Диагностика убийства

– Войдите! – пригласила я, недоумевая, кто бы это мог быть.

К моему удивлению, это оказался адвокат Егор Балашов. Вместе с ним в кабинет вошел невысокий, полноватый мужчина с лоснящейся лысиной в окружении редких седых волос. Вопреки этому борода незнакомца была иссиня-черной, кожа отливала бронзой, под глазами – набухшие мешки, а дорогой костюм и ботинки указывали на то, что человек он весьма состоятельный. И, несомненно, иностранец.

– Индира, здравствуйте, – бодро поприветствовал меня Егор. – Как говорится, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе: мне пришлось привлечь «тяжелую артиллерию»! Знакомьтесь, это – мистер Винод Баджпаи, глава фирмы «Баджпаи и сыновья», о которой я вам говорил, помните?

– Д-да, – пробормотала я, еще не вполне справившись с неожиданностью, – это та фирма, которая занимается наследством моего отца?

Вконец закрутившись на работе, я почти забыла о Егоре и наследстве, тем более что не вполне поверила во всю эту ситуацию из сказок «Тысяча и одной ночи». И вот он здесь, да еще и какого-то индуса приволок!

– Не знаю, говорите ли вы по-английски… – начал Егор, но я прервала его:

– Говорю, и неплохо.

– Отлично! – обрадовался Егор. – Потому что господин Баджпаи гораздо лучше обрисует вам ситуацию с наследством – из первых рук, другими словами. Well? Mister Bajpai, – обратился он к своему спутнику, – we can start as Miss Varma speaks English all right[Ну, мистер Баджпаи, мы можем начинать, так как мисс Варма хорошо говорит по-английски.].

– Отлично! – просиял индус, до сих пор сохранявший сосредоточенное выражение лица: так ведут себя глухие или те, кто внезапно попадает в иноязычную среду. Они знают, что ничего не поймут, но напрягают все органы чувств, надеясь хоть что-то уловить, прочитать смысл сказанного по позе говорящего и его мимике.

– Вы так похожи на старшую миссис Варма! – добавил между тем Баджпаи. – Просто одно лицо: когда вы приедете в Агру, уверен, вам еще миллион раз скажут то же самое.

Я кивнула, размышляя над его словами. Интересно, он сказал «когда вы приедете в Агру», а не «если вы приедете» – откуда такая уверенность?

– Егор, – продолжал адвокат, – сообщил вам о том, что ваш отец, господин Варма, оставил наследство, но я хочу в общих чертах обрисовать, что именно в него входит.

– Я так поняла, что деньги?

– Не только. Видите ли, самой важной частью завещания является сеть аюрведических клиник в нескольких крупных городах Индии… Вы в курсе, что такое аюрведа, мисс Варма?

– Кажется, что-то из нетрадиционной медицины?

– На самом деле в переводе с санскрита, где «аюр» – «принцип жизни» и «веда» – знание, так называется традиционная система индийской медицины, основывающаяся на философской системе санкхья.

Я сидела с умным лицом, но для меня слова Баджпаи звучали немногим понятнее китайской грамоты. Он это заметил и рассмеялся.

– Поверьте, мисс Варма, – сказал он, – хоть я и коренной индиец, но и для меня, пока я тридцать лет назад не познакомился с вашим отцом, аюрведа являлась лишь понятием из словаря! Теперь я знаю чуточку больше. Просто для вашего сведения: аюрведу в наши дни практикуют примерно триста пятьдесят тысяч зарегистрированных врачей, она изучается в Индии под общим руководством Центрального совета по исследованию древнеиндийской медицины, который включает национальную сеть научно-исследовательских институтов. Таким образом, вы можете видеть, насколько серьезно относятся к этому направлению на вашей родине! В городе Джамнагар, штат Гуджарат, основан университет, где готовят специалистов. Есть несколько фармацевтических предприятий, которые производят лекарства аюрведы под контролем правительства. В Индии и Шри-Ланке специалисты учатся в течение пяти с половиной лет и сдают государственный экзамен, получая степень бакалавров аюрведической медицины и хирургии.

– Хирургии? – переспросила я.

– Да-да, – закивал Баджпаи. – Всеобщее заблуждение состоит в том, что аюрведу относят только к терапии, но там есть не менее важная хирургическая составляющая, и ваш папа был отличным хирургом: он пользовал многих актеров, причем не только индийских, но и зарубежных – они специально приезжали в Индию, чтобы лечиться у него! Вот как раз об этих клиниках и идет речь: лишившись господина Варма, они стали как бы бесхозными.

– Разве в них нет главврачей или хотя бы управляющих? – спросила я.

– Естественно, есть, – подтвердил адвокат. – Но управляющие – не хозяева. Единственной владелицей всего этого богатства по завещанию являетесь вы. Господин Варма совершенно определенно указал, что вы получите все его состояние только в том случае, если лично приедете в Индию и примете дела.

– Приму дела?! – воскликнула я, подпрыгнув на стуле. – Да я же ничегошеньки не смыслю в этой вашей аюрведе! Кроме того, я не говорю на хинди, понятия не имею об индийских обычаях и… И я вообще никуда не собираюсь: вся моя жизнь и врачебная практика – здесь!

– В завещании господина Варма не сказано, что вы должны проживать в Индии постоянно, – заметил Баджпаи. – Вы вполне сможете руководить дистанционно – спасибо новейшим технологиям! – и лишь время от времени наведываться на родину. Однако вам необходимо приехать, чтобы увидеть вверенное вам имущество. Кроме того, существуют некие обстоятельства, о которых я намеренно не сообщил мистеру Балашову, – он кивнул в сторону Егора. – Это касается того, как именно погиб ваш папа.

– Погиб? – нахмурилась я. – То есть вы хотите сказать, что он умер… не своей смертью? Он что, попал в аварию?

– К сожалению, все не так просто, – вздохнул Баджпаи. Он вытащил из внутреннего кармана белоснежный платок и протер взмокшую непонятно почему лысину: в помещении вовсе не было жарко. – Дело в том, что вашего отца убили, мисс Варма.

– Что-о-о?!

– Да-да, именно – убили, застрелили в его собственном кабинете. Это произошло около двух месяцев назад, и все это время мы пытались вас разыскать, ведь у господина Варма не было вашего адреса!

Это верно: едва сбежав от мужа, мама занялась переездом, боясь, как бы отец нас не нашел.

– Какой кошмар… – пробормотала я: не испытывая никаких теплых чувств к отцу, которого почти не знала, я тем не менее не могла не ужаснуться его страшной гибели. – Но какое отношение ко всему этому могу иметь я? То есть все случилось довольно давно, и я даже на похороны опоздала… Кроме того, как я понимаю, имеются и другие члены семьи?

– Номинально, мисс Варма, в данный момент главой семьи являетесь именно вы, – торжественно ответил адвокат.

– Я?!

– Вот именно. У господина Варма действительно были еще двое сыновей от второй жены.

– Были?

– Остался только один. Старший, Аамир, тоже погиб – автомобильная авария. Это стало огромной трагедией для всей семьи, потому что именно его господин Варма намеревался сделать своим наследником.

Да что же это такое – сплошные покойники! Оказывается, у меня был брат, которого я даже не знала.

– Но есть и второй сын? – уточнила я.

– Санджай. Тут имеется… проблема, – с запинкой проговорил Баджпаи. – Понимаете, Санджай арестован.

– Арестован? За что?!

– За убийство вашего отца!

Еще не легче! Один родственник, получается, убит, а второй – убийца?!

– Лично я уверен, – быстро заговорил Баджпаи, – что Санджай ни в чем не виноват.

Я взглянула на Егора: он сидел, подавшись вперед, и внимательно слушал – очевидно, все сказанное стало для него таким же откровением, как и для меня.

– Как видите, – продолжал адвокат, – семья Варма в данный момент весьма уязвима – преследование полиции, прессы… Вся эта шумиха вокруг уважаемого и известного семейства привела к тому, что клиники господина Варма оказались под угрозой: персонал боится за свою судьбу, понимаете? Необходимо предъявить им законную наследницу, убедить в том, что их рабочие места останутся за ними, снова наладить дело. А потом можете возвращаться домой – я отлично понимаю, что вы вряд ли сумеете резко поменять свою жизнь и перебраться в Индию навсегда.

Еще бы! В Германию, Францию, даже Новую Зеландию – еще туда-сюда, но в Индию? Это далеко не страна моей мечты, чего уж лукавить! Не то чтобы я интересовалась индийской культурой – индийские фильмы, с их бесконечными танцами, песнопениями и слезливой любовью вызывают у меня чувство глубокого отвращения, – но по телевизору я видела парочку передач. Они оставили у меня в душе неприятный осадок: грязные улицы, на которых спят худые и нищие люди, бежавшие из деревень от голода и все равно умирающие в больших городах, так и не сумев устроиться; такие же голодные коровы и собаки, бродящие между дистрофическими человеческими телами в поисках еды среди испражнений и отбросов – да не дай бог оказаться в подобном местечке!

– Но я не могу сейчас уехать! – пробормотала я, судорожно размышляя над тем, как бы отбрехаться от неприятной перспективы. – У меня работа, пациенты – я не могу их бросить!

– Я настоятельно прошу вас обдумать мое предложение, мисс Варма: в конце концов, ответственность перед семьей – достаточно важная причина для того, чтобы поступиться некоторыми своими интересами. Конечно, вы совершенно не знаете этих людей, однако у вас ведь нет здесь близких родственников?

А он и в самом деле отлично информирован обо всей моей жизни!

– Почему бы вам не встретиться с теми, в чьих жилах течет та же кровь? Уверяю вас, это прекрасные люди, и они вам понравятся.

Вот как раз в этом я сильно сомневалась.

– Я пробуду в Санкт-Петербурге еще два дня, – поднимаясь, закончил свою речь адвокат. Егор также встал. – Остановился в гостинице «Эмеральд», но вы можете связаться как непосредственно со мной, – он протянул мне визитку, – так и с мистером Балашовым, который является нашим представителем.

Для меня его слова прозвучали как ультиматум.

С другой стороны, почему бы и не отвлечься на некоторое время от проблем, связанных с работой? В конце концов, я несколько лет не была в отпуске, и у меня накопилась куча дней! Пациенты, конечно, не выразят восторга по поводу моего отъезда, как и мое начальство, но… Может, мне вообще не придется больше работать, ведь я – богатая наследница!

Созвонившись с Баджпаи уже через день, я спросила, что нужно сделать для моего выезда. Он обрадовался моему решению и сказал, что, если у меня есть иностранный паспорт, то он возьмет оформление документов и покупку билета на себя. Весь процесс, пообещал он, займет не более двух дней. Единственное, что от меня требовалось, – это передать адвокату на время мой внутренний и иностранный паспорта.

Через сутки Баджпаи позвонил и предложил заехать к нему в отель, чтобы забрать документы: дело оказалось уже улаженным, и дата отлета пугала своей близостью. Он купил нам билеты на понедельник, а сегодня четверг, и у меня, получается, оставался всего один день на то, чтобы написать заявление на отпуск. Слава богу, главный отпустил меня, когда я сказала, что лично обзвонила пациентов и заручилась их согласием.

Вечером того же дня я поехала за паспортами. В неофициальной обстановке роскошного холла «Эмеральда», где мы с Баджпаи сидели, попивая коктейли, адвокат показал себя приятным собеседником с хорошим чувством юмора. Несмотря на то что я почти не задавала вопросов, Баджпаи рассказал мне об отце и о покойном брате Аамире. О втором брате, Санджае, он не сказал ничего, кроме того, что его, несмотря на влияние семейства Варма, арестовали и отказываются выпускать под залог. Это, по словам адвоката, из ряда вон выходящий случай в стране, где легко покупаются и продаются политики, не говоря уж о полицейских чиновниках! Баджпаи относил это за счет неопределенности в положении семьи: после гибели ее главы оно заметно пошатнулось, так как вопрос о наследстве долгое время оставался нерешенным.

– Ну теперь, уверен, все наладится, – бодро говорил адвокат. – С вашим приездом Варма восстановят свою репутацию и влияние!

Время было позднее, и Баджпаи, как истинный джентльмен, настоял на том, чтобы проводить меня до стоянки, где я оставила автомобиль. Нам требовалось преодолеть около двухсот метров и перейти улицу, что мы и начали делать, едва загорелся зеленый свет на пешеходном переходе. На нашей стороне тротуара не было никого – да что там на нашей: в половине двенадцатого ночи улицы выглядели вымершими. Падал мокрый снег, и я спала и видела, как бы поскорее добраться до дома или, по крайней мере, до теплого салона моей «девочки», где сверху ничего не капает и под ногами не хлюпает грязь. В момент, когда мы с Баджпаи находились как раз посреди перехода, из-за угла вывернул потрепанный джип. Краем глаза я успела заметить, что он темного цвета, как вдруг получила довольно ощутимый удар в бок. Уже потом, задним умом, я поняла, что этим ударом наградил меня Баджпаи в попытке оттолкнуть с пути взбесившегося авто, мчавшегося прямо на меня: окажись у адвоката не столь быстрая реакция, я тем же вечером окончила бы свои дни под колесами машины. Упав, я сильно ударилась плечом и локтем, и от боли у меня на несколько секунд потемнело в глазах. Когда тьма рассеялась и я вновь получила способность видеть окружающие предметы, мой блуждающий взгляд упал на распростертое рядом тело Баджпаи. На четвереньках, совершенно не заботясь о том, как выгляжу со стороны, я подползла к нему и потрясла за плечо.

– Мистер Баджпаи… Вы в порядке?

Дурацкий вопрос, тут же сказала я самой себе – и так понятно, что нет, но я просто пыталась успокоиться. Первым делом требовалось оттащить адвоката к обочине, чтобы кому-нибудь еще не вздумалось нас переехать. С другой стороны, это опасно, ведь я понятия не имею, какие именно повреждения получил Баджпаи… Но выхода нет, и я, стараясь действовать как можно бережнее, передвинула тело к тротуару. Затем, дрожащими руками нащупав сотовый и с трудом из-за полученного стресса вспомнив, как набирать «Скорую», проорала в трубку адрес. Вывернувшая из-за угла «Лада» притормозила, поравнявшись с нами, и вышедшая из нее женщина быстро направилась ко мне. Я вздохнула с облегчением: по крайней мере, мы уже не одни!

«Скорая» доставила нас в Мариинскую больницу. У адвоката обнаружились многочисленные переломы, трещины в ребрах и сотрясение мозга, но внутренние органы пострадали не сильно. Баджпаи оперировали несколько часов, а потом перевели в реанимацию. Ночь я провела на кушетке в коридоре, а утром позвонила Егору. Надо отдать ему должное – несмотря на выходной день и то, что я подняла его с постели в начале восьмого, адвокат примчался через полчаса. Еще через сорок минут я благословила свое решение вызвать его, так как явились полицейские для выяснения обстоятельств происшествия. Не спав ночь, я едва соображала, что за вопросы мне задают, поэтому присутствие Егора оказалось как нельзя кстати: он взял на себя объяснения по поводу того, что делает в России гражданин Индии и какое отношение ко всему случившемуся имею я.

– Что это была за машина? – выстреливал вопросами молодой лейтенант ГИБДД, еще не потерявший интереса к профессии. – Цвет, марка? Вы номера запомнили?

– Господь с вами, какие номера – у меня едва мозги не выскочили! – воскликнула я. – А машина… Помню, что джип – это точно, то ли черный, то ли синий… Стекла затемненные.

– То есть водителя вы не разглядели? – уточнил он.

– Н-нет…

– Вы можете примерно определить, с какой скоростью он двигался?

– Очень быстро, – убежденно ответила я. – И не пытался тормозить – несся как ошпаренный! А свет, между прочим, был зеленый, и мы находились на пешеходном переходе.

– Когда это кончится, а? – возмущенно спросил Егор. – Людей давят почем зря, суды завалены исками к водителям, пьяными садящимся за руль… Куда вы-то смотрите?!

Лейтенант ГИБДД насупился и принялся ожесточенно строчить что-то в блокноте. Затем, подняв голову, он сказал, обращаясь к нам обоим:

– Что ж, будем искать лихача, хотя…

Он не закончил фразу, но и так было абсолютно ясно, что он имеет в виду: скорее всего, водителя не найдут, ведь объявлять план «Перехват» уже поздно, а спустя почти восемь часов после несчастного случая вероятность обнаружения нарушителя сводится к нулю.

К середине дня Баджпаи перевели в платную палату, и мы смогли поговорить.

– Вам придется лететь одной, – сказал он, с трудом ворочая языком: адвокату вкатили сильнейшую дозу обезболивающего со снотворным, и он едва находил в себе силы, чтобы держать глаза открытыми.

– Я никуда не полечу, – покачала я головой. – Как я вас оставлю? Если бы не вы…

– Не надо об этом! – прервал он меня. – Это был мой долг: ваш отец столько сделал для меня и моей семьи, что я был бы рад отдать жизнь за его дочь!

Мне было странно слышать столь пафосную речь от человека, едва оправившегося после операции, но я поняла, что у него, вероятно, имеется достаточно причин так говорить.

– Вы обязательно должны ехать, – немного передохнув, проговорил Баджпаи. – Мои сыновья, Арджун и Кишан, позаботятся о вас и сделают все не хуже, чем справился бы я сам. Кроме того, здесь Егор… Он уже позвонил моей жене, и она прилетит первым же рейсом, так что в одиночестве я не останусь…

Ну почему вокруг меня так много несчастий? Сначала – отец, которого я почти не знала, а теперь вот – адвокат… Да еще эта поездка в Индию, к которой у меня и без того душа не лежала!

Аэропорт Нью-Дели имени Индиры Ганди (какая ирония: меня назвали в ее честь, как и этот аэропорт!) показался мне настоящим муравейником по сравнению с Пулково. Несмотря на то что так называемый «Терминал номер два» обновили, как я прочла в брошюре, коротая время в полете, он все равно не справлялся с огромным количеством пассажиров. Сойдя с подножки автобуса, подвезшего меня к зданию аэропорта, я погрузилась в жаркий, душный, бурлящий поток разношерстной публики, который, как лава, изливающаяся из жерла вулкана, понесла меня вперед. Здесь были европейцы в костюмах и с кейсами – по всей видимости, бизнесмены, разъезжающие по делам своих фирм, а также мужчины в разноцветных чалмах в сопровождении женщин в пестрых сари, увешанных золотыми украшениями, подобно рождественским елкам. Туристы бороздили помещения аэропорта беспорядочными толпами, мусульмане в белых одеждах путешествовали большими группами. Не обошлось здесь и без японских туристов, неистово фотографирующих все и вся. Стоя посреди этого человеческого водоворота, я почувствовала себя песчинкой на берегу океана, которую того и гляди смоет волной. С трудом отыскав ленту, по которой двигался багаж, я терпеливо ожидала, когда же появится мой чемодан, но вот уже трижды мелькнула приметная красная спортивная сумка, а моего багажа что-то не видно.

– Простите, – обратилась я к дружелюбной служащей аэропорта, одетой в сари цвета хаки, – я не могу найти свой багаж!

– С какого вы рейса, мадам? – поинтересовалась она.

Я назвала, и девушка принялась названивать кому-то по местному телефону. Через полчаса выяснилось, что дела плохи.

– Мне очень жаль, мадам, – сказала служащая, – но, похоже, ваш багаж еще не прибыл – какая-то путаница во Франкфурте, где вы делали пересадку!

Хоть она и извинилась, было не похоже, чтобы индианка в самом деле о чем-то сожалела: видимо, потеря багажа здесь не в новинку. Только вот меня это обстоятельство, по понятной причине, не радовало: в багаже было все, что могло понадобиться в чужой стране, где нельзя ничего пить и есть, если оно предварительно не прошло санитарный контроль! Вдобавок к этой неприятности я что-то не видела в толпе встречающих никого с табличкой, где значилось бы мое имя, а ведь Егор обещал, что один из сыновей Баджпаи обязательно будет в аэропорту. Служащая аэропорта уже утратила ко мне интерес и переключилась на немецкого туриста, потерявшего свой рейс. Отойдя от стойки, я нервно озиралась по сторонам, прижимая к себе сумочку, в которой находилось лишь самое необходимое – деньги, документы и косметичка: знающие люди предупреждали, что в людных местах пышным цветом цветет воровство и карманники прямо-таки кишмя кишат в аэропортах и на вокзалах. Ну, и что мне теперь делать? Борясь с искушением сесть на первый же рейс домой, я медленно направилась в сторону выхода. Адрес отцовского дома лежал в моей сумочке, но, глядя на бесконечные потоки людей, я сильно сомневалась в том, что сумею самостоятельно его отыскать. Когда мы только приземлились, а было это в девятом часу утра, жара уже ощущалась, однако теперь, в половине одиннадцатого, солнце палило так, что асфальт плавился на глазах, а в воздухе висела голубовато-серая дымка, дрожащая, как мираж в пустыне. Через тонкую подошву мои ноги ощущали жар, исходящий от тротуара, и я почувствовала, что уже вся взмокла, несмотря на то что одета в легкий льняной костюм. Нет, приезд сюда был самой большой ошибкой в моей жизни! Но это, как выяснилось, было лишь начало. Едва я покинула здание аэропорта, как ко мне подлетела целая толпа мужчин, наперебой голосящих что-то на смеси всех языков мира, за исключением, пожалуй, только русского. Я слышала, что в Индии полно нищих, но эти люди не походили на таковых, и через несколько минут я сообразила, что они – таксисты, сгорающие от желания доставить меня в любую точку Дели. Их глаза горели, руки вскидывались в эмоциональных жестах, и голова моя буквально лопалась от их громких призывов и уговоров. Если бы я могла, непременно убежала бы прочь, не разбирая дороги, но мужчины окружили меня настолько плотным кольцом, что не оставили путей для отхода. И в тот самый момент, когда я уже готова была потерять сознание от жары и стресса, за моей спиной раздался требовательный мужской голос. Я не имела ни малейшего понятия, что он говорит, но таксисты, судя по всему, прекрасно поняли смысл сказанного и отхлынули, оставив меня в одиночестве наслаждаться возможностью дышать свежим воздухом.

– Все в порядке, – проговорил тот же самый голос, что разогнал толпу. – Присядьте-ка…

Сильные руки взяли меня за плечи и насильно усадили на парапет. Когда я, немного придя в себя, подняла голову, то увидела внимательно глядевшие на меня карие глаза: мужчина сидел на корточках и смотрел на меня. Тонкое, худое лицо, не походившее на большинство тех, что уже успели встретиться на моем пути в этой стране, выглядело весьма привлекательным – от темных, глубоко посаженных глаз до аккуратно подстриженной бороды и усов, из-под которых сверкали в улыбке белые зубы, резко контрастировавшие со смуглой кожей. Прямые жесткие волосы, черные с сединой (кажется, этот цвет называют «перец с солью»), были коротко стрижены, открывая широкий лоб.

– Вы – Индира Варма? – вдруг спросил мужчина. Я только собралась удивиться, но он тут же пояснил: – Вас невозможно не узнать – вот приедете домой и сами все поймете!

– А вы, значит, один из братьев Баджпаи? – поинтересовалась я, подумав, насколько, оказывается, сыновья могут не походить на отцов.

– Нет, меня зовут Милинд, – покачал он головой. – Милинд Датта. Арджун Баджпаи попросил меня вас встретить. Я – коллега вашего покойного отца.

– Господин Баджпаи не упоминал вашего имени, – заметила я, поднимаясь. Милинд также встал, и я с удовольствием отметила, что он выше меня.

– Все потому, что я – не член семьи, – улыбнулся он. – Хотя за долгие годы работы с вашим отцом я, пожалуй, почти что им стал: любой родственник Пратапа Варма – и мой родич тоже. А где, кстати, ваши вещи? – поинтересовался он, озираясь по сторонам.

– Они остались во Франкфурте, – горестно ответила я. – Одежда…

– Ерунда, – отмахнулся он. – Завтра я приеду сюда и устрою им веселую жизнь – живо отыщут потерю! До Агры около четырех часов езды, но я постараюсь управиться за три. Моя машина рядом. Пошли?

Автомобиль был под стать хозяину – гоночная модель «Порше», приземистая, черная и пучеглазая, и я поняла, что обещание «управиться за три часа» имело под собой веские основания. Видимо, папины коллеги и в самом деле неплохо зарабатывают! Он сорвался с места с бешеной скоростью, и я испугалась, что мы можем кого-то сбить, учитывая невообразимое количество народу на улицах города. Однако волновалась я напрасно: Милинд оказался прекрасным водителем и легко лавировал по запруженным людьми и транспортом улицам. Я с интересом смотрела по сторонам. Мимо проносились моторикши, каким-то чудом сохраняющие равновесие на трех колесах, дорогие иномарки и старенькие, дышащие на ладан автобусы с распахнутыми настежь дверьми, так как кондиционеров в салонах не предусматривалось, а жара стояла невыносимая. Центр города выглядел вполне презентабельно, с обилием старинных зданий и памятников. Мы выехали на хайвэй, который, как заметил Милинд, вел прямиком к месту нашего назначения. Несколько раз передо мной мелькнули знакомые очертания величественного пятикупольного строения, нарисованного на гигантских плакатах.

– Тадж, – пояснил Милинд, заметив мой интерес.

Я и сама догадалась, что волшебное сооружение из белого мрамора и есть знаменитый Тадж-Махал, построенный султаном Шах-Джаханом для любимой жены Мумтаз-Махал. Да, в те времена любовь увековечивали в мраморе с мозаикой из цветных камней, а теперь букет чахлых гвоздик и коробка дешевого шоколада – вот и все, что может ожидать среднестатистическая женщина от современного влюбленного!