Хозяин гор

Глава 4

Завершив разговор с майором Гадисовым, старший лейтенант Семипалатин снова лег и начал обдумывать сегодняшнее происшествие. Поэтому он сразу не заснул, просто не давал себе такого приказа, хотел с ясной головой все осмыслить.

А подумать было о чем. Старший лейтенант должен был наметить перспективные пути поиска банды. Мысли об этом будоражили его, не позволяли уснуть.

Хорошо, наверное, что он не уснул, потому что буквально через пять минут ожил его телефон.

– Вечер добрый, Игорь Витальевич. Подполковник Газалиев беспокоит.

– Какой же вечер, товарищ подполковник? На дворе уже ночь давно стоит.

– Разбудил? Ну, извини, старлей. Мы привыкли по горячим следам работать, потому за временем порой вообще не следим.

– Мы тоже, товарищ подполковник. Слушаю вас. Что-то случилось?

– Можешь сейчас взвод поднять?

– Если будет приказ от моего непосредственного командования, то без проблем. Но сам я поднимать взвод имею право только для проведения плановых тренировочных занятий, а в боевой обстановке, в командировке то есть, мы этим практически не занимаемся. Вам известно, что все вопросы боевого использования личного состава решаются через командование.

– Я надеюсь, что приказ будет. Я еще не разговаривал с майором Лиговицким, но сейчас позвоню ему. Не думаю, что он откажется. Если вдруг так и произойдет, то буду в антитеррористический комитет звонить. Уж ему-то ваш начальник штаба отказать никак не сможет. Он просто права такого не имеет.

– А что произошло?

– Здесь в горах, не так и далеко, работает бригада монтажников. Они ставят новую вышку сотовой связи. Бандиты традиционно не трогают их, потому что сами услугами связи постоянно пользуются. Даже были случаи, когда боевики заходили к монтажникам чайку попить. А вот к нынешней бригаде машина шла с продуктами. Бандиты остановили ее и разграбили. Основную часть продуктов они унесли на своих плечах, не взяли только свиную тушенку, часть коробок с банками даже в пропасть сбросили. Их было шесть человек. Расстреливать водителя они не стали, отпустили его вместе с машиной и мастером участка, который продукты питания и закупал. Этот мастер сразу позвонил в райотдел, оттуда сообщили мне. Продуктов много. Бандиты, как я уже сказал, их на себе потащили. Быстро передвигаться, следовательно, они не могут. У тебя есть возможность их догнать. Я бы и сам организовал преследование, но в моем распоряжении только отделение спецназа МВД. А ты сам знаешь, что это за вояки. Их только на смерть посылать можно. Гарантированно головы сложат. Для серьезного дела они не годятся, попросту не потянут боя против опытных вояк.

– Не надо ментов привлекать. Звоните майору Лиговицкому, товарищ подполковник. А я пока взвод подниму и подготовлю. В каком месте совершено нападение? Мне бы карту.

– Я со своей картой по дороге тебе навстречу выеду.

– А это не опасно?

– Там сейчас спокойно должно быть. Это же не горы, а только предгорья. Боевики в горах работают. Тем более что ночь уже. Бандитам и детям в это время спать положено. Думаю, на главной дороге и менты смогут охрану организовать. Я на грузовике буду, как твои бронетранспортеры увижу, просигналю фарами.

– Хорошо, товарищ подполковник. Только я еще не знаю, поедем на транспортерах или на БМП. Что нам выделят.

– Тогда, как выедешь, перезвони мне, предупреди.

– Хорошо, товарищ подполковник.

– Если у тебя все, то конец связи.

– У меня есть кое-что в голове, но я это лично вам сообщу. Конец связи.

Старший лейтенант Семипалатин поднялся легко, словно и в самом деле выспался. Стараясь не разбудить лейтенантов Субботина и Яковлева, он вышел в солдатскую казарму, нашел кровать старшего сержанта Колотушкина, тронул того за плечо.

Заместитель командира взвода проснулся сразу.

– Сережа, поднимай взвод, – услышал он.

Колотушкин тут же вскочил. Он не хотел будить других солдат, спавших в казарме, стал обходить своих, трогал каждого за плечо точно так же, как командир его самого. Все тихо, без суеты, по-деловому.

После этого Игорь Витальевич вернулся в свой кубрик, захватил с собой смартфон и отправился в умывальник. Принимать душ старший лейтенант не стал, только тщательно умылся холодной водой и намочил короткие непослушные волосы.

Едва он успел вытереться, как зазвонил телефон.

– Игорь Витальевич, ты взвод уже поднял? – осведомился майор Лиговицкий.

– Так точно, товарищ майор! Бойцы готовы к выезду. Наверное, уже построились.

– Я в гараж уже позвонил. Три новеньких бронетранспортера вам выделяют. Куда ехать, знаешь?

– Пока довольно приблизительно. Но подполковник Газалиев обещал меня с картой в руках на дороге встретить.

– Понятно. Тебе на планшетник карту округи сбросить?

– У меня уже есть. Я думаю, она охватывает все окрестности.

– Добро. Проверь готовность взвода и выезжай, как только транспортеры прибудут. Их сейчас заправляют. На КПП я уже позвонил. Вас выпустят.

– Понял, товарищ майор. Работаю.

– Докладывать не забывай. Конец связи.

– Конец связи, – подтвердил командир взвода.

Одеться и вооружиться старшему лейтенанту было не долго. Он вышел в длинный казарменный коридор. Свет горел только возле входной двери. Там, в конце коридора, и был выстроен взвод. Старший сержант Колотушкин проверял, как обычно, готовность бойцов, чтобы ни у кого в рюкзаке или в подсумках разгрузок ничего не звякнуло.

– Лопатки проверил? – спросил старший лейтенант таким тоном, словно готовился вести взвод в рукопашную схватку.

– Конечно, – отозвался заместитель. – В первую очередь. Я всегда с лопаток начинаю, чтобы, в случае каких-то неладов, можно было подточить их.

Семипалатин прислушался. Через распахнутые двери шум двигателей бронетранспортеров еще не доносился.

– Как закончишь, выводи взвод на улицу. Транспортеры придут, сразу на броню и вперед. Держаться крепко. Будем гнать. Время нас поджимает.

Старший сержант даже не спросил, куда и по какому делу выезжает взвод. Он знал, что командир при необходимости сам все сообщит.

– Есть заканчивать проверку! – сказал Колотушкин и жестом потребовал, чтобы очередной боец попрыгал.

Командир взвода вышел из казармы и сел на скамейку около крыльца. Он мысленно ругал дежурного по гаражу, который, похоже, не слишком торопился отправить транспортеры за взводом. Наконец-то послышался звук приближающихся машин. Одновременно на крыльцо по отделениям, без спешки, вышел взвод.

– Все нормально? – спросил командир заместителя.

– Так точно! Только я не успел в медсанчасть сходить. Хотел с утра, до завтрака наших раненых навестить.

– Я сходил, – сказал старший лейтенант.

– И как они там? Все пятеро – опять срочники. Отсюда на комиссию пойдут.

– Нет, Сережа, у четверых пробиты только мягкие ткани. Будут дослуживать, как на ноги встанут. Только у одного кости черепа повреждены и слуховой аппарат разрушен. Он на одно ухо навсегда глухим останется.

Обычно медики комиссовали только тех парней, у которых были поражены кости скелета или какие-то внутренние органы. А с ранениями мягких тканей бойцы иногда даже поле боя не покидали. Такие повреждения грозили только потерей крови.

В этих случаях немедленно вступали в дело санинструкторы, которые были в каждом взводе. Они обязательно накладывали на рану тугую повязку, ставили укол какого-либо коагулянта, повышающего свертываемость крови.

Правда, санинструктор во взводе был новый. Прежний являлся солдатом срочной службы и демобилизовался. Этот служил по контракту, однако в серьезном бою проверен еще не был. Первых пятерых раненых он перевязал вовремя, сделал все нормально. Ну а к тому, что дальше будет, старший лейтенант присмотрится.

В его практике уже был случай, когда во взвод прислали контрактника пулеметчиком. Однако этот фрукт даже не стремился содержать свое оружие в чистоте. Игорь Витальевич сначала предупредил пулеметчика, а потом написал рапорт на имя комбата. Парня перевели в оружейный ремонтный цех, а во взвод прислали нового бойца, тоже контрактника, который со своими обязанностями справлялся куда лучше предыдущего.

Уж что-что, а оружие у спецназовца всегда должно содержаться в идеальном состоянии. Это было твердое убеждение Семипалатина. Он сам часто проверял чистоту стволов, смазку механизма автоматов, да и старшего сержанта Колотушкина приучил к тому же. Короче говоря, каждый специалист во взводе должен был свое дело знать досконально.

По машинам бойцы разместились стремительно, со знанием дела. Никто не спрашивал, куда именно ему садиться. Первый бронетранспортер традиционно был предназначен для первого отделения. В башне этой же машины находился командир взвода. Вместе с третьим отделением ехал заместитель командира взвода старший сержант Колотушкин. Он тоже располагался в башне.

Члены экипажей бронетранспортеров носили оснастку «Ратник», как и все остальные бойцы. Следовательно, они легко включались во внутривзводную систему связи.

– Все расселись? – спросил старший лейтенант, не высовываясь из башни.

– Так точно! Все, – ответил старший сержант Колотушкин.

Чтобы ответить на вопрос командира, ему, видимо, пришлось из башни все же выглянуть.

– Поехали!

Ворота КПП при приближении небольшой колонны бронетранспортеров распахнулись настежь. Сержант комендантского взвода, придерживающий створки, помахал рукой, желая удачного пути. Все было точно так же, как обычно.

– Куда едем? – по связи спросил механик-водитель.

Старший лейтенант узнал голос, но все же наклонился и посмотрел. Ну да, именно с этим парнем взвод и выезжал в райцентр.

– Туда же. Дорогу помнишь?

– Так точно, товарищ старший лейтенант. Тут трудно заблудиться. На пути только один поворот есть, в сторону Чиркейского водохранилища, но нам туда не надо. Как дорога петлю нарисует, нам по берегу Сулака, мимо Чиркаты и Тантари. Вначале вообще можно по старой дороге ехать. Это гораздо быстрее будет. Мы там не застрянем. Уже проезжали вчера. Хоть и в светлое время суток, но разница невелика. Я маршрут помню.

– Да. Примерно так, – сказал старший лейтенант и замолчал.

Он не хотел продолжать разговор с механиком-водителем, у которого только минувшим днем бандиты сожгли старый БТР, а он уже на новом ехал, чувствовал себя превосходно и даже радовался жизни. Сам старший лейтенант Семипалатин, в отличие от большинства спецназовцев, был человеком не суеверным. Однако он отдавал себе полный отчет в том, что минувшим вечером этот самый парень сумел занять такое место, что бандиты в него попали. Не стоило посылать этого разговорчивого механика-водителя вместе с машиной в самое пекло, где он себя вести, по сути дела, не умел. Не хватало, видимо, парню настоящего боевого опыта.

Машины ехали быстро. Несмотря на восемь колес и, соответственно, такое же число амортизаторов, внутри тряска очень даже ощущалась. Это все из-за разбитого и годами не ремонтируемого полотна дороги.

Не так давно, меньше месяца назад, старший лейтенант выезжал со взводом в Чечню. Казалось бы, совсем рядом. По этой же дороге вначале ехали. Но как только оказались в соседней республике, это сразу почувствовалось по прекращению тряски. В Чечне дороги были несравнимо лучше. Однако в этот раз им добираться так далеко необходимости не было.

Где-то через час, когда уже почти полностью рассвело, Семипалатин увидел на дороге высокого худощавого человека в синем мундире, который крест-накрест поднимал над головой руки. Мигал фарами грузовик, стоявший неподалеку, у ската горы. Командир взвода узнал подполковника Газалиева.

– Останавливайся! – отдал старший лейтенант приказ механику-водителю.

Приказ прозвучал по системе внутривзводной связи и был услышан во всех бронетранспортерах. Поэтому остановились все три, один за другим.

Старший лейтенант Семипалатин выбрался через люк на броню, спрыгнул на дорогу.

– Здравия желаю, товарищ подполковник!

Газалиев выглядел заспанным и уставшим. Похоже было, что он всю ночь работал, но потом все же слегка задремал в машине, когда выехал встречать колонну спецназа. Кто-то разбудил его только при появлении впереди колонны бронетранспортеров.

– Приветствую, Игорь Витальевич, – сказал подполковник, достал из кожаного планшета карту, протянул ее старшему лейтенанту, ткнул пальцем в обозначение дороги. – Вот место, где мы сейчас находимся. Здесь и была остановлена машина монтажников сотовой сети. Я специально приказал дальше не ехать. По словам водителя и мастера участка, бандитов было шестеро. Все вооружены старыми АК-47. Но не стреляли. Видимо, владели информацией о том, что именно перевозила машина, быстро разгрузили ее. Командовал всем один человек, свободно владеющий аварским языком, но по национальности он явно не аварец. Так водитель говорит. Он сам аварец и понимает, когда с ним разговаривает человек другой национальности. А с остальными пятерыми он общался по-арабски. Водитель арабским вообще не владеет. Только мастер участка чуть-чуть знает. На бытовом уровне. Он в командировке когда-то в Египте был. Там вышки ставил. Вот и пришлось изучить. Уверенно говорит, что они и между собой на арабском общались, хотя сути беглого разговора он уловить не сумел.

– Очень хорошо. Значит, здесь находятся наемники-арабы. Это означает, что наша армия имеет полное право вступить в данное дело. А спецназ военной разведки – это и есть армия, – констатировал старший лейтенант. – Все согласно нашей военной доктрине.

– Да, предположительно наемники, – согласился старший следователь. – Среди тех бандитов, которые первыми в райцентре появились, тоже было трое наемников. Европейцы. Скорее всего, поляки или украинцы. Один из сотрудников полиции был только ранен, сознания не потерял, прикинулся мертвым и слышал, как они между собой разговаривали. Похоже, говорит, на русский, но не более того. Он и предположил, что это поляки или украинцы. Но сейчас вопрос не в этом. Шестеро бандитов наставили автоматные стволы на машину с продуктами, остановили ее и разгрузили. Они заставили водителя и мастера участка им помогать. Потом взвалили коробки на плечи и понесли сначала по той же дороге. Туда, откуда вы приехали. В ту сторону. Мы уже часть их маршрута смогли отследить. Понесли они весь груз. Даже срубили четыре молодые елки и сделали двое носилок. Через какое-то время бандиты остановились на привал и решили, видимо, что часть продуктов питания им лучше нести в своих желудках. Так они меньше места будут занимать. Боевики вскрыли несколько коробок с тушенкой, но она оказалась свиной. Они выбросили ее, но не всю. Часть все же унесли. Это еще раз убеждает нас в том, что в банде есть и наемники-европейцы, которые свинину едят.

– Да, соглашусь с этим, – сказал старший лейтенант. – Вывод можно сделать только такой.

– Мы пытались найти место, где бандиты свернули с дороги в горы, но не сумели. Да, с ментовского спецназа толку нет никакого. Так, одно название. Еще форма с надписью на спине. Но теперь определить место поворота в горы – это уже ваша задача. Я надеюсь, что в твоем, старлей, взводе есть следопыты.

– У меня есть трое таких парней. Они дети настоящих охотников-промысловиков, с детства тайгу знают и умеют следы читать. А уж если там ходили, то здесь куда проще. Все открыто. Мы поищем.

– Тогда у меня все. У тебя что-то есть? Ты, насколько я помню, что-то хотел лично сообщить мне при встрече.

– Да. Есть у меня некоторые соображения по поиску банды. Вы, насколько я помню, забрали с собой сотовые телефоны убитых бандитов.

– Точно так. Забрали.

– Номера известны?

– Телефоны увез на экспертизу майор Гадисов. Он мне уже звонил. Только один аппарат из всех имеет регистрацию в России. То есть номер его начинается с плюс семь. Бо2льшая часть остальных имеет код девяносто – это Турция. Есть еще девятьсот шестьдесят два, девятьсот шестьдесят три, девятьсот шестьдесят шесть и плюс девятьсот семьдесят два.

– Иордания, Сирия, Саудовская Аравия и Израиль, – бодро, как на уроке, продемонстрировал Семипалатин свою память.

– Да. Точно так. Отличная у тебя память, старлей. Мне бы такую. У нас номера этих операторов работают в международном роуминге. Это, конечно же, весьма затратно. Мы проверяли звонки по России, если ты это имел в виду. Нет таких. А что касается оплаты, то деньги на счета поступают из-за границы. Так, когда телефон с израильским номером уже был у нас в руках, поступил платеж на пятьсот долларов. Даже смс-сообщение по этому поводу пришло. На английском языке. На остальные счета деньги пока не поступали. Но тебя, я думаю, не платежеспособность бандитов волнует, а их звонки внутри России.

– Это тоже важная, но пока второстепенная задача. Главная, я думаю, состоит в том, чтобы организовать биллинг. Возможно это сделать на территории России с номерами зарубежных операторов связи? Я, честно говоря, не знаю.

– Я тоже не в курсе. Мы с таким делом еще не сталкивались. Как-то мысль до этого не доходила. Но я тебя понял. Если аппарат с зарубежным номером оказывается в России, то он обслуживается в роуминге уже нашими операторами. Возможно, они смогут провести биллинг этих телефонов.

– Так точно, товарищ подполковник. Следует особо отметить районы, где все телефоны собирались вместе. Там и должен быть базовый лагерь бандитов. Хорошо бы подсчитать все аппараты, оказавшиеся в том месте. Так мы сможем определить общую численность банды. Узнав, где находится база, мы запрем их там и уничтожим. Это уже будет делом техники. Скорее всего, авиационной. Вертолетам-штурмовикам здесь работать удобно.

– Добро. Я сейчас же созвонюсь с майором Гадисовым. Пусть он этим вопросом плотно займется. Тут главное – не опоздать.

– Возможность опоздать, как я понимаю, станет реальностью, когда бандиты поймут, каким способом мы их можем вычислить. Тогда они выключат свои телефоны и сменят место дислокации.

– Да. Ты отправляйся на поиски группы, которая занималась продовольственным обеспечением банды. А я сейчас же потороплю Исмаила Садыковича. Пусть он срочно этот вопрос решает. Сам поеду назад, в райцентр. Я уже запросил последние дела, к которым имел отношение подполковник Темиров. Наверное, мне уже все подготовили. Меня сильно интересует вот какой вопрос. Почему все люди, находившиеся в его доме, были расстреляны? И где он сам? Мы не нашли следов его крови ни в одном месте. Бандиты будто бы берегли подполковника. Я не знаю, когда они расстреливали членов его семьи. Еще в присутствии самого Темирова или уже после того, как его увели? Здесь вообще момент какой-то странный. С ним еще предстоит разбираться.

– Позже разберемся, товарищ подполковник. Когда с бандой покончим, и с Темировым все выясним, – сказал, как будто пообещал, старший лейтенант Семипалатин.

Глава 5

Эмир Рамазан Ахмедович Сиражутдинов хорошо помнил тот день, когда охранники привели к нему нового бойца отряда. Этот парень только что добрался до Сирии через Азербайджан, Грузию и Турцию и очень хотел быть полезным своим братьям по вере, ведущим неравную борьбу против всего, противного исламу в этой жизни.

Знающие люди тогда уже предупредили Рамазана, что парень этот – бывший омоновец, однако неисправимый романтик. Он искренне верит в то, что говорит, и в то, что слышит. Конечно, только если хочет верить.

Но пришел он в отряд в то время, когда многие стремились его покинуть. Сначала удача отвернулась от повстанцев в Ираке. Потом точно такая же беда приключилась с теми силами, которые противостояли режиму Асада в Сирии.

Даже сам Рамазан Ахмедович Сиражутдинов начал уже подумывать о том, как бы ему перебраться поближе к дому, то есть вернуться в Россию. Но для того чтобы получить в этом поддержку и, что немаловажно, финансирование от командования «Джебхат ан-Нусры», требовалось предложить свой план действий. Эмир начал неторопливо продумывать его, прикидывал самые удобные для него лично моменты применения сил отряда в России.

План начал созревать. Особенно хорошо он просматривался в финальной своей стадии. Но вот начало давалось эмиру Сиражутдинову с большим трудом. Он слишком давно не был дома, подзабыл уже многое из того, что когда-то знал. Всю обстановку в Дагестане этот человек видел предвзято, словно через очки с неподходящими диоптриями, когда разбираешь вроде бы все, но весьма расплывчато.

А тут пришел в отряд человек, который добрался сюда, в Сирию, в одиночку, миновал всяких вербовщиков и пограничные посты. Он назвался Рагимом Хасбулатовым и даже документы свои предъявил, в том числе паспорт и удостоверение старшего прапорщика районного ОМОНа, которое сдать в полицию не поторопился.

Рагим даже не увольнялся из полиции. Он просто нанюхался растертого в порошок канцелярского клея, после чего обратился в районную больницу с жалобой на насморк. Мол, не проходит уже два месяца и сопровождается сильной головной болью. Докторша выписала ему больничный лист с классическим диагнозом – хронический гайморит.

Вместо того чтобы лечиться, Рагим подался в бега, но при этом даже дома сказал, что поедет в Махачкалу, к знакомому врачу, работавшему в гражданской больнице, а не в госпиталь МВД, куда ему советовали обратиться сослуживцы.

Естественно, удостоверение он сдавать был не намерен, да никто этого от него и не требовал. С таким документом было удобно добираться до границы с Азербайджаном. Дальше ему это удостоверение не было нужно. В той же Грузии оно могло бы вызвать негативную реакцию. Однако бывший старший прапорщик документ не выбросил, решил, что это удостоверение может кому-то еще сгодиться в том мире, в который он уходил по доброй воле.

Эмир как раз рассматривал его документы, одновременно покуривал кальян, когда охранники доложили ему о том, что кандидат в новички доставлен.

– Вводите его, – распорядился эмир. – А сами за дверью оставайтесь на всякий случай.

Два моджахеда из ближнего окружения эмира молча вышли из помещения. Они хорошо знали обычную осторожность своего командира, поэтому не удивились приказанию оставаться за дверью.

Из-за этой осторожности никто не знал настоящего имени эмира. Боевики, служившие ему, часто называли свой отряд «Аль-табиб», что означало «Это лекарь». Но вот от каких болезней этот доктор лечил, не мог бы сказать никто.

Название это придумал сам эмир Рамазан Ахмедович Сиражутдинов. Какое-то время назад в отряде ходили слухи о том, что он по образованию врач и был даже каким-то медицинским светилом.

Но однажды эмиру пришлось во время боя перевязывать раненого командира одного из джамаатов. Моджахеды убедились в том, что их эмир даже бинтовую повязку толком наложить не умеет. Правда, некоторые говорили, что для врачей высокого ранга это и не обязательно. Они оперируют, а повязки накладывают медицинские сестры. Это походило на правду, но мало кого убедило. Кем был их эмир раньше, боевики так и не выяснили.

Моджахеды запустили в комнату к эмиру Рагима Хасбулатова. Предварительно они обыскали его и отобрали все оружие, вплоть до перочинного ножа, чем добровольца слегка смутили и даже несколько насмешили.

Рагим вошел в полутемную комнату и осмотрелся. Справа от двери стояла кровать, по внешнему виду совсем не мягкая, не сибаритская. Слева расположились металлические сейфы, обычно называемые несгораемыми шкафами. Если в случае пожара сгорает все вокруг, то их содержимое остается целым. В левом дальнем углу стояла маленькая софа. Перед ней на журнальном столике булькал кальян.