Бог примет всех

– Пойдем за стол, наверное, есть хочешь Женя? – потащила его к столу сестра. – Как ты добрался?

Евгений улыбнулся.

– Все хорошо, сестренка, все обошлось. Ты знаешь, оказывается у вас тут, работают «товарищи». Сейчас, когда я ехал к вам, была погоня. Контрразведка накрыла шайку в одной из дач. Съезд какой-то проводили, подпольный. Кого-то взяли, кто-то бросился бежать. Еду я, вдруг двое из кустов с наганами ко мне. Один выстрелил, но не попал. Ну, я его двумя пулями и зацепил.

– И что с ним?

– Не знаю, Нина. Пусть контрразведка разбирается с ними.

Она внимательно посмотрела на брата. Что-то в нем появилось новое: он явно загрубел, движения его стали какими-то резкими, а поведение – развязанное. Он так не принужденно и свободно говорил о том, что подстрелил человека, словно рассказывал о своей охоте на зайцев.

– Ого, какой вояка! Лучше расскажи нам, как дела у вас в армии? Какое политическое настроение? Скажи, за что сражаются твои товарищи и друзья?

Евгений взглянул на мать, которая накрывала стол, и нехотя ответил:

– Как тебе ответить, папа, разное настроение. Есть части черносотенные, которые видят на троне царя, однако, офицерская молодежь, особенно не кадровая, в основном за учредительное собрание.

Иван Ильич громко рассмеялся.

– Глупо, Евгений, глупо. Сражаться и умирать за подобные идеи. Скажи, ты ничего не слышал о нашей бывшей соседке? Говорят, что она в большом почете у красных командиров?

Лицо Евгения потемнело.

– Многое говорят, папа. Слышал, что она возглавляла сначала политотдел 8-ой армии, а сейчас якобы возглавила ЧК в 13 – ой армии, с которой мы сейчас воюем.

– Значит она тоже сейчас в Крыму? Интересная завязка….

– Выходит, что так.

Иван Ильич посмотрел на сына и усмехнулся.

– Ты ее по-прежнему любишь? – спросил он сына. – Разве можно любить врага?

– Не знаю, – тихо ответил Евгений. – Страшные вещи о ней рассказывают. Зверствует…. Кто бы мог подумать, что из этой милой девочки вырастет такая волчица. Когда наш полк уходил из Ростова, мы не смогли эвакуировать госпиталь, в котором лечилось около сотни наших солдат и офицеров. Красные сожгли его вместе с ранеными, врачами и сестрами милосердия, которые ухаживали за ранеными. Говорят, что поджечь им приказала наша Катенька. Мне рассказывали очевидцы, что она долго смотрела как горит здание и лично стреляла в тех, которые пытались выбраться из пылающего госпиталя.

– Вот и я об этом, сынок. А какая кроткая была…. Похоже, не напилась еще человеческой кровью.

Из комнаты раздался голос матери, которая звала их за стол.

***