Безбашенный десант
Второй венесуэлец являлся адъютантом Эдуардеса. Он был противоположностью своему шефу – скромный и неприметный. Его звали Алехандро Ортега. На нем красовались погоны лейтенанта сухопутных войск вооруженных сил Венесуэлы.
Полковник стал обрисовывать исходное положение дел и, несмотря на свой горделивый вид, отрекомендовал русским своего адъютанта.
– Алехандро здесь со мной не просто так, – говорил идальго. – Он будет вашим проводником. Не потому, что я лично так хочу. А по той простой причине, что он уроженец тех мест, где располагался ныне разгромленный лагерь Красного Креста. Лейтенант знает ту местность, как свои пять пальцев. Думаю, вы не станете отрицать необходимость включения такого бойца в вашу группу.
– Никак нет, – не то чтобы уж совсем по-военному, но подчеркнуто вежливо отреагировал Лавров. – Мы как раз собирались спросить насчет проводника. А вы уже об этом позаботились. Приятно видеть профессионала.
Участники группы моментально сообразили, что Батяня нарочно сыплет комплиментами, чтобы посмотреть, как генерал от них «раздуется». И действительно, высокий армейский чиновник Венесуэльской Республики после слов Лаврова стал походить на голубя-дутыша. Русские не без интереса наблюдали за этим, однако куда больше их интересовало, что же еще скажет господин полковник.
– Считайте, что вам повезло дважды, – продолжил Эдуардес. – Помимо отличного проводника, у вас будет замечательный куратор. Да, я имею в виду себя. Наше командование и высшее руководство возложили на меня весьма ответственную задачу. Я буду вам помогать на всех этапах операции. Ваше легендирование, прокладка маршрута, транспортное и иное обеспечение – это все моя забота. Вам в помощь будет дан взвод нашего спецназа. Однако вы должны понимать ситуацию вокруг наших отношений с Колумбией. На территории Венесуэлы наши спецназовцы будут помогать вам. Если же возникнет необходимость действовать в Колумбии, то… – полковник сделал многозначительную паузу.
– Да, нас информировали об этих тонкостях, – вклинился Батяня. – Мы готовы приступить к делу уже в ближайшие часы.
– Похвальное рвение, – заметил идальго. – Однако для составления конкретного плана действий необходимы снимки с вашего спутника. По последней известной мне информации таких снимков еще нет. Дело в том, что над нужным районом низкая облачность. Там идут дожди.
– Но не можем же мы просто так сидеть и ждать, – промолвил Батяня под одобрительное кивание участников своей группы. – Время идет, и следы российских врачей могут потеряться.
– Вы пока осваивайтесь, привыкайте к смене часовых поясов и климатических условий, – не растерялся генерал. – А то, что ваших медиков не увезут далеко, я просто уверен. Там дороги ни к черту, тем более в дождливую пору. Перевозить их по воздуху, скажем, на вертолете опять же дождь помешает. Так что скорее всего держат их где-то неподалеку от разгромленного лагеря миссии.
– Но ведь вашими военными, насколько я знаю, там ведутся активные поиски, а результата нет, – командир русской спецгруппы на этот раз высказал не самое приятное, что мог бы услышать Эдуардес.
– Во-первых, это простые военные, а не спецназ. Во-вторых, те же погодные условия делают недоступными целые районы. Там ведь есть ущелья, спуститься в которые в такую погоду практически невозможно. Пару лет назад там автобус разбился. Как раз в дождь, когда горную дорогу размыло. Благо, что дождь был несильный и можно было задействовать вертолеты. Так вот, бойцам спецназа приходилось спускаться вниз на тросах и на тросах же поднимать вверх раненых и тела убитых. Но это ведь спецназ! И у них была информация о конкретной точке, где произошла авария. А ваших врачей могут держать в каком-нибудь ущелье под прикрытием зарослей. Не все так просто, как может показаться… – генерал старался сдерживать эмоции и быть убедительным в своих словах.
Русские внимательно его выслушали. Лавров частично согласился с венесуэльским коллегой. Однако все же настоял на том, чтобы начать операцию в самые сжатые сроки после получения снимков со спутника. «Даже если на новых снимках будет всего лишь один квадрат, свободный от облаков, мы отправимся именно в этот квадрат», – заключил Батяня, чем обескуражил венесуэльского полковника и вызвал уважительный взгляд со стороны его адъютанта. Эдуардес не хотел ничего обещать и ответил весьма расплывчато. В стиле: «поживем – увидим». А вот Ортега хотел поддержать русских в своем рвении. Он даже прервал свое затяжное молчание и будто бы выпорхнул из тени шефа, сказав, что при минимальном улучшении погоды вылазка возможна. Генерал посмотрел на него, затем на русских и в конце концов сказал: «Хорошо. Рискнем. Чего уж там».
7
Многие виллы богатого пригорода колумбийской столицы могли соперничать между собой в роскоши. Если бы эти виллы были девушками, дефилирующими по подиуму, то их бы там оказалось не так и мало. А десяток из них наверняка бы затеял перепалку, причем каждая доказывала бы, что именно она лучше остальных. Вилла наркобарона Хорхе Ботеро явно не была бы в числе скромниц. Ее отличала большая площадь. Помимо сногсшибательного дома в старом колониальном стиле на территории виллы находилось несколько бассейнов, летняя кухня, шикарный сад, паркинг на два десятка автомашин, гараж на пять автомобилей. Дом с переменной этажностью в два-три уровня поражал своим богатым убранством. В нем насчитывалось несколько холлов, салонов, отдельных столовых, полностью экипированная кухня, десяток спальных комнат с ванными, гардеробные, пять террас, кинозал… Проще, наверное, было назвать то, чего в доме наркобарона не имелось.
Ботеро, тучный смуглый тип, резвился в бассейне с двумя аппетитными мулатками. Обе были полностью обнаженными, что их ничуть не стесняло. Хозяин придумал какую-то очередную игру. Он пытался изобразить «подводную лодку, мечущуюся между двумя впадинами». При этом он властно лапал и одну, и другую деваху. Те радостно хохотали и позволяли ему делать все, что только тому приходило в голову. Время от времени они делали передышки от этих забав. Вылезали из бассейна, устраивались на шезлонгах, потягивая дорогие коктейли. Сам наркобарон предпочитал виски с содовой. Причем компоненты надо было смешать в особой пропорции, к которой он давно приучил своих слуг.
– Пейте, не стесняйтесь! Дорогим шлюхам – дорогие напитки! – своеобразно подбодрил Хорхе своих партнерш по плесканию в бассейне.
В ответ слышалось лишь задорное «хи-хи». Мулатки вели себя так, будто в их адрес прозвучала не вульгарщина, а весьма утонченный комплимент. Мафиози шлепнул одну из них по заднице. В это время возле бассейна нарисовался слуга с золотым подносом. На подносе лежал телефон. С подобострастным видом слуга замер перед хозяином. Тот взял трубку.
– Слушаю, – произнес он таким тоном, будто делал одолжение не только тому, кто был на другом конце линии, но и целому миру.
Когда в трубке послышался голос, тон Хорхе немножко переменился. Нет, его надменность не исчезла. Но в глазах заиграли искорки беспокойства.
– Погоди, – сказал он коротко в трубку, прикрыл ее ладонью и бесцеремонно промолвил в сторону мулаток: – А ну-ка свалите отсюда минут на пять. Нечего вам здесь уши развешивать.
Шлюхи сделали вид, что все в порядке, и все с теми же улыбками поднялись с шезлонгов и ушли на другой край бассейна. Лишь тогда Ботеро продолжил телефонный разговор.
– Повтори то же, что говорил перед этим, только более внятно. А то ты так мямлишь, будто у тебя во рту мухи трахаются, – проговорил он в трубу, жестко чеканя каждое слово.
Наркобарон на время замолчал, выслушивая озвучиваемую для него информацию. Время от времени он морщился и облизывал языком зубы, словно готовился сплюнуть. Вскоре его выдержке пришел конец. Он действительно плюнул и сразу же выдал в трубку новую тираду:
– Послушай, кечуа, я это все давно знаю. Что ты мне в сотый раз втюхиваешь одно и то же прокисшее дерьмо? Ты мне свежей информации дай. О том, что общественное мнение по обе стороны границы не воспринимает их как просто врачей, не знает только какой-нибудь ленивый хрен. Кажется, что в последнее время все только и судачат о них как об оборотнях в белых халатах. Спасибо нам и продажным телевизионщикам за это. Но что будет дальше? Сможем ли мы, используя эту информационную волну, полностью подавить их волю и вовлечь во что-нибудь по-настоящему серьезное? Вот это меня интересует больше всего, а не то, что они там где-то сейчас сидят и дрочат на русский спецназ. Нам нужно развивать бизнес. А они со своими знаниями и опытом были бы в нем далеко не лишними. Надо срочно и активно раскручивать их на это дело. – Он наконец сделал паузу, громко выдохнул и спросил: – А что там, кстати, насчет русского спецназа? Наш человек в Каракасе не молчит?
Мафиози снова превратился в слушателя, который время от времени вставляет свои реплики.
– Всего пять человек? Они собираются нас этим испугать? Профессионалы? Ахаха. Да что может сделать пятерка профессионалов против нескольких сотен наших парней? Да тем более на контролируемой нами территории. Так что пускай этот информатор из Каракаса не бздит. Мы справимся. Что там с дождями?.. Отлично. Пусть русские прибывают. Ну, а мы уж устроим им сердечный прием. У меня тут мысль одна интересная созрела. Можно сказать, готовый план действий. Так что слушай внимательно и запоминай. Можешь записать, но смотри, чтоб не попало ни к кому в руки.
Наркобарон направился в дом, на ходу излагая детали своего плана.
8
Еще одна ночь размышлений вперемешку с терзаниями закончилась для Виктора Слепцова принятием важного решения. Он решил во что бы то ни стало бежать из заточения. Взвесив все «за» и «против», русский посчитал, что вероятность успеха его замысла высока. Наручники, которые еще совсем недавно сковывали его движения, были сняты и больше на запястья не возвращались. Это давало довольно большую свободу действий. Правда, нужно было определиться, каким именно образом стоило бы задать стрекача из этих чертовых стен. О том, чтобы напасть на охранника и бежать через дверь, речи идти не могло. Это было равносильно самоубийству. Единственным возможным вариантом выглядело окно. Оно хоть и было зарешечено, но рама не казалась сверхпрочной.
С самого утра Виктор принялся в подробностях изучать оконную раму. Это была вполне обычная деревянная конструкция, в которую встроили решетку. Имелся бы под рукой нож или хотя бы вилка, можно было бы достаточно легко ее снять… А так пришлось думать, что взять в качестве инструмента. В комнате ничего такого и близко не имелось. Пленник обшарил ее полностью. Сел и стал лихорадочно думать. Мысль пришла тогда, когда он почти уже отчаялся. Из кроссовки Слепцов аккуратно извлек металлический супинатор. Он-то и должен был послужить орудием для уничтожения деревянной преграды.
При этом следовало быть осторожным. Любой громкий звук мог быть услышан за пределами комнаты. Поэтому не могло быть и речи о том, чтобы взять супинатор и лупить им изо всех сил по оконной раме. Такого переполоху наделал бы, что наверняка сбежалась бы вся охрана. Виктор начал действовать осмотрительно. Сначала на цыпочках подошел к двери и бесшумно прижался к ней ухом. Не услышав со стороны коридора никаких подозрительных звуков, Слепцов направился к окну. Он еще раз осмотрел раму и выбрал место, с которого начать. Работа закипела. По чуть-чуть, по маленькому кусочку русский стал крошить раму.
Сердце Слепцова бешено колотилось. Руки подрагивали. В голове была мысль о том, что в любую минуту его затею могут раскрыть. Но он все равно продолжал расколупывать раму и расшатывать решетку. Опять же жажда свободы была сильнее животного страха, сидевшего в нем. По идее, охрана не должна была заходить раньше обеда. Если, конечно, индейцу вдруг не приспичило бы пообщаться с пленником. Однако неожиданностей полностью исключать было нельзя. Русский старался быть готовым к неприятным сюрпризам. Чередовал работу с «прослушиванием» коридора. Все было спокойно.
Дверь скрипнула тогда, когда Виктор меньше всего этого ожидал. Казалось бы, только что в очередной раз он «прослушал» коридор и, убедившись, что все спокойно, вновь взялся за раму. И тут – скрип, резкий толчок, и дверь распахнута настолько широко, насколько это было возможно. На пороге стоял охранник с подносом в руках.
– Что? Прогуливаешься? – спросил тот, увидев пленника, который расхаживал «руки в брюки» по комнате.
– Ну, вы же на прогулки не выводите, – лениво ответил Виктор, который едва успел спрятать супинатор.
– Тебе это не положено, – тут же объявил охранник и, оставляя поднос, добавил: – Ешь давай. Сегодня обед немного раньше. Так что смотри сам. У нас здесь кормежка один раз в день.
– Хорошо, – промолвил в ответ русский и кивнул головой.
Охранник вышел из комнаты, хлопнул дверью и запер ее на ключ. Слепцов невольно подошел к подносу. Обед был не таким, как в приход индейца. Гораздо скромнее. Однако имелось достаточно хлеба и воды. Он сразу подумал, что это необходимо будет взять с собой. Гнушаться же остальной едой он не стал и все-таки перекусил. Правда, очень быстро, словно его кто-то гнал в шею.
Едва Виктор справился с обедом, он вернулся к оконной раме и продолжил осуществление своего замысла. Снова и снова опасаясь разоблачения, он то освобождал решетку от дерева, то прислушивался к коридорным звукам. К вечеру его старания наконец дали долгожданный результат. На улице почти стемнело. Пленник аккуратно, словно яйца Фаберже, взял решетку, вытащил из остатков рамы и уложил на лежак. Затем прихватил оставленные от обеда припасы, поднес к окну стул, взобрался на него и осторожно высунул голову. Огляделся по сторонам. Казалось, что ничего такого подозрительного вдоль этой части стены и рядом с нею не было. Набрав в легкие воздуха, русский сиганул из окна в траву. Приземлился удачно. Радовался, что стул в комнате не упал. А значит, шум был минимальным. Он мгновенно нырнул в близлежащие заросли и попытался услышать, не ворвались ли в комнату его недавнего заточения охранники. К большому для себя облегчению беглец обнаружил, что его побег остался незамеченным. Впрочем, это не было поводом медлить.
Слепцов подался через заросли прочь от здания, где его держали. В те секунды ему казалось совсем неважным, куда бежать, лишь бы подальше от места заточения. Путь его шел в основном через заросли. Преодолев немалое расстояние, он, к счастью для себя, осознал одну вещь. Ведь нигде на пути его следования не оказалось ничего такого, что напоминало бы забор или какого-нибудь рода заградительные сооружения. В этом был большой плюс, и это явно склоняло к радостным мыслям о том, что побег все-таки удался. Попадись на пути стена с колючей проволокой или спиралью Бруно, Виктор вряд ли сумел бы ее преодолеть. А о том, что на него могли быть спущены натренированные собаки, ему даже и думать не хотелось.
Продолжая движение, беглец вскоре услышал шум машин. Остановился на месте. Замер и невольно прижался спиной к ближайшему дереву. На слух попытался определить, откуда едут машины и не его ли это преследуют. Однако характерный повторяющийся звук (правда, не частый) склонял его к другому выводу. Скорее всего где-то неподалеку находилось шоссе. Немного поколебавшись, Слепцов двинулся в том направлении, откуда исходил гул автомобильных двигателей. Двигался крадучись. И так же крадучись вышел на шоссе. Дорога была явно получше венесуэльской. Хотя и образцом дорожного строительства ее назвать было нельзя. Тем не менее русского тут же посетила мысль, что это все-таки Колумбия, а не Венесуэла. Очень скоро его предположение подтвердилось. По шоссе ехали редкие машины. У всех были колумбийские номера. «Ну, хоть с местоположением какая-то определенность, – подбадривал себя Слепцов. – Хотя бы знаю, что это колумбийская территория. Остается поймать машину и попытаться узнать, какой здесь ближайший город…»
Поймать попутку оказалось не так уж и просто. К моменту выхода Виктора на шоссе уже изрядно стемнело. Подбирать ночью «голосующего» никто не хотел. Кто-то нервно сигналил, кто-то просто прибавлял скорости, чтобы как можно быстрее проехать мимо. Мало ли какая опасность могла исходить от этого бредущего по ночной трассе одиночки. Русский, видя это, отчаиваться не собирался. Он продолжал идти по краешку дороги и всякий раз, когда приближалась очередная машина, махал рукой. Никто не останавливался. Так проехало десятка два авто разного калибра. Когда минул почти целый час его безуспешных попыток остановить хоть какой-нибудь транспорт, дорожную тьму озарил свет еще одного автомобиля. Это была какая-то совершенно добитая легковушка. Слепцов на секунду призадумался: возьмут его или нет. Но все-таки вскинул руку. Легковушка притормозила. Пожилой водитель распахнул дверцу. Беглец шмыгнул в салон. Едва машина тронулась, он протянул шоферу деньги и попросил телефон.
– Понимаете, мне в Москву, жене позвонить надо. Думаю, этих денег хватит и на оплату звонка, и на вознаграждение за ваши хлопоты, – проговорил он.
– Я не ослышался? В Москву? – переспросил немного ошарашенный хозяин машины, разглядывая деньги.
– Да. В столицу России.
– А почему «бабки» такие мятые?
– Пришлось их хранить по-особенному, – не вдаваясь в подробности, ответил Виктор. Ему нисколечко не хотелось объяснять, как и где ему пришлось прятать деньги от скрутивших его бандитов.
Водитель протянул пассажиру телефон. Тот стал живо клацать по кнопкам, набирая заветный номер. Вызов шел. Сердце билось чаще от нарастающего с каждой секундой волнения. Наконец на том конце линии ответили. Это была его жена. «Привет, моя милая, – с дрожью в голосе молвил русский. – Ничего не спрашивай. Только послушай, пожалуйста, меня. Я попал в очень сложную ситуацию. Ты должна все знать, чтобы потом кое-что сделать. Но скажи мне вначале, как там доченька?» В этот самый момент сзади неожиданно, словно из ниоткуда, объявился черный джип. Мигая фарами, он быстро нагнал легковушку, обогнул и резко прижал к обочине. Водитель легковушки ругал себя и своего пассажира, жалея, что подобрал того. Пассажир, в свою очередь, будто бы потерял дар речи. В трубке слышался испуганный женский голос. Но он на него не реагировал. Смотрел на джип, как кролик смотрит на удава. Из внедорожника выпрыгнуло несколько крепких парней, а вместе с ними Хуан Антонио Сальваторе. Дверцу открыли, едва не оторвав ее. Шофера взяли на прицел. Слепцова выволокли из машины. Он все еще держал в руках телефон. Индеец выхватил его, со всего размаху бросил на дорожное покрытие и старательно втоптал в землю каблуком.
– Ну, кому ты звонил, сволочь?! – зашипел главарь. – Полицию вызвать захотел? Или женушку свою решил предупредить?
– Да что уж теперь… – потерянным голосом пробормотал беглец.
– Вообще-то ты зря решил бежать, амиго, – кечуа вдруг заговорил более мягко, почти ласково. – Тебе в героя захотелось поиграть или что? Так ведь ничего героического в твоем поступке нет. Это тупое безрассудство. Знаешь такое слово? Знаешь. Так вот оно тебе подходит. Ну, что бы ты смог сделать? Ну, убежал бы в Боготу. И что же дальше? Пошел бы в свое посольство? Думаешь, там тебя ждут с распростертыми объятиями? Ты ошибаешься. Тебя бы там и слушать не стали с тем, что ты хотел им сказать. А попросили бы рассказать кое-что другое.
– Что именно? – не мог уловить подвоха русский.
– Например, то, как ты вместе со своими подельниками разбирал на органы венесуэльских крестьян, – не замешкался с ответом бандит. – Или то, как ты незаконно пересек государственную границу и оказался в Колумбии. Тебе этих вопросов пока достаточно? Или еще хочешь?
Слепцов машинально пожал плечами. Сальваторе кивнул головой своим подручным. Те окружили русского со всех сторон и пустили в ход кулаки. Каждый подтаскивал неудачливого беглеца к себе, проделывал несколько ударов, от которых тот отскакивал, оказываясь перед кулаками другого бандита. И так его метелили минут пять. Когда же он в конце концов свалился на землю, к экзекуции присоединился и Хуан Антонио. Он несколько раз ударил Виктора ногой по почкам, абсолютно не жалея на это ни сил, ни рвения.
– Связать этого урода. И в багажник, – приказал он своим громилам.
– Будет сделано, – послышалось в ответ. – А с водилой что?
– Уберите его, – последовала короткая команда, полная лютой жестокости.
Подручные без колебаний выполнили ее, хладнокровно пристрелив молившего о пощаде старика. При этом не погнушались обшарить его карманы и забрать всю наличность. Слепцова тем временем уже связали и забросили в багажник. Внедорожник развернулся и остановился. Ожидали одного из бандитов, который взял на себя смелость поджечь легковушку. Когда в ее салоне вспыхнуло пламя, он быстренько подбежал к джипу и запрыгнул в открытую дверь. Дверь захлопнулась. Машина двинулась с места и спешно скрылась с места происшествия. Сильно избитый Виктор лежал в багажнике без сознания. Ему еще предстояло узнать, что возвращают его туда же, откуда он рискнул совершить побег.
9
Группа российских десантников прибыла в тот самый венесуэльский городок, где еще совсем недавно работала миссия Красного Креста России. Прибыла она в сопровождении местного спецназа. Вместе с русскими прибыли также полковник Мигель Эдуардес и его адъютант, лейтенант Алехандро Ортега. Как и предполагалось ранее, первый должен был координировать действия русских и венесуэльцев, а на второго возлагалась роль проводника.
Естественно, что группа прибыла под прикрытием. И майор Лавров, и его люди были легендированы как участники новой миссии Красного Креста. Правда, на этот раз не российского, а болгарского. Соответствующий антураж старательно соблюдался. У стороннего наблюдателя даже на секунду не должно было возникнуть сомнения, что в местечко прибыли врачи.
Дальнейшие действия десантники должны были предпринять на основе снимков, которые были получены с российских разведывательных спутников. Данные с них поступили накануне прибытия русских в этот городок. Полученная информация была ценной, так как давала возможность прояснить некоторые нюансы случившегося. Так, с помощью снимков было выяснено, что километрах в тридцати от разгромленной миссии находилась взлетно-посадочная полоса. Она была небольшой, но вполне пригодной для эксплуатации. То, что она действительно функционирует, подтверждалось другими фотографиями. На них были зафиксированы моменты взлета и посадки малогабаритных самолетов. Причем не было отмечено ни одного случая, чтобы эти самолеты прилетали с территории самой Венесуэлы. Все без исключения – только из колумбийского воздушного пространства.
Этими данными Батяня и участники его группы распорядились вполне разумно. Майор сразу же задался вопросом об объеме топливного бака подобного самолета. Несколько щелчков по клавиатуре ноутбука – и необходимые сведения были получены. В результате было подсчитано, что топлива самолетам данного типа хватает на крайне небольшое расстояние. Эту информацию майор сопоставил с картой региона и другими фотографиями, переданными со спутника. Из предполагаемых точек приземления на колумбийской стороне получилась своеобразная дуга. Батяня провел ручкой по этим точкам на карте, выясняя попутно особенности местности – как по данным карты, так и свежим снимкам. Сомнений не было. Дуга, между прочим, проходила через местность, где более-менее отчетливо просматривалось то, что напоминало аэродром. И на снимках, и на карте место выглядело вполне пригодным для приземления самолета.
«Если пленников куда-то и вывезли, то скорее всего именно в этот район, – высказывал свои соображения Лавров. – Вероятно, похитители удерживают их где-то неподалеку от этого аэродрома. Причем это может быть точка как на колумбийской, так и на венесуэльской территории». Эти предположения были лишь предварительными. Точную информацию предстояло получить путем общения со здешними индейцами. Кто-кто, а они наверняка должны были что-то знать.
Пока суд да дело, Батяня в обществе «адъютанта его превосходительства», как русские между собой называли Ортегу, прогуливался по городку. Алехандро родился именно здесь. В городке ему был знаком буквально каждый закоулок. Достопримечательностями населенный пункт похвастаться не мог. Однако его расположение в живописной горной местности придавало ему особый колорит.
Ортега рассказывал командиру русских десантников о своем родном городке. В его рассказе было минимум исторических фактов и максимум здешних легенд. Казалось, что свои собственные легенды здесь имели каждый дом, сарай и даже столб. Слушать было, в общем-то, интересно. Кроме того, эти рассказы давали Батяне лучшую возможность понять, с кем он имеет дело. В те минуты Алехандро казался более раскованным, не таким зажатым, как при полковнике.
Дело шло к вечеру. В горах темнеет быстро, поэтому сумерки сгустились стремительно. Ортега предложил возвращаться обратно в здание миссии, но сделать это не той же дорогой, а более коротким путем. Лавров не стал перечить и последовал за венесуэльцем. Едва они вывернули на боковую окраинную улочку, как услышали истошный женский крик. Источник крика и его причину долго искать не пришлось. Возле одного из домов разыгрывалась весьма неприглядная сценка. Несколько смуглых с виду очень крепких мужичков силой тащили в машину молодую девушку. Даже в полутонах надвигающейся ночи можно было заметить, что жертва этих «крепышей» очень красива и сексуальна. У Батяни сразу же возникла стойкая ассоциация с Кармен – роковой женщиной из оперы Жоржа Бизе.