Неслучайная ночь
Когда Ветер был молодым и бедным, жить было интересно. Нужно было всем доказывать, в том числе и себе, что ты чего-то стоишь. Отвоевывать место под солнцем. Ставить неосуществимые на первый взгляд цели и добиваться, добиваться их…
Взять тех же женщин. Когда у тебя в кармане пятьдесят долларов и ты ездишь на подержанной «восьмерке», добиться понравившейся барышни ох как сложно. Но тем и интересно! А стоит подкатить на тачке за три лимона и напоить шампанским стоимостью как та «восьмерка», девицы сами заманивают тебя в постель… Скукота!
Когда после развода прошло полгода, Ветер дал другу Егору уговорить себя съездить в горы и отправился с ним на Домбай.
К тому моменту он уже не знал, чем себя развлечь, и от смертельной скуки едва не подсел на кокаин. Баринов, узнав об этом, дал Сереге в морду. Прямо в его кабинете. Увидел, как Ветер достает заветную коробочку, размахнулся и врезал кулаком в скулу. Он был ниже Сергея, но мускулистее, и летел глава концерна «ВетерОК» через весь кабинет, сметая стулья из красного дерева и фарфоровые напольные вазы, пока не врезался в стену.
– Охренел? – заорал Ветер. – Я сейчас охрану вызову, придурок!
– Да заткнись ты, – мирно проговорил Баринов. Затем взял коробку с коксом, прошел в туалет и высыпал порошок в унитаз. Вернувшись в кабинет, скомандовал: – Поднимай свою толстую задницу, со мной поедешь!
– Никуда я с тобой не поеду, понял? А вот ты у меня сейчас…
– Серег, хватит, а? Ну не могу я смотреть, как ты себя гробишь. У тебя двое детей, о них подумай…
– Не волнуйся, Барин, моих денег двадцати двум детям хватит!
– Если превратишься в наркомана, не факт, что они останутся… Это я о деньгах.
Егор подошел к Ветру, который все еще сидел на полу, и протянул ему руку. Сергей несколько секунд хмуро смотрел, потом хмыкнул и вложил в нее свою ладонь.
Через час они ехали в сторону Карачаево-Черкессии, в Домбай.
На сноуборд Ветер не встал, а взгромоздился. Егор не позволил ему выпить для храбрости, и Сергей не столько катил (по детской трассе), сколько падал. Ему было страшно и неуютно. Неповоротливое тело не слушалось, а расшатанные нервы не могли обеспечить должной сосредоточенности. К тому же нестерпимо хотелось выпить. Но Баринов не давал. Говорил: тут, как за руль, пьяному нельзя. Вот Ветер и мучился. Но когда Баринов немного ослабил контроль, Сергей тут же раздобыл фляжку коньяка и принял залпом сто граммов. Дело сразу заладилось – он смог одолеть детский спуск и даже попробовал себя на взрослом, для начинающих.
На следующий день Ветер не мог подняться с кровати. Болело все тело, а физиономия сгорела на горном солнце так, что напоминала свеклу. Но Сергей преодолел себя – поднялся. Уж очень ему хотелось спуститься с одного склона, который еще вчера приметил: пологий, ровный, а главное – на нем никого. Внизу же такая красота невероятная! Девственный снег и похожие на помпоны запорошенные кустарники. О своем намерении Егору он не сказал. Наврал, что идет на тот, для начинающих, а сам рванул к заветному…
С доски Ветер упал не сразу, секунд через десять. Пологий и гладкий на первый взгляд склон оказался убийственной трассой для самых безбашенных экстремалов (таковых не нашлось в те дни, потому там и было пусто). Свалившись, Сергей катился кубарем бесконечно долго, пока не врезался в ствол одного из кустов-помпонов и не потерял сознание. Отыскали его только через полтора часа. Подняли наверх, увезли в больницу. Баринов, сопровождавший его, чуть не умер от беспокойства. Затащил, понимаешь, друга в горы и не проследил, чтоб тот не совался, куда не надо…
Но оказалось, Ветер отделался лишь переломом руки и легким сотрясением мозга. Полежав в больнице, а затем в санатории, Сергей вернулся на трассу. Теперь у него появилась цель – преодолеть не покорившийся ему склон. На это ушло три месяца. Ветер, естественно, не жил в Домбае, проводил там только трое суток, а двое дома и на работе (к счастью, его бизнес был настолько отлажен, что постоянного присутствия хозяина и руководителя не требовал), столько же уходило на дорогу туда и обратно. Причем рулил Сергей сам. Не хотелось от кого-то зависеть, пусть даже от своих служащих, да и вождение оказалось приятным делом. Врубишь музычку, жахнешь энергетического напитка и шпаришь по трассе на предельной скорости. Особенно здорово, когда в компании: с Егором, с сыном (он и его брал пару раз) или с телочкой. Можно погорланить песни, поржать, сделать привал в каком-нибудь живописном местечке. Встреча с инспектором ГИБДД тоже своего рода развлечение. Ветер уж и забыл, как это – договариваться и взятки давать…
Трассу для отмороженных экстремалов Сергей осилил к весне, когда снег уже начал подтаивать. На склонах почти никого не осталось. Даже Егор, заядлый сноубордист, решил, что надо закругляться, и больше компанию Ветру не составлял. Сына Лена увезла в Турцию. А телочки как-то не к месту пришлись. Не до них Сергею было! Накатаешься, поешь и побыстрее спать, чтоб утром огурцом встать и вновь в горы. В общем, вышло, что порадоваться за него некому было. Но это и не имело особого значения – Ветер за себя сам радовался. А когда в баре отмечал победу (по этому случаю пили все присутствующие, Сергей угощал), он вдруг с грустью подумал о том, что сезон заканчивается. Через пару недель уже не покатаешься. И что дальше? Возвращаться к прежней жизни? К бухлу, девочкам, загулам? Или ждать, когда вновь наступит зима? А может, мчаться в те широты, где еще лежит снег? Пожалуй, последнее предпочтительней. Кстати, Сергей избавился не только от смертельной скуки, но и от своей зависимости от алкоголя и секса. А еще он похудел! На те двадцать килограммов, сбросить которые мечтал последнее десятилетие. Но вообще-то нужно было скинуть еще десяток…
Ветер серьезно задумался. Водка в глотку не лезла, и он ушел к себе в номер. Там, открыв компьютер, стал бродить по Интернету в поисках заманчивых предложений. На одном из специализированных сайтов для экстремалов наткнулся на незнакомое слово «кайтинг». Зная, что «кайт» в переводе с английского означает «воздушный змей», он стал читать о новом для себя виде спорта.
«В кайтинге воздушный змей применяется в качестве движущей силы, которую используют как для передвижения по земле, так и по воде. Причем выбор средства передвижения не ограничен. Это могут быть сноуборд, горные лыжи, ролики, кайтборд для катания по воде. Кайты специальной конструкции несут вас с потрясающей силой, поэтому незабываемые ощущения гарантированы каждому, кого они серьезно заинтересуют».
Далее следовали фотографии. На них были запечатлены парни и девушки, мчавшиеся на досках кто по горному склону, кто по морю. Над их головами реяли разноцветные воздушные змеи. Смотрелось удивительно красиво! Особенно впечатлили Ветра морские фотографии. Они так и дышали свободой: огромное водное пространство, лети куда хочешь (это тебе не горный склон), взмывай высоко и падай не на твердую породу, припорошенную снегом, а в воду…
Сергей почувствовал небывалое волнение и азарт. Ему захотелось попробовать себя в кайтинге. А еще проверить, так ли все захватывающе, как кажется.
Уже на следующий день он прилетел в Хургаду, где в одном из пятизвездочных отелей была открыта кайт-станция, при которой имелась школа.
Базовый курс Ветер прошел за несколько дней и встал на доску. Без падений, естественно, не обошлось, и первое время он больше проводил в воде, чем на борде. Но когда освоился и смог не только прокатиться, но и чуточку подпрыгнуть, ощутил такой дикий восторг, что перед ним меркло все, включая удовольствие от секса, пищи или алкоголя. И даже наркотическая эйфория не шла в сравнение с той, что он испытал, когда пронесся по водной глади, оторвался от нее и стал тем, кем считался почти сорок лет – Ветром.
В Россию Сергей вернулся только затем, чтобы передать право первой подписи своему заму и повидать сына. После чего вернулся в Египет, где пробыл до лета, осваивая сначала простые вращения и трюки, а затем сложные. Ветер так увлекся кайтингом, что все остальное перестало его интересовать. Даже не завел ни одного романа, хотя барышни вокруг него роем вились. Он еще сильнее похудел, и теперь его тело можно было смело назвать идеальным. А самочувствие – отменным. И от скуки следа не осталось.
Ветру понадобилось всего два месяца, чтобы принять главное в жизни решение…
Бизнес свой он продал. Денег выручил много: несколько миллионов долларов. Большую часть положил в банк, чтобы проценты бежали и детям наследство осталось, а остальные бабки ушли на покупку земли (место он нашел удивительно удачное: песчаная коса закрывала его от волн, но не ломала ветра), постройку кайт-станции и дома при ней. Еще Сергей арендовал в Египте квартирку на берегу Красного моря, чтобы зимой было где останавливаться. Теперь кататься со змеем на лыжах или сноуборде он не хотел. Только по воде!
Глава 3
Егор подкатил к бунгало, в котором Ветер принимал гостей (когда никого не было, он спал в гамаке на станции, оттуда можно было быстрее попасть на пляж), и отметил, что явился первым. Больше на стоянке машин не было, только мотоцикл Ветра. Выгрузив вещи, Егор перенес их в дом. Затем, натянув гидрокостюм и взяв борд с кайтом, направился к морю.
– Ветер! – прокричал он, махая руками. – Ветер, ау!
Но Сергей его не слышал. И не только потому, что крик Егора отнесло в сторону. Просто Ветер, запрыгнув на кайтборд, становился глухим, немым и почти слепым – видел только то, что необходимо видеть, дабы удержаться на доске.
Баринов хмыкнул. Иного он от друга и не ожидал, так что зря глотку драл.
Надув свой кайт и расправив стропы, Егор двинулся к кромке воды. Плохое настроение улетучилось, едва он приехал на «Ветродуйку». Погода тут стояла изумительная, пусть не солнечная, зато дождя не было, а ветер дул так, как надо: сильно, но ровно, не порывисто. Он, в отличие от Сереги, не любил с ним бороться, а предпочитал иметь его в союзниках.
Когда Баринов угнездился на доске, друг, сделав сальто, неудачно приводнился. В этом был свой плюс – он наконец заметил Егора.
– О, Барин, салют! – сплюнув морскую воду, прокричал Сергей. – Приехал, значит? Молоток!
Последнее слово Егор еле расслышал, потому что начал движение. А уже через пару секунд несся к горизонту, поднимая бордом тучи брызг.
Он долго катался, ощущая, как из тела уходит тяжесть, скопившаяся за время пути, и из головы улетучиваются дурные мысли. Если бы не стих ветер, он задержался бы в море дотемна. Но дуть стало слабее, и Егор был вынужден закруглиться.
Когда он вышел на берег, оказалось, что в беседочке, расположенной между станцией и домом, где было оборудовано нечто похожее на чайхану, уже раскурен кальян, и трубки держат в руках Марк и его девушка Диана. Завидев Баринова, первый радостно заулюлюкал, вторая меланхолично кивнула. Она была скупа на эмоции почти так же, как Егор, которого подчиненные за глаза называли Сфинксом.
– Привет, – поздоровался с ними Егор. – Давно приехали?
– Только что, – ответил Марк, поднявшись и пожав другу руку. – А Бабуся тут уже час.
– И где она?
– Ясно где – на кухне. Увидела продукты, что мы привезли, уничижительно фыркнула и отправилась в дом кашеварить.
– Ясно. – Егор стянул с торса верх гидрокостюма и ощутил прохладу. – Пойду сполоснуть и оденусь. Скоро вернусь.
– Ага, давай. И Ветра поторопи. Выпить уже охота, а Дианка, как ты знаешь, в этом деле не компаньон.
Егор знал: Диана во многом для него оставалась темной лошадкой, но, что она совсем не употребляет алкоголя, выяснилось сразу при знакомстве. Тогда Баринов, уже изрядно поддатый, протянул ей пластиковый стаканчик с шампанским и потребовал выпить с ним на брудершафт, а то он, видите ли, иначе не может обращаться к женщинам на «ты». Диана ответила:
– Значит, придется тебе ко мне на «вы» обращаться, потому что я не пью.
Егор так и делал до тех пор, пока не выкурил с Дианой один «косяк» на двоих. После чего оба решили, что это почти брудершафт.
Баринов ушел в дом. Принял душ, оделся в спортивный костюм и прихватил с собой еще ветровку. Ночами весной тут бывало прохладно, а они, без сомнения, засидятся часов до трех.
– Барин! – долетел до него зычный глас Ветра. – Барин, ты где?
– Тут! – откликнулся Егор и вышел из комнаты.
– Славка, похоже, приехал. Пошли, встретим!
Баринов шагнул к окну и выглянул на улицу. Так и есть, Славка Кравченко приехал. Только у него был джип такого ужасающе оранжевого цвета, да еще и с языками пламени по бокам.
Егор, когда впервые увидел машину, не смог сдержать эмоций – расхохотался. И спросил, где эдакое чудо друг умудрился приобрести.
– Спецзаказ, – самодовольно хмыкнул Славка. – В автосалоне одно и то же: черные, белые и серебристые. Такая скука! Ну я и отогнал тачку сразу после покупки в известную мне мастерскую… Там креативные ребята работают, бывшие мастера городского граффити, вот они и постарались… Нравится?
– Безумно, – хмыкнул Егор.
И вот сейчас плод креатива вкатил на стоянку. Рядом с черным внедорожником Егора, темно-синим универсалом Марка и серой «Нивой» Жени он казался жар-птицей в стае галок. Баринов впервые подумал, что Славка не зря перекрасил машину. Внимание она к себе привлекает, а Кравченко всю жизнь именно к тому и стремился.
– Батюшки мои… – донеслось до слуха Егора.
Голос был женским. Это означало, что Бабуся закончила свои кулинарные изыскания и скоро начнет всех кормить, а то во время готовки от нее слова нельзя было добиться. И мешать ей категорически запрещалось.
– А Славка-то не один, а с дамой!
Егор уже и сам видел, что Кравченко привез с собой очередную подругу. У него их имелось столько, что упомнить всех никто из друзей не пытался. Егор был почти на сто процентов уверен: и на сей раз Славка приехал с новенькой.
– Эй, хозяин! – зычно прокричал Кравченко, выпрыгнув из джипа. – Где оркестр? Где красная ковровая дорожка? Где хлеб-соль? Почему никто не встречает дорогих гостей?
Ветер сложил губы дудочкой и затрубил. Затем, схватив со стоящего в прихожей кресла пестрый бедуинский коврик, швырнул его на крыльцо. Тут и Бабуся подоспела с буханкой хлеба и целой пачкой поваренной соли.
– Милости просим, гости дорогие! – хором проговорили они и поклонились.
Спутница Славы посмотрела на Ветра и Бабусю с некоторым недоумением. Наверняка решила, что они пьяны, раз ведут себя столь глупо. А Егор, с улыбкой наблюдавший за сценой со стороны, уверился в своем предположении относительно того, что барышня у Кравченко новенькая. Те, кто уже бывал на «Ветродуйке», знали, как его обитатели любят подурачиться.
Славка с серьезной миной взошел на крыльцо, ковырнул хлеб и сунул кусок в рот. Прожевав, отломил еще один.
– Жрать хочу, силушки нет. Ехали без остановок, торопились… – прокомментировал он свои действия. – Затем повел носом и причмокнул: – Кстати, чем так вкусно пахнет?
– Пловом, тушеной картошкой и гуляшом, – ответила Женька.
– О, фирменный Бабусин гуляш! – обрадовался Кравченко. – Неужто?! Тогда пошли скорее…
– Слав, ты бы девушку свою представил, – подал голос Егор.
– О, Барин, и ты тут? Привет! А я думал, вы с Кудряшом уже отмечаете радостное событие. Да, я ведь еще не в курсе, что за событие…
– Мы тоже, – проговорил Егор. – Так как девушку зовут?
– Мое имя Ульяна, – представилась барышня. – Ульяна Мичурина.
– Она писательница, – сообщил Слава. – Сочиняет любовные романы.
– Ой, а я читала ваши книги, – радостно воскликнула Бабуся. – Мне они очень, очень нравятся… Дадите автограф? У меня с собой последний роман.
– С удовольствием, – улыбнулась Ульяна.
От улыбки спутница Кравченко стала сразу очень привлекательной, хотя до того производила впечатление довольно невзрачной барышни. Егор еще подумал, что она совсем не во вкусе Славы. Тому всегда нравились женщины яркие, буквально на грани вульгарности. Чтобы грудь прямо-таки вываливалась, губы алели и обесцвеченные до белизны волосы развевались. Ветер для его пассий даже определение придумал: «шамурки» – сокращенное от «шалавые гламурки».
Ульяна Мичурина под типаж никак не подходила. Ей, похоже, уже за тридцать (а не около двадцати, как Слава любил), она среднего роста, полноватая, одета просто, хоть и в фирменное, без макияжа, с собранными в сложного плетения косу медными волосами.
– Мальчики, тащите еду на стол, я уже все по тарелкам разложила, – скомандовала Бабуся. – А я провожу Ульяну в комнату, ей наверняка хочется себя с дороги в порядок привести…
И, схватив Мичурину под руку, потащила ее в глубь дома.
– У тебя, Славка, я смотрю, вкусы поменялись, – усмехнулся Ветер, когда женщины скрылись.
– В смысле?
– Ты предпочитал всегда малолетних блондиночек с осиными талиями. А писательница старая, толстая и рыжая.
Егор с укоризной посмотрел на Ветра.
– Не, на самом деле она ничего, – поспешил исправиться Сергей. – Мне как раз такие больше нравятся, но по меркам Кравца – явный не формат.
– Тут ты прав, – не стал спорить Слава. – Меня она никак не заводит, хотя баба, бесспорно, интересная.
– Тогда зачем ты ее притащил?
– Сама попросила. – Кравченко прошлепал в кухню и схватил с тарелки кусок мяса. – Дело в том, что мы спелись с ней в Интернете, на сайте знакомств. Я там девочку себе подыскивал, а она попутчиков для путешествия. Причем рвалась барышня не куда-нибудь, а в Дахаб, чтобы познакомиться с кайтерами.
– Зачем?
– Надоело ей любовные романы писать, решила перейти на приключенческие. – Слава засунул в рот еще один кусок, затем тяжко вздохнул и накрыл тарелку крышкой. Чтоб не искушаться больше. – Я написал ей, что так далеко ехать необязательно, можно с нами.
– С нами… – фыркнул Ветер. – Да ты ж на доску встаешь раз в год и сразу с нее падаешь!
– Уж простите, что причислил себя к вашей когорте мастеров, – нарочито церемонно извинился Слава и покаянно потупился. Паясничать он тоже любил. – Так вот, я написал ей, что с НАМИ можно познакомиться и в России. Ульяна сразу ко мне прицепилась и не отставала до тех пор, пока я не согласился ее с собой взять.
– Ладно, пошли на берег, – прервал их диалог Егор. – Марку там выпить не с кем.
Кравченко тут же подхватил две тарелки (вернее – тарелищи) с мясом и картошкой, зубами подцепил пакет с прочей закусью и потрусил к выходу. Казан с пловом взял Ветер. Егору осталось только достать из холодильника выпивку. Открыв дверку, он присвистнул. На первой ее полке батареей стояло пять литровок водки. На второй столько же шампанского. На третьей – баночное пиво. А то, что не уместилось на дверке, просто лежало в отделениях холодильника.
– Кудряш, ты что, винный магазин ограбил? – спросил Егор у Марка, когда явился в чайхану с малой частью обнаруженного в холодильнике спиртного.
– Можно и так сказать, – улыбнулся тот, потерев руки при виде бутылок.
Алкоголь Марк принимал крайне редко, только когда встречался с друзьями, поэтому с такой радостью предвкушал выпивку. У него отец был тихим алкоголиком и умер от цирроза печени в сорок два года. Знал, что ему нельзя пить, но не мог остановиться. Кудряш очень боялся стать таким же, понимая, что наследственная кровь – не водица, и гены могут сыграть с ним злую шутку. Потому ограничивал себя в алкоголе. Другие могли вечерком пивка бутылочку выпить или за обедом пару фужеров вина, Марк же боялся малыми, но частыми дозами ввести себя в искушение. Но и абсолютным трезвенником ему быть не хотелось, вот он и позволял себе несколько раз в году надираться. И тут тоже был свой резон, ибо на следующий день он так страшно болел, что потом на алкоголь смотреть не мог.
– Дело в том, друзья мои, – продолжал Марк, – что я теперь совладелец оптового склада алкогольной продукции. И граблю сразу сотню винных магазинов, поставляя им контрафактную продукцию по цене настоящего производителя.
– Э, ты чего, паленой водярой нас напоить решил? – возмутился Ветер.
– Вас я пою фирменными напитками из дьюти-фри, – успокоил его Марк. – Но заработал я на них благодаря контрафакту. Вы даже не представляете, какое прибыльное дело – поставлять паленое винище. Жаль, что я в алкогольный бизнес так поздно попал, а то бы уже имел свой остров в Карибском море.
– Ты это хочешь отметить? – Ветер разлил водку по четырем стаканам и раздал их друзьям. – Свое запоздалое превращение в алкогольного барона?
– Нет, что ты! Скажу, когда все соберутся… – Марк обернулся и посмотрел на бунгало. – Где там Бабуся? Мне не терпится поделиться…
– Опекает Славкину барышню. – Ветер отсалютовал остальным своим стаканом, после чего опрокинул содержимое в рот.
Остальные последовали его примеру
– Ульяна не моя барышня, – возразил Кравченко, поморщившись то ли от недовольства, то ли от водочной горечи. – Мы просто приятели.
– Значит, мы с Барином можем за ней приударить? – хохотнул Ветер.
– Да пожалуйста… – Тут Слава недоуменно нахмурился. – А вам зачем?
– Зачем мужчина добивается женщины?
– Чтобы в постель ее уложить.
– Ну, вот ты и ответил сам на свой вопрос.
– Неужто вы находите Ульяну Мичурину сексуально привлекательной?
– Более чем, – не задумываясь, заявил Ветер. – Спелая, женственная, пахнет приятно. К тому же рыжие, говорят, очень горячие, а у нее волосы не крашеные – свои.
– Какие же вы дураки… – протянула Диана. За все время, что велась беседа, она не произнесла ни слова. Отстраненно покуривала и как будто даже не слышала, о чем идет речь. Но, как оказалось, впечатление было обманчивым. – Масть на сексуальность никак не влияет, это давно доказано.
– Вот тут ты ошибаешься, Дианочка, – парировал Марк. – Ученые еще в шестядисятых годах прошлого столетия выявили вот какую закономерность…
Но договорить ему не дала сама же Диана. Бесцеремонно прервала его возгласом:
– Вон твоя бывшая чешет, так что заготавливай торжественную речь, сейчас толкать будешь!
Диана имела в виду, конечно же, Бабусю, вышедшую из дома под руку с Ульяной. Когда-то Женя с Марком были парой, жили вместе, но расстались, потому что Кудряш увлекся другой женщиной. А именно – Дианой.
– Кто с ней? – заинтересовался Марк. – Неужели та самая писательница?
– Она самая, – ответил ему Ветер.
– А что? Очень даже ничего… Хотя лично я предпочитаю более высоких женщин.
– Заметно, – хмыкнул Сергей, демонстративно скосив глаза на Диану, росту в которой было почти сто восемьдесят сантиметров. Тогда как в Марке от силы сто семьдесят.
– Мальчики! – прокричала Бабуся издали. – Не хочу вас огорчать, но там, похоже, кто-то еще приехал!
– Не может быть… – мотнул головой Ветер. – Станция начинает работать со следующей недели, и все об этом знают.
– Может, левый кто?
– А левым тут вообще делать не фиг! О чем я и сообщил на щите, врытом у поворота, так что париться незачем, никто сюда посторонний не явится. – Сергей махнул женщинам рукой. – Короче, девки, шевелите батонами! Закусь стынет, водка нагревается!
«Девки» приблизились. Бабуся была в том же спортивном костюме, а вот писательница переоделась. Сменила джинсы и куртку на просторный сарафан и кардиган. Ни то ни другое Ульяну не красило, наоборот, делало толще и проще, и Егор подумал, что ей удивительно пошло бы маленькое черное платье или строгий костюм. И волосы зря она заплела в косу. Уж лучше бы распустила их. Или собрала в девятый вал.
– Писательница, ты водку пьешь? – спросил у Ульяны Ветер.
– Пью, – коротко ответила гостья.
– Тогда держи… – Сергей протянул ей наполовину наполненный стаканчик. – А ты, Жека, как всегда, винишко?
Бабуся кивнула, после чего уселась на корточки, не забыв дернуть за руку Ульяну – чтоб опустилась рядом.
– А теперь Марк скажет, зачем он нас собрал. – Ветер выжидательно посмотрел на друга. – Итак, Кудряш, мы слушаем…
Марк встал. Он взволновался, но старался не подавать виду. Раньше, когда на его голове топорщились кудряшки (отсюда и прозвище – Кудряш), его эмоциональный настрой был более заметен. Волосы Марка всегда как будто находились в сговоре с нервной системой, поэтому, если он по какому-либо поводу переживал, топорщились сильнее обычного, и это замечали все. Теперь же, когда Кудряш их обрил, о его настрое догадывались только самые близкие. Но и сейчас можно было определить его состояние. По глазам, например, или румянцу.
– Друзья мои, – начал Марк, – вы знаете, как долго я искал свое счастье… У меня было много женщин…
– Да уж! – гоготнул Слава. – Почти столько же, сколько у меня!
– Да заткнись ты! – дернул его за рукав Егор. – А ты, Марк, продолжай. Мы слушаем.
– В общем, я хотел сказать вам, что… – Кудряш тяжко выдохнул. – Что мы с Дианой…
– Подали заявление в загс, – закончила за него та. – Свадьба через месяц. Вы все приглашены. А сегодня типа помолвку отмечаем. Мы только вчера из Парижа вернулись, там Марк и сделал мне предложение… – Диана выставила правую руку и продемонстрировала всем кольцо с приличным бриллиантом, которое раньше почему-то никто не заметил. – Я согласилась, и мы, едва оказались в России, сразу отправились в загс.