинный коридор. И никого рядом со мной не было.

Видимо, тот, кто открыл мне дверь, находится дальше по этому коридору. Но здесь было по крайней мере тепло, и я пошла вперед, надеясь все же найти живых людей. Неудобно, конечно, получилось, что я вроде как без спроса, но ведь они сами открыли мне двери… Извинюсь, вызову такси да и пойду.

От тепла и усталости меня почти сморило, перед глазами поплыли цветные пятна.

Я встряхнула головой, чтобы сбросить этот сонный морок и прийти в себя, прибавила шагу.

Я прошла по коридору совсем недалеко, как вдруг справа распахнулась неприметная дверь, из нее появился озабоченный мужчина в темном костюме, с прижатым к уху мобильным телефоном, в который он торопливо говорил:

– Да, приехала, приехала… ну да, только сейчас… да, совершенно верно…

– Скажите… – начала я, но незнакомец сделал страшные глаза, прижал палец к губам и проговорил в телефон:

– Конечно, все будет как мы договорились! Не сомневайтесь! Ну, мы же с вами обо всем договорились!

Тут из-за его спины показалась такая же озабоченная женщина лет сорока в коротком розовом халате.

Не отнимая трубку от уха, мужчина показал ей на меня и проговорил одними губами:

– Скорее!

Женщина подхватила меня под локоть и, ничего не говоря, втащила в комнату.

– Куда мы? – пробормотала я растерянно. – Зачем мы? Почему? Скажите мне только ваш адрес, и я…

– Потом, все потом! – оборвала меня женщина, к которой тут же присоединилась еще одна, моложе и полнее, в таком же розовом халате. Вдвоем они стащили с меня пальто и усадили в кресло вроде парикмахерского. Вообще это было очень похоже на салон красоты – передо мной было большое зеркало с подсветкой и столик, на котором стояли разные флаконы и баночки.

А две женщины крутились вокруг меня, орудуя кисточками и пуховками, и при этом переговаривались:

– Здесь нужно немного подобрать… а здесь добавить тона… а волосы можно оставить как есть. Почему он говорил, что нужен парик? Никакой парик не нужен! Причесать только как надо и гелем смазать, чтобы не так пышно, да и отлично будет! А цвет – просто один в один!

Тут я увидела, что к зеркалу сбоку прикреплена фотография молодой женщины, немного похожей на меня, и те две странные особы в процессе работы то и дело поглядывали то на эту фотографию, то на мое отражение. И с удивлением поняла, что с каждой минутой становлюсь все больше похожа на фотографию.

– Да что вы такое делаете? – взмолилась я наконец. – Зачем это все? Кто вы такие?

Женщины переглянулись, но ничего мне не ответили.

Тут я увидела в зеркале, что к нам подошел тот мужчина, который прежде разговаривал по телефону. Он остановился у меня за спиной и озабоченно проговорил:

– Времени совсем нет! Ну что?

– Ну, посмотрите сами, – ответила ему старшая из женщин и развернула меня вместе с креслом, так что я оказалась лицом к мужчине.

Он оглядел меня, как покупку в магазине, и кивнул:

– Ничего, сойдет.

– Что – сойдет? – переспросила я обиженно. – О чем это вы? Может, вы мне наконец объясните, что происходит?..

Но он меня, похоже, не слушал. Он взглянул на старшую женщину и проговорил:

– Все, пора, времени нет! Веди ее в студию!

Он вышел, а женщина еще раз оглядела меня, как-то странно вздохнула и сказала:

– Ну, пойдем уже!

– Куда? – переспросила я. – Скажите наконец, чего вы от меня хотите, и вообще, что это за место…

– Некогда разговаривать! – ответила она с неожиданным раздражением. – Мы опаздываем! И вообще, с ним разбирайся! Я тут ничего не решаю! Пойдем!

Я, уже вовсе ничего не понимая, поднялась из кресла, женщина за руку вывела меня в коридор.

Я не сопротивлялась, потому что от усталости и волнений была уже на грани обморока.

Ноги ныли и плохо меня слушались – отморозила я их, что ли? Только этого не хватало!

Мы прошли по коридору совсем немного и вошли в другую комнату. Комната была такая же пустая и голая, как первая. Посреди этой комнаты стояло еще одно кресло – на этот раз не парикмахерское, а обычное, старое, деревянное, с резной спинкой и фигурными подлокотниками. Напротив этого кресла была установлена телевизионная камера и стойка с лампами. Меня усадили в это кресло, появился прежний мужчина и протянул мне листок:

– Прочитай и запомни!

Я удивленно взяла листок, пытаясь понять, что вообще здесь происходит. Может быть, я попала на какой-то кастинг, а этот мужчина – режиссер? Может быть, здесь подбирают актеров для какого-то телевизионного сериала? Но почему этот кастинг проходит в таком странном месте и в такое позднее время? И вообще, неплохо бы спросить меня, согласна ли я…

– Прочитай! – повторил мужчина.

Я опустила глаза и прочла текст на листке, надеясь, что он мне что-нибудь объяснит.

«Пожалуйста, сделай то, что они просят, тогда со мной все будет в порядке. Пока со мной обращаются хорошо, но все зависит от тебя».

– Запомнила? – спросил мужчина. – Повтори еще раз! И ничего не перепутай!

Если это кастинг – снимают явно какой-то детективный сериал. Причем малобюджетный – сняли дешевое помещение в какой-то промзоне и на отделку не потратились.

Да, похоже, что все именно так и обстоит. Ну что ж, я сделаю то, что они просят, а потом уйду, узнав адрес. Сейчас не стоит рыпаться, а то они все здесь какие-то нервные.

Я повторила текст, стараясь не сбиться, но все же пропустила какое-то слово. Мужчина рассердился и прикрикнул на меня:

– Я сказал: слово в слово!

Я еще раз взглянула на текст и повторила его – на этот раз точно.

– Смотри ничего не перепутай! – повторил мужчина и крикнул куда-то за спину: – Начинаем!

Тут же в комнате появился длинноволосый парень в наушниках. Он подошел к стойке, включил освещение.

Яркий свет ударил по глазам, я зажмурилась.

Потом включилась камера, и мужчина проговорил вполголоса:

– Давай!

Я послушно отбарабанила текст. Яркий свет погас, я повернулась к режиссеру, чтобы наконец добиться от него объяснений, но он уже вышел, а ко мне снова подошла старшая женщина, взяла меня за руку, отвела в прежнюю комнату и ушла, прежде чем я опомнилась и что-то успела у нее спросить.

Нет, это какой-то дурдом!

– Постойте! – Я устремилась за ней, подошла к двери, дернула за ручку – и убедилась, что дверь заперта. Постучала – но никто не отозвался.

Вот влипла!

Я огляделась.

На стуле висело мое пальто, лежала сумка. Я накинула пальто, взяла сумку в руки и снова постучала в дверь.

И снова безрезультатно. Вот интересно – дверь случайно закрылась или эта тетя сделала все нарочно? И какое право они имеют так со мной обращаться?

Я снова оглядела комнату – и увидела в углу еще одну дверь, на которую прежде не обратила внимания.

Открыла ее, предварительно прислушавшись, потому что как-то мне стало вдруг неуютно. Прошла сонная одурь, я встрепенулась, как будто выпила чашку крепчайшего кофе. И как-то мне не понравилось все, что со мной происходит. Люди какие-то подозрительные, обращаются со мной хамски… теперь вообще заперли. Нет, нужно отсюда убираться как можно скорее… Не вступать больше с ними ни в какие разговоры, просто сбежать, пока не поздно.

За маленькой дверью был крошечный санузел – раковина, зеркало, унитаз. Все было новое, чистое, только из магазина, но дешевое и простое, и казалось, что все это установили здесь только вчера, кое-как, ненадолго. Ну ясно – жить здесь никто не собирается.

Все же я оглядела себя в зеркале и расстроилась – вид был измученный и несчастный, глаза красные, как у кролика.

Я достала косметичку и расческу.

И тут откуда-то сбоку донеслись едва слышные голоса.

Я завертела головой и увидела на стене слева от унитаза, чуть выше человеческого роста, пластиковую решетку вентиляции. Голоса доносились оттуда.

Я взобралась ногами на унитаз и извернулась, чтобы прижаться ухом к вентиляционной решетке.

Теперь голоса были слышны довольно четко. Разговаривали двое мужчин, и голос одного из них был мне знаком. Это был голос того человека, который командовал съемкой – не знаю, режиссер он или ассистент режиссера. Противный довольно мужик, грубый очень, но, может, у них в кино так принято?

– Думаешь, он согласится?

– А куда ему деваться?

– Может, он понял, что это не она?

– Не сомневайся! Она очень похожа, а он не видел ее несколько лет. Наверняка он купился.

– А что делать с этой девчонкой?

– А ты как думаешь? Она слишком много видела. Нужно от нее избавиться.

– Избавиться? То есть…

– Ну да! Очень удобно. Здесь промзо-она, можно так спрятать – никогда не найдут!

– А что, если он захочет еще раз ее увидеть? Другую ему уже не покажешь!

– Ну, тогда можно немного подождать, а пока отвезем ее на Обводный. От Ильиничны она не сбежит…

– Ладно, так и сделаем. Я пойду, нужно проверить почту, может, уже поступил ответ…

Голоса замолкли, а я стояла на унитазе в полной прострации.

Я просто не могла поверить в то, что сейчас услышала.

Эти двое… они наверняка говорили обо мне! Они решали мою судьбу! Они хотели меня убить и спрятать где-нибудь здесь, в промзоне… но потом решили пока оставить в живых, потому что я еще могу им понадобиться для их черных дел!

Нет, не может быть…

Да что я такое выдумала? Такие истории бывают только в кино, в криминальных сериалах! В настоящей жизни их не бывает!

Подумав о сериалах, я ухватилась за эту утешительную мысль. Ведь я уже решила для себя, что попала на кастинг такого сериала – так, наверное, эти двое тоже репетировали сцену…

И тут же я опустила себя с небес на землю.

Разговор, который я подслушала, был слишком будничный, слишком спокойный для сериала. Там бы в нем непременно звучал надрыв, фальшивый театральный пафос.

А эти двое разговаривали так спокойно и уверенно, как будто обсуждали покупки в супермаркете или меню ужина. Кроме того, один из собеседников, как я думала, был режиссером, а режиссеры не снимаются в своих фильмах…

И еще одно. Теперь понятно, почему меня заперли в этой комнате.

В общем, дело плохо. Не зря мне стало как-то не по себе еще до того, как услышала разговор.

Я попала в ужасный переплет, меня собираются убить – пусть не сразу, а через какое-то время, но собираются.

Нужно бежать, не тратя времени на рассуждения, потом подумаю, что это вообще такое было!

У меня есть крошечное преимущество – я узнала об их планах. Но что мне это дает?

Я спрыгнула с унитаза, выбежала в комнату, подергала дверь… разумеется, она была заперта.

Я снова обежала комнату, стараясь не стучать каблуками.

Здесь больше не было ни дверей, ни окон. Бетонная коробка без выхода…

Снова заглянула в санузел.

Здесь тоже не было окна, но за унитазом было что-то вроде шкафчика, точнее, просто дверца, за которой обычно прячут трубы, фильтры и краны.

Собственно, даже дверца – слишком громко сказано, это была просто кое-как прилаженная доска из ДСП.

Я же говорила, что все здесь временное, дешевое, бутафорское. Почти картонное.

Я сняла доску без особых усилий и шума.

За доской действительно проходили трубы с вентилями, а за ними – еще одна такая же доска. Я толкнула ее вперед, доска провалилась в пустоту, и передо мной оказался темный туннель.

Выбора не было. Я с трудом пролезла в квадратную дыру, как смогла, приладила на место доску, чтобы преследователи не сразу догадались, куда я ушла. Впрочем, думаю, они очень скоро это поймут – больше мне просто некуда было деваться.

Теперь я оказалась в полной темноте.

Нашарив в сумке свой телефон, я включила его подсветку и осмотрелась.

Я была в темном бетонном туннеле, по стенам которого тянулись провода, кабели и трубы. Наверное, здесь проложены все коммуникации. Что тут раньше было – завод, фабрика? Во всяком случае, этого тут больше нет. А коммуникации остались.

Так или иначе, выбора у меня не было, и я пошла вперед по этому туннелю, подсвечивая дорогу телефоном. Время от времени я выключала его, чтобы экономить заряд, и шла в темноте. Благо туннель был прямой и с дороги не собьешься.

Так прошло несколько минут, и при очередном включении света я увидела впереди в стене круглый люк. Подошла к нему, с трудом повернула ручку. Люк со скрипом провернулся – и откинулся. Из него потянуло сыростью и холодом.

Выбирать опять-таки не приходилось.

Я пролезла в люк, закрыла его за собой.

Теперь я была в совсем тесном туннеле, здесь нельзя было выпрямиться, и мне пришлось ползти. Очень мешало длинное пальто, но не бросать же его.

А еще здесь было очень холодно.

Я проползла несколько метров, как вдруг туннель резко пошел вниз. Я не успела затормозить и покатилась вниз, как в трубе аквапарка. Только это было не так весело.

Правда, спуск был недолгим, я упала на бетонный пол прямо перед железной дверцей, закрытой на обычный засов.

Я легко отодвинула его – и оказалась на улице.

На улице была ночь, на улице была метель. Но у меня опять же не было выбора – и я выбралась в эту зимнюю ночь.

Дыхание сразу же перехватило от холода, снежные хлопья облепили лицо, пролезли за шиворот. Я подняла воротник пальто и зашагала вперед – чтобы как можно скорее уйти из этого страшного места, от этих страшных людей… Каблуки скользили по обледенелой дороге.

Но все же лучше идти по зимней улице, даже в такую метель, чем покорно ждать, когда тебя убьют и зароют на территории заброшенного завода!

Так я шла десять минут, двадцать – и наконец почувствовала, что не слишком выиграла.

Может быть, меня здесь не убьют – но я сама умру от холода! Или свалюсь в какую-нибудь яму и переломаю ноги. И еще неизвестно, какая смерть ужаснее!

Телефон работал, но я по-прежнему не знала, где нахожусь, так что не могла вызвать такси…

И тут впереди сквозь мутную пелену метели проступили два тусклых пятна.

Эти пятна двигались – значит, это были фары машины…

Я бросилась навстречу этому свету и скоро увидела приближающийся автомобиль.

Это был скромный пикапчик с надписью на борту «Срочная доставка пиццы».

Я выбежала на дорогу, наперерез машине, и замахала руками, лишь бы она не проехала.

Тут мне пришли в голову все страшные истории о наивных девушках, которые садились ночью в машины незнакомцев. Такие истории рассказывала мне мама в воспитательных целях, да и не только она, и они сидели уже у меня в подкорке.

Но метель была очень убедительна, и я решила для себя: если в машине два человека – ни за что не сяду, а если один – так и быть. От одного я как-нибудь отобьюсь.

Пикап остановился.

Я заглянула в кабину.

Там сидел один человек, парень лет тридцати с круглым, добродушным, как у целлулоидного пупса, лицом и растрепанными светлыми волосами.

Порыв ветра залепил в меня снегом, и я перестала сомневаться, потянула на себя дверцу и влезла в кабину. Машина тут же тронулась с места.

– Привет! – проговорил парень, оглядев меня боковым зрением.

– Привет! – ответила я, стуча зубами. – Хорошо, что я увидела твою… вашу машину, а то бы околела от холода!

– А как ты оказалась на улице в такую ночь?

– Ох, не спрашивай!