Я и Цезарь – попаданцы: Земля-Сити

Встреча в лесу и первые знакомства

Первым их почувствовал Цезарь. Цезарь – это кавказская овчарка, трёхлетка, натасканная на собачьих боях. Он повернул голову в левую сторону по грунтовой дороге и тихо заурчал. Цезарь всегда так делает, когда хочет дать мне понять, что что-то не так, но явной опасности пока нет. Вскоре и я увидел всадников, которые неторопливо двигались в нашу сторону.

«Слава Богу… – подумал я, – наконец хоть кто-то, а то уже стал переживать, куда это мы попали, да ещё в этом странном лесу, который вроде бы и лес, но какой-то не такой. И деревья какие-то не такие».

Мы с Цезарем вышли на дорогу, больше похожей на хорошо утоптанную тропинку, и стали ждать приближения всадников. Но те, не доезжая до нас метров сто, вдруг остановились и внимательно смотрели в нашу сторону, как будто увидели что-то необычное. После чего припустили в галоп, опустив при этом свои копья. Что-то сделать было уже поздно, всадники накатывались на нас лавой, и я стоял словно соляной столб, крепко держа при этом Цезаря за ошейник. То, что произошло дальше было вне моего понимания и на какое-то время выбило из меня способность адекватно воспринимать происходившее и так же адекватно действовать.

Всадники были в доспехах, причём в доспехах сверху донизу. Даже кисти рук и стопы были закованы в защитную амуницию. Поначалу мне показалось, что это римские доспехи, по крайней мере, они были похожи: те же шлемы с такими же нащечниками и пластинкой сзади. Я когда-то увлекался историей Древнего Рима и немножко соображал в этой теме. Впрочем, нащечники были довольно большими и закрывали практически всё лицо, оставляя только две узкие полоски в форме буквы «Т». Плюс сами доспехи были похожи на римскую лорика сквамата, используемую как раз в кавалерии. Правда, у римлян она защищала только корпус и плечи, а эти всадники были закованы в чешуйчатые доспехи полностью. Но что более интересно, их кони были так же закованы в доспехи, и тоже сверху донизу, одни только копыта были видны. Если это были копыта…

И вот вся эта блестящая гвардия налетела на нас с Цезарем как курьерский поезд на провинциальный вокзал, и, взяв нас в кольцо, встали. Что сказать по этому поводу – тут и перепугаться можно было, как мне, так и Цезарю, но мы не перепугались, не упали на колени, и даже не стали причитать и просить о пощаде. Но не потому, что мы такие храбрые, просто времени у нас не было сделать что-то из вышеперечисленного, так как всё произошло очень быстро.

После чего все мы, в том числе и всадники, пару минут стояли и молча смотрели друг на друга.

«Ряженные они, что ли, или в кино снимаются» – немного придя в себя, подумал я с оттенком злости, но промолчал на всякий случай. В голове у Цезаря, похоже, тоже что-то крутилось, так как его утробное урчание стало более громким и заметным уже не только для меня, но и для окружающих нас «рыцарей». Возможно, при других условиях я давно послал бы этих ряженных «лесом», или ещё куда подальше, не постеснявшись использовать всю глубину фразеологии русского языка, но наведённые на нас копья все же сдерживали желание довести до них мою точку зрения на всё происходящее.

– Ты кто? – вдруг услышал я вопрос от всадника, стоявшего прямо напротив меня, причём сказано это было на незнакомом мне языке. Но, что удивительно, понятном для меня.

– Меня зовут Макс, – ответил я на том же языке, дурея от своих лингвистических способностей. Не то чтобы их совсем у меня не было, но за тот же английский я брался по принципу Марка Твена, который говорил, что, мол, бросить курить очень просто, и лично он это делал раз сто. Так же и я брался за English раз сто, но кроме слов приветствий и how much1 больше ничего не знал.  А тут говорю на совершенно чужом языке как на русском матерном, без акцента и запинаний.

– А это кто? Вейрд? – продолжил тот же всадник.

– Какой вейрд? Это Цезарь, собака, кавказская овчарка.

Снова пауза, и снова минуты на две. А копья-то они по-прежнему держали наведёнными на нас.

– А вы кто? – первым не выдержал я, – исторические постановки разыгрываете? Подсказали бы лучше, как добраться до какого-нибудь поселения, а то мы малость заплутали.

– Мы гайрды, племя воинов, – ответил всё тот же всадник, видимо, старшой среди них. – А вот твой Цезарь не очень-то похож на собаку, видели мы собак. У кочевников. Они меньше в несколько раз. Впрочем, и вейрды тоже поменьше.

– Ребята, я не знаю кто такие вейрды, но ещё раз прошу помочь найти какое-нибудь жильё поблизости, или нормальную дорогу, где можно поймать машину. Русским языком вам говорю – заплутали мы.

«Стоп, какой русский язык? – подумал я. – Здесь хрен поймёшь на каком языке я говорю. Впрочем, разницы нет, всё равно мы друг друга прекрасно понимаем».

Но следующим вопросом всадник буквально огорошил меня:

– Ты землянин?

– Что значит землянин? – тупо переспросил я, – а вы кто? Из «Звёздных войн»? Если так, то я действительно землянин, с планеты Земля!

– Мы не из «Звёздных войн», мы гайрды, – повторил он, – свою землю зовём Аламания, – сказав это, всадник начал снимать с себя шлем, после чего две челюсти, моя и Цезаря, упали в свою нижнюю точку. На нас смотрело лицо явно не человека, хоть и со всеми атрибутами: глаза, уши, нос, рот. Но лоб был слишком крупным, с нависающими над глазами бровями, также большой нос плюс уши, раза в два превышающие человеческие. Да и цвет кожи был скорее коричневым, но не как у «наших» негров, а какого-то неестественного коричневого цвета. Как у деревьев.

– Понравился? – спросил он, как мне показалось, с небольшой насмешкой. – Скажу честно, ты нам нравишься не меньше. Меня зовут Таникс. – После чего он надел свой шлем обратно. – Хорошо, мы видим, что ты не бойрд, а твой Цезарь вроде не вейрд, и, полагаю, ты уже понял, что находишься не на Земле, а довольно далеко от неё. Впрочем, могу тебя уверить, ты не первый и не последний землянин, который сюда попал. Добро пожаловать в Аламанию! Если повезёт – то выживешь, а если нет, то судьба такая… Запрыгивай.

Наши с Цезарем челюсти по-прежнему не хотели подниматься, а мой мозг отказывался воспринять ту информацию, которую он только что получил. Как загипнотизированный я продолжал пялиться на говорившего со мной всадника, отчаянно пытаясь перезагрузить свой «зависший компьютер».

Впрочем, мне помогли: всадник протянул руку и помог взобраться на его «лошадь».

– Надеюсь, твой Цезарь пойдёт за нами и никуда не денется? – спросил Таникс.

– Я тоже надеюсь… на Земле был бы точно уверен, а тут…

Впрочем, Цезарь, не дав ни секунды сомнения в себе, тут же потрусил за нами.

Пока мы двигались по лесной дороге, и я всё больше и больше обращал внимание на то, как здесь всё непохоже на Землю. Вроде и лес как лес, но деревья другие, совершенно незнакомые, листья на них пятиконечные и красноватые, как кремлёвские звёзды. Да и трава какая-то неестественно изумрудно-зелёная. В общем – всё не по-нашенски. Чужое, неродное. Слава Богу, что Цезарь всю дорогу вёл себя как приличная собака, поспешая за «лошадьми».

Примерно через пару часов лес закончился и впереди замаячило какое-то поселение. Перед входом в него меня ссадили на землю, а всадники снова взяли нас в кольцо.

– Это для вашей безопасности, – сказал Таникс, – и не только для вашей. У нас очень не любят вейрдов, а твоя собака довольно сильно смахивает на них. Могут сразу не разобраться и напасть на Цезаря. У нас тут хватает специалистов, знают, как справиться быстро и результативно. Так что лучше идите внутри кольца и без резких движений. Собаку свою придерживай – на всякий случай.

Поселение представляло собой большую деревню. Или посёлок. Дома были однотипными, длинными как казармы. А может это и были казармы. Впрочем, выглядели они прилично, надёжно, окрашены в белый цвет. Все с двухскатной шатровой крышей, покрытой чем-то похожим на нашу черепицу. Улицы были вымощены камнем и, надо признать, кругом оказалось чисто. Я бы сказал, что даже плюнуть по-хорошему негде было, аж противно… Цезарь шёл молча, но как-то неестественно для него притирался к моей левой ноге. Обычно он всегда шёл по-хозяйски, ни на кого не обращая внимания, а тут прямо как годовалый несмышлёныш.

Впрочем, надо признать, что местный «электорат», который повстречался на улице, смотрел на нас как Ленин на буржуазию, я бы даже добавил – с классовой ненавистью. Хотя все при этом молчали и только зенками своими зыркали в нашу сторону. Как-то немного стало не по себе от такого «Добро пожаловать» и я порадовался, что шёл внутри кольца из всадников.

Кстати, местные в основном были одеты в кольчугу и, похоже, кожаные штаны. Рожи у них были такие же «красивые», как у Таникса. Страшные, короче. Но при этом я заметил и несколько других аборигенов.

Одни были похожи на древних людей, как их рисовали в учебниках, только руки были непропорционально длинные. А другие были уже больше похожи на нас, то есть на людей, но опять же со слишком длинными руками и большими носами. Да, шнобели у них были ещё те. Как у грузин. Так вот, все они, «древние люди» и те, что со шнобелями, занимались уборкой территорий, газонами и прочей подобной деятельностью. Местный пролетариат, похоже.

А вот кого я не видел – так это женщин. Хотя кто их знает, может быть у них женщин и нет. Сами плодятся. Чужая планета, блин…

Вскоре мы свернули в сторону одной такой «казармы» и нас провели в комнату. Комната как комната, всё отделано типа деревом, внутри предметы мебели напоминающий топчан, стол и стул. Вместо стекла стояло что-то вроде полупрозрачного пластика. Или не пластика. Но не бычий пузырь, что уже хорошо. После чего нас молча оставили вдвоём и закрыли дверь. На засов. Причём снаружи.

Минут через двадцать принесли ужин: Цезарю костомаху с довольно большими остатками мяса на ней, а мне в глиняной тарелке что-то вроде овсяной каши и кусок хлеба. Да, это был действительно хлеб, по крайней мере, и на вкус, и на запах он очень походил на наш хлеб. Быстро съев кашу, я свернулся клубком на топчане и под звуки треска кости заснул.

Проснулся от утробного рычания Цезаря, который стоял перед дверью и, похоже, давал понять некой персоне снаружи, что внутрь просто так лучше не входить.

– Кто там? – спросил я.

– Меня зовут Тейнекс, я как бы местный писарь, мне надо пообщаться с вами, – услышал в ответ.

– Цезарь, свои, – дал команду и позвал «писаря» внутрь.

Тейнекс был очень похож на Таникса, только крупнее. Но на лицо мне они показались как близнецы братья. На нём была кольчуга и кожаные штаны.

– Да, большая зверюга, – первое что сказал Тейнекс, с опаской посмотрев на Цезаря. – Я его вчера не видел, но слышал. По всему посёлку теперь говорят, что бойрды так откормили своих вейрдов, что те стали в два раза больше. Впрочем, как я вижу, в два – не в два, но раза в полтора больше. Так это действительно не вейрд?

– Слушай, я уже раз пятнадцать слышал про этих вейрдов, но до сих пор мне никто так и не объяснил, что или кто это такое.

– Не будем торопиться, – ответил мой гость, – надо всё делать по порядку. Тем более что вопросы здесь должен задавать я. Мне будет нужна информация о тебе и о твоей собаке. Так что давай рассказывай, всё с самого начала. Кто ты, где ты жил, как сюда попал. Ну и про своего Цезаря тоже расскажи.

Сказав это, Тейнекс сел за стол, достал сумку, которую держал в руке, и вынул из неё листы очень похожие на бумагу, карандаш, или вещь похожую на карандаш и уставился своими глазищами на меня.

«Началось, – подумал я, – похоже, при всей примитивности, своя служба дознания у них тоже есть».

– Хорошо. Начнём. Меня зовут Макс, Макс Морозов. Я кинолог, точнее, работал кинологом. Чтобы было понятнее – занимался выучкой собак, таких же как Цезарь. Проживаю, вернее, проживал до недавнего времени в г. Москве, Россия, на планете Земля. Не имею представления, знаете ли вы где это находится, но, насколько понял, я тут, такой «красивый», не первый и не последний. Цезарь – кавказская овчарка, натасканный на собачьи бои, трёхлетка. Вчера мы с ним и ехали на очередные бои, но сначала заплутали в полях, а потом вообще попали в какой-то жуткий туман, что на метр ничего не было видно. Машина при этом заглохла… Представляешь, новая машина, год назад в салоне брал, а она, сволочь такая, заглохла в самый неподходящий момент. Вернусь назад, заеду в этот салон, спущу Цезаря с поводка и дам ему нужную команду…  Впрочем, я отвлёкся. Поплутав несколько часов, мы выбрались наконец-то из тумана и вышли на то ли дорогу, то ли тропинку, где и наткнулись на ваших всадников. Ну а остальное, ты, наверное, знаешь.

– Примерно знаю, – ответил Тейнекс, записывая мою исповедь. – Поясни, что такое собачьи бои.

– Ну это место, где две собаки дерутся между собой, кто победит. Зрелище довольно кровавое и специфическое. Там люди делают ставки на победу той или иной собаки, и деньги крутятся немалые. Вообще, всё это как бы вне закона, но…. Ради денег… Цезарь участвовал в собачьих боях только с другими кавказцами, и во всех побеждал. Он ведь у нас получился крупным мальчиком. В холке высота 85 см, и вес под 90 кг. Ну вы сами видите…

Цезарь, поняв, что говорят о нём, поднял голову и зевнул, обнажив свои весьма немаленькие клыки.

– Да, впечатляет, – заворожённо сказал Тейнекс, не отрывая взгляд от пса. – Такой и вейрда загрызёт, а может, и двух. То есть, как я понял, Цезарь обучен драться с себе подобными и обладает ценными качествами для этого. Он убивает своих соперников или до этого не доходит?

– Всяко бывает, – ответил я, – но, если вовремя не остановить, точно загрызёт.  Когда кавказец входит в раж, он уже сам себя не остановит. Я ответил на ваш вопрос?

– Да, ответил, – задумчиво произнёс Тейнекс. – А как вы общаетесь с Цезарем? Как им управляете?

– Да просто, даю команды. Когда голосом, но, для незаметности, могу некоторые продублировать и движением пальцев. Но в основном голосом. Цезарь прошёл у меня довольно большой путь обучения и выполняет всё, что я ему скажу.

– А он может убивать людей? Или похожих на людей, например, гайрдов? Вообще, кроме других собак – он может кого-либо убить?

– Наверное, да. Но я никогда не натравливал его на людей. У нас это запрещено.

– Ну хорошо – хлопнул рукой по столу Тейнекс, – а теперь ты можешь задавать свои вопросы. Как смогу – отвечу.

– Куда я попал? Кто вы? И кто такие вейрды, про которые мне все уши прожужжали?

– Начнём по порядку, – начал Тейнекс, – земля, на которой мы находимся, называется Аламания. Здесь живут несколько племён, одно из которых – это мы, гайрды. Племя воинов. К западу от нас живут дойрды, это довольно примитивный народ, поселившийся в горах, которые к тому же каннибалы. Своих они, правда, не едят, но, когда жрать совершенно нечего, а это бывает там довольно часто, дойрды спускаются в долину, и ищут нас, гайрдов, сам понимаешь для чего. В связи с этим, на постоянной основе, и курсируют наши дозоры, на один из которых ты нарвался. Они проверяют территорию на предмет наличия следов дойрдов, а если найдут их, то уничтожают.

– Всего шесть всадников? – удивился я, – а если нарвутся на группу в несколько десятков этих дойрдов?

– Дойрды примитивны, с примитивным оружием в виде дубин. Пока гайрд на коне, ни ему ни коню они не страшны. Он их может убивать одного за другим. Далее, – продолжил Тейнекс, – на севере от наших земель находится племя рыбаков. Это единственное племя, которое живёт прямо на берегу моря. Больше никто к морю близко не подходит. Да и не только к морю, но и к рекам тоже… Это довольно загадочное племя, мы о нём мало знаем. Кстати, они, рыбаки, внешне очень похожи на вас, людей. С ними никто не воюет, никто не лезет на их территорию. Боятся. Что-то в этих «рыбаках» есть такое, что откровенно пугает. Особенно когда они хотят именно это и сделать.

Тут он задумался, как бы размышляя, что сказать дальше.

– Кстати, – воскликнул Тейнекс, – на территории рыбаков расположено единственное в Аламании поселение землян. И там их довольно много. Насколько я знаю, практически все земляне, появившиеся в Аламании, стекаются туда. Больше их нигде нет, за небольшим исключением нашей столицы. Поселение называется «Земля-сити». Но о нём чуть позже. На северо-востоке Аламании расположены дремучие леса, в которых проживают бойрды и их вейрды. Бойрды – это небольшого роста дикари, которые ненавидят всё, что находится за пределами их леса и часто собравшись в группы, берут своих вейрдов и нападают на поселения других племён. Ну а вейрды – это такие животные, типа твоего Цезаря, только поменьше. Такие же дикие, как и их хозяева, очень злые и агрессивные. Но вот такой нюанс, и бойрды и вейрды обладают телепатическими способностями, и общаются друг с другом ничего не говоря. Если на нашей территории увидишь такого вейрда, то знай, что это разведчик и где-то поблизости находится группа бойрдов. Как понимаешь – это признак беды и их уничтожают сразу, не раздумывая. Если могут уничтожить. А вообще, даже одинокий вейрд может навести панику на все поселение. В целом, что там у них в лесу, как они живут, никто не знает. Все, кто пытались туда попасть, больше не возвращались. Так что о самих бойрдах мы мало знаем. Кстати, вам повезло, что вы были вдвоём, когда вас обнаружили наши. Иначе одинокого Цезаря приняли бы за вейрда и убили. Да и тебе тоже могло достаться… Людей у нас особо не любят. Хотя мы, гайрды, самые лояльные к землянам.

– А за что же нас так не любят? – удивился я.

– Там, где появлялись земляне, быстро возникали распри, разборки, лилась кровь.  И это было практически всегда и везде. Поэтому от землян стали избавляться, причём разными способами, и больше не допускать к себе. Особенно негативно к землянам относится племя крестьян, живущее на востоке от нас. В целом миролюбивый и спокойный народ, занимается потихоньку своей землёй и животными, но если увидят землянина, то убьют сразу. Так что тебе повезло, что ты оказался на нашей территории, а не у крестьян. Ещё дальше к востоку, за землями крестьян, живут кочевники. Тоже довольно агрессивное племя, доставляющее немало хлопот. Но о них мы тоже мало что знаем.

– Далее, – продолжил Тейнекс, – к северо-востоку от нас, между нами и бойрдам, живёт племя ремесленников. Кстати, именно они и граничат с бойрдами, не мы. То же не очень любят землян, но относятся к ним чуть спокойнее. Это самое богатое племя в Аламании. С племенами крестьян и ремесленников у нас союз. То есть, мы выделяем гайрдов для охраны их территорий от тех же кочевников и бойрдов. Крестьяне выделяют продовольствие, а ремесленники обеспечивают нас оружием и доспехами, другой амуницией, а крестьян – сельхозинвентарем и прочими принадлежностями. Такой союз был заключён давно, лет сто назад и сохранился до сих пор. Все только выиграли от такого единения. А то ведь что бойрды, что кочевники трепали долгие годы и крестьян, и ремесленников, не давая им никакой жизни. Жгли, убивали, разоряли поселения и города. В общем, та ещё «веселуха» была… И только когда мы построили пограничные поселения – остроги, разместили там наши гарнизоны, тогда эти «дикие» немного успокоились.

– Да, интересно тут у вас, не соскучишься, – вставил я свои «пять копеек». – Ну а что всё же с Землёй-сити?

– Земляне, которых становилось всё больше и больше, но которых все гнали со своей территории, долго пытались найти место, где могли бы обосноваться отдельным поселением, и хоть как-то нормально жить. И такое место им дало племя рыбаков. Не знаю почему, и на каких условиях, но практически на границе своих земель и земель ремесленников территорию выделили. Там они и основали Земля-сити. И когда кто-то из землян появляется в Аламании, и при этом умудряется выжить, то берёт ноги в руки и бежит туда. Только в Земля-сити люди могут спокойно жить. Относительно спокойно.

– А почему «относительно»?

– А потому-то они сами любят создавать себе неприятности. Другого такого племени я больше не знаю. Могут цапаться промеж себя вплоть до крови. Впрочем, что я тебе говорю, ты сам землянин, и лучше меня знаешь своих земляков. В общем, довольно шумное и беспокойное место, эта Земля-сити. На наши поселения совсем непохоже.

– А я могу туда попасть? – тут же вырвалось у меня.

– Вот получим ответ из Аналитического центра, тогда и будем решать вопрос по тебе.

– У вас есть Аналитический центр? – удивлённо воскликнул я. – Ни фига себе!

– У нас много что есть… – улыбнулся Тейнекс. – Мы ведь не дикари какие… Ну что, есть ещё вопросы?

– Слушай, Тейнекс, а как к вам земляне попадают? Есть какие-то идеи?  И сколько их попадает? А кроме людей есть кто-нибудь ещё?

– Ну ты засыпал меня вопросами, – снова улыбнулся гайрд, – как к нам земляне попадают – я не знаю. Да и никто не знает. Что мы видим? Так же, как и ты, люди выходят из леса и глаза выпучивают от страха. Сейчас, конечно, меньше их стало. Ещё лет пять назад каждый месяц только наши дозоры таких «потеряшек» приводили. А так – за последний год ты первый. Ну а что касается других пришельцев, то никого больше не видели. По крайней мере, я про таких не знаю.

– И ещё, – продолжил я, – мы с Цезарем здесь как: арестованные или задержанные. Из комнаты выйти можем?

– Выйдите, куда денетесь, – засмеялся Тейнекс, – вас отсюда не выпускают для вашей же безопасности. А то прибьют где-нибудь в закоулке. Ты ведь, Макс, имей в виду, основная часть населения посёлка – подготовленные воины. Они люто ненавидят вейрдов, на которых так похож твой Цезарь. Да и землян, как ты уже понял, особо недолюбливают. В общем, сидите пока лучше тут на попе ровно, как говорится, от греха подальше. Кормить вас будут три раза в сутки и пару раз выводить на прогулку, а как придёт ответ из Аналитического центра, то отправим вас, куда они скажут. Хотя что гадать? Земля-сити – твоя судьба. Больше одинокому землянину в нашей Аламании выжить негде. – Сказав это, Тейнекс встал и ушёл.

После чего прошло четыре дня. Всё это время нас действительно кормили, и кормили неплохо. Воды было вволю, пей не хочу. Что Цезарь и делал с увлечением: пил, ел и спал. Плюс, действительно, два раза в день нас выводили наружу, но не на улицу, а во внутренний сад.

На четвёртый день Тейнекс снова пришёл к нам.

– Привет, Макс! – начал он с порога. – Пришёл ответ из столицы: вас срочно вызывают в Аналитический центр.

– Очень интересно, – пробурчал я, – а зачем мы им там нужны. Ты же сам говорил, что наша судьба – это Земля-сити. Прибьют нас где-нибудь по дороге в вашу столицу.

– Не прибьют, – заверил Тейнекс, – охрана у вас будет, во главе с Таниксом, твоим знакомым. Верхом ездить умеешь?

– Катался как-то на лошадях… Но у вас ведь не лошади? Какие-то другие животные?

– Можешь называть их «кони», как это делали другие земляне. Они похожи на ваших лошадей. Боевого коня тебе, конечно, не дадут, но у нас есть и обычные лошади, на которых можно спокойно ездить верхом.

– Слушай Тейнекс, а расскажи про вашу столицу и этот Аналитический центр.

– Раньше на месте нынешней столицы было небольшое поселение. Оно располагалось почти на границе ремесленников, крестьян и гайрдов. Когда создали Союз, то определили, что его вопросы будут решать три персоны – по одной от каждого племени. Но им нужны помощники и так далее. Короче, выбрали это поселение, застроили его, и сейчас там располагаются основные управляющие органы. Хотя я сам толком мало что знаю об этом, и в самой столице ни разу не был. А Аналитический центр – это такая штука, куда стекается информация со всего Союза о том, что у нас делается, и в первую очередь обо всех нестандартных вещах, происходящих на подконтрольной территории. Поэтому мы в срочном порядке и выслали информацию о тебе и твоей собаке.

– А как вы выслали? У вас почта есть?

– Почта есть, каждый день специальная телега уходит в столицу. Но она долго идёт, и, поэтому для срочных сообщений мы используем специально обученных птиц.

– Класс! – удивился я, – у вас много что организованно как у нас на Земле. Вернее, как это было организовано раньше на Земле.

– Так люди у нас это и организовывали, – добавил Тейнекс, – и тот же Аналитический центр они создали. Да и много что другого.

– А за что вы тогда так нас не любите? – уже искренне удивился я, – мы земляне действительно много чему можем вас обучить, так как наша цивилизация ушла значительно дальше.

– А зачем нам это надо? – настала очередь удивиться уже Тейнексу. – Мы и так хорошо живём. А вот судя по вашим постоянным внутриусобицам, развитие цивилизации на Земле не очень-то сделала землян счастливыми. А главное – почему вы постоянно ссоритесь и устраиваете разборки? Как между собой, так и с другими. Вон и рыбаки, хоть и допустили землян на свою территорию, но держат их в «ежовых рукавицах» и не позволят изготовлять разные там штучки-дрючки. Есть голова и руки – вот ими и живите.