Дикий ирис. Аверн. Ночь, всеохватная ночь

Отступающий свет

Вы были похожи на малых детей,

всегда ждущих рассказов.

Я проходил через это слишком часто

и устал рассказывать.

Поэтому дал вам карандаш и бумагу.

Дал вам ручки из тростника,

собрав его сам после полудня на травянистых лугах.

Я сказал вам: напишите свои рассказы.

Вы столько лет слушали,

что я подумал, вы уже знаете

о рассказах все.

Вы смогли лишь заплакать.

Вы хотели только слушать

и ничего не придумывать самим.

Потом я понял, вы просто не умеете думать

по-настоящему смело и страстно:

у вас еще не было собственных жизней,

своих трагедий. Тогда я подарил

вам жизни, подарил трагедии, ведь

одних принадлежностей явно маловато.

Вы никогда не узнаете, как

мне приятно видеть, что вы сидите

там, будто бы независимо,

как вы мечтаете у открытого окна,

держа в руках карандаши, что я вам дал,

пока летнее утро не обратится в письмо.

Творчество вас увлекло,

как я и предполагал, как

и бывает в начале.

И теперь я могу делать все что

угодно, заниматься другими делами,

уверенный, что больше я вам не нужен.

Vespers

I know what you planned, what you meant to do, teaching me

to love the world, making it impossible

to turn away completely, to shut it out completely

            ever again —

it is everywhere; when I close my eyes,

birdsong, scent of lilac in early spring, scent of summer

            roses:

you mean to take it away, each flower, each connection

            with earth —

why would you wound me, why would you want me

desolate in the end, unless you wanted me so starved

            for hope

I would refuse to see that finally

nothing was left to me, and would believe instead

in the end you were left to me.

Вечерня

Я знаю, что ты задумал, что собирался сделать, когда научил меня

любить мир, чтобы нельзя было

больше никогда полностью отвернуться, полностью

            от него отгородиться —

он повсюду, когда закрываю глаза:

пение птиц, аромат сирени ранней весной,

            аромат летних роз.

Ты хочешь отнять его, каждый цветок, всякую связь

            с землей —

зачем меня ранить, зачем меня опустошать

под конец, если не хочешь, чтоб я изголодалась

            по надежде

и отказалась замечать, что в итоге

у меня ничего не осталось, поверив взамен,

что под конец у меня остался ты.

Vespers: Parousia

Love of my life, you

are lost and I am

young again.

A few years pass.

The air fills

with girlish music;

in the front yard

the apple tree is

studded with blossoms.

I try to win you back,

that is the point

of the writing.

But you are gone forever,

as in Russian novels, saying

a few words I don’t remember —

How lush the world is,

how full of things that don’t belong to me —

I watch the blossoms shatter,

no longer pink,

but old, old, a yellowish white —

the petals seem

to float on the bright grass,

fluttering slightly.

What a nothing you were,

to be changed so quickly

into an image, an odor —

you are everywhere, source

of wisdom and anguish.

Вечерня: парусия

Любовь моей жизни, ты

погиб, а я

вновь молода.

Годы прошли.

Воздух

наполнен девичьей музыкой;

во дворе перед

домом яблоня

усыпана цветами.

Я пытаюсь тебя вернуть

и для этого

пишу.

Но ты ушел навсегда,

как в русских романах, сказав

пару слов, которых не помню, —

как роскошен мир,

сколько в нем всего, но оно не мое —

я смотрю, как осыпаются

цветы, уже больше не розовые,

а старые-престарые, желтовато-белые

лепестки словно

плывут по яркой траве,

слегка трепыхаясь.

Каким ничтожным ты был,

если так быстро превратился

в образ, запах —

ты повсюду, источник

мудрости и тоски.

Vespers

Your voice is gone now; I hardly hear you.

Your starry voice all shadow now

and the earth dark again

with your great changes of heart.

And by day the grass going brown in places

under the broad shadows of the maple trees.

Now, everywhere I am talked to by silence

so it is clear I have no access to you;

I do not exist for you, you have drawn

a line through my name.

In what contempt do you hold us

to believe only loss can impress

your power on us,

the first rains of autumn shaking the white lilies —

When you go, you go absolutely,

deducting visible life from all things

but not all life,

lest we turn from you.

Вечерня

Твой голос уже затих, я почти не слышу тебя.

Осталась лишь тень твоего звездного голоса,

и земля вновь потемнела

от великих перемен твоего настроения.

А днем трава местами буреет

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.